Соломенное солнце

Глава тридцать первая. Жажда.

      В окно, днём не занавешенное и распахнутое настежь, лился солнечный свет, удобно падая на кровать. На тумбочке рядом лежала книга и стоял полный графин со стаканом: приём пищи строго по расписанию, несмотря на царящий в округе праздник, а вот пить в перерывах воду никто не запрещал.       Элен никогда не приходилось лежать в больнице. Что ж, как известно, всё бывает в первый раз.       Небольшой госпиталь в деревне Кокояши оказался светлым и уютным местом. Скучноватым, правда, но то была особенность скорее состояния Элен. Вставать ей было нельзя, повязку меняли с нанесением мази нечасто, а из литературы доступна только медицинская энциклопедия, по доброте душевной предоставленная доктором Нако. Конечно, в деревне была книжная лавка, но для похода туда надо было иметь, во-первых, здоровые ноги, а во-вторых, деньги. Стараниями Нами пираты были сейчас бедны, как церковные мыши.       Когда Нами увидела Элен, опоздавшую в Арлонг-парк даже к шапочному разбору, то пришла в ужас. Она не ожидала, что с Элен что-то случится, тем более — что-то настолько серьёзное. Шоновский «снаряд» прорвал ей кожу и мясо, по счастливой случайности не задев кость, зато пустив в кровь яд. Пока остальные суетились и звали врача, Нами крепко обнимала подругу, сбивчиво извиняясь.       Элен почти не реагировала на происходящее и только желала провалиться сквозь землю. Жёлтая башня лежала в руинах, вся верхушка шайки Арлонга была повержена и валялась сильно раненная и без чувств, своё получил даже дозорный отряд алчного капитана Крысы. Бой был тяжёлый, но увенчавшийся победой, и все, хоть и смертельно устали, бурно радовались. А тут она притащилась и заставляет снова куда-то бежать, что-то делать, о чём-то беспокоиться. Она ведь даже идти больше не сможет, а кто взвалит на себя эту ношу? Элен видела: Зоро помогали идти Джонни и Ёсаку, Санджи морщился и держался рукой за рёбра, а Усопп, по его собственному признанию, никогда не поднимал ничего тяжелее пяти килограммов.       Как истинный лидер, Луффи, красная жилетка которого становилась ещё краснее от крови из прокушенного бока и локтя, взял дело в свои руки. В буквальном смысле. У Элен уже не осталось сил с ним спорить, тем более что и спорить было не о чем.       Кроме неё, строгий постельный режим соблюдал только Зоро. На памяти Элен он впервые был так плох, поэтому неудивительно, что мечник сейчас образом жизни напоминал панду. Спал почти круглые сутки, а когда не спал, то ел, отважно терпел ворчание доктора Нако, занимавшегося его ранами, и сразу заваливался дрыхнуть дальше. Но уверенно шёл на поправку, так что Элен почти не волновалась.       Она была даже рада, что дела обстоят именно так. Несомненно, как только один из них встанет на ноги, им предстоит серьёзный разговор, а этого Элен и боялась. Она боялась реакции своего друга и наставника, его разочарования. На то не было никаких причин, но Элен почему-то казалось, что Зоро не понравится, как она вышла из ситуации с Шоном.       — …а затем я обрушил на него удар тяжеленного молота, и больше он не поднялся!       Как наименее пострадавший, Усопп покинул больницу самым первым и, дабы не тратить время зря, принялся рассказывать всем кому не лень о своих подвигах в Арлонг-парке. История о том, как он одолел одного из сильнейших офицеров Арлонга, шла уже по очередному кругу и с каждым разом обрастала всё новыми подробностями, но благодарных слушателей это не смущало. Обклеенный пластырем и кое-где обмотанный бинтами стрелок был народным героем и всеобщим любимцем, так что стремление чуть приукрасить действительность ему легко прощали.       Из чувства солидарности Усопп расположился на заднем дворике, прямо под окнами женской палаты, и до Элен доносилось каждое слово. Она посмеивалась, улавливая новые детали рассказа и сравнивая с предыдущими версиями. Ей, как соратнице и подруге по несчастью, к этому моменту уже было досконально известно, что в байках Усоппа правда, а что вымысел.       