Соломенное солнце

Глава тридцать вторая. Паззл.

      Страницы в дневнике медленно, но верно заканчивались. Это заставляло Элен нервничать: за прошедшую пару месяцев она практически сроднилась с ним, поверяя всё то, чем не могла поделиться с другими или что боялась забыть. Нами заверила её, что до входа на Гранд Лайн они точно сделают остановку в порту, дабы пополнить припасы.       «Очень на это надеюсь», — с облегчением вздохнула тогда Элен, расслабляясь. Потому что будет очень обидно, если такой грандиозный момент, как их появление на Гранд Лайн, окажется попросту негде запечатлеть.       Гранд Лайн. Наконец-то. По правде говоря, из обрывков слухов и пересудов составить хоть сколько-нибудь цельную картину того, что их ждёт, было затруднительно. «Пиратское кладбище» и место, где обретается «великолепная семёрка» (термин «шичибукай» Элен не понравился: капер — гораздо проще и понятней). Вот всё, что удалось узнать. И даже такие крохи информации не могли не пугать, но отступаться от своей цели Элен не собиралась. Описать путь Луффи к Ван Пису и титулу Короля Пиратов, а походя узнать, что сталось с Сержем Остролистом, почему они попали сюда, как вернуться и возможно ли это.       По обыкновению, сказать проще, чем сделать. Но теперь Элен не трепетала перед монументальностью своих планов. Заботливо взращённая и окрепшая уверенность в себе позволяла не торопиться, не бросаться из крайности в крайность, а спокойно делать шаг за шагом по этой нелёгкой дороге и решать проблемы по мере их поступления. После Арлонг-парка Элен пришлось немало всего переосмыслить. Впрочем, после Арлонг-парка вообще немало всего произошло.       Игривый солёный бриз перелистнул страницы, остановив на весьма философском рассуждении…

…

      Кто-то сравнивает жизнь с кофе. Кто-то — с компьютерной игрой. Кто-то считает, что она похожа на путешествие на поезде или на автобусе. Или же подобна дороге с множеством её перекрёстков и развилок.       Мне кажется, что жизнь похожа на паззл. Он без устали растёт, расширяется, складывается дальше вдоль и поперёк, ввысь и вглубь. На протяжении всей жизни человека. И каждый новый кусочек — это новый опыт, новое событие.       То же можно сказать и об отношениях между людьми.       Вот только, в отличие от обычных паззлов, в жизни нельзя заранее узнать, какая картинка сложится в итоге — или хотя бы на каком-то определённом этапе. Конечно, можно попробовать представить, но ведь жизнь — это ещё и вечно пребывающий в движении стремительный поток, и никогда не знаешь, куда он завернёт, куда он тебя вынесет.       Окружающая среда, люди вокруг — они так и норовят удивить, застать врасплох.

…

      Инцидент с рыболюдьми так сильно вымотал Элен, что она не сразу сообразила, что на борту появился новый член экипажа. Конечно, в том, что это произойдёт, не было никаких сомнений. Заявление Луффи ещё в «Барати», то, как он бился за ресторан с Санджи бок о бок (о подробностях противостояния с Доном Кригом Элен могла лишь догадываться, но этот вывод был очевиден), то, как они оба на всех парах прибыли в Арлонг-парк сражаться с его обитателями…       Элен и сама практически с самого начала чувствовала, что Санджи — свой, он — навсегда. Но на борт «Гоинг Мерри» кок поднялся впервые и, конечно, не мог не внести в устоявшуюся рутину свои изменения.       Обнаружилось это на следующее же утро после отплытия. Пережитый стресс, своего рода отдых в санатории, каковым организм Элен воспринял госпитализацию в Кокояши, и целая ночь на мягком удобном диване поспособствовали тому, что попаданка не проснулась в обычное для себя время, чтобы вскочить, привести себя в порядок и умчаться на камбуз готовить завтрак.       Солнце поднялось высоко над горизонтом, когда Элен в ужасе подорвалась с не желающего отпускать тёплого дивана, едва не растянулась на полу из-за отвыкшей от таких фокусов ноги и, наспех переодевшись, умывшись и расчесавшись, вылетела на палубу. Её затормозил весёлый шум голосов, доносившихся из камбуза. Сонный мозг поставил знак «равно» между словами «Санджи» и «еда», и Элен успокоилась: её друзья не остались голодными из-за того, что она проспала.       Чуть погодя мозг прогрелся и поставил знак уже неравенства между едой и своей хозяйкой. Элен сделалось не по себе. Да, она хотела не меньше остальных найти настоящего кока, но не задумывалась, чем это завершится лично для неё. Не то чтобы она внезапно воспылала любовью к кулинарии, но тем не менее успела свыкнуться с временной обязанностью: ей понравилось каждый день радовать команду, пусть меню у них было не слишком разнообразное. А теперь ей на камбузе делать нечего, раз объявился полноправный хозяин.       Взяв себя в руки, но по-прежнему с растерянностью во взгляде Элен поднялась на камбуз. Её смятение прошло незамеченным: заприметив подругу в проёме двери, пираты все, как один, развернулись к ней.       — Доброе утро, Элен! — нестройным хором поприветствовали её.       Санджи поднял голову и отсалютовал лопаткой, одновременно не глядя подбросив над сковородкой блинчики так, что они перевернулись. У Элен сердце ушло в пятки. Она-то точно так не умеет. И вряд ли научится.       Ответно пожелав всем доброго утра, Элен осторожно проскользнула на своё законное место рядом с Нами. Расставляя тарелки перед товарищами, кок с умилением отметил, что по одну сторону стола распустился прекрасный цветник. Прятаться под столешницей было бы проявлением трусости, и Элен ткнулась лбом в плечо Нами. Та негромко засмеялась, Луффи и Усопп наперебой что-то закричали Санджи, Зоро, сидевший напротив, недовольно забурчал.       В остальном завтрак прошёл как обычно. Хотя нет, было ещё отличие. Элен уже давно его знала, но не отказалась бы повторить ещё не раз. Санджи восхитительно, почти божественно готовил. И отныне это — часть повседневности. Как же тут не радоваться? И Элен радовалась.       Но присутствовала в этой бочке мёда и ложка дёгтя. Санджи явно не нужна была ничья помощь на кухне, и это заставляло Элен задуматься над несколько неприятным вопросом. Если она не готовит и временно не тренируется, то чем ей заняться?..

…

      Книги. Наконец-то. Наконец-то, наконец-то, наконец-то! <3       Нами взяла с собой в путешествие столько книг, что я их ещё нескоро все перечитаю. Это так здорово! Наконец-то у меня в руках настоящие, твёрдые, шелестящие, захватывающие книги. Просто смотреть на них и трогать корешки — одно удовольствие. Глаза разбегаются, не знаю, с какой начать! Нами советует приключенческий роман, основанный на биографии некоего путешественника, и, думаю, я послушаю её совета.       Подумать только, а ведь однажды моя собственная книга тоже будет стоять на книжных полках, и люди будут замирать в предвкушении, прежде чем открыть первую страницу…

…

      Мечта для Элен была чем-то эфемерным. Очень-очень заветное желание, которое претворится в жизнь где-то далеко, за горизонтом.       По сути, так оно и было, ведь Элен мечтала написать книгу, а это процесс небыстрый. Тем более что, согласно их с Луффи обещанию, это будет книга о его приключениях, о его становлении Королём Пиратов. А где и когда это произойдёт, если они ещё даже не знают, где находится Ван Пис, остаётся только гадать.       Нет, какие-то шажочки по направлению к исполнению своей мечты Элен, конечно, уже делала. У неё были книги, много книг, надолго хватит. А в них — крупицы бесценных сведений о мире, с которым она едва знакома. Разве можно описать путешествие по миру, ничего о нём не зная?       Чтение, особенно если язык автора разнообразен и богат, полезно само по себе. Читая, сам перенимаешь языковое богатство, узнаёшь немало нового. А уж для писателя это и вовсе жизненно необходимый и бесценный опыт. Таким образом, увидеть Элен без книги в руках стало попросту невозможно. Она бы и во время еды не выпускала из рук увлекательное чтиво, не будь это нарушением этикета.       Помимо чтения Элен поставила перед собой задачу каждый день делать запись в дневнике. Туда попадали заметки для будущей книги, впечатления от прочитанного, собственные наблюдения, факты об окружающем мире и его устройстве — словом, всё что угодно, лишь бы не забыть и не потерять сноровки. Тут писатель мало отличается от атлета или танцора — ему тоже необходима регулярная тренировка, чтобы навыки не заржавели. Ещё Элен время от времени обращалась к судовому журналу, выписывая себе на память важные и просто любопытные заметки. Нами обещала, что, когда подруга как следует выучится морской терминологии, записи в журнале они будут делать по очереди, а там, глядишь, она целиком переложит эту обязанность на плечи Элен.       Безусловно, труд это был главным образом интеллектуальный. И хотя в остальное время Элен отнюдь не била баклуши, вместе с друзьями поддерживая корабль в чистоте и управляя им по указаниям Нами, порой ей становилось стыдно, потому что для кого-то из её друзей путь к мечте — это не просто труд, а образ жизни. Зоро не только успевал подремать в самом неожиданном и неудобном для остальных месте и потренировать Элен, пока с неё семь потов не сойдут, но и сам упражнялся с мечом до посинения. А Нами каждый день выделяла по нескольку часов в кают-компании на то, чтобы во всех подробностях запечатлеть на желтоватой бумаге проплывающие мимо морские рельефы. Нарисовать карту мира — задачка похлеще, чем написать книгу.       С другой стороны, друзья вряд ли просыпались каждое утро с мыслями о своих чаяниях. У каждого был свой ритм, а кому-то ради мечты надо было только с уверенностью идти вперёд.       Глядя на радостного Луффи, размахивающего удочкой в попытках удержать строптивую рыбину, нисколечко сейчас не похожего на будущего грозного Короля Пиратов, Элен с улыбкой обещала себе, что тоже никогда не опустит рук.

…

      Я всё-таки это сделала.       Разговор по душам с Зоро — это хороший стимул перестать быть таким половичком и в то же время жестокое осознание своего положения где-то на дне силовой пирамиды.

