Соломенное солнце

Глава десятая. Мальчик, который кричал «Волки!»

      — Ну Нами, ну что с ней? Вылечи её!       — Я вам что, жнец, швец и на дуде игрец?! То есть швея, штурман и доктор?       — Ну На-ами-и-и…       Нами раздражённо закатила глаза. Её так и подмывало перенаправить нытьё Луффи в сторону непосредственной его причины, но взыграла женская солидарность, да и… Элен было попросту жалко.       Одним из лучших качеств блондинистой девочки была предусмотрительность (она, может, и хромала, но Элен умела учиться на своих и чужих ошибках), и именно благодаря ей Элен ловко ушла из центра внимания Луффи, перебравшись в дальний угол лодки Нами.       К штурману она присоединилась ещё вчера — таким образом на судёнышке, продолжавшем щеголять чёрным парусом, установилось исключительно женское общество. Конечно, это не мешало команде переговариваться и каким-либо образом лезть в дела друг друга.       Но сейчас случай был совершенно особенный. Элен сидела в дальнем углу лодки, повернувшись ко всем спиной, облокотившись о борт и даже чуть-чуть перегнувшись через него, будто пристально вглядывалась в воду.       «Она Морского короля увидела?» — спросил Луффи, не терпевший безделья ни собственного, ни чужого, когда он её только увидел в этом положении.       Вопрос Луффи имел двойное дно: задав его, парнишка уставился на Нами в ожидании ответа и завтрака. Благодаря мистеру Гаймону бочки и мешки наполнились щедрыми дарами Карающего леса, но заведовала ими и выдавала еду (строго по расписанию!) грозная штурман.       Когда Нами наконец-то дала добро на приём пищи и распределила четыре одинаковые порции, завтракать отказалась одна Элен, продолжая практически неподвижно сидеть у борта и смотреть в воду. Не шевельнулась она и тогда, когда Луффи предостерегающе крикнул:       — Я и твою порцию съем!       И съел бы, ни крошки, ни яблочного огрызка не оставил, не вступись за попаданку Нами, справедливо рассудившая, что если девочка и не хочет есть сейчас, то обязательно захочет потом. А значит, её долю нужно оставить в целости и сохранности, а не потакать желаниям вечно голодного капитана.       Последний сначала обиделся, потом надул щёки, затем вовсе забыл об этом инциденте и продолжил время от времени бросать в сторону Элен ничего не понимающие взгляды. Но тормошить не пытался: похоже, подсознательно уловил, что лучше её оставить покамест в покое.       Но досадно всё равно было: даже в свою игру, в «слова» она не хотела играть! В чём же дело, в конце концов?       Правда заключалась в том, что у Элен дико болел живот. С теми-самыми-днями было так всегда, но на этот раз её организм превзошёл сам себя под жизнерадостным лозунгом «Добро пожаловать в ад». И без того отвратительное самочувствие усугублялось тем, что в придачу у Элен — впервые в жизни! — разыгралась морская болезнь. Ненавидя запах моря, эту качку, постоянно меняющуюся погоду (то пробирающий до мурашек холодный ветер, то излишне жарко пекущее солнце), крикливых чаек, глупых пучеглазых рыб, невежественного Луффи и самоё себя, попаданка мечтала только об одном: чтобы всё это прекратилось.       Обычно Элен боролась с этим состоянием, оставаясь с ним один на один, на время выпадая из реальности, прячась в своей раковине, точно моллюск. Но здесь и сейчас это было невозможно.       Этот мир требовал взаимодействия с собой, он не оставит её в покое и будет упрямо, точно непоседливое дитя, тыкать палочкой в её раковину.       А если он не станет этого делать, то эстафету с готовностью перехватит Луффи.       После качки и въевшегося запаха морской соли было блаженством ступить на твёрдую землю. Но не тогда, когда тебя тянут за руку, приговаривая: «Ну же, скорей, идём!»       Луффи, по-прежнему пребывавший в неведении, наверняка хотел Элен расшевелить, но получалось не очень. Зачерпнув сандалией брызги на мелководье, с трудом отвоевав руку и право идти своим ходом, Элен сутулилась и мрачно зыркала по сторонам, в частности, на Луффи. Тот, насупившись, ускакал назад, помогать Зоро с лодками.       Наверное, этому поспособствовало её болезненное состояние, но даже в прошлый раз, на острове Гаймона, Элен не так соскучилась по суше, как сейчас. В нескольких шагах от неё заканчивался песок и начиналась земля. На склонах холмов впереди бурно росли кусты, пышные кроны деревьев, казалось, щекотали небо. Дул ветер с моря, и шелестела листва; мелодично пели птицы, стрекотали жуки в зарослях. Даже солнце ласково грело, а не припекало, как раньше. Элен почувствовала, как боль стала понемногу утихать, и с удовольствием выпрямилась, потянулась, раскинув в стороны руки и наслаждаясь прохладным бризом. Позади в последний раз плеснула вода, зашуршал песок под ногами присоединившихся к разомлевшей девочке друзей.       — Ну что, идём? — радостно воскликнула она.       Ожидаемое времяпрепровождение на этом острове перестало казаться вынужденной необходимостью: напротив, Элен не терпелось зашагать по дороге, спуститься к деревне, о которой говорила Нами, пройтись по улицам и мимо домов, перекусить в местной таверне (если, конечно, штурман разрешит), найти человека, у которого они смогут купить корабль, и увидеть сам корабль…       Нами с облегчением улыбнулась: Элен наконец-то стало лучше, и к ней вернулась привычная воля к жизни. Остальные тоже развеселились: Луффи замахал руками и быстро обогнал попаданку — он хотел идти самым первым; Зоро, как и Элен ранее, потянулся, разминая руки и плечи, радуясь тому, что снова стоит на твёрдой земле…       И как ни в чём не бывало заметил:       — Кстати, что они там делают?       Пираты синхронно посмотрели в указанном направлении. Из густых зарослей на утёсе впереди выглядывали четверо ребят, трое из которых с истошными криками мгновенно пропали из виду, должно быть, испугавшись, что их раскрыли, и дав дёру.       Четвёртый, поначалу растерявшийся оттого, что его вероломно бросили разбираться с новоприбывшими в одиночестве, тем не менее взял себя в руки и бесстрашно спустился вниз. Он остановился на расстоянии нескольких шагов от терпеливо ждавших развития событий пиратов и бойко заговорил:       — Я командую огромным пиратским флотом, который охраняет эту деревню, и известен, как капитан Усопп! Так что лучше вам и не пытаться на неё напасть! Потому что иначе мои восемь тысяч человек не простят вас!       Элен, ещё на словах Зоро нырнувшая фехтовальщику за спину, робко выглянула из-за его плеча, принимаясь рассматривать капитана Усоппа. С виду он не казался таким уж страшным — обычный парень примерно одного роста и возраста с Луффи, почти такой же тощий, с сумкой через плечо, без какого-либо оружия в руках или на поясе, в рабочем коричневом комбинезоне на лямках и с подвёрнутыми штанинами и косынке поверх копны чёрных курчавых волос, он с вызовом смотрел на пиратов широко раскрытыми глазами с длинными чёрными ресницами. Его кожа была желтоватого оттенка — не как у болезненного человека, а, скорее, как у метиса (хотя в жизни видеть метиса Элен не приходилось). Единственным, что было в нём необычным, оказался его нос — длинный и даже заострённый на конце, отчего капитан Усопп напомнил попаданке Буратино.       Впрочем, сходство с этим сказочным персонажем не заканчивалось на одной только форме носа: стоило капитану договорить, как воровка легко обличила его во лжи. Капитан тут же запаниковал и невольно признался вслух, что она права. Элен нахмурилась и скрестила руки на груди. Злилась она, впрочем, не на обманщика, а на саму себя: она всегда была чересчур легковерной и очень многое принимала за чистую монету.       Луффи же отнёсся к происходящему с юмором и от души засмеялся: поведение нового знакомого его сильно позабавило. Возмутившись, но быстро остыв, Усопп предложил компании проследовать за ним в деревню, а там, в таверне, поговорить о делах. Он хвастливо заявил, что его везде хорошо знают и уважают, а потому угостят за его счёт. Нами с улыбкой покачала головой: сие означало, что если этот паренёк, собаку на вранье съевший, снова их обманет, то последствия будут ужасны.       Усопп, нутром почуявший нечто зловещее со стороны милой рыжеволосой девушки, заметно вздрогнул и предпочёл быстро учапать вперёд в сопровождении Луффи, молниеносно переводя тему и начиная громогласно болтать о пустяках. Вскоре к беседе подключились и остальные за исключением Элен: ей снова поплохело. Попаданка плелась в хвосте пополнившейся новым попутчиком компании, мимоходом с грустью отмечая, что оно, может, и к лучшему: по крайней мере, она никому не портит настроение своим унылым видом, раз всеобщее внимание сосредоточено на Усоппе, который вписался в их общество с поражающей лёгкостью.       