Элен не винила друга за желание выглядеть в глазах людей лучше, чем он есть. Она прекрасно понимала, что им двигало тогда, в битве, от которой он едва не убежал, притворившись мёртвым. И наверняка знала, что, выпади ей такой же шанс, она бы им воспользовалась. Но — к сожалению или к счастью — такая возможность не представилась. Впрочем, и без этого Элен не хотелось никому особенно рассказывать о стычке с Шоном. В этом Усопп её тоже понимал.       Но он пересилил себя. Принял верное решение, невзирая на смертельную опасность. Этим Усопп выгодно отличался от Элен, у которой выбора не было. Шон хотел сразиться именно с ней и не давал сбежать. Почему — она никогда не узнает. Впрочем, его мотивы не имеют для неё никакого значения. Важны только её собственные. И это было главной причиной самоедства.       Элен вспоминала стычку с Джанго и не могла взять в толк, почему тогда она действовала молниеносно, а здесь медлила до тех пор, пока отступать было уже некуда.       «Я испугалась», — первое и наиболее очевидное объяснение.       Как бы Элен ни настраивала себя, эту грань ей пока было не одолеть.       «Ты храбрый», — сказала она Усоппу, когда он поведал ей всё без утайки.       Чего Усопп точно не боялся, так это признаваться в своих недостатках. Элен только предстояло этому научиться. Она понимала, что далеко не совершенна, но сама мысль о том, что ей что-то недоступно, была болезненна.       К несчастью, поделать с этим было нечего. Прикованную к постели, её навещали редко: Усопп проводил всё своё время в деревне, Луффи тоже, возвращаясь в больницу только ради смены повязок. В Кокояши готовили пир на весь мир, и капитан, конечно, не мог устоять и не стянуть тут и там пару (дюжин) лакомых кусочков. В «Барати», да и на собственном корабле он вёл себя точно так же, так что удивляться не приходилось.       Санджи, отчего-то не поладивший с Зоро, тоже быстро покинул госпиталь. Элен тревожилась: у кока точно что-то было с рёбрами, а то и не только с ними, но держался он молодцом. Наверное, помимо всего прочего, он решил познакомиться с «Гоинг Мерри» и камбузом, своей новой вотчиной. По словам вездесущего снайпера, часть времени Санджи перетаскивал на борт свои вещи, в том числе кухонные принадлежности, с разбитой в лесу лодки. Элен жалела, что не может пойти с ним, помочь, всё показать и рассказать. Не то чтобы Санджи был неспособен разобраться в незнакомом месте самостоятельно, но так было бы быстрее…       Нами не заглянула ни разу. Кажется, она вообще старалась ни с кем из команды не пересекаться, хотя всё случилось из-за неё и ради неё. Элен не очень обижалась: Нами в кои-то веки сумела побыть дома, с семьёй, наконец-то свободная ото всех обязательств.       Зато однажды зашла Ноджико. Угостила собственноручно выращенными мандаринами. Обмолвилась, что у Нами всё хорошо, чем подтвердила догадки Элен о том, что подруга навёрстывает упущенное за годы своих рейдов.       — Спасибо, что поддерживала мою сестрёнку.       Элен забормотала было, что ничего такого не сделала, чтобы заслужить сердечную благодарность, и Ноджико прервала её на полуслове:       — Не надо, — и улыбнулась, смягчая резкость тона. — Не надо смущаться и говорить: «Я ничего не сделала». Потому что это неправда. Особенно в глазах благодарного человека. Для меня то, как ты верила в Нами, бесценно.       Элен молча кивнула, внезапно проглотив язык.       — Могу я попросить тебя и дальше заботиться о моей своенравной сестрёнке? — подмигнула Ноджико.       — Конечно! — немедленно заверила её Элен, вне себя от осознания важности возложенной на неё миссии.       — Спасибо. Я так рада, что у Нами появились настоящие друзья.       На прощание девушка оставила в качестве гостинца целую корзину мандаринов, чем привела Элен в полный восторг. Но радость от обладания собственным запасом провианта была неполной: из слов Ноджико Элен сделала печальный вывод, что прежде, до Оранж-тауна, Нами была одна-одинёшенька. Некому довериться, не на кого положиться, да и зачем, когда в одиночку временами даже проще. В чём-то союз Нами с Луффи и его командой был катастрофичен, но, пожалуй, только такая комбинация и была способна разорвать порочный круг из рыболюдей и денег.       