…

      Вопреки опасениям Элен, за малодушие в поединке с Шоном Зоро её ругать не стал. Только посмотрел внимательно и как будто прочёл её мысли.       — Не можешь понять, почему оттягивала до последнего момента.       Элен было кивнула, но тут же мотнула головой:       — Я не хотела ранить его ещё сильнее. Вы с Луффи и так его хорошо отделали, он едва на ногах стоял.       — Да уж, крепкий народец, — фыркнул Зоро.       Элен нахмурилась: ему-то что, он легко одолел Хатчана, а потом и против Арлонга выступил. В полумёртвом состоянии. И хоть бы хны.       — Но это не главная причина.       — Не главная, — согласилась Элен. — Но я не знаю…       Она запнулась. Но Зоро и не торопил с ответом, позволяя как следует подумать.       Казалось бы, Элен успела побывать в приличном количестве переделок, но ступор, нападавший на неё в отчаянном положении, каждый раз был как в первый. До наступления этого отчаянного положения Элен могла храбриться сколько угодно: она помнила, как твердила себе, что не боится и готова драться, перед встречей с Доном Кригом и походом в Арлонг-парк. Но вот появлялась реальная угроза жизни, и иначе описать свои чувства было нельзя. Элен пугалась за себя до полубессознательного состояния.       Шеллзтаун и Оранж-таун — там, к счастью, она не была первостепенной целью недругов. Капитан Куро, Джанго — тогда прошёл её первый бой, её боевое крещение. Тогда она собрала волю в кулак и даже умудрилась съездить гипнотизёру по голове сковородкой, пытаясь отвлечь его от беззащитной госпожи Каи и детей. Тогда на кону стояли жизни небезразличных Элен людей, и она сумела найти в себе силу выступить против негодяя, пусть благое начинание и потерпело фиаско. Но в случае Элен, впервые взявшей в руки оружие, чтобы причинить кому-то боль, чтобы он не причинил её другим, засчитывалось само её намерение. Ведь всё начинается с малого.       После битвы за деревню Сироп Элен настроилась серьёзно, но уже на острове Нотт стало ясно, что теперь одного намерения недостаточно. Её захватывали трижды: разбойники, следопыт Малькольм, затем Кровавый Барон, — и только в одном случае Элен вышла из затруднения более-менее достойно. К тому, чтобы разобраться с Малькольмом его собственным оружием, хлороформом, её подтолкнули два фактора. Во-первых, Элен не могла позволить себе безвольно сидеть и ждать, когда её спасут, боясь упасть в глазах друзей, а во-вторых, она наверняка знала, что худо следопыту не сделает, а всего лишь усыпит.       К решительным действиям её побудила первая причина, а вторая позволила обойтись без кровопролития. Сейчас, глядя в прошлое, Элен могла только порадоваться, что всё завершилось благополучно. Она не была уверена, что сумела бы пойти на более радикальные меры. Раз уж Шон, куда более опасный враг, принудил её обороняться, когда отступать было уже некуда…       Конечно, побег из подсобки в замке Гем на драку не походил даже близко. Но это не мешало ему вписаться в неприглядную статистику.       Итак, Элен нашла свой ответ. Он ей не нравился, но надо взглянуть правде в глаза.       Страх. Во все времена её направлял страх. Страх за других: госпожа Кая и пираты Усоппа, даже Шон в каком-то смысле, ведь она боялась ранить его ещё сильнее. Страх за себя сработал в её пользу всего однажды, в случае с Малькольмом. Но и тогда она боялась не столько за себя, сколько за мнение друзей о себе.       С этим явно надо было что-то делать. Но что?       — Помнишь, — наконец разомкнула губы Элен, — как я попыталась выступить против Джанго? Тогда мне было, кого защищать. А в этот раз не было. Нас было двое, только я и Шон. И драки хотел именно он. Мне она была не нужна. Я бы с радостью без неё обошлась, но он не оставил мне выбора.       «Я могу дать отпор только тогда, когда тому есть достойная причина», — вот какой можно было сделать вывод. Неутешительный.       — Пацифистка, — после недолгого молчания усмехнулся Зоро. У Элен немного отлегло от сердца. — Пацифистка, не терпящая, когда угрожают тем, кто не может постоять за себя сам. При том, что ты пока и за себя-то толком постоять не можешь.       «И не поспоришь ведь…» — Элен понурилась.       Но Зоро ещё не закончил.       — В этом твоя проблема. Ты считаешь жизни других важнее своей. Даже этого желторотого. Так думать нельзя. В этом мире слишком много тех, кому на людей плевать. И при встрече с такими подонками ты проиграешь ещё до начала битвы. Потому что им ты навредить боишься, а для них это — раз плюнуть. Поняла?       Ему пришлось повторить вопрос дважды, потому что Элен не могла так легко с этим согласиться. Представлять себе плохих людей всегда проще в отдалении, чем допустить мысль, что они реальны и что они могут за тобой прийти.       Зоро раздражённо вздохнул: это не просто пацифистка, это особый подвид — пацифистка с принципами! Но всё же постарался сказать яснее, заставить её уразуметь, что это серьёзно.       — Запомни простую, но важную истину. Если кто-то хочет убить тебя или причинить вред, ты должна во что бы то ни стало дать отпор.       Элен не нашлась, что ответить. Потому что иной реакции на угрозу её положение вовсе не должно предполагать. Смириться с этим было тяжело, хотелось побиться головой в стенку от собственного тупоумия: вот вроде она нормальный, неглупый человек, а доходит слишком поздно. И она к тому же сопротивляется принятию очевидных и логичных вещей.       — Почему ты не сказал мне раньше? — устало спросила Элен, только теперь осознав, скольких неприятностей можно было бы избежать.       Проклятая врождённая скромность с интроверсией и привитая воспитанность. Неспособность ставить свои желания и потребности выше чужих. Нежелание причинять кому-либо неудобства. Нанесение тяжёлых и не очень повреждений в этот список тоже входят. Наверное, в её социуме и не подозревали, к чему может привести подобное.       Ответ Зоро был невероятно справедлив:       — Ты бы не поняла с одних только слов.       И ведь он прав. Ещё один урок, который по-настоящему можно выучить, только пережив на собственной шкуре. Элен могла собой гордиться: хотя бы этот ей дался. В отличие от…       У Элен никто не умирал. Ей было неведомо, каково это — терять навсегда и двигаться после этого дальше. Зоро, Нами, Усопп — она видела, как это повлияло на них, почему они выбрали каждый именно такой путь, такую цель и средства её достижения.       Элен до их целеустремлённости было далеко.       — Ну так что, — прервал её размышления вкрадчивый голос Зоро, — готова к следующей тренировке?       Его улыбка была настолько довольной, что её можно было перепутать с хищной. У Элен комично вытянулось лицо. За приятным времяпрепровождением в санатории Кокояши она успела уже позабыть, как он гонял её и в хвост и в гриву каждый божий день.       — У меня нога ещё не зажила, — нашлась Элен, предварительно выдав серию нечленораздельных звуков, выражавших её обескураженность. — Можно недельку перерыва?       Вообще рана от иглы на поверку оказалась не такой уж страшной, как Элен почудилось сначала, да и в профессионализме доктора Нако она не сомневалась, но… Она же не Зоро, чтобы так быстро приходить в норму.       Элен клятвенно обещала поддерживать хорошую форму, не делая нагрузок на ногу, и смотрела на тренера умоляющими щенячьими глазками.       — Договорились, — соблаговолил-таки Зоро, мигом поскучнев.       Впрочем, как позже выяснилось, ему и без неё было чем заняться. Невесть где в деревне раздобыв огромные спортивные снаряды в виде гантелей и штанг, мечник занялся собственной физической формой. Поражение от Михоука глубоко его задело, показав, что он не так хорош, как думал. Зоро ещё было, куда расти и развиваться. Путь до вершины, занимаемой Соколиным глазом, как обнаружилось на практике, совсем не близок.       Элен же пользовалась заслуженной передышкой.

…

      После событий в деревне Сиропа прошёл почти месяц. Это значит, что, помимо ранения, у меня теперь есть ещё одна причина временно отлынивать от тренировок. Заодно вспомнила, почему же я так не люблю драться, помимо неприязни к насилию в целом.       Потому что я не люблю БОЛЬ.

…

      Усопп сидел посреди палубы, скрестив ноги и в задумчивости потирая пальцами подбородок. Перед ним лежали снаряды. Готовые снаряды. Хоть сейчас стреляй и наслаждайся зрелищем рыдающего от отчаяния (и остроты ингредиентов) противника.       Проблема была не в том, что опробовать своё изобретение было не на ком. Доморощенный химик, Усопп нередко испытывал новинки на себе — но не потому что кошек под рукой не было, а потому что обстоятельства и Луффи. Да, капитан — это обстоятельство. Даже не так, он Обстоятельство с большой буквы. С тех пор, как из-за него Усопп нечаянно опрокинул пробирку со жгучей смесью под названием «Непобедимая звезда Тобаско» себе в глаза, причём именно в тот момент, когда рассказывал о неприятных эффектах такого воздействия, канонир всегда сначала проверял местонахождение Луффи, а уж потом раскладывал материалы. При условии, что капитан далеко и не подозревает, чем занимается приятель. С него же станется нарочно подойти и сунуть во всё свой нос, даром что не такой длинный, как у Усоппа.       К сожалению, корабль — пространство ограниченное, капитан — существо любопытное, а техника безопасности — вещь необходимая, но в таких условиях трудновыполнимая. Как бы Усопп ни старался, рок периодически его настигал.       Итак, проблема была не в испытании и не в том, как бы скрыться от вездесущего Луффи. Проблемы, по сути, и не было, была задачка для такой богатой фантазии, как у несравненного капитана Усоппа. И он её решал.       Скрипнула дверь батарейной палубы, и на палубу выползла Элен. Причём никаким иным глаголом её появление описать было нельзя: сочетание бледного, унылого вида и медленных неохотных движений больше никакой ассоциации не вызывало.       Усопп на эти мелочи, а также на тот факт, что с завтрака Элен никто не видел, внимания не обратил: он был занят делом. Что не помешало ему попробовать подключить её к процессу.       — О, Элен! Иди сюда! — весело позвал канонир, мысленно потирая руки.       Элен не издала ни звука, покорно направившись к другу, но тёмную ауру недовольства бытием можно было увидеть практически невооружённым глазом. Усопп об этой ауре не подозревал, не удосужившись лишний раз обернуться, и даже не почувствовал.       — Я тут расширил ассортимент снарядов для своей артиллерии, не хочешь взглянуть? И как раз прикидываю названия для них… — Тут ему в голову пришла, с его точки зрения, удачная мысль, и он не удержал язык за зубами: — Кстати, ты ведь уже немало умеешь благодаря тренировкам с Зоро, так? А ты не думала, как назвать свои приёмы?       Усопп честно считал, что в его вопросе нет ничего плохого. Он различал свои снаряды. Фехтовальные выпады Зоро носили каждый своё имя. Санджи не отставал. Даже Луффи не поленился, окрестил по-своему каждый трюк. Очевидно же: подобная практика — в порядке вещей. Правда ведь?       В следующий миг с прискорбием выяснилось, что Элен пребывает в дурном расположении духа: она восприняла невинное предложение в штыки. С каменным лицом потребовав листок бумаги, она пару минут что-то яростно черкала и, даже не перечитав написанное, ткнула Усоппу под нос. Энтузиазма у него к тому моменту уже поубавилось, но идти на попятный было поздно, и канонир с замиранием сердца вчитался в криво написанные строчки. Собственно, это уже должно было послужить предупреждением: обычно Элен писала аккуратно, по-своему красиво, а тут — натуральная курица лапой.       На листке столбиком шло следующее: «Танец неуклюжего пингвина», «Выпад хромого слепца», «Удар руками, растущими откуда угодно, но только не из плеч», «Выстрел из палки» и ещё несколько фраз в том же ключе. Усопп краем сознания отметил, как у него неэстетично отвисает челюсть. Среди полёта фантазии обиженного на мир человека нашёлся всего один адекватный вариант — «Удар полумесяца».       — Ну как? — желчно осведомилась Элен, нависая аки дамоклов меч. — Сгодится? Дабы не посрамить наш гордый строй?       Ага. Значит, Элен была в курсе традиции. Знание этого Усоппа не утешило. Сейчас он жалел, что вздумал подшутить. Он наконец-то прочувствовал пресловутую тёмную ауру и не сомневался, что попаданка может ненароком проклясть.       Никогда ещё Усопп не был так рад появлению Нами.       — Вот ты где! Я тебя уже обыскалась!       Какое бы дело ни требовало внимания девушек, оно заставило Элен покинуть палубу. Усопп остался в гордом одиночестве и с неимоверным облегчением перевёл дух. Взгляд его вернулся к почеркушкам на листке.       Листок пал благородной смертью во имя науки, сожжённый ради создания очередной взрывной смеси, перейдя в иной, лучший мир. Впрочем, Усоппу эта история ещё аукнулась.       — Мне теперь надо придумать свои приёмы и названия для них? — спросила Элен, ничтоже сумняшеся, за ужином.       Усопп нервно икнул и попытался притвориться воздухом. На него никто не обратил внимания.       — Если хочешь, — пожал плечами непосредственный наставник.       Элен, сидевшая в странной позе, как если бы у неё болел живот, мечтательно улыбнулась, выслушала остальные предложения… и веско отрезала:       — Нетушки. Незачем тратить дыхалку по пустякам.       И, пока команда обменивалась недоумёнными взглядами, как ни в чём не бывало принялась за еду. И даже каким-то чудом ухитрилась увести у Луффи из-под носа последний кусок мясного пирога.       Да-а, их подруга точно не от мира сего.

…

      Словами не передать, как я рада, что Намино предательство оказалось никаким не предательством. Иначе… Не знаю, как бы я пережила это. Однажды такое уже было, и, по-моему, мне до сих пор не удалось оправиться до конца.       Теперь я больше не буду ныть, что скучаю. По маме, бабушке с дедушкой, подругам. Потому что ребята лишились семьи, друзей — навсегда. Моя семья жива и здорова, и, надеюсь, я снова их увижу в конце этого путешествия. Мне не на что жаловаться. И я не буду.       Сестра Нами, Ноджико, попросила меня заботиться о ней. И я это сделаю. Люди не должны терять друг друга.