В таком расположении духа она даже не обрадовалась, когда они спустились в поселение, не смотрела по сторонам с любопытством, хотя никогда не видела, какими бывают деревни. Оживилась лишь, когда Усопп провёл их в таверну, где они облюбовали стол у окна, и Элен плюхнулась на скамью рядом с Луффи: напротив разместились Нами и Зоро, а сам Усопп устроился во главе стола. Он, к слову, не соврал; по крайней мере, хозяйка ничего ему не сказала, когда он объявил, что привёл друзей.       Разговор на время прекратился, чтобы все сделали заказ, и Нами, давно подметившая бледный цвет лица подруги и немного встревожившаяся, этим воспользовалась. Перегнувшись через столешницу, она шёпотом спросила:       — Почему ты не воспользуешься обезболивающим?       В том, что оно в аптечке есть, да ещё и в виде таблеток, Нами не сомневалась: она своими глазами вчера видела, как попаданка тщательно изучает содержимое ящичка с красным крестом на боку.       Элен на миг подняла голову (она снова ссутулилась и обнимала живот руками) и ненадолго задумалась. Дело было в том, что раньше она в это время месяца никакими таблетками не пользовалась: не то чтобы не доверяла, но мама переносила испытание стойко, бабушка в своё время — тоже. Да и аллергик всё-таки наследственный, мало ли… А сейчас каждая таблетка на счету, и разумнее хранить лекарства для тех, кто по-настоящему ранен. В конце концов, это всего лишь один день так плохо, раньше справлялась — справится и сейчас, скоро всё пройдёт…       Свои умозаключения болезная выкладывать не стала — не тема за столом, да и прицепится кто-нибудь из парней, а объяснять ничего не хотелось, да и неловко как-то. Поэтому Элен только головой покачала, одними губами ответив: «Перетерплю». Нами тяжело вздохнула: оказывается, нет в команде ни одного человека, которого нельзя было бы назвать упрямым бараном.       Расторопная хозяйка в несколько заходов расставила на столе блюда, бутылку с сакэ для Зоро и стаканы с водой для остальных и пожелала приятного аппетита. Нестройным хором поблагодарив её, ребята набросились на еду. Элен, наконец-то проголодавшись, с чувством принялась за свою порцию: ей Усопп посоветовал попробовать мясо «огромного кабана, которого я завалил третьего дня на соседнем острове после продолжительной и изнуряющей битвы» (на самом деле это была, разумеется, обычная свинина) с гарниром в виде картошки, жаренной «по-домашнему», как это здесь называлось (картошка, к счастью, никакой впечатляющей предыстории не имела). В качестве закуски попаданка, плохо разбиравшаяся в салатах, выбрала что-то простое, овощное, заправленное майонезом — по выработанной с детства привычке совмещать вкусное с полезным.       Сидевший по соседству с Элен Луффи уплетал мясную запеканку, периодически запивая водой, так, что за ушами трещало. Хоть манеры её капитана иногда и вводили девочку в ступор, сейчас она не удержалась от улыбки: не только ей не хватало мяса в пищевом рационе. Утолив первый голод, Луффи немного успокоился и продолжил есть медленнее, теперь уже принимаясь за куриную, по всей видимости, ножку и отдирая от неё зубами целые куски. Элен с сомнением покосилась на забытые вилку и нож, но промолчала, только незаметно качнула головой и вернулась к своей «траве», оказавшейся неожиданно вкусной.       Съев большую часть того, что было у них в тарелках, ребята наконец созрели для серьёзного разговора. Нами поведала Усоппу о желании команды приобрести корабль: хороший, крепкий, надёжный, с уютными каютами, удобный и простой для управления таким небольшим количеством человек. Усопп ненадолго задумался.       — Здесь есть только одно место, где можно найти корабль. Он не слишком большой, но в остальном, думаю, отлично подойдёт. Он принадлежит хозяйке особняка неподалёку от деревни. Эта девушка богата, но слаба и больна: она прикована к постели и совсем не выходит наружу.       — Как же тогда она стала хозяйкой? — поинтересовалась Нами достаточно громко, перекрывая возгласы Луффи и Зоро, потребовавших добавки.       — Хозяйкой она стала почти год назад, — объяснил Усопп. — Её родители умерли от неизвестного недуга, оставив ей всё состояние и штат слуг.       Он откинулся на спинку стула, заложив руки за голову, и тяжело вздохнул:       — Да уж, даже если ты богат, это не спасёт тебя от горя.       Краем глаза Элен успела заметить, как по лицу Нами пробежала тень. Штурман немного помолчала, а затем вдруг стукнула кулаком по столу, тем самым привлекая всеобщее внимание.       — Что ж, тогда оставим идею найти корабль здесь, — заключила Нами и излишне жизнерадостно добавила: — Поищем его где-нибудь ещё.       Луффи заулыбался:       — Мы никуда и не торопимся. Тогда закупим впрок мяса!       Ненадолго компания вернулась к более безопасным темам, пока Усопп не прокомментировал очевидное: для путешествия по морю в их команде маловато человек. Не ищут ли эти пираты, помимо корабля, ещё людей к себе?       — А что, здесь кто-то хочет к нам присоединиться? — нетерпеливо воззрился на него Луффи.       Усопп самодовольно ухмыльнулся, и Элен почувствовала, что он сейчас ляпнет какую-то глупость.       — Позвольте мне стать капитаном, — заговорщицки начал он, — и я с вами!       — Ни за что! — хором возопили пираты.       Воздержалась только Элен: она ограничилась укоризненным взглядом, мысленно же борясь с настырным желанием закрыть лицо рукой. Наверное, больше для того, чтобы скрыть рвущийся наружу смех.       Усопп же никак не мог взять в толк, за что его отвергли. Но вместо ожидаемого вопроса он вдруг выпалил:       — Сколько времени?       Хозяйка оглянулась на часы. Усопп мгновенно подорвался с места и, даже не попрощавшись, опрометью бросился наружу. Пираты проводили его недоумёнными взглядами и, пожав плечами, вернулись к трапезе.       Объяснение странному, на первый взгляд, поступку Усоппа нашлось минут десять спустя. Этому предшествовала одна очень забавная сценка.       Пираты как раз начали пить чай (чему Элен очень обрадовалась, поскольку до этого она сомневалась в его существовании в этом мире), когда на пороге таверны появились трое серьёзно настроенных мальчишек лет десяти. Благодаря причёскам, напоминавшим вершки разных овощей (лука, перца и морковки), Элен распознала в пацанах неудавшихся шпионов, которые лихо улепётывали с берега, как только их раскусили. Но их сложно было в этом обвинять: в конце концов, парус одной из лодок, на которых приплыли пираты, был чёрным, как смоль, с известным символом на ней — Весёлым Роджером Клоуна Багги.       У каждого из мальчиков на одежде, как ни странно, тоже был вышит Весёлый Роджер — только незнакомый. Эта загадка разрешилась, стоило троице во всеуслышание представиться:       — Пиратская шайка Усоппа прибыла!       Настоящие пираты во все глаза на них уставились. Элен, к которой после сытного обеда частично вернулась способность трезво рассуждать, вдруг поняла, почему Усопп, хоть поначалу чужаков и опасался, быстро сделался с ними на короткой ноге. Меж тем новоприбывшие тщательно осмотрели помещение и стали шёпотом совещаться:       — Капитана здесь нет!       — Не может быть… Его съели?!       Элен чуть не подавилась очередным глотком: мальчуганам, может, и хотелось верить, что переговариваются они между собой неслышно для других, но до её угла почему-то долетало каждое слово.       — Эй, пираты! — расхрабрившись, закричал мальчишка в шапочке, из которой на макушке торчала прядь волос, отчего Элен и сравнила его с морковкой.       Луффи и бровью не повёл, продолжая пить чай с таким видом, будто на дне его чашки обнаружилось что-то очень интересное. Остальные насторожённо ждали, что дети скажут дальше.       Добившись того, что внимание практически всех молодых людей теперь было приковано к ним, пацанята выхватили из-за пояса короткие деревянные мечи и воинственно ими взмахнули.       — Что вы сделали с нашим капитаном?! Верните его! — потребовали малолетние нахалы.       «С чего они решили, что мы с ним что-то сделали?» — удивилась Элен. И сама же на свой вопрос ответила, представив всё произошедшее с точки зрения юных друзей нового знакомца. Они же не видели его с тех пор, как убежали с утёса! Что они могли подумать, увидев, как пираты спокойно сидят себе в таверне, а их капитана нигде нет поблизости? Его что, убили, съели, закопали? Но недоразумение должно вскоре разрешиться, ведь все присутствующие здесь разумные люди…       Недоразумение, наоборот, продолжилось, когда Луффи, наконец, допив, довольно похлопал себя по животу со словами: «Эх, и вкусное же было мясо!»       Этим он вверг юных авантюристов в шок. Мальчишки в страхе отшатнулись, глядя на пирата полезшими на лоб глазами.       — Мясо?.. — забормотали они. — Он… он съел капитана?!       Нами не удержалась от улыбки и тихого смешка: похоже, она, как и Элен, была уверена, что далеко шутка не зайдёт.       Но тут инициативу перехватил Зоро. Состроив жуткое выражение лица, он медленно, зловещим голосом заговорил:       — Ваш капитан? А, мы просто…       — Что вы с ним сделали?! — испуганно закричали мальчики.       