Рыболюди… Выходцы с Гранд Лайн… Элен смотрела на результат этой битвы и не могла не задаться вопросом: что их ждёт дальше? Очевидно, что с каждым разом противники становятся сильнее. Неизвестная ей Альвида, которую Луффи одолел с одного удара. Капитан Дозора Морган, который был опасен главным образом из-за непомерного эго. Пиратские капитаны: фруктовик Клоун Багги и Куро с его мощными боевыми техниками. Железный рыцарь из замка Гем, внушавший разве что своими габаритами. Коварный Дон Криг, о котором Элен мало что могла сказать наверняка, а теперь вот Арлонг и его прихвостни. Каждому из её друзей пришлось попотеть, чтоб хотя бы остаться в живых, не то что завершить схватку в свою пользу.       Зоро схлестнулся с Хатчаном. Шесть мечей против трёх, человек против рыбочеловека-осьминога. Будь на месте Зоро кто другой, победитель был бы очевиден. Но это же Зоро… А значит, победитель всё равно очевиден. И всё бы хорошо, но была ещё свежа рана, полученная от Соколиного глаза.       Санджи выступил против «Скалы», то есть Куроби — рыбочеловека-ската, мастера рыбокаратэ с сороковым даном. Их поединок перешёл под воду, в родную стихию Куроби, что могло закончиться для кока очень и очень плачевно, но, к счастью, он сообразил, что набрать кислорода в жабры рыбочеловеку столь же опасно, как для человека наглотаться воды. Правда, перед тем, как одолеть офицера Арлонга, Санджи получил от него немало внутренних повреждений.       Усопп убежал из Арлонг-парка, сверкая пятками и уводя за собой «Поцелуйчика» — Чуу, рыбочеловека подвида рыбы-стрельца. Сначала он удачно притворился убитым, испугавшись за свою жизнь, но, собрав волю в кулак, вызвал неприятеля на бой, где дал разгуляться своей изобретательности, пустив в ход всё, что нашлось в его сумке… в том числе простой рабочий молоток и даже самую обыкновенную резинку.       Луффи отжигал круче всех остальных, побывав и на дне бассейна, откуда его пришлось доставать общими усилиями, и на вершине башни. Кульминация его с Арлонгом драки произошла в комнате Нами. Увидев огромные кипы карт, которые на протяжении многих лет её заставляли рисовать рыболюди, Луффи рассвирепел и принялся выбрасывать в окно стопку за стопкой вместе с чертёжными инструментами и мебелью. На попытавшегося остановить его Арлонга парень обрушил «резиновый топор», и вся башня грудой обломков рухнула вниз. Из образовавшихся развалин выбрался один Луффи и во всеуслышание провозгласил Нами своим навигатором и соратницей.       «Должно быть, разрыв шаблона получили все — и участники битвы, и наблюдатели, — невесело хмыкнула Элен, делая запись в дневнике. — Никто не ожидал, что в человеческих силах одолеть рыболюдей, даже они сами. Выходит, разница не такая уж большая…»       Она с неудовольствием вспомнила Шона. Его вопрос, чья же раса является превосходящей, по-прежнему остаётся без ответа. Лично Элен считала, что нельзя судить целое по частным случаям. А чем же ещё назвать битву при Арлонг-парке, как не частным случаем?       Кстати, вопрос о разнице между волновал не только Шона. Арлонг спросил Луффи о том же. И, убеждённый в собственном могуществе, спросил, что может сделать такое бесполезное существо, каковым он видел своего противника.       «Конечно, я не владею мечами! — дословно процитировал капитана Усопп. — И ничего не смыслю в навигации! И готовить не умею! Даже на волоске от смерти соврать не смогу! И не знаю столько классных историй! Зато я могу победить тебя!»       И именно так он и поступил. В чём нельзя было никогда сомневаться, так это в слове Луффи. Элен улыбнулась: капитан выступил, как всегда, в своём репертуаре, высказав то, что думал. Наверное, ей следует быть похожей на него — уверенной в себе, знающей свои недостатки и делающей упор на достоинства. Один мудрый человек сказал, что уверенность — это уже половина победы. И, как наглядно показал Луффи, не имеет значения, умеешь ты что-то или нет. Главное — осознание того, чего хочешь.       Если бы она захотела, она бы сумела справиться с Шоном куда быстрее и без лишних травм и потерь. Элен нахмурилась.       «Значит, в следующий раз я буду уверена в том, чего хочу», — твёрдо решила она.       