…

      На юте витал запах мандаринов. Подарок Ноджико — небольшая рощица мандариновых деревьев в кадках, шумевшая листвой с крыши кают-компании. Неиссякаемый запас витамина С против цинги, напоминание о доме и источник тени в жаркий денёк. Элен сразу приглянулось это место.       В свободное время поблизости нёс вахту Санджи, по просьбе Нами охранявший плоды от ненасытного Луффи. Это была чистой воды эксплуатация, но на действия Нами Элен теперь смотрела философски. Тем более Санджи не возражал — наоборот, лучился счастьем всякий раз, когда Нами в чём-либо была нужна его помощь.       Ненавязчивое присутствие кока, занятого своим делом, не мешало Элен забираться в глубь рощицы, лишь бы не пересекаться. Иногда она срывала несколько мандаринов и отдавала Луффи. Разумеется, перед этим она спрашивала разрешения Нами, но та не знала всей истории. Будучи аллергиком, Элен целиком свой урожай не съедала — бо́льшая часть доставалась Луффи.       Теперь, когда камбуз перешёл в полное владение Санджи, капитан уже не мог незаметно стащить лакомый кусочек или, когда не спится, слопать всё, что плохо лежит. Кок строго следил за расходом провианта, и выходки, которые Элен спускала в силу мягкости характера, ныне Луффи с рук не сходили.       Зато благодаря мандаринам заговорщики устроили взаимовыгодную сделку: Луффи есть чем перебить аппетит (что, впрочем, невозможно) в течение дня, а Элен спокойно трапезничает, не боясь, что чья-то шаловливая лапа утащит полтарелки еды. Подобного отношения покамест добилась только Нами, которой под горячую руку опасались попасться все без исключения, хоть и не все в этом признаются.       И среди мандаринов же Нами отыскала подругу, чтобы разобраться с одним незаконченным дельцем. Размолвка у «Барати» уже ушла в прошлое: Арлонг-парк расставил всё по местам. Остался один неоплаченный счёт.       Нами возвратила мешочек, в котором Элен с удивлением обнаружила свой клад. Она знала, что Нами оставила награбленные почти сто миллионов белли в деревне. Когда-то Луффи так же бросил половину сокровищ Багги на пристани Оранж-тауна, чтобы его жители восстановили город и зажили счастливо. Конечно, украшения по своей стоимости вряд ли стоили слишком много, особенно по сравнению с почти сотней лимонов, но…       Нами тоже умела быть благодарной. Неискренности больше не место в её жизни. Особенно по отношению к этой команде.       И вследствие этого жеста Элен вдруг поняла, как ей закрыть один свой гештальт. Она задумчиво повертела в пальцах серёжки.       — Нами? Я хочу проколоть уши.       Приснопамятный разговор о возможности возвращения домой и нежелании меняться сильно задел Элен. Наверное, даже сильнее, чем ей казалось. Что ж, последние события побудили её изменить мнение о некоторых вещах.       — Я помню, ты говорила, что я меняюсь каждый день и что если мне удастся вернуться, то я буду уже другим человеком. Ты права. Но я не хочу, чтобы всё, что мне осталось на память об этом мире, это шрамы да рубцы, — Элен, поморщившись, провела ладонью по огромному пластырю, практически опоясывавшему ногу. — Я хочу сама оставить свой след, знак того, что становлюсь другой. И раз уж раньше мне не выпадала возможность проколоть уши — из-за боязни или упрямства, — то теперь я хочу ей воспользоваться.       — Действительно, почему бы и нет, — после недолгого молчания согласилась Нами. Неожиданное заявление застало её врасплох, однако и в её жизни произошли кардинальные перемены, так что Нами отнеслась к задумке подруги более чем понимающе. — Не зря же они тебе сразу приглянулись.       Элен застенчиво улыбнулась, рассматривая украшения как в первый раз. И что-то бросилось ей в глаза, чего она прежде не замечала. Элен высыпала всё содержимое мешочка и принялась перебирать драгоценности. Зрение не обмануло: на некоторых изделиях повторялось изображение знакомого причудливого цветка. Серьги, кулон, один из браслетов и одно из колец — все вместе, должно быть, они составляют единый комплект…       Странное чувство охватило Элен, чуть быстрее забилось сердце — как будто этот символ что-то значил. Что-то важное, что-то для неё личное…       Такой же цветок был схематично выжжен на оконечности её посоха. Получается, это ключевая символика какого-то места, где в своё время побывал мореплаватель Лефф? Некое королевство, город… или же это герб династии?..       «Ещё одна загадка».       Открытие закрепило уверенность Элен в том, что теперь она просто обязана носить эти серёжки.       Операция была не слишком сложной и прошла без сучка без задоринки, и вот Элен уже щеголяла обновкой, записывала наблюдение в дневник и вообще была всем довольна. Ничто так не добавляет жизни остроты, как небольшая тайна, возможно, имеющая к тебе непосредственное отношение. На это ничто не указывало, но шестое чувство подсказывало Элен, что с «цветочными» украшениями не всё так просто.       Позже Нами уточнила, что Элен предпримет касательно остальной части клада. Та порадовала её практичным подходом к делу, решив всё продать. Носить украшения в такой беспокойной жизни не очень удобно, а к этим не было и никакой эмоциональной привязки, в отличие от «цветочного» комплекта.       — Тогда в следующем портовом городе зайдём к ювелиру, — подмигнула Нами. — Одну не пущу, надуют как нечего делать! Я-то уже давно подсчитала примерную стоимость, меня обмануть не посмеют!       Подруги засмеялись. Элен была вовсе не против, понимая, что по сравнению с львицей Нами она — безобидный зайчонок. Да и в одиночку с такими деньгами и впрямь лучше не ходить…       Подстёгнутая словами о заходе в порт, Элен заранее стала составлять список покупок. Новый дневник — это даже не обсуждается. Одежды у неё предостаточно, только если что-то случайно приглянется. Книги? О, книг Нами принесла из дома немало, по разным тематикам, от справочников и энциклопедий до художественных романов и книг о путешествиях. Надолго хватит. Элен пока даже не знала, за какую первой хвататься. Так что опять же — только если что-то попадётся и понравится. А теперь можно ещё присмотреть какие-нибудь новые серёжки, если однажды захочется разнообразия.       «Удивительно, как быстро всё встало на свои места. Совсем недавно над нами нависала беда, и вот мы уже планируем совместный шопинг и болтаем о всяких мелочах и глупостях. Как же это здорово!»       Позже, когда Нами сменила футболки на майки с яркими надписями, а с её плеча исчез бинт, Элен поняла, что подруга тоже закрыла гештальт. Там, где прежде впивалась в кожу стилизованная акула с зазубренным носом, теперь бежал белый зигзаг шрама, а на внешней стороне плеча синела новая татуировка. Изогнутые лопасти детской вертушки, на кончике одной из которых рос кругляш мандарина. Для Нами этот нехитрый, но красивый рисунок символизировал её семью, оставшуюся на одном из солнечных островов Кономи.       Эра Арлонга завершилась. Для всех, кто её застал, начался новый этап. Со своими трудностями, но — уже другой. Новый рассвет. И ни к чему ворошить прошлое.

…

      Меня поразило, что Луффи даже выслушивать историю Нами не захотел. Нет, как раз от него этого можно было ожидать, но… До такой непоколебимой уверенности в себе и других мне ещё расти и расти. Вот так принять решение и ни на шаг не оступаться, что бы кто ни сказал и ни сделал. И, главное, был прав. Вот как он знал заранее, каким образом всё обернётся? Никак не знал, сдаётся мне. Чувствовал — сердцем. Что-то сродни моей интуиции, только сильнее.       Я так не могу. Если есть шанс узнать что-то, я постараюсь его не упустить. Потому что интересно же! Как можно взять и пройти мимо потенциальной захватывающей истории? Мимо возможного кладезя информации? Как? Не понимаю. Но опять же, в моём случае это обосновано: откуда ещё мне брать сведения об этом мире, как не от его обитателей? Знание — сила, для меня это непреложная истина и modus operandi, то есть образ действия.       Любопытство не порок… но иногда трудно удержать его в узде. И в поиске знаний порой лучше крепче спать, чем всё испортить. Некоторые секреты — это скелеты в шкафу. И если излишне упорствовать, можно только оттолкнуть.