И тут Зоро жестоко ухмыльнулся.       — Мы просто… съели его.       Реакция бедняг превзошла все ожидания.       — А-А-А-А!!! — не своими голосами заорали они. — БАБА ЯГА!!!       — Почему вы на меня смотрите?! — закричала в ответ взбешённая Нами.       Пацанята дружно хлопнулись в обморок. Вставшие дыбом волосы и ручьи слёз на щеках в полной мере передавали пережитый ими ужас.       — Какого чёрта ты это сказал! — продолжала бушевать Нами, ударив кулаком по столу: кажется, она с трудом удержалась, чтобы не врезать самому шутнику.       Зоро ей не ответил: он хохотал практически до упаду, держась за живот. Элен, в первый момент вскочившая на ноги, чтобы посмотреть, всё ли с жертвами пиратского чувства юмора в порядке, хихикала в ладонь, опасаясь навлечь гнев рыжей и на себя.       Пару минут спустя ребятишки снова были в строю. Поняв, что их капитан жив и здоров, а весь балаган с его съедением — не более чем глупая шутка (в этом их с ласковой улыбкой убедила Нами, незаметно положив руку на плечо Зоро и с силой сжав, чтобы больше рот не разевал), они успокоились и, вспомнив о хороших манерах, представились.       Элен задумчиво допивала уже остывший чай и тщетно пыталась понять: то ли это у неё со слухом или восприятием проблемы, то ли всё дело в каком-то языковом барьере. Она вроде нормально понимала других, а другие понимали её, и с письменностью у неё тоже недоразумений не возникало, но прямо сейчас она была готова в этом засомневаться. Хотя, возможно, это какой-то очередной неписаный здешний закон, крайне непонятный и нелогичный, но всё же закон.       Так вот, мальчика с хохолком на макушке звали Луковкой, он носил очки, и у него постоянно слезились глаза. Мальчик в шапочке с торчащей из неё прядкой назвался Морковкой. Перчик («Зелёный! Не красный!») — так представился третий мальчик. Что «перчик» именно зелёный, он мог бы и не добавлять: его волосы были тёмно-зелёного цвета.       «Наверное, это всё-таки не имена, а всего лишь прозвища, — сделала более-менее разумное предположение Элен, но сама так в это и не поверила. — Ну и ладно, в „Чиполлино“ герои спокойно жили с такими именами, как Вишенка, Редиска, Земляничка, Груша, Тыква и так далее. Почему здесь нельзя?»       — Ваш капитан вдруг сорвался с места и куда-то исчез со словами «Сколько времени?», — тем временем объяснила Нами мальчикам.       Троица сразу расслабилась и весело заулыбалась.       — Это значит, что ему пришла пора идти в особняк!       — Где живёт та больная девушка? — уточнила штурман.       — Но зачем он идёт туда? — наморщил лоб Луффи.       — Чтобы врать! — хором выпалили мальчишки, немало удивив пиратов.       — Но разве это не плохо? — ещё сильнее запутался капитан.       — Нет, это, наоборот, хорошо! Это здорово! — наперебой возразили Луковка и Перчик.       Непонимание только усугублялось. Вдоволь насладившись лицами пиратов (не иначе как в отместку за шутку про их капитана), юные разбойники принялись с жаром объяснять:       — Уже почти целый год он ходит к особняку и развлекает госпожу Каю своими небылицами! Это всё ради того, чтобы ей стало лучше и она выздоровела!       — Ого, да он классный парень! — искренне восхитился Луффи.       Остальные его поддержали. Элен растроганно заулыбалась. Её улыбка стала шире, и попаданка в голос засмеялась, когда друзья Усоппа (к слову, сейчас его имя стало ей что-то упорно напоминать) загалдели, рассказывая пиратам о выдающихся сторонах своего предводителя:       — Мне нравится, что он вмешивается в дела других! — взмахнул руками Морковка.       — Мне нравится, что он принимает всё близко к сердцу! — широко ухмыльнулся Перчик.       — А мне нравится, как он врёт! — воскликнул Луковка.       — В каком месте это его сильные стороны? — выпал в осадок Зоро.       Элен снова хихикнула: ей нравилось, с каким восхищением и уважением ребятня относится к своему другу, несмотря на то, что те черты, которые они называли, вряд ли можно было посчитать положительными у кого-либо другого.       — И, значит, барышне из особняка становится лучше? — радостно уточнил Луффи.       — Да, и всё благодаря капитану, — важно подтвердил Морковка.       — Отлично! — Луффи вскочил на ноги и вскинул вверх кулак. — Тогда мы пойдём к ней и попросим у неё корабль!       — Нет! — попыталась остановить его Нами. — Разве мы уже не отказались от этой затеи?       Не слушая, Луффи первым направился к выходу из таверны. Нами ничего не оставалось делать, кроме как вместе с остальными последовать за ним.       Мальчики быстро обогнали Луффи и зашагали впереди всех, указывая дорогу. Деревня вскоре осталась позади, а далеко впереди показался большой дом. Элен снова замедлила шаг, экономя силы. По счастью, на этот раз компания так сильно не торопилась.       Перед красивыми узорчатыми воротами они остановились, и Луффи громко поздоровался, попутно сообщив и цель прибытия. Ему никто не ответил: видимо, в саду, разбитом за оградой вокруг дома, никого не было, а в самом особняке было мало что слышно снаружи. Выждав с минуту для приличия, Луффи вскарабкался на ограду.       — Эй, разве так можно?.. — опомнилась было Элен, но Нами положила руку ей на плечо и покачала головой, будто говорила: «Нам его не остановить».       — Тогда идём за ним, — вернул девушек к суровой реальности Зоро.       Нами взобралась на стену и спрыгнула с другой стороны без посторонней помощи, пираты Усоппа тоже справились самостоятельно: возможно, они уже не в первый раз проделывали этот трюк, а может, видели, как здесь пролезает их лидер. Впрочем, они ребята подвижные, ни минуты не усидят на месте, наверняка лазают по деревьям и утёсам на берегу, и эти ворота для них никакое не препятствие.       Элен же, не уверенной, что она бы справилась и в здоровом состоянии, без лишних слов помог Зоро — и залезть наверх, и спуститься вниз. Ступив на траву в саду, попаданка смущённо поблагодарила друга. Фехтовальщик чуть склонил голову набок и подтолкнул девочку в сторону, откуда слышались голоса. Элен послушалась и резво зашагала к особняку вслед за всей развесёлой компанией. Завернув за угол, она остановилась, рассматривая открывшуюся её глазам трогательную картину.       Усопп сидел на корнях дерева, откинувшись на его ствол, и что-то с удовольствием рассказывал девушке, облокотившейся на подоконник открытого окна напротив. Судя по всему, это и была госпожа Кая. Миловидная, нежная девушка с белокурыми волосами до плеч, открытым лицом и бледноватой кожей, одетая в лёгкое белое платье, слушала выдумщика, затаив дыхание и улыбаясь.       — А что случилось с золотой рыбкой? — с живым интересом спросила она, когда Усопп ненадолго замолчал, чтобы перевести дух.       — Я взял и разрезал её на крохотные кусочки, а потом отправил в страну гномов, — с энтузиазмом продолжил фантазировать Усопп. — И даже к тому времени, когда день подошёл к концу, они никак не могли закончить её есть! И тогда за мою великую силу они стали называть меня…       — Капитан! — подал тонкий голосок один из его последователей.       Усопп подпрыгнул от неожиданности и резко обернулся.       — А вы что здесь делаете?! — вытаращился он на свою команду.       — Мы привели сюда этого парня! — хором откликнулись Морковка, Перчик и Луковка, указывая на стоявшего между ними Луффи.       — Кто это? — вежливо поинтересовалась немного растерявшаяся от внезапного наплыва гостей хозяйка.       — О, так это вы — барышня? — весело сказал пират.       Усопп в мгновение ока подскочил к нему и панибратски забросил руку ему на плечи.       — Эти ребята приплыли сюда, услышав слухи обо мне! — возвестил хвастун. — Они хотят вступить в мою пиратскую шайку.       — Нет, это не так, — тут же опроверг его слова Луффи, не отрываясь глядя на барышню.       — У вас ко мне просьба? — Кая с любопытством смотрела в ответ на незнакомца.       — Да! — Луффи сделал пару шагов вперёд, так что Усопп был вынужден отступить, и раскинул руки в стороны. — Нам нужен большой корабль…       — Что вы здесь делаете?! — в ярости прогремел новый голос.       До этого момента Элен просто стояла рядом с Нами, Зоро и пиратами Усоппа и наблюдала за тем, что видели её глаза. Ей было хорошо, спокойно и даже весело, а злосчастное недомогание беспокоило её куда меньше, чем раньше (хоть и не отступило до конца). Она вздрогнула всем телом, когда прозвучал этот гневный окрик, и неосознанно сделала маленький шажок в сторону Зоро.       Элен не любила, когда кто-то повышает голос, пусть даже не на неё. Не то чтобы на неё часто кричали (хотя нельзя сказать, что она была очень послушной девочкой и никогда не доводила мать до состояния «пока не наорёшь — ничего не помогает»), но Элен и так была от природы человеком пугливым: её нередко шугал любой громкий звук, а уж о повышенных тонах и говорить нечего. Тем более когда выведенный из себя человек вкладывал в крик все испытываемые им эмоции. Тогда крик пригибал к земле, заставляя казаться меньше и мямлить, от него по спине начинали бегать мурашки, ноги и руки слабели, а глаза становились большими и испуганными. К счастью, если она попадала под общую раздачу или была свидетелем громкой и некрасивой сцены, Элен всего лишь чувствовала себя пришибленной, не более того.       