Чем ближе к Гранд Лайн, тем опаснее становится. А учитывая ту семёрку с непроизносимым названием, в составе которой Дракуль Михоук и Джимбей, можно не сомневаться: тут ещё цветочки. А на Гранд Лайн — ягодки.       «Поговорю с Зоро. И с Нами. Она же с нами дальше отправится, верно? Она тоже подскажет что-нибудь дельное».       Окрылённая удачной идеей, Элен как никогда жалела, что ей нельзя вставать. От резкого движения, когда она порывисто подскочила на кровати и тут же схватилась за прошитую болью ногу, дневник сиротливо упал с одеяла на пол. Ветер из окна всколыхнул зашелестевшие страницы. Элен уловила едва ощутимый запах морской соли и всмотрелась в небесную синь снаружи, подпоясанную опахалами пальм.       «Как скоро? — спросила она у пышущего оживлением деревенского вида за окном и маленьких белых облаков. — Как скоро мы отправимся дальше?»       Должно быть, Элен соскучилась по твёрдой земле под ногами и компании друзей, с которыми любой день — праздник, но даже вкупе с недавними мыслями о поджидающей впереди неминуемой угрозе она рвалась туда, к сине-зелёному простору, шороху натягиваемых парусов и скрипу снастей, вкусу морского бриза и невольному предвкушению чего-то захватывающего. Нет, Элен была рада своеобразной передышке, которая пришлась бы ей по нраву сильнее, не будь она сопряжена с травмами и вопросами жизни и смерти. Но что-то неслышно звало её прочь отсюда. Говорило: «Отдохни, но обязательно отправляйся снова в путь».       Надолго пираты всё равно не собирались задерживаться. К вечеру третьего дня празднества после битвы при Арлонг-парке Элен и Зоро наконец-то смогли покинуть больницу и присоединиться к народным гуляниям. Поразительно, но мечник, несмотря на серьёзность ранения, чувствовал себя просто отлично и немедля отправился к огромным бочкам с алкоголем.       Элен подобным энтузиазмом и скоростью регенерации похвастаться не могла и передвигалась потихонечку, что называется, по стеночке. Палка-махалка для разнообразия лежала в разобранном виде в сумке: доктор Нако одолжил болезной костыль под её рост. Конечно, такой способ перемещения тоже был не слишком удобным, но всяко лучше посоха, который и под трость не подогнать. Так или иначе, перетруждать ногу Элен не собиралась: нашла себе уютное местечко рядом с одним из шведских столов и вальяжно там расположилась.       С её позиции было всё прекрасно видно. Вот Усопп, вскарабкавшись на возвышение, составленное из мебели, снова всем рассказывает о своих подвигах, и, что самое удивительное, все слушают как в первый раз — с неподдельным интересом. Вон Санджи — в окружении очаровательных девушек Кокояши. Раскланивается, что-то говорит — комплименты, что же ещё? — и, кажется, краснеет. Зоро недалеко ушёл от своей первоначальной цели — интересно, сколько кружек уже выпил? Но доволен, а это самое главное.       — Элен!       Капитан, как всегда, объявился как снег на голову, экипированный мясом. Элен в приветственном жесте отсалютовала ему кружкой с соком, спешно дожёвывая только-только откушенный кусок ягодного пирога.       — Ты видела наму-хаму дыню? — в лоб спросил Луффи, подозрительно осматриваясь.       — Что за дыня? — Элен тоже огляделась: обилие фруктов на этом празднике живота почти пугало, и найти конкретный сорт нелегко, даже если знаешь название.       Парнишка обиженно насупился:       — Я видел, как Санджи её ел, но он отказался сказать, где её взял!       Элен захихикала в кружку.       — А как она выглядит? — принялась допытываться она. — Форма, цвет, размер?..       — Не знаю, надо искать! Значит, точно не видела?       С трудом дождавшись отрицательного кивка, Луффи потрусил дальше, время от времени останавливаясь у разных столов и задавая тот же вопрос.       «Ни тебе здрасьте, ни до свидания», — мысленно укорила друга Элен, возвращаясь к спокойной трапезе. Она дыни не очень любила, поэтому сверхважный квест капитана за экземпляром наму-хаму её не взволновал.       