…

      «На запах крови собралась целая стая морских королей. Не слишком крупных, Ю видывал тварей побольше, но, стоя на крохотном островке-кочке с обломком гарпуна в руке, как-то начинаешь опасаться за свою жизнь. Впрочем, волновался он не только за себя: если он не поторопится, варвары на главном острове принесут Аи в жертву своему богу! И дёрнул же его чёрт в открытую броситься на дикарей, когда те волокли девушку к своему поселению — надо было найти другой способ обоим спастись…»       За последние дни Элен научилась виртуозно ориентироваться в пространстве, не отрывая глаз от страниц, и спокойно маневрировала по кораблю, ни на что не натыкаясь. Предложи ей кто на спор вот так «вслепую» забраться по вантам на марс, балансируя с массивной книгой в руке, она бы это сделала, даже не заметив трудностей.       Сейчас Элен, всем сердцем переживавшая за отважных исследователей неизведанных земель, спешно поднималась из каюты, по старой привычке направляясь на камбуз. От волнения хотелось есть, и, хотя в книге она ещё не дошла даже до середины, что значило, что герои из этой передряги точно должны выбраться, Элен не могла не погрузиться в историю с головой.       Не сразу она сообразила, что — редкий случай! — в кают-компании никого, кроме неё, нет. Даже Санджи куда-то запропастился. Оно, может, и к лучшему… Элен отругала себя за то, что излишне негативно всё воспринимает.       Некстати подумалось, что эпизод «В поисках Зантары», который она как раз читала, содержит неудачное клише «дамы в беде». Нет, возможно, так оно на самом деле и произошло, но тем не менее за великолепную, с точки зрения Элен, леди Аи Мальен было обидно. Царапал и другой момент: пусть повествование велось от третьего лица, фокальным персонажем был путешественник и исследователь Ю Астрейндж, и именно его мысли и суждения были показаны читателю. И то, что к Аи он глубоко небезразличен, было видно невооружённым глазом, только что прямым текстом не написано. Это почему-то раздражало. В первой книге (с незамысловатым названием «Путешествие в Юрику-Ран») подобных намёков не было и в помине, Ю и Аи начинали как едва знакомые люди, которых судьба (на самом деле перепутанный багаж) столкнула вместе, сделав попутчиками поневоле.       Возможно, Элен всего лишь переносила на героев своё состояние, но после такого открытия ей даже на время читать расхотелось. То есть, безусловно, хотелось узнать, каким образом Ю ускользнёт от морских людоедов и спасёт свою спутницу (впрочем, что-то Элен подсказывало, что леди Аи сама способна разобраться с недружелюбными аборигенами). Но налёт романтики, который она увидела, мог всё только испортить. Ю и Аи были прекрасными напарниками, неоднократно приходившими друг другу на помощь в самых разных ситуациях, и свести всё к банальному признанию в любви… Элен ничего против такого «поворота» в целом не имела, но для него было слишком рано.       Она отложила книгу, потянулась и ни с того ни с сего решила испечь шарлотку. Её не смущало, что камбуз отныне не её вотчина. Было желание и была возможность. А отвлечься от чтения и занять чем-то руки — полезно.       Деревня Кокояши славилась в основном своими мандаринами, но и других фруктов её жители подарили пиратам вдоволь. Яблок было аж несколько бочек. За прочими ингредиентами дело тоже не встало.       Элен как раз нарезала сочные плоды, которые осталось смешать с тестом, чтобы после выложить получившуюся массу в форму для запекания и поставить в духовку, когда на лестнице раздались шаги. Этот стук каблуков ни с чем нельзя было спутать, даже босоножки Нами звучали по-другому. Элен не обратила внимания на новоприбывшего, воспроизводя в памяти события из начала книги: как Ю, не успевшему перевести дух после предыдущего приключения, в руки попала карта сокровищ, и он, схватив в охапку леди Аи, умчался снаряжать корабль для нового плавания. И зачем кому-то телевизор, когда воображение творит самое лучшее кино?       У двери со свистом выпустили дым от сигареты.       — Что ты делаешь?       Кино оборвалось. Элен вздрогнула всем телом от неожиданности и чуть не уронила нож себе на ногу. В возгласе Санджи ей послышалось непонимание и возмущение, и она виновато подняла взор.       — Ш-шарлотку, — с запинкой пояснила Элен, хотя это и так уже было очевидно.       «Отругает? За то, что без разрешения заняла кухню? За то, что вообще захотела ею воспользоваться?»       Единственный видимый глаз Санджи не блестел испугом, как у неё, но тоже был широко раскрыт. Кок быстрым шагом приблизился. Элен едва не выронила нож повторно, инстинктивно попятившись, и от греха подальше оставила его на столешнице.       — Зачем? — Санджи снова, теперь внимательнее осмотрел «место преступления».       Элен оторопела. Зачем? И что ей на это ответить? «Просто так»? «Захотелось»? Или, может быть, чушь в духе «Потому что я оспариваю твою власть»? Последний вариант почти заставил засмеяться, поскольку был, во-первых, неправдой, а во-вторых, излишне пафосным.       — Ты могла бы позвать меня!       «То есть, по сути, он просто обиделся», — рассудительно заметило второе «Я», пока Элен пыталась заставить себя выдавить хоть звук.       Когда ей это удалось, на кока вылился поток сбивчивых объяснений, сводившихся к тому, что она не хотела его утруждать и отвлекать от дел, да и вообще не думала, что доставит кому-то неудобства и что её поймают с поличным.       Лицо Санджи разгладилось, и он улыбнулся, но прежде, чем ему удалось ненавязчиво выпроводить Элен из кухонного угла, чтобы самому заняться пирогом, та упрямо выпалила:       — Я знаю, что делаю! Никто ведь не умер с голоду до того, как мы встретили тебя! Всё-таки я тоже кое-что умею!       Говорить такое в лицо профессиональному коку было, конечно, ребячеством. Но в Элен тоже начала подниматься обида.       — Я… — Парень явно не ожидал такого отпора. — Я и не сомневаюсь. Я помню.       Его растерянность иголкой проткнула шарик эмоций Элен, и возмущение вытекло, оставив после себя лишь усталость. Элен сделала шаг в сторону и опустилась на скамью.       — Хорошо, я не буду мешать, — смиренно пробормотала она, подтащила к себе книгу и раскрыла её там, где остановилась.       Правильно говорят: на кухне должен быть только один хозяин. Но от этого делалось только горше.       Ю проявил чудеса акробатики, добравшись до безопасного берега по спинам морских королей — совсем как Астерикс в фильме «Против Цезаря» проехался по спинам крокодилов. Выйти к деревне туземцев не составило труда: готовясь к ритуалу жертвоприношения, дикари подняли на уши все джунгли. В суматохе на Ю не обратили внимания. Вывозившийся в грязи и пыли, в изорванной одежде он несильно-то отличался от представителей кровожадного племени.       Как Элен и думала, к его появлению Аи уже успела предпринять некоторые шаги для своего спасения. Более того: каким-то неведомым образом, получше разглядев свою добычу, островитяне передумали так быстро сжигать её. Белокожая в сравнении с туземцами, с царственной осанкой, бесстрашная и полная собственного достоинства, Аи имела определённое внешнее сходство с изображением луноликой богини, и теперь племя считало девушку её аватаром, богиней в теле из плоти и крови. И, дабы помочь владычице освободиться от земных оков, аборигенами было принято решение её зажарить и съесть.       Прекрасно зная, что без неё Ю не покинет остров каннибалов, леди Аи успешно тянула время и готовила свой побег. Она безропотно приняла участие во всех игрищах, традиционных перед жертвоприношением, незаметно делая свой ход. К тому моменту, как Ю объявился в её поле зрения, предусмотрительно не привлекая к себе внимания, большая часть воинов и простых членов племени клевала носом, а некоторые обнимались с пальмами. Ритуальная запеканка из галлюциногенных грибов (хотя какой смысл подкармливать будущий обед — чтобы не сопротивлялся?) давно перемешалась с похлёбкой из общего котла. Туда же был высыпан припрятанный мешочек со снотворным порошком. Ловкость рук — и никакого мошенничества…       Хлопнула, закрывшись, крышка духовки. Теперь осталось только ждать, пока шарлотка не будет готова. Санджи сгрузил использованную посуду и приборы в раковину, полилась вода.       «Он ведь терпеть не может, когда едой пренебрегают или используют не по назначению, — вспомнила Элен. — Интересно, что бы он подумал об отравленной пище или о необычно… „приправленной“ способом леди Аи?»       Наверное, ничего хорошего. По философии Санджи, еда — источник жизненной силы и удовольствия, и даже такие относительно безобидные фокусы, как в книге, ему придутся сильно не по душе. Элен в принципе его понимала: жаль, когда еду используют в дурных целях. Но и леди Аи в данной ситуации она понимала. Когда на кону твоя жизнь, в ход надо пустить все имеющиеся у тебя средства…       «Когда же ты, наконец, сама этой мудростью воспользуешься», — отчитала себя Элен и снова погрузилась в чтение.       А там события разворачивались так, что все мрачные мысли как языком слизнуло. Несмотря на, казалось бы, серьёзную ситуацию, дальше стало только веселее.       План по нейтрализации племени был приведён в действие практически полностью: в здравом уме и почти твёрдой памяти осталась буквально дюжина туземцев, но тут вождю приспичило — в рамках церемонии, естественно, — поцеловать «богиню». Элен осенила лоб фейспалмом: вместо того, чтобы выждать подходящий момент и помочь напарнице, Ю не вытерпел. Нет, Аи он, конечно, помог, вырвав из медвежьей хватки вождя, но этим он только навлёк на обоих гнев пресловутой дюжины, как назло, сплошь состоявшей из сильнейших воинов деревни. Отважным путешественникам не оставалось ничего, кроме как спасаться бегством. Ожесточённая погоня загнала их к водопаду…       От приготовления мяса к ужину Санджи отвлекло хихиканье, перешедшее в громкий смех. Элен, до этого сидевшая тише воды ниже травы и никоим образом не напоминавшая о своём присутствии, хохотала от души и, кажется, вот-вот должна была сползти под стол, настолько она ослабела от смеха.       — Всё в порядке? — не сдержал беспокойства Санджи, пытаясь подсмотреть, что она такое читает, но Элен как раз опустила книгу обложкой вниз и уже почти рыдала, уткнувшись лбом в раскрытые страницы.       — Де… дети мои! — выдавила она, не переставая хихикать, и кок успел испугаться за её рассудок, но сообразил, что она цитирует насмешивший отрывок… Наверное. — Вы запомните этот день… когда вами… чуть не…       Элен всхлипнула и продолжить не смогла, снова залившись звонким смехом. Санджи слабо улыбнулся: похоже, опасности никакой нет, да и смеётся она красиво…       Переведя дыхание, но по-прежнему хихикая, Элен перечитала последние строчки.       — Сколько этой книжке лет? — весело изумилась она. — Оказывается, эта шутка куда старше, чем я думала…       Она раскрыла первые страницы, ища дату выпуска романа, а Санджи наконец-то увидел его название.       — Этой истории, если не ошибаюсь, больше ста лет, — поделился он, выпуская дым. — Но роман опубликовали совсем недавно, всего несколько лет назад.       Элен подняла голову, смутившись своей эмоциональной реакции. Чтение так захватило её, что она напрочь забыла, что в помещении не одна.       — Правда? — неловко переспросила она. — Интересно, почему так поздно…       Санджи только развёл руками:       — Должно быть, путевые заметки были найдены только сейчас. Имя Ю Астрейнджа довольно известно, но в основном в виде стариковских баек и местных легенд то тут, то там. А вот чтобы так чётко отследить его маршрут, да ещё и с подробностями — либо у автора настолько богатая фантазия и глубокие познания о местах, где побывал Ю, либо всё-таки путевой журнал.       — Как здорово, — по-детски обрадовалась Элен и с нежностью погладила переплёт. — Даже у этой книги есть своя собственная история.       — А про какую шутку ты говорила? — заинтересовался Санджи, присаживаясь напротив. Ему импонировала манера Элен так живо на всё реагировать. Приятный контраст с её поведением с самого начала плавания, когда она почему-то только шарахалась и пряталась.       Элен развернула к нему книгу и указала на конкретную сцену. Ю и Аи стояли на самом краю. Позади — горящие жаждой крови каннибалы, впереди — серебристая пена пустоты и тёмные воды далеко внизу. Прекрасные пловцы, авантюристы были готовы рискнуть. Но не прежде, чем учтиво попрощаются с «гостеприимными» хозяевами острова.       «Дети мои, — раскинула руки Аи, всё ещё придерживаясь образа богини. В искрящемся свете луны её действительно можно было принять за неземное создание. Все замерли. — Вам навечно запомнится этот день, когда вами едва не была съедена заживо…»       Ю потянул её за руку и прыгнул: ему расшаркивания с каннибалами надоели хуже горькой редьки. Имя богини потонуло в шипении и рёве водопада. Людоеды их не преследовали, застыв в благоговении. С их точки зрения, «освобождение» Луноликой свершилось, ведь её аватар спрыгнул вниз с огромной высоты, тем самым разбивая «оковы плоти».       Санджи фыркнул от смеха, перечитывая отрывок. Ему не нравилось, как в этом приключении обошлись с леди Аи (то невоспитанные мужланы её похитят, то в жертву захотят принести тем или иным способом, то Ю никак нормально защитить её не может…), но само по себе оно заканчивалось бесподобно.       — И что тут такого? — спросил он, не до конца понимая, отчего Элен так развеселилась.       Та зашлась беззвучным смехом, тщетно пытаясь не расхохотаться в голос.       — Понимаешь, — кое-как отдышавшись, начала она обстоятельно, — есть история об одном удалом пирате, и с ним постоянно происходит что-то, по окончании чего он пафосно говорит: «Вы навечно запомните этот день, когда…», — и дальше описывает, что с ним едва не сделали. Едва не казнили, к примеру, или, как здесь, едва не сожрали. Причём до конца ему никак не удаётся договорить, вечно перебивают! Вот как Ю, когда сдёрнул леди Аи с обрыва.       Юмор определённо прослеживался. Санджи сделал затяжку и, выдыхая, уточнил:       — И что же это за пират такой лихой?       — Капитан Джек Воробей!       — Кто-кто?       Элен замялась. Она с замиранием сердца жмурилась при мысли, что чем скорее, тем лучше ей надо рассказать Санджи свой главный секрет. И… оттягивала момент. Когда-то она доказывала Нами, что абсолютно доверяет товарищам по команде и что только они могут знать её тайну. Но помнила она и реакцию Усоппа. Переживать тот же опыт, но уже с Санджи, желания не было. Впрочем, выбора у Элен тоже особенно не было.       «Соберись, тряпка! — в очередной раз дала она себе мысленную затрещину. — Пора стать решительнее».       — Это вымышленный персонаж, — осторожно произнесла Элен, почти испуганно следя за выражением лица Санджи.       — Никогда о нём не слышал, — покачал тот головой с удивлением.       Действительно, зачем вымышленные персонажи в таком полном событий и лихих пиратов мире, уныло признала Элен.       — Он — легендарная фигура в каком-то из морей? — попытался подсказать Санджи, видя, что девчонка вдруг понурилась, будто нервничала. Последним, чего он хотел, было её расстроить.       — Не совсем, — пробормотала она, собираясь с силами. — Он… в общем…       Не зная, куда себя деть от волнения, Элен стиснула руки вместе и посмотрела прямо.       — Его придумали в моём мире.       Ого. Она всё-таки это сказала.       Санджи выронил сигарету. Элен торопливо подобрала её, пока искра не прожгла стол, и выбросила в мусорное ведро. Это дало ей передышку перед тем, как снова повернуться к Санджи.       Пока она ходила туда-сюда, кок успел опомниться и взять себя в руки, приняв нейтральное выражение лица. Он видел, что Элен не хотела — практически боялась — сообщать ему эту особенность своего происхождения. И не желал пугать её и заставлять замыкаться ещё больше.       Правда, чем на такое ответить, он тоже представлял себе весьма смутно.       — Там все такие непосредственные и очаровательные, как ты? — выпалил Санджи, не подумав.       Элен таки грохнулась со скамьи. Такой реакции она точно не ожидала. Хотя это же Санджи… Вот ей и наказание за то, что упорно его избегала и отказывалась узнать получше, заботясь лишь о себе! Именно в таком ключе он и должен был среагировать.       — Спасибо, — промямлила Элен, опираясь на подставленную руку, чтобы снова принять вертикальное положение.       Санджи занял своё место напротив и достал новую сигарету. Полыхнула зажигалка. Элен завороженно глянула на кратко мелькнувший огонёк. Разве что запах оставлял желать лучшего, но она пока держалась.       — С этим и связана твоя цель?       «Надо же, он помнит!» — поразилась Элен.       Санджи воспринял её тайну на удивление спокойно, и попаданка почувствовала себя намного лучше, не будучи вынужденной и далее скрывать её от него.       — Вроде того, — смущённо призналась она. — Я знаю, что, кроме меня, здесь есть ещё один мой соотечественник. И я хочу узнать, почему мы сюда попадаем и как нам вернуться обратно… если это возможно, конечно.       — А почему именно Луффи?       Элен покачала головой. Она не представляла себе, кем надо быть, чтобы отправиться в плавание самостоятельно, если ты не пират, не дозорный, не торговец или не богач вроде Ю. А ведь только у авантюристов, ничем не связанных, есть возможность плыть туда, куда хочется.       Хотя Санджи, наверное, просто тревожила её безопасность. Но Луффи своих не даёт в обиду, так что по этому поводу их новому коку волноваться не стоит… Или его задело её ранение у Арлонг-парка? За исключением Элен, с рыболюдьми сразились матёрые бойцы…       «Заботливый».       — Луффи выловил меня из моря, — объяснила Элен, с улыбкой вспоминая своё пробуждение на борту маленькой лодки. — Я ему понравилась… А потом он сказал мне, что поможет исполнить мою мечту.       — Правда? Какую же?       Элен снова смутилась. Было почти нелепо делиться с ним этим, ведь её мечта — это не карта мира, как у Нами, не становление Королём Пиратов и поиск Ван Писа, да и у самого Санджи заветное желание наверняка серьёзное…       — Я всегда хотела написать книгу о приключениях, — осмелела Элен. — Только дома со мной ничего такого захватывающего, о чём хотелось бы написать, не происходило. Я уже думала всё выдумать, но тут попала сюда. И сразу встретила Луффи. А он возьми да предложи — «А напиши о моих приключениях!» Ну как тут отказаться?       Санджи, сам того не замечая, кивал в такт её словам и улыбался, представляя себе эту первую встречу. Благодаря ярким характерам их капитана и писательницы это было несложно.       — Правда, я тогда была железно уверена, что сплю, — добавила Элен, посмеиваясь. — Потому-то и согласилась. Кто же знал, что нас ждёт впереди? Зато есть возможность увидеть всё своими глазами. Этакий нестандартный подход…       Она прикусила язык, вдруг решив, что чересчур заболталась, и неловко закруглилась:       — Вот такая вот глупая мечта, да?       Санджи рассмеялся и поспешил её разубедить:       — Вовсе нет. Прекрасная мечта. Во всяком случае, не более глупая, чем моя.       Элен вся обратилась в слух.       — Я хочу найти Олл Блю.       — Олл Блю? — эхом повторила Элен, пытаясь вспомнить, слышала она это название прежде или нет.       Судя по всему, это некое море — по аналогии с другими названиями. А первое слово — «Олл» — означает «всё». Следовательно, это должно быть место, где соединяются все четыре моря: Ист, Вест, Сауф и Норс, — да ещё и Гранд Лайн наверняка примешивается. Но, насколько Элен помнила географию местного Мирового океана, такого моря не существует… Или её никто не удосужился просветить. Что ж, этот пробел в знаниях вот-вот будет заполнен.       — Это легендарное море, где сливаются воды всех четырёх морей, — с жаром объяснил Санджи, подтверждая её догадки. — Там встречается рыба из любого уголка света. И пускай говорят, что Олл Блю не существует, я непременно его найду!       Он говорил о своей заветной мечте, а Элен слушала и молча восхищалась. «Ты не назвала мою мечту глупой, не засмеялась», — всплыли в памяти слова Луффи, когда он сказал совсем ещё незнакомой девчонке, что станет Королём Пиратов.       «Те, кто смеётся над чужими мечтами и считает их дурацкими и несбыточными, просто ничего не понимают в жизни, — думала Элен, с нежной улыбкой наблюдая за оживлённо жестикулирующим Санджи. — А те, кто понимает, и сами — безнадёжные романтики…»       Она тихонько рассмеялась своим мыслям: она ведь тоже принадлежала к компании безнадёжных романтиков…