А сейчас она тоже входила в это «вы», и она догадывалась, что это «вы» означает. Нарушители. Чужаки. Вторженцы. Опасность. Разумеется, она была права.       — Как вы смеете просто так врываться сюда! — продолжил бушевать человек, быстрой походкой приближавшийся к пиратам — и морским, и деревенским.       Элен, снова вздрогнувшая на новом окрике, несмело подняла непонятно с чего слезящиеся глаза, чтобы рассмотреть охранника — кем ещё он мог быть с таким отношением?       Вторым человеком, столь же сильно отреагировавшим на появление нарушителя — но уже идиллии, — был Усопп. Он отвернулся, с неприязнью нахмурившись, и процедил сквозь зубы:       — Чёрт! Этот слуга…       — Курахадор… — прошептала Кая. И, собравшись с духом, попыталась его урезонить: — Послушай, Курахадор, эти люди пришли…       — Вы не должны ничего объяснять! — властным жестом поднял ладонь Курахадор, заставляя девушку замолчать. — Расскажете позже.       Видя, как легко он остановил барышню, которая, по идее, должна была быть самой главной в особняке, Элен засомневалась, что этот человек всего лишь обычный слуга. Учитывая эту склонность командовать и влиять на других, а также чёрный фрак с необычными декоративными элементами на нём, она бы скорее решила, что он дворецкий.       Курахадор повернулся к незваным посетителям.       — Пожалуйста, уходите! — уже спокойнее потребовал он. — Или вам есть, что сказать?       Несмотря на вполне вежливую и обходительную речь, Элен поёжилась. Возможно, человек, ратующий за безопасность барышни, и должен быть таким — подозрительным, недоверчивым, жёстким с чужаками. Но взгляд, которым Курахадор одарил ребят из-за круглых очков, был пренебрежительным, едва ли не до презрения, и раздражённым, будто он смотрел на несмышлёных, глупых детей, пытавшихся казаться кем-то, кем они точно не являются, и позарившихся на заведомо недосягаемое. Если в первую минуту Элен и воспринимала его как обычного человека, то теперь — при всём желании не могла. Она решила, что разыгралось воображение, потревоженные нервы. Но смотреть на Курахадора без опаски было уже выше её сил.       Высокий стройный мужчина с зачёсанными назад чёрными с зеленоватым отливом волосами и сурово сведёнными к переносице бровями стоял перед пиратами, расправив плечи и широко расставив ноги, позиционируя себя как полноправного хозяина и места, и ситуации, готовый легко отразить любую напасть и вернуть удар. Но как боец он не был похож ни на Луффи, ни на Зоро: он не казался Элен человеком, который станет нападать в открытую. Было в нём что-то хищное, что-то с подвохом, какая-то тайна, что-то скрытое — и скрытное.       — Я хочу корабль! — улыбнулся во все тридцать два Луффи, отвечая на вопрос.       — Ни за что, — мгновенно отрубил Курахадор, даже не дослушав.       Парнишка повесил нос, и Зоро сочувственно похлопал его по спине. Элен, отвлекшись от недобрых предчувствий, хихикнула: её восхищала и временами поражала — в хорошем смысле — Луффина открытость.       Дворецкий снова обвёл собрание пристальным, как у змеи, взглядом и неприятно улыбнулся.       — И ты здесь… Усопп, — произнёс он, выдержав перед именем выдумщика многозначительную паузу.       «Это не к добру», — насторожилась Элен. И чего этот зловещий тип к Усоппу прицепился?       Кая тоже напряглась: видимо, зная своего дворецкого, она представляла себе, что от него ждать.       — До меня дошли слухи о тебе, — издалека начал Курахадор. — Ты весьма знаменит в округе.       — О, спасибо! — Усопп явно почувствовал себя не в своей тарелке, но продолжал придерживаться привычного амплуа — хвастуна, выдумщика и лгуна. — Можешь называть меня «капитан Усопп». Меня все здесь так зовут…       — Охранники говорили, что ты пробираешься сюда через тайный ход, — грубо перебил его Курахадор, странным жестом поправляя очки — не пальцами, как все нормальные люди, а сгибом запястья. — Что тебе здесь нужно?       — Ах, это, — Усопп несколько сбился с мысли. — Я слышал, здесь водится огромный крот. Ну, я и пришёл, чтобы самому на него взглянуть!       Курахадор сухо рассмеялся.       — Да, теперь я убедился: врёшь ты мастерски. — И вдруг ни с того ни с сего перевёл тему: — Также я слышал о твоём отце…       — Что?! — тут же вскинулся Усопп.       Обычно, когда неприятель начинает поминать родителей, следует оскорбление, переходящее в провокацию. Так и случилось.       — Ты ведь сын грязного пирата. — Дворецкий снова тем же странным жестом поправил сползшие на кончик носа очки, свысока глядя на лжеца. — Я не удивлён, что ты пошёл по этой дорожке. Лучше бы тебе держаться подальше от моей хозяйки.       — Его отец был пиратом? — пробормотал Луффи рядом с Элен, будто пытался что-то вспомнить.       — Ты сказал грязным?!.. — Усопп затрясся от ярости.       — Ты и барышня принадлежите к разным мирам, — продолжал безжалостно гнуть своё Курахадор и произнёс нечто, выходящее за какие угодно рамки: — Ты хочешь денег? Назови свою цену.       Этим он оскорбил не только лично Усоппа и не только пиратов, подразумевая своими словами, что пираты ищут лишь чужого богатства, но и саму барышню. Кая с размаху ударила ладонями по подоконнику, громко прикрикнув на дворецкого:       — Хватит, Курахадор! Немедленно извинись перед Усоппом!       — Нет нужды извиняться перед этим невоспитанным мальчишкой! — возразил мужчина, ни капли не чувствуя себя виноватым. — Я лишь сказал правду!       К Усоппу он, тем не менее, обратился вновь — но, разумеется, не затем, чтобы просить прощения.       — Мне так жаль. Ты, наверно, ненавидишь своего отца, ведь он — никчёмный охотник за сокровищами, бросивший семью и деревню!       Эти слова отдались глубоко внутри Элен, задев некую хрупкую струну, но в данный момент было не время задумываться о себе.       Элен словно превратилась в живую губку, впитывая всё, что видела и слышала, принимая слишком близко к сердцу. Злая ирония в голосе дворецкого резала не хуже ножа, и Элен впервые в жизни поняла, насколько правдива народная мудрость: словом можно ранить, словом можно убить.       — Не смей оскорблять моего отца! — зарычал Усопп, стискивая кулаки и воинственно подбираясь.       К высокомерному взгляду сверху вниз прибавилась насмешливая улыбка.       — Почему ты так зол? — Курахадор уже неприкрыто издевался. — Это не слишком умно. Тебе бы следовало соврать, как и всегда, сказать, к примеру, что… твой настоящий отец — благородный и честный купец, а тот — чужой человек, проходимец…       — ЗАМОЛЧИ!!!       Элен зажмурилась. Звук сильного от злости и обиды удара кулаком по лицу было ни с чем не спутать. Кая ахнула, мальчишки вскрикнули, пираты продолжали хранить молчание. Ненадолго всё стихло, и попаданка несмело приоткрыла один глаз.       Курахадор с трудом принял сидячее положение, придерживая покрасневшую скулу. Хорошего настроения у него, естественно, не прибавилось.       — Аргх-х… Чёрт, — выругался мужчина, осторожно ощупывая место удара, и вскинул голову, впившись в противника убийственным взглядом. — Так вот… какой ты сильный, поганец! Каков отец, таков и сын!       — Замолкни!! — прикрикнул Усопп. — Я горжусь тем, что мой отец — пират! Я горжусь тем, что он — храбрый воин моря! Да, ты прав, мне нравится врать! Но я горжусь тем, что в моих жилах течёт кровь пирата! Мне не нужно притворяться кем-то, кем я не являюсь! Я — сын пирата!       Элен не знала, что толкает людей на путь пиратства. Ей была известна только история её товарищей. Они действительно очень странная команда — ведь никому из них не нужно то, что нужно большинству пиратов. И то, что Усопп говорил об этом порицаемом ремесле, заставляло гордиться им самим, уважать его и за него радоваться.       А ещё…, но это уже личная заморочка Элен… нельзя было не уважать его за то, что, хоть отец некогда и оставил семью ради моря, странствий и сокровищ, Усопп продолжал любить его и восхищаться им. И только из этих чувств сам бы покинул деревню и поднял пиратский флаг.       — Точно… Он же… — вдруг произнёс Луффи негромко, вырывая Элен из её мыслей. — Теперь я вспомнил!       Конечно, пояснять, что именно он вспомнил, капитан не стал. Ситуация не располагала.       Курахадора тирада Усоппа ни на секунду не впечатлила. Он мрачно усмехнулся. Снова Элен показалось, что это не походит на то, как повёл бы себя человек, по-настоящему недолюбливающий пиратов. Впрочем, это было только её мнение.       — Пираты — храбрые воины моря? — Дворецкий презрительно хмыкнул. — Не смеши меня. Твои слова доказывают лишь то, что в тебе наличествует варварская кровь.       