На её тарелке, немного вымазавшись в ягодном соку из пирога, лежала одна из куриных ножек, которыми Луффи вооружился до зубов. Элен нашла его взглядом, недоверчиво пересчитала количество мясных изделий в «обойме». Забыл одну, что ли, пока бурно жестикулировал, жалуясь на равнодушие кока?       «Авось не оголодает», — чёрство заключила Элен, надкусывая курочку в ягодах.       С её стороны стола мясные блюда, увы, закончились, а вставать и добывать ещё было неохота. Рассеянность Луффи пришлась весьма кстати. Хотя не исключено, что он нарочно её «потерял»…       «Завтра, — отстранённо размышляла Элен, — думаю, уже завтра мы уплывём. Всё хорошо закончилось, все живы и почти здоровы, пора…»       Она наслаждалась этим вечером, этим чёрно-синим бархатным небом с плавными узорами созвездий, тёплым южным воздухом и бурлящим вокруг беззаботным разгульем, зная, что в следующий раз мирное затишье выдастся нескоро. Пожалуй, впервые Элен по-настоящему поняла, что значит жить одним днём, отдаваться настоящему моменту. Неважно, что было раньше, неважно, что будет завтра — важно то, что творится здесь и сейчас. Это было безмятежное седьмое небо.       Миновала полночь, когда народ решил, что пора баиньки, устраиваясь спать где придётся. Усопп, за весь вечер так и не слезший со своей башни из мебели, остался на её вершине. Санджи не расстался со своей приятной компанией, и Элен только покачала головой: наверняка все мышцы поутру будут ныть. О Зоро она не волновалась, давно усвоив, что этот способен заснуть в любом месте, в любое время и в любой позе, даже в самой неудобной. Луффи нигде не было видно, но Элен благополучно махнула на него рукой: что может грозить победителю рыболюдей на ныне свободном от них острове?       Осторожно переступив через распластавшихся прямо на голой земле Джонни и Ёсаку, даже во сне отказавшихся расставаться с бутылками из-под выпивки, Элен вернулась в больницу и устроилась на кровати, которую за последние три дня привыкла считать своей.       «Завтра, — как мантру, повторяла она с сонной улыбкой. — Завтра я снова выйду в море…»       Она даже не заметила, что покрывало на соседней койке было примято, как если бы на ней кто-то лежал, хотя других пациенток в палате не было.       Наутро доктор Нако благословил её в путь-дорогу, безвозмездно передав в личное пользование запас бинтов и заживляющей мази, а также недочитанную медицинскую энциклопедию. В отличие от более крепких парней, на которых всё заживало как на собаке, Элен полное выздоровление только предстояло. К тому же, мало ли что ждёт их впереди — пусть будет хоть какое-то подспорье в медицинской помощи.       Элен была полностью согласна с доктором Нако, советовавшим как можно скорее найти врача, но проще сказать, чем сделать. Нужно ведь, чтоб он был и квалифицированным специалистом, и смелым любителем приключений, как вся команда, и не боялся трудностей и опасностей. Увы, Луффи по-прежнему хотел первым делом найти музыканта, а значит, целенаправленный поиск врача пока откладывается…       Зато с отплытием медлить не стали. Элен помогли вскарабкаться на борт, и, чтобы не мешать погрузке ящиков с провизией, которую пиратами передали благодарные жители Кокояши, она спустилась в женскую каюту — ставить на книжную полку нового поселенца и обновить запасы аптечки.       В каюте её ждал сюрприз. Прежде пустой угол напротив лестницы теперь занимал небольшой бар с двумя барными стульями. Рядом с этим лакированным великолепием у стены, которая также ранее была свободной, стоял второй диван. Розовый. Элен прыснула со смеху. Ещё в углу между диванами высился новый книжный шкаф. Первый, что рядом с письменным столом, теперь был полностью заставлен книгами.       «Ай да Нами! — продолжала весело посмеиваться Элен. — Сколько всего успела сделать, пока я отлеживалась!»       В подтверждение своей догадки она заглянула в платяной шкаф. Так и есть: вещей Нами стало больше.       «Отлично! Осталось только её дождаться», — Элен прежде раздумывала, как Нами узнает, когда отплытие, если она намеренно всех избегала, и сейчас уже не сомневалась, что у подруги всё схвачено.       Она поднялась на палубу как раз вовремя, чтобы попрощаться с Джонни и Ёсаку: их пути расходились, и парни намеревались вернуться к своему ремеслу, надеясь, конечно же, однажды свидеться с командой снова.       