…

      У меня замечательная команда.       Иногда мне кажется, что я недостойна быть среди них, но они всякий раз меня в этом разубеждают. Они столько всего для меня делают, что я не могу не отплатить им тем же.       Они вообще делают столько всего, часто даже вовсе не в отношении меня, а просто так, потому что они могут, и иногда мне кажется, что у меня сердце не выдержит от любви к ним.

…

      Теперь, когда Элен не надо было вскакивать ни свет ни заря, вопль Луффи «Еда!», адресованный Санджи, привычному к раннему подъёму, служил в качестве будильника. Он означал, что вскакивать нужно всё равно, чтобы быстро собраться и примчаться на камбуз, дабы успеть съесть на завтрак хоть что-нибудь. Обеда и ужина это тоже касалось. Конечно, порции девушек кок бдительно охранял от любых поползновений, но это же Луффи… Не заметишь — и он слопает всё, не успеешь даже по тарелкам разложить.       Безусловно, благодаря Санджи в отношении еды жизнь стала лучше. Трапеза ассоциировалась у Элен исключительно с хорошим настроением, что бы ни считали по этому поводу другие. В отличие от дам, парням приходилось побороться за право запастись энергией.       Дела пошли в гору круче, когда Элен удалось уломать Санджи на две вещи: позволить ей помогать ему на кухне и не курить в помещении. Элен долго мялась, не решаясь выразить своё недовольство, но в итоге потребовала, чтобы камбуз постоянно проветривался. Она не собиралась ограничивать свободу Санджи в курении — это выбор каждого, что делать со своим здоровьем, — но и жертвовать собственным комфортом не хотела. Даже в сочетании с Санджи запах табака ей очень не нравился. Это она ещё долго терпела. Конечно, такой выход из положения был не всегда удобен, а от открытой двери в прохладные дни поддувало, но кок отнёсся к просьбе с пониманием и пошёл навстречу.       Должность младшего поварёнка Элен досталась нелегко и потребовала долгих переговоров и убедительных аргументов. Главную роль сыграла привитая дома обязанность помогать: если ты не готовишь, ты моешь посуду. Или наоборот. Или ещё что-нибудь в том же духе. Второй причиной была неловкость: Санджи старается-старается, слышит за свои труды «спасибо» и всё делает в одиночку. Элен понимала, что в «Барати» каждый сам за себя, но ей было попросту неудобно смотреть, как он один работает. Ну и, конечно, надо было себя чем-то занять, а заодно что-нибудь новое узнать. От постоянного чтения порой начинала болеть голова, и Элен, сперва присосавшаяся к книгам, как путник в пустыне — к воде в оазисе, опасалась, что посадит себе зрение. Но ведь так интересно…       Зоро только удостоверился, что превращаться в домохозяйку и бросать тренировки она не собирается, и больше этот вопрос не поднимал. Элен этого было достаточно: ещё с «Барати» Зоро и Санджи отчего-то крепко невзлюбили друг друга и мириться явно не собирались. Причём перепалка могла вспыхнуть буквально на пустом месте. Элен устала ломать себе голову, у кого из них такой избирательный слух, что они постоянно слышат друг от друга одни оскорбления, и быстро приучилась не вздрагивать, когда начиналась драка, а проходить мимо, не отрываясь от своего занятия.       «Мальчишеские обиды лучше оставить тем, кого они больше всего волнуют. Мальчишкам», — так мудро рассудила ещё сто лет назад школьная подруга, вместе с Элен наблюдая с галёрки за очередной потасовкой одноклассников.       Надолго стычки кока и мечника всё равно не затягивались, до крови не доходили. Обидчики обменивались смертельными угрозами и возвращались к своим делам.       В лексиконе Санджи появилось новое слово — «маримо». Долго Элен не могла сообразить, к чему, точнее, к кому оно относится и что значит. Оказалось, вид водорослей. Тогда всё встало на свои места. С одной стороны, можно было похвалить Санджи за изобретательность, с другой — зачем усугублять и без того напряжённые отношения? Хорошо хоть, кроме кока, никто так Зоро не называл.       Мечник не отставал, обзывая неприятеля то эро-коком, то «чёртовой завитушкой», то «спиралебровой мордой»… Элен дулась: завиток брови Санджи столь гармонично вписывался в его внешность, что смотрелся совершенно естественно. Зачем на нём акцентировать внимание, да ещё и так неуважительно?       Впрочем, со своим особо ценным мнением она не лезла: не послушают же. И предпочитала по возможности покидать зону боевых действий как можно скорее, чтобы не мотать нервы ни себе, ни другим.       Однажды Элен увидела, как Санджи делает полный шпагат, и в шоке от этого открытия выронила все, что держала в руках.       — Кажется, я нашла идеальное создание в этой вселенной, — очарованно пробормотала она.       Проходивший мимо Зоро физически не мог смолчать:       — Ну да, которое еще и ругается, как сапожник.       Элен степенно подобрала всё, что разбросала, и отправилась в спасительный тенёк мандариновой рощицы, не слушая лязг катаны, которую усилием воли оставили в ножнах, скрип палубы под тяжёлыми ботинками и стремительный свист рассекаемого ногой воздуха. Самый обычный день на корабле пиратов Соломенной Шляпы.       Да-да, команда Луффи теперь имела официальное название. Пираты Соломенной Шляпы, они же Мугивары. Капитан Крыса, подельник Арлонга, по возвращении в родной штаб вместо того, чтобы зализывать раны, явно первым делом бросился жаловаться начальству на нехорошего пирата, наповал разгромившего Арлонга вместе с его цирком, то есть парком.       Листовка с наградой за голову Луффи (и затылок Усоппа) с красноречивым требованием «Живым или мёртвым» выпала из газеты, принесённой чайкой. После встречи с чёрно-белой птицей, снаряженной кепкой, сумкой с запасом газет и мешочком для монет на шее, Элен сочла, что для этого мира чайка-почтальон — настолько обыденное явление, что даже совиная почта из «Гарри Поттера» меркнет по сравнению почтой… чайной? Чаичной? Чайкиной?..       Находке удивились все, кое-кто — неприятно. Санджи раздражался, что на фотографию (или настолько достоверный портрет, тут же нет фотоаппаратов?) он не попал, зато попал какой-то затылок Усоппа на заднем плане. Нами тяжко вздохнула, переживая: теперь они сделались лакомой добычей для дозорных и охотников за головами. Зоро, хоть его новость несильно задела, был с навигатором в целом согласен. Усопп гордился одним фактом того, что оказался на листовке, пусть и чужой. Луффи пребывал в полном восторге.       Элен тоже улыбалась: её объявление о награде и потенциальная опасность не тревожили. Она радовалась за ребят, довольных официальным признанием их силы, и во всех подробностях рассматривала листовку. Тридцать миллионов белли! Крупнейшая цена за голову во всём Ист Блю! Даже у Арлонга было только двадцать.       — Молодец! — похвалила она капитана, в буквальном смысле раздувшегося от гордости. — Сразу видно, что ты лучше него. Смотри, ты стоишь полтора Арлонга!       На неё посмотрели весьма странно и только потом подсчитали, что тридцать — это двадцать на полтора. Элен заробела и больше «теорию неравенства» не упоминала. Все мозги ей Шон этой теорией проел!       Сумма награды была не единственным, что Элен открыла для себя нового. Оказывается, у Луффи есть фамилия. И какая!       Усопп повторно смерил подругу очень странным взглядом, когда та задрожала и закусила губу, чтобы не дать предательскому смеху вырваться наружу.       — Что-то не так? — подозрительно спросил он, немного отодвигаясь: вдруг это заразно и передаётся воздушно-капельным путём?       — Обезьяна! — трагическим шёпотом поведала ему Элен и затряслась всем телом, чтобы не расхохотаться в голос.       Канонир осуждающе покачал головой и предпочёл отодвинуться ещё от греха подальше. Да-а, у неё с Луффи явно есть что-то общее, не поддающееся описанию и адекватной реакции окружающих.       Монки. Монки Д. Луффи. Их капитана звали именно так. И эта фамилия подходила ему как нельзя лучше. Элен никак не могла успокоиться, словно ей в рот смешинка попала.       — Окунуть в океан? — участливо осведомился Зоро, кладя широкую ладонь Элен на плечо и чувствуя её дрожь.       — Не-ет, спасибо, — мгновенно очнулась Элен и, повторяя стратегический манёвр Усоппа, крабиком отошла в сторонку.       Свеж был ещё в памяти момент, когда Зоро, духовный наследник древних спартанцев, в ходе тренировки без предупреждения швырнул Элен за борт. Чтобы проверить, как она умеет ориентироваться в непредвиденных условиях, группироваться при падении и плавать. Как будто не помнил, что она в шторм упала в воду и благополучно продержалась до прихода помощи!       Хуже всего было то, что эту некрасивую сцену застал Санджи. И дело не в том, что он видел, как Элен вскарабкалась на борт по милостиво сброшенному Зоро канату вся мокрая и злая и не постеснялась на него наорать (наорать на Зоро — какой оригинальный способ самоубийства!), а в том, что это привело к очередному витку вражды. Луффи пару раз обрывочно упоминал битву за морской ресторан, но отчего-то Элен казалось, что даже тогда Санджи не дрался с таким остервенением. Напуганной, ей пришлось спешно остывать и разнимать товарищей, извиняться перед мечником и, используя всё своё красноречие, убеждать Санджи, что ничего ужасного не произошло и что для её с Зоро тренировок это в порядке вещей. Кок отступился, но вряд ли потому что Элен его убедила.       История с «превышением тренерских полномочий», к сожалению, повторялась.       К концу отпущенной ей недели Элен чувствовала себя хорошо, а нога почти полностью зажила. Во всяком случае, её больше не надо было пеленать бинтами и пластырем и обрабатывать мазью, а пора было потихоньку возвращать в былую форму. От иглы Шона остался шрам, к счастью, не слишком заметный. Но это был не единственный побочный эффект с долгоиграющими последствиями.       Зоро доверил Элен провести разминку, включавшую пробежку и полагающийся комплекс упражнений, самостоятельно, а сам продолжил работать с тяжёлыми снарядами. Элен начала забег по периметру палубы, радуясь возвращению в «строй» и прекрасной погоде: светило тёплое солнце, обдувал прохладный ветер. Самое оно для возобновления тренировок!       Доктор Нако предупреждал, что из-за яда рыбы-ежа, тем более такого крупного, возможны судороги. Когда Элен вне себя от возмущения наехала на Зоро после незапланированного заплыва, она в том числе воскликнула: «А если б мне ногу в воде свело?!» «Но ничего же не случилось!» — огрызался мечник в ответ. Конечно, куда ему понять: то, что для него — временное неудобство, для других, нормальных людей опасно и может аукнуться в любой момент.       Этот момент настал, когда Элен на очередном круге спускалась с лестницы. Ногу свело абсолютно внезапно, без предупреждения, вызвав болезненный вскрик. Невольно брызнули слёзы, и Элен, кое-как сгруппировавшись, мягко скатилась по ступенькам и осталась лежать на палубе, прижимая травмированную конечность к груди и пытаясь массажем расслабить мышцы.       Вскоре боль прошла, но Элен не торопилась вставать, продолжая разминать ногу и попросту пригревшись на солнышке. Идиллию потревожила упавшая сверху крупная тень.       — Вставай, — напомнил о суровой действительности голос Зоро.       Элен лениво помотала головой.       — Нога, — лаконично объяснила она своё бездействие, не шевельнув ни мускулом.       — Вставай. Иначе ты никогда не станешь сильнее.       — От того, что я немного полежу, хуже никому не будет. Мне тем более, — заупрямилась Элен.       Главное, сама понимала, что ведёт себя, как ребёнок, и затевает спор на пустом месте. Но ничего с собой поделать не могла. Зоро тоже почему-то поддерживал эту игру.       — Хорош лежать, козлёночком станешь.       Элен только фыркнула: прижилось, однако, выражение!       — Скорее уж ослёночком, потому что я упрямая.       — Ты не упрямая, ты непоследовательная. Кто мне все уши прожужжал, что обязан стать лучше, потому что дальше будет только хуже? Ты даже не ослица, ты ленивица.       — Ленивцы вовсе не ленивые, — поправила Элен. — Они всего лишь не расходуют силы попусту, а помногу не двигаются из-за особенностей своей эволюции.       — Так ты хочешь проваляться тут весь день?! — всё-таки терпение у Зоро было не бесконечным.       — Тут тепло, — ляпнула Элен. — Подвинься немного, ты солнышко загораживаешь.       — Пинком подниму, — пригрозил мечник, начиная злиться.       Тень немного изменила очертания. Элен всё ещё отказывалась признавать, что у неё большие проблемы.       — Что ты сказал?! — взвился третий голос, чей обладатель, следуя устоявшемуся правилу держать дверь кают-компании открытой, всё прекрасно слышал. Последние слова так уж точно.       Элен так быстро села, что у неё на секунду закружилась голова. Опять!.. Но было уже поздно что-либо исправить: Зоро повернулся в сторону Санджи, недобро ухмыляясь в предвкушении новой перепалки и драки.       — Что? — небрежно бросил он в ответ. — Мы тут не чаи гоняем. В этом деле жёсткость нужна. И за слова свои отвечать — тоже. Или хочешь вместо меня научить её дисциплине?       От ярости Санджи так сильно стиснул зубы, что едва не перекусил сигарету пополам. Элен рывком вскочила на ноги, но парни её уже не замечали. Сама виновата! Мало того что постоянно сажает саму себя в лужу на глазах у Санджи, так ещё и масла в огонь подливает! И как их теперь остановить?!       — Всё в порядке! — успела она выкрикнуть прежде, чем вспыхнула разборка.       Элен подбежала к подножию лестницы, тем самым становясь между противниками. Конечно, кок всегда мог легко перемахнуть через перила, но позиция Элен была ясна. Санджи расслабил стиснутые кулаки, сделал глубокую затяжку. Зоро тоже не трогался с места. Полная неподвижность не мешала им сверлить друг друга неприязненными взглядами. Элен с тяжёлым вздохом спрятала лицо в ладонях. Она ничего не понимала.       — Зоро, прости, — услышала она свой голос будто со стороны. — Я и правда слишком разленилась. Больше никакого неповиновения.       Мечник скептически хмыкнул, но перестал держать руки скрещенными на груди. Жажда драки в нём уменьшилась.       — Санджи, ты тоже прости, — Элен с замиранием сердца подняла взгляд на кока. — Не волнуйся за меня. Что бы ни сделал Зоро, он желает мне только добра.       За спиной снова скептически фыркнули, и Элен стиснула пальцами переносицу. Не дай бог он снова спровоцирует Санджи…       Наверху через силу выпустили сигаретный дым.       — Раз ты просишь… Тогда приходи, когда закончишь тренировку, я приготовлю что-нибудь освежающее и питательное.       Светловолосая парочка обменялась солнечными улыбками. Царившее на палубе напряжение рассеялось. Почти.       — Эй, тупое маримо! Только посмей обидеть Элен-чан!       — Что сказал?! — тут же ощетинился Зоро, угрожающе подбираясь.       Элен захотелось самолично прыгнуть за борт. Там водичка прохладная. И никакой грызни.