Усопп промолчал.       — Тебе нравится врать, и ты впадаешь в ярость, когда тебя задевают, — озвучил очевидное Курахадор. — Тебе нужны деньги барышни, и только ради этого ты стал сближаться с ней!       — Что ты сказал?! — вновь стал выходить из себя парень. — Да я!..       — Так или иначе, в твоих действиях есть подвох! Достаточно уже того, что ты — сын пирата! — осудил его мужчина.       — Не смей оскорблять моего отца! — снова сорвался Усопп и схватил дворецкого за грудки.       Мордобою, из которого ещё неизвестно, кто, по ощущениям Элен, вышел бы победителем, не дала случиться Кая.       — Прекрати, Усопп! Не трогай его! — попросила она.       Рука, занесённая для удара, замерла. Усопп, с трудом сумев сдержаться, резко повернулся к девушке. Дворецкий же стоял с таким невозмутимым видом, как будто это не его держали за ворот рубашки, собираясь от души двинуть. А наоборот. Элен смутно порадовалась, что бой остановили.       — Курахадор… не плохой человек, — срывающимся голосом прошептала барышня, закрыв лицо ладошкой. — Он… просто… делает это ради меня.       — Убери руки, — надменно произнёс мужчина, грубо отцепив от одежды пальцы Усоппа и педантично расправляя смятый ворот.       Парень по инерции сделал шаг назад. А дворецкий ещё не закончил:       — И не смей больше приближаться к этому дому! Здесь не место такому дикарю, как ты.       Усопп потемнел лицом.       — Мог бы не утруждаться, — бросил он почти равнодушно. Элен показалось, что лишь огромными усилиями ему удаётся не дать голосу задрожать. — Я и сам теперь уйду. И больше я сюда не вернусь!       Он развернулся и зашагал по дорожке к воротам.       — Капитан… — пробормотали нестройным хором пираты Усоппа.       — Усопп… — Кая неотрывно смотрела в спину почти скрывшемуся из вида другу.       — Сволочь! — не выдержал первым Морковка, выхватывая меч и поворачиваясь к дворецкому. — Наш капитан совсем не такой!       — Верно! Дурак! — поддержал его Перчик, размахивая кулаками.       — Дурак! — присоединился к товарищам Луковка.       — Дурак! — повторил за детьми Луффи.       — Эй, это не наше дело, — напомнил Зоро, треснув капитана по голове, но тот, конечно, этого даже не заметил — фехтовальщику пришлось крепко схватить Луффи за руки, чтобы удержать его на месте и не дать наброситься на Курахадора.       Мальчишек успели остановить Нами и Элен, хоть это было и нелегко: они вырывались, точно дикие котята.       Курахадор смотрел на это действо, в вежливом изумлении подняв брови, но уголок рта у него дёргался, выдавая его истинные чувства.       — Немедленно все вон отсюда! — наконец, взорвался он, и пираты, многие из которых напоследок состроили ему рожи или показали язык и оттянутое веко, нехотя поплелись восвояси.       Элен и Зоро на всякий случай замыкали понурую процессию, и попаданка один раз даже оглянулась. Кая скрылась в комнате, захлопнув окно, а дворецкий, прежде чем зайти в дом, некоторое время смотрел пиратам вслед. Кажется, это его взгляд упорно прожигал Элен спину.       — Что-то мне в нём не нравится, — случайно озвучила свои невесёлые мысли попаданка.       Зоро скептически скосил на неё глаза, точно говорил: «Неужели только что-то?»       — Нет, я понимаю, что он неприятный и зловещий тип, но раз он работает в особняке, значит, действительно там нужен, но… Меня настораживает его экспрессия по отношению к пиратам, — призналась Элен.       Ророноа снисходительно фыркнул.       — Вот теперь я готов поверить, что твой мир действительно райское местечко по сравнению с нашим.       — Эй! — обиделась Элен. — Мой мир вовсе не райское местечко. Пиратский бум там тоже был, пусть и довольно давно. У нас несколько другие напасти. Точнее, плохие люди везде найдутся, меняются только методы и немного цели. И размах.       Фехтовальщик кивнул, давая понять, что принимает её аргументы и больше так о её мире отзываться не будет. Мысль свою он, тем не менее, развивать продолжил.       — Тогда изменю формулировку: теперь я вижу, что лично тебе повезло жить в безопасности. Ты плохо себе представляешь, как здесь относятся к пиратам. Так что такая реакция — не редкость.       Элен это не убедило. Она мотнула головой.       — Может, неприязнь к пиратам он отлично и изображает, но…       — Изображает? — Мечник вскинул брови. — Хочешь сказать, что у нас тут два выдающихся враля на одну деревню?       — Усопп не враль, а хвастун и выдумщик, — невольно вступилась за беднягу Элен. — А этот Курахадор, если действительно что-то скрывает, не столько враль, сколько хороший актёр.       — С чего ты взяла, что он что-то скрывает?       Стоило Зоро задать этот вопрос, как Элен сама засомневалась в своих подозрениях. Да, Зоро прав, в таком отношении к морским разбойникам нет ничего удивительного, а что касается Усоппа, то за него говорит, во-первых, его репутация, а во-вторых, его происхождение. Увы, в большинстве своём люди склонны вешать всех собак на детей из-за их родителей.       Элен прислушалась к себе и поняла, что в её отношении к Усоппу ничего, в общем-то, не изменилось. В конце концов, он никому не причиняет вреда, то, что он и трое восхищающихся им мальчишек называют себя пиратской шайкой имени его любимого, — не более чем детские шалости. А то, что он пытается помочь, пусть и довольно неординарным способом, больной девушке, это, напротив, говорит в его пользу! Может, он и не самый храбрый человек на свете, и из себя выходит, когда задевают важных для него людей, — так кто на этой земле не грешен? Зато он готов помочь тому, кто в беде, он весёлый и общительный, обладает чувством юмора, богатым воображением и широкой, доброй душой. А то, что любит привирать и выдумывать небылицы, — у каждого своё хобби.       Нельзя отрицать, что подозрения Курахадора имеют под собой основания, но в этом противостоянии Элен была всецело на стороне Усоппа.       — Я не могу толком объяснить, — развела руками девочка. — Просто… не нравится он мне, и всё тут. Предчувствие у меня такое.       Зоро ничего не ответил, но и смеяться над ней не стал, и Элен немного осмелела.       — Понимаешь, — вновь заговорила она после паузы, — его слова сомнений не вызывают. Сомнения вызывают детали, то есть не то, что он говорит, а то, как он это говорит. В нём столько злой иронии, насмешки, яда, высокомерия, презрения к кому бы то ни было… Да, придрался он только к Усоппу — и не просто придрался, а бессовестно издевался и злорадствовал! — но он на нас всех смотрел так, словно мы — букашки у него под ногами или грязь на ботинках. Дурацких, кстати…       Зоро улыбнулся на последнее замечание, но одними только губами: похоже, он начал воспринимать её слова всерьёз.       — В общем, мне кажется, что он плохой человек, — заключила попаданка. — Помнишь, как ловко он не дал госпоже Кае всё объяснить? Я бы не удивилась, узнав, что в особняке на самом деле он всем заправляет.       Ророноа покивал, но всё же не до конца поверил её доводам. Он считал, что их дело — попытаться добыть корабль, а нет — значит, уплывут дальше, и не стоит лишний раз лезть в чужие дела. Элен насупилась, но тему послушно закрыла. Тем более они уже подошли к воротам, и Зоро снова должен был помочь ей перелезть.       Кусты зашуршали, и позади Зоро и Элен появились двое охранников в чёрных костюмах, похожие на секьюрити. Фехтовальщик будто бы не сделал ни одного движения, но получилось, что неведомым образом он чуть выступил вперёд, загораживая собой Элен. Правая рука спокойно лежала на гардах катан, и во всей позе Ророноа сквозило не больше опасности, чем обычно, но намёк был ясен.       — Мы уже уходим, — пискнула Элен из-за его спины, огромными глазами глядя на охранников.       Она не знала, что сейчас произойдёт, в курсе ли секьюрити, что произошло в саду и почему до этого ребята не наткнулись ни на одного охранника, но попытаться заявить о своих мирных намерениях стоило.       Мужчины, габаритами напоминающие шкафы, быстро переглянулись, и один двинулся вперёд. Зоро напрягся и в одну секунду подобрался, крепко обхватив рукоять одной из катан. Элен в красках представила, как их сейчас живописно размажут по траве, клумбам, ограде и дорожке, а потом убедительно объяснят барышне, что розы надо выкрасить в красный, да и вообще красный цвет — новое модное веяние в садовой архитектуре…       Или, вернее, попытаются всё это проделать, поскольку вряд ли Зоро даст расправиться с собой каким-то секьюрити.       Охранник с достоинством прошествовал мимо пиратов, достал из кармана пиджака ключ и отпер ворота.       — Раз вы уже уходите, то, думаю, так будет удобнее, — невозмутимо произнёс он.       Элен на миг «зависла», пару раз хлопнула ресницами и, не до конца веря, что только что произошло, благодарно пролепетала: «Спасибо», — после чего покорно позволила Зоро отбуксировать её с территории особняка наружу: ноги от пережитого волнения стали ватными.