Пора было сниматься с якоря. Усопп, как и Элен, с нетерпением ждал выхода в море. Санджи переживал, что Нами до сих пор нет, и огрызался на Зоро, который назло коку обронил, что девушка с ними не поплывёт.       «Не поплывёт, как же! — фыркнула про себя Элен. — Без Нами мы как без рук».       Меж тем Луффи припомнил Санджи так и не найденную злополучную наму-хаму дыню. На борту «Гоинг Мерри» зарождался привычный кавардак. Элен осторожно прошла к фальшборту и взглянула на собравшуюся толпу. Внизу тоже поднимался какой-то гул, люди недоумённо переговаривались, озираясь. Элен нашла взглядом Ноджико, а вот Нами поблизости видно не было.       «Где?..»       Не успела она додумать мысль, как знакомый голос звонко крикнул издалека:       — Отчаливайте!       Парни, не колеблясь ни секунды, сноровисто исполнили команду. Зацепился за борт поднятый якорь, провернулся в пазу колдершток, распустился, натянулся бризом парус: «Гоинг Мерри» величаво разворачивалась, неторопливо отходя от берега.       Прищурившись, Элен различила появившуюся на пристани Нами. Она разбегалась, явно собираясь прыгнуть!       Гул в порту усилился, люди оборачивались к бегунье, сплачивая ряды. Из возмущенных возгласов пиратам удалось уловить основное: вся деревня собралась на берегу, чтобы как следует попрощаться с Нами, а она отказывала им даже в такой малости!       Девушка ловко ускользнула от пытавшихся перехватить её односельчан и, с силой оттолкнувшись, легко перелетела на борт каравеллы. Выпрямившись в полном молчании, Нами приподняла подол футболки. На палубу попадали десятки кошельков и бумажников. Увидев это, все тут же полезли в карманы, но было поздно.       — Ах ты паршивка! — единогласно прогремело над причалом.       — Берегите себя! — крикнула в ответ Нами, звонко смеясь.       Ей вторила Элен, правда, не из-за экстравагантного способа прощания, а из-за реакции товарищей. Луффи и Санджи поддерживали навигатора, Зоро и Усопп косились на неё с большой опаской.       — Во что ещё она нас втянет такими темпами? — недовольно проворчал мечник.       — Долгие проводы — лишние слёзы, — вступилась за подругу Элен. — А так они этот день будут вспоминать со смехом.       Она оказалась права: жители Кокояши долго зла не держали. И, стараясь докричаться до стремительно уходящего вдаль корабля, приглашали вернуться в любое время и просили беречь себя.       Элен украдкой глянула на подругу. Впервые она видела её такой счастливой.       «Всё хорошо, что хорошо кончается», — повторила она свою любимую присказку.       Пристань Кокояши вскоре стала совсем неразличима. Острова Кономи уменьшались с расстоянием, превращаясь в полоску коричневого берега с неровной шапкой растительности на ней. Сердце Элен вдруг кольнула грусть.       Странно… Она так ждала мига, когда они отправятся в новое путешествие. Отчего эта необъяснимая тоска?       «Мы можем никогда сюда не вернуться, — дошло до неё. — Это значит, что, побывав здесь всего однажды, я могу никогда больше не увидеть это место снова».       Здесь нет фотоаппаратов для таких случаев, с горечью вспомнила Элен. Впрочем, фотоаппаратов, может, и не изобрели, да и даром пейзажиста она была обделена, зато точно знала того, кто не был.       — Усопп! — торопливо окликнула Элен приятеля, словно боялась, что он испарится или она забудет свою гениальную идею. — Ты можешь нарисовать острова Кономи?       — Могу, — осторожно подтвердил канонир, не вполне понимая, в чём дело.       — А другие? — вцепилась в него, как клещ, Элен. — Ты сможешь нарисовать все острова, на которых мы побывали?       Шестерёнки в голове Усоппа щёлкнули, картинка сложилась. Он сообразил, чего от него хочет взволнованная попаданка.       — Конечно, смогу! — заверил он её, принимая горделивую позу. — Это будут лучшие изображения, какие только видел свет!       — Спасибо! — уже почти не слушая, обняла друга Элен.       Бросая прощальный взгляд на далёкую сушу, она с лёгким сердцем смирилась со своими чувствами. Её сразил неизлечимый недуг под названием «жажда странствий».