…

      Я — эскапист, беглянка из реальности, нашедшая свой мифический рай*. Пора бросать бояться, сомневаться, ждать непонятно чего. Жизнь одна, надо стараться. И отрываться на полную катушку.

…

      — Ты говорила, что смотришь, слушаешь, принимаешь к сведению, сопоставляешь и делаешь выводы, — припомнил Элен её слова у Арлонг-парка Зоро. — Это — правильный подход. Во время боя — особенно во время боя — ты должна быть в настоящем. Не упускать ни единой детали, потому что даже мелочь может спасти тебе жизнь.       Так они начинали каждый спарринг. Зоро со шваброй, Элен с палкой-махалкой в слабых пока руках — в чём-то забавное зрелище, если смотреть со стороны. Но оба относились к своему занятию крайне серьёзно. Во всяком случае, Элен точно: ей нельзя было ни на что отвлекаться, чтобы болезненно приземлиться на пятую точку хотя бы на пару секунд позже обычного. Зоро слово держал и не давал поблажек. Даже простой шваброй можно о-го-го как получить.       И, конечно, задеть самого мечника было задачей практически невыполнимой. Элен очень старалась, но пока сумела разве что увеличить интервал между началом поединка и своим «поражением». Она понимала, что до Зоро ей — как до луны пешком, но менее обидно от этого не становилось. А этот изверг ещё и насмехался, комментируя, что бы сделал ей настоящий меч там, где приземлялся кончик швабры. За один тренировочный бой, длящийся максимум пару минут, Элен могла «лишиться» всех конечностей, головы и оказаться с «распоротым» животом. Садист.       Позже Зоро сжалился и, критично оглядев Элен с ног до головы, словно впервые увидел, пояснил, что с её-то пацифизмом и оружием ей лучше сосредоточиться не на обороне, а на умении уходить от удара и атаке. Древний посох, может, и был крепче обычных деревяшек, но против режущего оружия бессилен. Элен приняла к сведению и настроилась на развитие ловкости, скорости и реакции. И ещё меткости.       Последним занялся Усопп. Ну, Зоро — он как танк, против него не попрёшь. Канонир, на все руки мастер, смастерил нехитрые мишени и каждый день, позёвывая, следил за тем, как Элен пытается засадить в них пульки из его старенькой рогатки. Для начинающей получалось у неё неплохо. Конечно, не так хорошо, как у «величайшего снайпера на свете», но достаточно, чтобы в отместку дурашливо метнуть хвастуну мелкой скомканной бумажкой прямо в лоб.       Вклад в обучение Элен вносила и Нами — куда же без неё? Потребовав пересказать ей историю с Шоном целиком без утайки, навигатор посетовала на общую незамутненность сознания Элен, которая идёт по жизни, даже не подозревая об опасности, и взялась учить её самообороне. Женской самообороне. На товарищах Элен её, конечно, не пробовала, но Усопп, однажды не вовремя пройдя мимо, попросил подругу заранее сообщать, если он её серьёзно обидит, а не бить сгоряча. К Нами с подобной просьбой он приближаться поостерегся.       Вообще, если бы у Элен был брат-близнец, им был бы именно Усопп. Не по внешности, конечно. По характеру и увлечениям. Оба трусишки, откладывающие решение драться до самого последнего момента, оба художники, выдумщики, безудержные фантазёры и ходячие кладези увлекательнейших историй. Оба со своеобразным чувством юмора и любители подшутить или просто повеселиться. Оба отдаются увлечениям со всей страстью — двойной, если излюбленное занятие у них совпадает. И оба не в силах избежать рефлексии, перманентно их преследующей.       Наверное, Усопп тоже что-то подобное ощущал по отношению к Элен, потому что вместе веселиться и дурачиться, беззаботно проводя время, им обоим нравилось безумно. Возникла интересная идея? Надо опробовать! Ещё затейники любили провоцировать друг дружку на занимательные рассказы, причём поводом для них могла послужить любая мелочь. Рыбина крупная попалась? Усопп напомнит, как завалил огромную золотую рыбку, а заодно перечислит с десяток случаев, когда обедал собственноручно убитыми и выпотрошенными морскими королями. Элен думает, что портрет Луффи на листовке невероятно реалистичен? Она тут же поведает приятелю, что такое фотоаппарат.       Недостатки друг друга они принимали как должное: легковерная Элен навострилась видеть враньё Усоппа насквозь, а тот перестал скептически относиться к её словам о родине.       Когда стрелку только поручили натренировать подругу в меткости, первым предложением, причём с её стороны, было устроить миниатюрную версию пейнтбола. Выслушав описание игры, капитан, не дав Усоппу и слова вставить, незамедлительно дал добро и потребовал создать необходимые условия.       Поскольку Элен и сама не знала, как делаются шарики в пейнтболе, в итоге всё вышло не так радужно, как хотелось. Точнее, излишне радужно. Нами влепила всем участникам не ставшей народной забавы за испорченную красками одежду, а главные зачинщики минус подстрекатель были наказаны: их заставили вылизать корабль так, чтоб всё блестело. К счастью, вылизать не буквально, но ребята устали до чёртиков.       — А я же предупреждал, что ничего хорошего из этого не выйдет, — проворчал Усопп, растянувшись посередине начищенной палубы не в силах пошевелиться.       — Ой, Усопп, ты совсем как Зелёный! — ни с того ни с сего обрадовалась Элен, мигом воспрянувшая духом.       — Я, по-твоему, похож на растение? — не оценил её восторга канонир.       Звонко расхохотавшись, Элен села рядом и завела невероятный рассказ о полёте между звёздами маленького экипажа, отправившегося искать фантастических зверей, а наткнувшихся на космических пиратов. Один из членов экипажа, бортмеханик по фамилии Зелёный, весьма походил на Усоппа вечным пессимизмом.       Послушать истории из другого мира и о другом мире собирались всей командой. Обычно Элен жутко стеснялась такого внимания, но друзьям никогда не отказывала. В первую очередь пиратов интересовали отличия её родного мира, и Элен перечисляла технологические достижения, географию (почему-то ребятам было трудно представить себе планету, где больше одного материка), различные культуры, национальности, языки, известные ей исторические события… Потом переключилась на свои любимые книги и фильмы.       Не обошли стороной и пиратскую тематику. На несколько вечеров главным предметом разговора стали «Пираты Карибского моря», а также ещё пара произведений той же направленности. Затронули эпоху путешественников и первооткрывателей: Христофор Колумб, Марко Поло, Фернан Магеллан и другие первопроходцы, русские мореплаватели… Команда слушала, затаив дыхание.       Говорила не только Элен. Ребята не отставали, и она узнавала всё новые и новые истории — в основном из жизни. И раз за разом поражалась: что за удивительные люди её окружают!       Какими-то воспоминаниями, по традиции, делились с глазу на глаз. С Санджи это вышло случайно. Помогая ему убраться после ужина, Элен, ни о чём не подозревая, беспечно пересказывала по памяти вычитанную когда-то китайскую притчу о богаче и бедняке, сидевших на дереве в страшное наводнение. У бедняка был с собой свёрток с едой, а у богача — мешок с деньгами. Он попытался выкупить у товарища по несчастью немного еды, но бедняк отказался.       «На что мне деньги? — пожал он плечами. — Их же не съешь».       И когда вода схлынула, бедняк спустился на землю к односельчанам, а на ветвях дерева остался околевший от голода богач, до самой смерти прижимавший к себе мешок с деньгами.       Только случайно обернувшись, Элен поняла, что натворила. В единственном видимом глазе Санджи плескался первобытный ужас. И Элен вспомнила — такую реакцию она мельком видела, когда хозяин Зефф объяснял кокам «Барати», что они с Санджи прекрасно знают, каково человеку, стоящему в шаге от голодной смерти. Видела, но не придала должного значения.       «Дура!»       Санджи и мистер Зефф — тогда ещё пиратский кок-капитан Красноногий Зефф — встретились, когда последний со своей командой напал на пассажирский корабль, где Санджи работал поварёнком на камбузе. Нападение пришлось на жестокий шторм, и будущих наставника и ученика выбросило на необитаемый остров — клочок даже не земли, а камня, где ничего не росло и почти не было пресной воды. По счастью, Зефф каким-то чудом прихватил с собой два мешка с провизией. Меньший он отдал мальчишке со словами, что взрослым требуется больше энергии. Не желая терпеть присутствие друг друга, они разошлись по разным обрывам островка и принялись ждать, когда придёт помощь. Но шли дни, недели, месяцы, а корабли будто нарочно не заплывали в окрестные воды.       Отощавший до такой степени, что стал походить на обтянутый кожей скелет, Санджи решил напасть на Зеффа и отобрать у него остатки еды. Мальчишка рассчитал, что если пират тоже осторожно расходовал провиант, то должно было ещё немного остаться. Но в большом мешке, ни капли не уменьшившемся, были только сокровища. Зефф, чтобы выжить, отрезал и съел собственную ногу.       В тот же день их нашли и спасли. А придя в себя и отъевшись, они решили, что никто не должен испытать на себе подобную участь. Так появился плавучий ресторан «Барати».       Когда Санджи выговорился и его отпустило, тот же ужас отражался в глазах Элен. Она и представить себе не могла, что за его отношением к пище и за деревянной ногой мистера Зеффа скрывается такая страшная история. Она попросила прощения, но Санджи только отмахнулся: «Ты не могла знать».       «Снова и снова… Что я вообще знаю?» — с тоской подумала Элен, украдкой вытирая запоздало пролившиеся слёзы.