***

      Позже, проверяя, всё ли в особняке идёт как надо, Курахадор столкнулся с охранниками и строго выговорил им за то, что покинули пост и позволили проникнуть внутрь кучке проходимцев, которые хотели навредить барышне.       — Их не надо было выпускать? — нахмурился один из шкафов.       — О, так вы успели на них наткнуться? — ядовито произнёс было дворецкий, но вовремя спохватился. — Нет, всё равно я уже прогнал их, так что не имеет значения, каким путём они ушли.       — Простите, — покаянно повесили головы охранники, и один из них с чувством отругал нарушителей спокойствия: — Кто бы мог подумать, что какая-то шайка посмеет нацелиться на нашу барышню!       — Вы говорите, и врун Усопп тоже здесь побывал? — подхватил второй секьюрити. — Немудрено, что он спелся с теми хулиганами! Рыбак рыбака, что называется, видит издалека! В той компании девица была, блондинка мелкая такая, так она приятелю своему, зеленоволосому мордовороту с мечами, доказывала, что вы якобы плохой человек и что-то дурное замышляете.       — Он ей, правда, не поверил, — довольно продолжил рассказ первый охранник. — Да и доказательства она какие-то странные приводила. Как она там выразилась? Важно не то, что́ вы, господин Курахадор, говорили, а то, как вы это говорили. Что-то там про усмешки, злорадство, издёвки, что смотрели на них, как на пустое место…       — И про ботинки ваши сказала, что дурацкие, — тихо добавил его товарищ.       На лице Курахадора не дрогнул ни один мускул, но секьюрити было невдомёк, с какой силой распрямились пальцы рук у него за спиной и какой жестокости картины расправы замелькали у него в мозгу.       Он скованно рассмеялся:       — О, я думаю, не стоит обращать внимания на чужие глупости. Всё равно эта шайка вскоре отсюда уплывёт. Им нужен корабль госпожи Каи, но они ни за что его не получат, а потому уберутся подобру-поздорову.       — Точно! — поддержали его охранники. — Не дадим им обидеть барышню или забрать то, что принадлежит ей!       — Тем более, — продолжал Курахадор, легко перекрывая надоедливые возгласы, — я уже преподал им урок. Больше они не осмелятся сюда сунуться.       На этом разговор был окончен. Охранники ещё немного погалдели, высказав своё восхищение дворецким, не побоявшимся вступить в бой с пусть малолетними, но многочисленными хулиганами и победившим. Курахадор сдержанно напомнил, что им пора возвращаться к своим обязанностям, и дуболомы, громко сообщая всем о том, что мимо них и мышь в крепость госпожи Каи не проскочит, отправились на свои посты.       Тряхнув головой и таким образом выбрасывая из неё бессмысленный разговор (ну, не совсем бессмысленный, всё же кое-что достаточно важное — и настораживающее — они ему сообщили), Курахадор отправился дальше по своим делам, которые необходимо было выполнить как дворецкому. Наткнувшись на своё отражение в зеркальной поверхности подноса, который он унёс из комнаты барышни, мужчина с неудовольствием нахмурился и снова дотронулся до уже побледневшей отметины на скуле. Да, бил поганец что надо…       Чёрную душу чёрного капитана грело то, что недолго мальчишке радоваться осталось. И девчонке тоже. Куро не мог поверить, что его раскусила какая-то тщедушная малолетка, на протяжении всей встречи жавшаяся к «зеленоволосому мордовороту», — всего лишь посмотрев на него, выслушав и подметив то, от чего он, казалось, уже избавился, столько времени успешно притворяясь законопослушным обывателем и надёжным слугой.       «Ей всего лишь повезло. Всё равно она ничего со своей догадкой поделать не сможет — кто ей поверит? В конце концов, мои планы никогда не проваливаются. Она не сможет меня обыграть, да и как? Глупая маленькая девочка — матёрого стратега, самого Куро по прозвищу Сто планов, обхитрившего Морской Дозор, да что там, весь мир? Не смешите меня».       Курахадор, не переставая дивиться чужой наивности и посмеиваясь про себя, вернулся к своим обязанностям. Надо было поскорее заканчивать с делами в особняке: вот-вот на остров должен прибыть Джанго, а этот олух не может не привлекать к себе внимания. Встреча должна пройти быстро и незаметно, чтобы паршивый гипнотизёр тут же отчалил и подготовил пиратов, ждущих приказаний на «Безан Блэке».       Мужчина покинул дом через задний вход, предварительно удостоверившись, что все слуги знают, что он отправляется в соседний город, и никто из них не отправится к берегу. Перед выходом он по выработанной для образа дворецкого привычке проверил, как он выглядит: слуга представляет господина, в его случае — госпожу, ни в коем случае нельзя предстать в невыгодном свете, это бросит тень на репутацию хозяйки.       Заканчивая беглый осмотр (он уже начинал торопиться), Курахадор опустил взгляд на свою обувь, вычищенную до блеска всех полосок.       «И что там она сказала про мои ботинки?»       Мужчина пригладил напоследок волосы, не вынося, когда они растрёпывались (а недавняя стычка этому немало поспособствовала), вышел из дома, быстро оставил позади сад и зашагал через лес.       «Завтра к полудню её уже не будет в живых. Хотел бы убить сам — но только если эти остолопы не справятся. Их, впрочем, в любом случае будет ожидать та же участь».

***

      Элен и Зоро догнали друзей только на окраине деревни. Нами устроилась на верхней перекладине забора, Перчик и Морковка (Луковка куда-то исчез) сидели на траве, прислонившись к ограде спиной. Зоро тоже опустился на траву, удобно развалился, прислонив катаны к брёвнам, и расслабился, кажется, только в последний момент передумав дремать. Элен тоже решила изобразить птичку на жёрдочке и уселась рядом с Нами. Ни Луффи, ни Усоппа видно не было.       — Где Луффи? — поинтересовался фехтовальщик.       — Не знаю, — развела руками Нами. — Убежал куда-то. Наверное, отправился искать того «капитана».       — Капитан может быть только там, — сообщил Морковка, многозначительно выделив слово «там».       — Точно! — вспомнил Перчик. — Он всегда уходит на берег, когда волнуется. Проверим?       — Нет, я пас, — отказался Зоро, закрывая глаза.       «В конце концов, что может случиться с Луффи?» — отстранённо подумала Элен, понемногу понимая, как она устала и как ей хочется отдохнуть.       Сейчас они сидели на солнцепёке, их с Нами, так как они сидели выше, обдувало прохладным ветерком. Благодать, одним словом. И эту передышку Элен упускать не собиралась. Она даже начала проваливаться в сон, будто сквозь подушку слыша негромкую беседу подруги с мальчиками.       — А где ваш друг?       — А, Луковка? — весело переспросил Перчик. — Он всё время пропадает куда-нибудь.       — А потом прибегает с криками, — добавил Морковка.       И тут, как по заказу, вдалеке зазвенел тонкий голос Луковки:       — А-а-а! Тревога! Тревога! Вот ужас-то!       К друзьям со всех ног мчался маленький пухленький Луковка, у которого по лицу опять ручьями текли слёзы.       — Там человек… идёт задом наперёд! — закричал мальчик. — Там очень странный человек идёт задом наперёд!       — Может, спиной вперёд? — сонно пробормотала Элен, неохотно разлепляя глаза.       — Врёшь! — тоже не поверили Луковке друзья.       — Нет, правда! — И мальчик указал туда, откуда прибежал. — Вон он! Смотрите!       Пираты со сдержанным любопытством посмотрели в указанном направлении. Зоро даже на ноги поднялся — то ли на всякий пожарный, то ли чтобы лучше было видно. Элен прищурилась.       По дороге и впрямь спиной вперёд неспешно шагала тёмная фигура. Когда она приблизилась, стало понятно, что человек всего лишь одет во всё тёмное: пиджак, брюки, ботинки, похожие на мокасины, и шляпа — всё было почти чёрного цвета.       Когда человек приблизился и повернулся к ним лицом, Элен сочла, что вполне готова расписаться под словом «странный». И, наверно, не один раз.       Во-первых (начнём с самого безобидного), это были не брюки, а бриджи, а мокасины человек надел на высокие белые гольфы, которые ему будто бы были велики. На руках мужчина носил белые же перчатки — зачем-то с дырками на костяшках.       «Никогда не могла понять, зачем делать нарочно дырявые вещи», — покачала головой Элен, продолжая рассматривать незнакомца во все глаза.       К слову, о глазах: незнакомец прятал их за очками в желтой оправе с довольно большими красными стёклами в форме сердечек. Так что не было понятно, куда он смотрит и смотрит ли вообще.       На подбородке у мужчины была полосатая бородка цилиндром, как у древнеегипетских фараонов или у сфинкса.       «Интересно, зачем…» — начала было Элен, но вовремя остановилась: мало ли какие у кого вкусы. Пусть, даже если в этом мире ни фараонов, ни сфинкса никогда не было.       — Кто говорит, что я странный? — вдруг сердито заговорил незнакомец и тряхнул головой, растрепав свои неопределённого оттенка светлые волосы. — Я не странный!       — Но ты и правда необычно выглядишь, — мягко возразила Нами.       — Глупости! — вспыльчиво отрезал мужчина. — Я обычный гипнотизёр.       — Ух ты, правда? — тут же загалдели пираты Усоппа, и Элен едва не присоединилась к ним. — А вы можете что-нибудь показать? Покажите, покажите!       — С какой стати?! Вы что, смеётесь? — снова возмутился гипнотизёр. — Почему я должен вас слушать и показывать свой дар незнакомым людям? Ну и нахалы! Так вот, смотрите на это кольцо, — ни с того ни с сего принялся он командовать, доставая из кармана шнурок, на конце которого было большое кольцо.       