…

      По сравнению с остальными, я — верх благополучия. Нельзя сказать, что у меня было всё в жизни гладко, но то, с чем я сталкиваюсь здесь… Это ужасно. Смерть дорогого человека, борьба с обстоятельствами сильнее человека, да ещё и в одиночку, борьба за свою жизнь… Не уверена, что сумею когда-нибудь к этому привыкнуть. А ведь подобное здесь случается на каждом шагу. И то, что мне известно, лишь капля в море.       Множество трагедий происходит ежедневно и в моём мире, но здесь они впервые подошли ко мне так близко, заглянули в глаза. Я поклялась, что буду сильной и не позволю плохим вещам меня задевать, но как оставаться стойкой и непоколебимой, когда со своими-то проблемами и тараканами едва справляешься?

…

      Элен знала: в Санджи она не влюбилась. Его шарм, обходительность, внешность, сила — к такому попросту нельзя остаться равнодушной.       Понимала это только она. Объяснить это Нами было задачкой потруднее.       — Элен, это все видят. Кроме, может быть, Луффи.       — Что видят? — устало спросила Элен, расчёсываясь.       — Что он тебе небезразличен! — ухмыльнулась Нами.       Взгляд попаданки из состояния «Что-что?» перетёк по смыслу в хмурое «Ну ты сказанула». Навигатора это не смутило. Кажется, она вообще не заметила телепатического сообщения.       — Может, ты просто не знаешь, как к нему подступиться? — лукаво уточнила девушка. — Я могу тебе что-нибудь подсказать…       — Нами, нет.       Всего два негромких слова, но сказала — как отрезала. Нами недоумённо воззрилась на подругу, замершую на диване с прямой, как палка, спиной. На языке тела Элен такая поза означала, что тема ей неприятна и она хочет её как можно скорее закрыть, но не говорит об этом только из вежливости.       — Почему? — попыталась Нами ещё раз.       Элен опустила руку с расчёской, повернулась к подруге лицом. Она улыбалась — совсем как Нами во время их ссоры. Ласково-ласково, но неискренне. Вздохнула.       — Это ни к чему не приведёт, — пробормотала она и отвернулась.       — Да почему?! — не могла взять в толк Нами.       Элен, к которой она прикипела всем сердцем, славная, улыбчивая, заботливая — неужели она не видит себя со стороны? Кто угодно счёл бы немалой честью, выбери она его своим рыцарем. А уж через пару лет от кавалеров и вовсе отбоя не будет, успевай разворачивать всяких недобросовестных…       Через пару лет. Ага. До Нами дошло.       — Элен, ну что ты! Разве разница в возрасте — настолько существенное препятствие?       Та дёрнулась: похоже, не ожидала, что подруга придёт к нужному заключению. Но из этого заключения надо сделать ещё один вывод…       — Да, настолько, — резко ответила Элен. — Посмотри на себя. Нет, ты посмотри!       Она вскочила с дивана, потянула Нами за руку и поставила перед зеркалом. В нём отражались они обе, и Нами не знала, как ей сказать Элен не переживать из-за внешности.       — Тебе легко говорить — «такое уж существенное препятствие»! — отрывисто продолжала та. — У тебя уже всё есть! Всё, на что смотрят, всё, чем можно восхищаться!       Скажи ей это кто другой, Нами бы небрежно отмахнулась, в душе польщённая. Но Элен озвучила не комплимент, а констатацию факта, похожую на упрёк.       — А теперь посмотри на меня! — Элен махнула рукой на своё отражение. — Да, я вроде не гадкий утёнок, но это далеко не всё.       «Ну, слава богу, хоть не принижает себя», — с облегчением вздохнула Нами.       — Мне только пятнадцать, помнишь? — Элен заглянула подруге в глаза. — До моего расцвета ещё далеко. Очень далеко. И так ли он нужен?       Нами не успела согласиться с ней, как Элен продолжила:       — Кому нужна я, когда рядом есть ты?       «Нет, это уже ни в какие ворота!..»       — Элен, я не знаю, что ты себе навоображала…       Попаданка горько рассмеялась.       — Ты слышишь себя со стороны? — спросила она. — Почти то же самое ты сказала, когда мы поругались. Только тогда ты добавила, что мне пора перестать тешить себя пустыми надеждами. Я никогда и не тешила. Ты прекрасно знаешь, как Санджи к тебе относится. Он всегда делает то, что ты просишь. Всегда наготове, чтобы тебе угодить. На меня он так никогда не посмотрит. Я же не такая, как ты. Не такая яркая, красивая, умудрённая опытом, талантливая.       Элен перевела дух. Нами молчала, не зная, что ей следует сейчас сказать, чтобы Элен перестала так о себе думать.       — Но на самом деле это всё неважно, — девочка печально улыбнулась. — Потому что на самом деле я вовсе не влюбилась.       — Ты уверена? — осторожно осведомилась Нами.       Она была рада, что Элен пришла в себя и остыла, но всё равно грустно было осознавать, что за всей жизнерадостностью подруги скрывается столь сильная неуверенность в себе.       — Да. Я боюсь этого чувства, — с тяжёлым сердцем призналась Элен. — Боюсь той боли, которую оно может принести. И не хочу его испытывать.       Нами отвела её обратно на диван и села рядом, привлекла ближе и обняла, поглаживая по голове. Говорить, что влюблённость — это не так уж плохо, бесполезно, раз Элен оценивает этот опыт иначе и отказывается от него. Это её выбор. Да и любовь и влюблённость — разные вещи, а значит, несчастна Элен точно не будет…       — Знаешь, Нами, — тихо заговорила она, успокаиваясь в тепле объятий, — иногда мне кажется, что я вовсе не способна любить. Не способна любить вас так, как вы того заслуживаете.       «Опять двадцать пять!» — мысленно простонала навигатор и прижала подругу к себе теснее.       — Вовсе нет, — горячим шёпотом разуверяла она. — Даже не смей в этом сомневаться. Ты хорошая, ты — наше солнышко, а солнце, как известно, одаривает своим светом и теплом всех без исключения. Вот и ты такая же. Ничего не бойся.       Элен растаяла и затихла.       — Знаешь, — продолжала Нами вполголоса, — после всего, что я натворила в Арлонг-парке, как я грубила вам и отталкивала, как едва не заманила в смертельную ловушку… За всё это, я думала, это я недостойна твоей любви.       — Почему? — едва слышно откликнулась Элен, вопросительно подняв взор. — Я всё прекрасно понимаю, почему ты так поступила…       — Не понимаешь, Элен, — ответила Нами и стиснула её так, что весь воздух вышел. — Ведь ты не побоялась за меня сразиться с рыбочеловеком.       — Конечно, не побоялась. Подумаешь — рыбочеловек…       Подруги рассмеялись.       — Ты даже не представляешь себе, насколько ты удивительная…

…

      Головоломка, завёрнутая в тайну, завёрнутую в загадку. Так говорил Уинстон Черчилль о России. Но, по-моему, это можно отнести и к русскому народу в целом, и ко мне в частности.       Для самой себя, для моей семьи и близких дома я — особенная, единственная в своём роде. В остальном я ничем не отличаюсь от других. Но в этом мире то, что я самая обычная, делает меня по-своему уникальной. Здесь мои нормальность и обыкновенность кажутся другим изюминкой.       Что бы я ни делала, сколько бы времени ни прошло со дня нашего знакомства, не знаю, почему, но Луффи говорит, что я не перестаю его удивлять.

…

      Конечно, это был Луффи, кто наябедничал Санджи о самом большом секрете Элен — что она любит яблоки и все лакомства, с ними связанные. Непонятным оставалось, как он это не забыл за столько времени.       — Обижаешь! — Луффи шутливо постучал её по лбу. — Как можно забыть, если ты любишь яблоки так же, как я — мясо?       — О. Э. Спасибо, — Элен потёрла лоб.       Конечно, в отличие от Луффи, она не смогла бы питаться одними яблоками — их надо чередовать со всем остальным; но было приятно, что он помнит.       Луффи вообще был уникален: что бы он ни делал, на него нельзя долго злиться. Что бы ни делал, он делал от души. Он не знал, что такое фальшь, и не умел лгать. Казалось, сама его цель в жизни — привносить во всё, что его окружает, новые, яркие краски, и ни минуты не проходило в скуке и безделье.       В процесс тренировки Элен для её становления каким-никаким, но бойцом он вмешался случайно, в своём несравненном стиле, заинтересовался и превратил всё в игру.       «Когда-то у людей не было ни телевизора, ни компьютера, и единственным развлечением были догонялки», — что-то такое Элен слышала в анонсе какого-то мультфильма про первобытных людей.       Действенный способ подтянуть скорость, ловкость и координацию — пытаться ускользнуть от капитана, нахально пользующегося силой фрукта, или, наоборот, догнать его и осалить. Как и в спаррингах с Зоро, это тоже была игра в одни ворота, потому что, чтобы хоть как-то проиграть, Луффи приходилось поддаваться. Но периодическая игра в поддавки его только веселила и добавляла разнообразия.       Иногда в догонялках принимали участие Усопп и Зоро. Первого хлебом не корми — дай с визгами поноситься туда-сюда, второго вовлекали в игру путём шантажа. Элен, бывшая против того, что соревноваться с мечником ещё и здесь, старалась сделаться как можно незаметнее и никогда Зоро не звала — даже когда стало ясно, что остальных мальчишек он попросту пошлёт, если они ещё раз подойдут с дурацким приглашением. Когда им таки удавалось взять Зоро «на слабо» и просто догонялки превращались в «догони меня катана», Элен покидала игру и поднималась в кают-компанию, где её как раз ждал прохладный лимонад и что-нибудь сладкое.       Санджи уходил спать совсем поздно, практически за полночь. Элен с камбуза приходилось буквально выдворять, потому что она считала своим долгом составлять другу компанию. Обычно о позднем часе вспоминал Санджи, но временами, когда беседа захватывала с головой, из женской каюты поднималась недовольная Нами, которая не могла заснуть, пока над ухом кое-кто шуршит, готовясь ложиться. Что поделать — ниндзя из Элен не вышел.       Пару раз, задержавшись наверху, она пересекалась с Луффи, с отчаянным упрямством пытавшимся подкрепиться. Кок и капитан начинали переругиваться, и сдавался Санджи, лишь бы не перебудить весь корабль и не сердить прекрасную Нами-сан. Ни о каком плотном втором ужине речи не шло: Луффи приходилось довольствоваться бутербродами и фруктами. Элен тогда утягивала у него апельсинки и яблочные дольки, на что он смотрел сквозь пальцы.       Иногда Луффи заставал её в кают-компании с книгой в обнимку и, если это был роман из серии о Ю Астрейндже и леди Аи, просил почитать ему вслух. Элен никогда не отказывала и хорошо поставленным голосом продолжала экскурс в их приключения, предварительно поведав вкратце предшествовавшие события. Слушателем капитан был вполне благодарным: Элен читает, а Луффи слушает да ест, не перебивает, не отвлекает. Только однажды подсел ближе и осторожно потрогал серёжку. Проколотые уши постепенно заживали, и порой Элен даже забывала о санкционированном лично изменении во внешности.       — О, ты теперь как Зоро, — широко улыбнулся парнишка.       Кажется, его только огорчало, что серёжки не висячие, чтобы за них дёргать.       — Да как ты смеешь?! — возмутился Санджи. — Элен-чан и близко не похожа на этого неотёсанного варвара! И ей серёжки куда больше идут!       Элен закашлялась, пытаясь скрыть смех. Стоило Зоро замаячить на горизонте — буквально или только на словах, — и кок полагал своей прямой обязанностью оберегать от него Элен. Причина этого до сих пор была покрыта мраком, но, хотя Элен против мечника ровным счётом ничего не имела, такая защита ей льстила.       Луффи ремарку Санджи проигнорировал и в качестве компенсации за долгое сидение сиднем на одном месте объявил новый раунд сначала догонялок, а потом пряток по всему кораблю, не отпуская до тех пор, когда все уже чуть не падали от усталости.       А потом Элен додумалась познакомить друзей с твистером. Правда, быстро об этом пожалела, потому что Зоро новая идея даже слишком приглянулась — в качестве очередной тренировки, естественно. Усопп разрисовал разноцветными кругами одно из оставшихся полотнищ, сделал рулетку, и завертелось.       Они с Элен ожидаемо оказались на последнем месте по гибкости. Нами предпочитала судействовать, но иногда поддавалась на уговоры присоединиться. Тогда парочка «самых обычных людей» дружно выла всякий раз, когда навигатор легко их обыгрывала. Про нечеловечески сильное трио и говорить нечего. Абсолютным чемпионом вышел Луффи — или вышел бы, если б не забывал постоянно правила, из-за которых и выбывал. Назло Зоро, немилосердно гонявшему её на спаррингах, Элен, когда на поле оставались лишь двое, болела за Санджи. У кока открывалось второе дыхание, когда он замечал, что за него болеют обе девушки, а мечник, не желая сдаваться, шипел сквозь зубы и обещал нахалкам кару небесную. Элен ненадолго замолкала, припугнутая, но азарт борьбы был сильнее.       В ней всё теперь было сильнее, она словно преобразилась. Метаморфоза из гадкого утёнка в прекрасную лебедь обещала быть долгой и кропотливой, но Элен с готовностью к ней приступила. Друзья тоже замечали за ней перемены, и Элен радовалась всякий раз, чувствуя себя на своём месте в этом экипаже.       Её успехи, пусть ещё незначительные, были предметом гордости всей команды, в особенности капитана. Даже когда это не имело отношения к её тренировкам, главному поводу для беспокойства.       Элен нередко повторяла, что в глубоком детстве ей медведь не просто на ухо наступил, а вдобавок станцевал там ча-ча-ча, а голосом при попытке пения она напоминала павлина. Компания всякий раз веселилась, слыша такую самокритику. В самом деле, почему бы и не посмеяться, раз Элен сама относится к этому с юмором?       Капитан тоже смеялся. Речь Элен, бывало, отличалась замысловатыми и забавными оборотами и сравнениями, и остаться равнодушным было попросту невозможно. Но внутри Луффи негодовал, когда Элен так или иначе принижала себя. Он сам много чего не умел — или умел, но из рук вон плохо, и он безо всякого смущения признавал это. Все помнили его бесстрашное громогласное заявление прямо в лицо Арлонгу. И — он был уверен — Элен знала тоже. Тогда почему она продолжала так о себе говорить, хотя во многих других случаях старалась брать с товарищей пример, совершенствуясь и забывая о бессмысленных волнениях? Луффи не понимал её. Не понимал, отчего она по-прежнему беспокоится попусту, что у неё что-то не получается. Он взял её в команду не за разнообразие выдающихся способностей. Наоборот, было куда занимательнее наблюдать, как она пробует что-то новое и непривычное.       Пожалуй, стоило напомнить ей об этом. И удача Луффи улыбнулась: подходящий случай выпал ему совсем скоро.       — Элен, а спой мне!       Подловил он её после ужина, когда она, улучив свободную минутку, выскользнула наружу, чтобы беспрепятственно посмотреть на звёзды. Странное занятие — не трогаться с места и только смотреть на небо. Поэтому Луффи без малейших угрызений совести оторвал подругу от этого дела и безапелляционно выдвинул своё требование. Хватит с неё и того, что они одни, раз уж она необъяснимо стесняется пристального внимания большой компании. Хотя вообще-то меньше десяти человек — это не большая компания. Словом, царской волей капитан проявил небывалую чуткость и нетерпеливо ждал, когда его повеление исполнят.       Конечно, музыкального инструмента у Элен не было. Его ни у кого не было, потому что у них не было даже музыканта. Луффи привычно скорчил рожицу. Этот недостаток никакой роли сейчас, впрочем, не играл — капитан хотел, чтобы ему спели, а не сыграли, хотя тоже было бы неплохо… После краткого, но тщетного сопротивления Элен смирилась с неизбежным: в требовании Луффи ей чётко слышалось приторное «Спой, птичка!» из «Приключений Мюнхгаузена». Не может же она спасовать перед каким-то павлином…       Не спасовала — если можно было верить ставшему внезапно непроницаемым выражению лица капитана. Он никогда не скрывал, если ему что-то нравилось или, наоборот, не нравилось, но сейчас нельзя было точно сказать, доволен он или, скорее, ошеломлён.       Луффи поражало, как Элен умудряется держать у себя в голове столько всего и не только ничего не забывать, а вдобавок запоминать новое и даже ничего не путать. У него-то в большинстве случаев в одно ухо влетало, а в другое вылетало. А тут…       — …Там, у третьего порога, за широкою ступенью, верно, шелковые камни — бьётся надвое дорога, слышишь? Правый путь ведет на пристань, путь окружный — в горы к югу, но на свете нет дороги, чтобы нас вела друг к другу… **       Наверное, Элен приложила немало усилий, чтобы это звучало красиво. Обычно Луффи придавал мало значения словам, предпочитая им дело, но некоторых песен это не касалось. Порой в них было заключено столько смысла, они с такой силой задевали струны души, что перехватывало дух.       Конечно, этой песне было не сравниться с неподражаемой «Сакэ Бинкса», которая Элен вряд ли была известна, но отчего-то Луффи ощутил знакомое побуждение двигаться вперед, смело бросаясь навстречу приключениям и наслаждаясь пиратской свободой, проживая каждый день как последний. Из рассказов подруги парень знал, что в её мире время дорогой его сердцу пиратской романтики давно прошло, если вообще когда-то наступало, и для него стало неожиданностью, что там сумела родиться столь близкая по духу и свободная песня.       Луффи широко улыбнулся. Элен несмело ответила ему тем же, ожидая вердикта и мысленно гадая, зачем ему все это понадобилось.       — А говорила, что петь не умеешь! — пожурил её капитан. — И что такую красивую песню знаешь.       Элен вполне справедливо развела руками: её никто не спрашивал.       — Мне только про две дороги не понравилось, — вдруг добавил Луффи. — Вот еще, зачем всё усложнять и идти разными путями, которые якобы никогда не сойдутся, если можно с самого начала идти вместе?       Элен, дивясь проницательности капитана, покачала головой: кто знает, что имели в виду авторы чарующих строк. Скорее всего, в песне говорилось о двух дорогах в переносном смысле, а не в буквальном, хотя…       — Нам это точно не грозит, — уверенно сообщила она Луффи. — Что бы ни случилось, нам уготована одна-единственная дорога.       Тот вопросительно поднял брови.       — Туда, где спрятан Ван Пис и где ты станешь Королем Пиратов.       Луффи расплылся в довольной-предовольной улыбке.       — Но ты не идешь туда в одиночку, — продолжала Элен. — Мы — твоя команда. А это значит, что нам не имеет смысла сворачивать на перекрестках, куда бы ни вела развилка.       Элен никогда не говорила о том, в чем не была достаточно уверена, и для Луффи это заявление значило очень многое. Но помнил он и другое: что, выражаясь метафорически, Элен идет курсом, параллельным его собственному, и может в любой момент свернуть в сторону — или обратно, а то и вовсе исчезнуть без следа. И потому прозвучавшее только что признание было еще бесценней.

…

      Нас делают наши поступки, решения и память. Отними память, дай амнезию — и перед тобой совсем другой человек. Чистый лист. Память же хранит знания, пищу для размышлений, то, что делает нас — нами до нынешнего момента.       Далеко не всё, что мы думаем, просачивается наружу. Но из мыслей, таящихся за семью печатями в наших головах, складываются наши решения. Конечно, Луффи это не помеха. Но лично у меня такое впечатление, что когда-то давно он столько всего передумал наперёд, что на всю оставшуюся жизнь хватит.       Решения — это выбор. Выбор не только действия, но и порой бездействия — в жизни ведь всякое бывает. Хотя если подумать, то бездействие — это тоже поступок, только не в том направлении.       Поступок — это последствие решения. Вместе они отражают позицию человека, его мнение, мировоззрение. Не зря же говорят: «Сначала думай, потом делай».       Эти три кита — фундамент моего путешествия, моего поведения, моей цели и мечты.       Впереди Гранд Лайн. Держись, смотри не рухни — я уже иду.

…

      — Остров на горизонте! — оповестил товарищей Зоро. Шла его очередь быть впередсмотрящим.       Элен захлопнула дневник и спустилась на палубу к остальным.       — Наконец-то! — улыбнулась Нами, сверяясь с картой. — Это последний остров перед Гранд Лайн. Там же стоит один знаменитый город — Логтаун. Сделаем в его порту остановку, чтобы запастись всем необходимым для плавания, и отправимся к входу на Гранд Лайн. Больше нас ничто здесь не держит.       «Мы уже так близко? — Элен тоже взглянула сначала на карту, а затем вдаль, где медленно вырастали очертания острова, а чуть позже и города на его берегу. — Даже не верится».       Логтаун… Последняя остановка в Ист Блю.