Мальчишки заворожённо на него уставились. Элен, не желая слезать со своего удобного «насеста», наклонилась и вытянула шею. Видя её любопытство, мужчина чуть сместился вбок, чтобы ей было виднее (пираты Усоппа, будто уже загипнотизированные, потянулись за ним), и вытянул руку. Подождал, пока кольцо не замрёт, и раздал последние указания:       — После того, как я скажу: «Раз, два, Джанго!», — вы будете спать. Всё понятно?       Четверо любопытных молча кивнули.       Хоть Элен и ждала с нетерпением, чем закончится фокус, разумом она сомневалась в успехе. Однако усталость брала своё, и она поймала себя на мысли, что, если гипноз и не сработает, она без посторонней помощи сейчас уснёт.       — Раз, — медленно начал отсчёт гипнотизёр, — два… Джанго!       Нами и Зоро с интересом смотрели, как на траву шлёпнулись, посапывая, пираты Усоппа и, всхрапнув, рухнул, как подкошенный, сам Джанго, но, когда с перекладины поехала Элен, друзьям резко стало не до смеха. Они успели поймать её у самой земли, оттащили от забора, в ограде которого при падении застряла одна её нога, и осторожно уложили на зелёный ковер. Лицо попаданки, у которой день не задался с самого начала, наконец-то разгладилось и приняло умиротворённое выражение.       Будить никого пираты не стали, а взамен решили прикорнуть сами. Зоро дремал вполсилы и лениво приоткрыл один глаз, когда услышал шорох со стороны жертв гипноза. Джанго неуклюже поднялся, спрятал кольцо в карман, воровато огляделся, так и не заметив, что мечник на него смотрит, и лунной походкой отправился куда-то дальше по своим делам. Когда гипнотизёр скрылся из виду, Ророноа пожал плечами в ответ на всю эту ситуацию, громко зевнул, едва не вывихнув челюсть, и снова заснул.       Ближе к вечеру, когда солнце стало потихоньку скатываться к горизонту, компания почти целиком была снова в строю. Один за другим просыпались пираты Усоппа, вскакивали на ноги, разминались и носились друг за другом; пираты настоящие, сидя у ограды, за ними присматривали.       Добудиться не смогли только до Элен. Учитывая, сколько уже прошло времени, пора было идти искать капитанов. Мальчишки нетерпеливо подпрыгивали, иногда порывались растолкать девушку, но эта идея быстро показалась им непривлекательной: её друзья присматривали за ними не только от скуки, но и чтобы они Элен не тревожили.       Когда ждать стало почти невмоготу, Нами попробовала ласково растормошить Элен, но та даже не пошевелилась. Тогда за дело решил взяться Зоро, но воровка вовремя его остановила:       — Если ты её ударишь, то просто убьёшь, — убеждённо заявила она, грозно нахмурив брови.       Зоро медленно выдохнул через нос, опуская занесённую для несильной (по его расчётам) пощёчины широкую ладонь, и вкрадчиво спросил:       — И что ты предлагаешь?       — Понеси её, — не разочаровала его Нами.       Зоро вытаращился на неё:       — Да какого?!.. Сейчас встанет и своими ножками!..       — Не ори! — зашипела рыжая, сильно напомнив мечнику злую кошку.       Элен, разумеется, снова проигнорировала внешний раздражитель, только немного повернулась на бок.       Ророноа несколько раз сделал глубокий вдох, мысленно считая до десяти и успокаиваясь, после чего вполне миролюбиво потребовал объяснить ему, недалёкому, почему он должен разоспавшуюся девчонку на себе тащить.       Нами отметила за собой эту маленькую победу: если бы мечник действительно хотел, чтобы их подруга, а ныне в некотором роде проблема, проснулась, он бы понижать голос не стал — напротив, дискутировал бы на повышенных тонах.       — Будь джентльменом, — подмигнув, посоветовала она.       — Джентль… Кем?!       Ророноа выглядел так, словно вот-вот взорвётся, но тут пираты Усоппа, крайне заинтересованно следившие за дискуссией над свернувшейся клубочком Элен, отвлеклись на что-то и радостно закричали:       — Капитан!       Мимо компании пулей пронёсся Усопп — ни тебе здрасьте, ни до свидания — со страшным выражением лица и устремился вглубь деревни, подняв за собой клубы пыли.       Пираты недоумённо посмотрели ему вслед. Мальчишки, хорошо знавшие своего друга, пришли к выводу, что произошло нечто из ряда вон выходящее, поскольку вид у него был совсем дикий и ему несвойственный. Они запрыгали и потянули пиратов в сторону тайного места Усоппа. Зоро припомнил, что в том же направлении ушёл в своё время и гипнотизёр. Всё это становилось очень подозрительным.       Он попытался в последний раз разбудить столь не вовремя размякшую попаданку, но Нами, наконец смилостивившись, привела достаточно разумный аргумент:       — Послушай, она весь день себя плохо чувствовала, пусть ещё отдохнёт. К тому же, этот сон фактически искусственного происхождения. Мне кажется, будет лучше, если она проснётся сама.       Мечник сообразил, что остальные загипнотизированные действительно просыпались самостоятельно, каждый в своё время. Эту причину он всё же принял и взял Элен на руки. Правда, первоначально он хотел понести её на плече, но Нами вовремя вмешалась.       — С чего ты взяла, что ей плохо? — вполголоса поинтересовался Зоро, когда они бодрым ходом отправились к берегу: пираты Усоппа периодически играли сами с собой в догонялки, но всегда возвращались к старшим товарищам по «профессии».       — С того, что я более наблюдательна, чем вы двое, — чуть надменно хмыкнула воровка. — К тому же, даже заметь кто из вас, вы бы не поняли причину. Это «между нами девочками», как говорится.       Зоро покачал головой, ещё раз осмотрел Элен, но никаких тревожных признаков болезни или недомогания не увидел. Либо сон действительно пошёл ей на пользу, либо это и впрямь трудно увидеть, если не знать, что искать. Нет, он, конечно, замечал, что в течение дня попаданка была менее оживлённой и разговорчивой, чем обычно, и уставала быстро, но подумал, что она ещё не привыкла к путешествию и смене обстановки и грустит по дому. Элен немного рассказывала о месте, где жила, и стало понятно, что она обычная горожанка и почти не покидала родные пенаты. Вот тебе и смена обстановки.       — С ней всё будет в порядке? — спросил он, то ли имея в виду безвольно лежавшую на его руках Элен, то ли по-прежнему пребывая в своих мыслях.       Нами с непонятным удивлением посмотрела на него, но тут же сделала обычное выражение лица. Успокоила:       — Конечно. От этого не умирают. — Она негромко рассмеялась, увидев, как тут же нахмурился мечник, не желавший шутить в данный момент и на данную тему. — День-два, и она снова как огурчик.       Ророноа этим ответом удовлетворился и ускорил шаг, поудобнее перехватив попаданку под спиной и коленками. Блондинистая голова мотнулась у него на плече и снова прижалась щекой. Нами неизвестно отчего фыркнула и обогнала Зоро, окликнув проводников, чтоб не убегали чересчур далеко.       Луффи они и впрямь нашли на берегу, спящего сном младенца. Расталкивать его не пришлось: по счастью, капитан решил очнуться буквально через пять минут после того, как его нашли. Он пребывал в полном недоумении относительно того, как оказался на земле у подножия утёса и почему уже почти стемнело.       На время оставив все свои вопросы на потом, он эмоционально рассказал ребятам о том, что им с Усоппом удалось подслушать, прежде чем он заснул. Оказалось, что Курахадор обговаривал с другим странным типом, в котором все тут же узнали Джанго, план по убийству Каи. Согласно этому плану, Джанго должен был загипнотизировать Каю, чтобы она написала завещание в пользу Курахадора, своего опекуна, после чего заговорщики устроили бы ей «несчастный случай». Также из разговора двух мерзавцев выяснилось, что Курахадор был пиратом до того, как три года назад объявился на этом острове и втёрся в доверие к родителям Каи. И не просто пиратом, а капитаном, и сейчас вся команда кровожадных головорезов ждала приказа на пришвартованном неподалёку корабле.       Шайка Усоппа взволнованно загалдела, обсуждая рассказ Луффи. Нами же развеселила небрежность негодяев: наверняка они не знали, что Луффи жив (и что такое падение его не убьёт), его товарищам всё известно и они могут преспокойно уйти с острова, не ввязываясь в неприятности.       — Точно! — опомнился Морковка. — Мы тоже должны успеть убежать!       — И забрать всё ценное! — подхватил Перчик.       Луковка уже сосредоточенно загибал пальчики:       — Так, копилка, еда, модель лодки…       С воплем «Бежим быстрей!» пираты Усоппа опрометью бросились в сторону деревни.       — Мы тоже должны торопиться! — разволновался вдруг Луффи на полном серьёзе. — Иначе хозяин закроет лавку, и мы не успеем купить мяса!       От воспитательного подзатыльника его спасло то, что Элен выбрала именно этот момент, чтобы напомнить о себе.       После несколько часового сна ей стало значительно лучше, она снова много смеялась и улыбалась, бодро шла в ногу с остальными и живо на всё реагировала, на щеках проступил здоровый румянец, хотя глаза ещё некоторое время были подёрнуты мечтательной дымкой.       — Ты была права, — произнёс Зоро, когда они пошли обратной дорогой. — Но понять никак не могу: как ты догадалась?       — О чём догадалась? — в один голос спросили остальные.       Луффи повторил всё, что услышал на утёсе. С минуту Элен продолжала идти, смешно округлив глаза и открывая-закрывая рот, как рыба. Луффи это недолго забавляло, а потом он дёрнул её за рукав.       — Ну! Так о чём ты догадалась? — нетерпеливо потребовал он.       Элен грустно покачала головой:       — Когда мы уходили из особняка, я поделилась с Зоро своими подозрениями касательно Курахадора, и… теперь они оказались правдой!       Капитан присвистнул:       — Ну и ну! А раз ты знала, почему раньше не сказала? — пожурил он Элен. — Мы бы сразу с ним разобрались!       — Я не знала! — воскликнула она. — Я только сомневалась и искала подвох! Вообще, как Зоро правильно сказал, я все свои домыслы выстроила только из-за того, что с таким поведением, как у Курахадора, никогда не встречалась и оно показалось мне подозрительным. Так что не надо… говорить, что… ещё тогда мы могли что-то поделать. Тем более — на глазах у Каи. Которая, несмотря ни на что, ему верит и доверяет.       — Это доверие всех и погубит, — закончила её мысль Нами. — Судя по всему, эти три года Курахадор вёл себя тише воды ниже травы, и местные жители, не говоря уже об обитателях особняка, стали считать его честным, хорошим человеком.       — Образцовым гражданином, — буркнула Элен, но собственной шутке даже не улыбнулась.       Вскоре они нагнали шайку Усоппа, замедлившую ход, а чуть погодя наткнулись и на их предводителя. Лгун стоял, растерянно глядя по сторонам, а когда ребятишки его окликнули, быстро вытер лицо и подозрительно жизнерадостно помахал им, почему-то спрятав при этом левую руку за спину.       Что бы ни было у него на душе, он забыл обо всех невзгодах, стоило ему увидеть Луффи.       — Ты живой! — вытаращился на него, целого и невредимого, Усопп.       — Ну да, я только проснулся, — весело сообщил Луффи.       — Он всё это время проспал, — вставил Перчик. — Послушайте, капитан, мы всё знаем! Мы должны как можно скорее предупредить всех, что пираты идут!       Усопп неестественно замер. Несколько долгих секунд он молчал, отчего мальчики растерялись и непонимающе на него воззрились. Наконец, уголки губ лжеца дёргано поползли вверх, и Усопп заливисто расхохотался.       — Да я просто пошутил, как всегда! — пояснил он. — Я так разозлился на этого опекуна, что взял и стал всем рассказывать, что он пират!       Луффи нахмурился, поджав губы. Элен растерянно переводила взгляд с одного лица на другое, не понимая, что происходит. Одно дело, если бы и Луффи узнал о заговоре со слов Усоппа и рассказал команде. Тогда и все её подозрения яйца выеденного не стоят, но это уже не самое главное. Но ведь Луффи тоже был на утёсе, Джанго ведь его загипнотизировал! Что здесь творится?..       — Так ты наврал? — ушам своим не поверил Перчик.       — А я-то уже поверил! — с досадой вздохнул Морковка.       — Значит, дяденька в соломенной шляпе сговорился с капитаном! — обиженно махнул рукой Луковка.       Один за другим мальчики отворачивались от своего лидера, разочарованные в нём. Они не думали, что однажды он станет врать кому-то во вред, даже если человек этого заслуживал. Болтая уже не о грядущей опасности, а о скором ужине, они зашагали дальше по дороге и быстро скрылись среди домов.       Усопп, уже не скрывая простреленную руку, с минуту смотрел им вслед, затем сделал пиратам знак идти за ним.       Привёл он их обратно на берег, где недавно с Луффи подслушал дурной разговор, с которого и началась вся кутерьма. Зажимая рану, врун уселся на крупный валун и объяснил, почему он так поступил со своей шайкой.       Элен, не упуская ни слова, присела на соседний камень и достала бинты. Усопп было отмахнулся от неё, пробормотав: «Это просто царапина», — но упорство попаданки он недооценил.       — Цара-а? — чуть не задохнулась та и живо взялась превращать раненого в наполовину мумию.       Несколько минут спустя на предплечье Усоппа красовалась аккуратная — в основном благодаря своевременной помощи Нами — повязка, поверх которой он натянул обратно нарукавник в сине-белую полоску.       Причина, по которой обманщик прикинулся, будто ничего не произошло, корнями уходила в ежедневную рутину Усоппа и всей деревни. Каждое утро он начинал с того, что пробегал по улицам с криком «Пираты идут!», а жители выскакивали из домов и начинали за ним гоняться. Это было словно доброй традицией, означавшей, что всё идёт своим чередом, все в тонусе.       Закономерный итог, наступивший сегодня, был точно такой же, как и в известной сказке про мальчика, который кричал «Волки!» К сожалению, в этих краях о ней, похоже, не слышали…       С раннего детства Элен вдалбливали, что врать нехорошо. Конечно, находились вещи, о которых рассказывать родителям (точнее, в основном маме) не хотелось, и девочка пыталась что-то придумать. Но неизменно оказывался жизненным и правдивым рассказ «Всё тайное становится явным». Приходилось слышать и о людях, для которых постоянное вранье становилось традицией или вовсе образом жизни. Существовала даже такая болезнь.       Усопп не казался Элен человеком, который регулярно врёт, потому что жить без этого не может. Этому должна найтись какая-то веская причина. Сейчас Элен её не видела, но не сомневалась: относится она к тому времени, когда Усопп только начал устраивать для местных эту «утреннюю зарядку».       Но они же живут, чёрт побери, в мире, где набег пиратов — вполне реальная напасть! Так что нечего удивляться, что, когда она действительно нависла над деревней дамокловым мечом, никто не поверил тому, кто каждое утро кричал о появлении пиратов!       Элен с трудом заставила себя смолчать и не высказаться на эту тему, не бросить ни единого упрёка, не произнести ни слова, колкого и обидного. Не ей кого-либо поучать и воспитывать. Не потому что её не послушают, а потому что она не вправе это сделать. Кто она здесь? Для Усоппа — всего лишь одна из пиратов, в переломный момент появившихся на острове. А на самом деле она — всего лишь наблюдатель. Зритель, никак не участник.       И вопрос тут даже не в том, что она может сделать. Имеет ли она право что-то сделать? Она же чужая, её и быть-то здесь не должно. Это какая-то глобальная случайность, вселенская ошибка. Без неё мир не изменится. С ней — тем более. По крайней мере, не должен. Так она думала.       Поняв, что обитатели деревни слушать его не станут, а только ещё больше разозлятся, Усопп прорвался к особняку и попытался силой увести Каю. Девушка не поверила другу, утверждавшему, что её опекун и дворецкий — злодей, она решила, что Усопп хочет отомстить Курахадору за оскорбление отца. Пока парень снова и снова пытался объяснить, что на самом деле происходит, подоспела охрана, а к особняку приближались взбешённые жители деревни. Усопп, хоть и сумел разобраться с охранниками, был вынужден спасаться бегством, и тогда в него выстрелили. Впрочем, рана беспокоила его сейчас меньше всего.       — Я люблю эту деревню, — со слезами на глазах прошептал Усопп. — Хоть они и гнались за мной, и ранили меня, и выгнали. Но это всё ещё моя деревня! И я хочу их всех защитить! Я не могу бросить их в этой безжалостной бойне, которую собираются устроить завтра пираты!       Он вскочил на ноги и вскинул кулак вверх, к небу, где сияла ущербная луна.       — Я встречу их здесь, на берегу! Вся деревня думает, что всё, что я наговорил, — простой розыгрыш, а завтра будет обычный день. И я остановлю пиратов, не дам пройти дальше, к деревне! Так всё и впрямь останется всего лишь розыгрышем! Вот как поступил бы лжец! Я покажу им всё, на что способен!       Это была замечательная идея. Элен тихо улыбнулась. Великолепная, по сути своей. Но трудновыполнимая. По крайней мере, для того, чтобы претворять её в жизнь в гордом одиночестве.       Подняв взгляд на друзей, она увидела, что они солидарны с ней.       — Кто бы мог подумать, — усмехнулся Зоро. — Прогнать друзей, чтобы встретить врагов лично.       — Точно, мы идём с тобой! — Луффи уже разминался.       — При условии, что сокровища этих пиратов — мои, — сразу предупредила Нами.       — Вы что, будете биться вместе со мной? — Усопп не мог перестать изумляться. — Почему?!       — Потому что их больше! Верно? — Хоть Луффи и предположил это, количество врагов его самого никогда не пугало.       — И так видно, что ты боишься, — хмыкнул мечник.       — Неправда! — обиделся лгун. — Их может быть хоть целая армия, но им никогда не поколебать моё хладнокровие! Ведь я — храбрый воин моря, капитан Усопп!       Все дружно опустили взгляды, но комментировать очевидное не стали. Усопп очень боялся — у него сильно дрожали ноги. Он в сердцах ударил себя по коленям.       — Смейтесь теперь! — с надрывом крикнул парень. — Пиратская шайка Куро самая ужасная из всех! Вот в чём вся соль! И вообще, не нужна мне ваша жалость! Так что уходите, ну!       Не ударяясь в полемику, пираты доступно объяснили, что рисковать жизнями понапрасну им и самим неохота, так что дело не в жалости, напротив — они готовы помочь ему из уважения к его храбрости.       Усопп растрогался и чуть не расплакался снова, но быстро очнулся и сходу предложил простой, как пять копеек… то есть уже белли, и эффективный план.       Напасть пираты Куро (так звали Курахадора в бытность его морским разбойником) собирались, высадившись на этом берегу рано утром и пройдя по дороге к деревне. По словам Усоппа, это место было единственным удобным для высадки, поскольку остальная береговая линия была скалистой — стараниями самой матушки-природы. Даже подъём к дороге, хоть он и был довольно широким, проходил между двумя утёсами.       — Если сумеем защитить этот проход, деревня спасена, — говорил Усопп. — Для этого понадобится ваша сила. Что вы умеете?       — Рассечение.       — Растяжение.       — Воровство.       Элен тактично промолчала. До неё постепенно доходило, что́ их ждёт завтра и что она совершенно к этому не готова. Это тогда, с пиратами Багги, им повезло, что почти вся команда скоропалительно выбыла из строя. А здесь пушки и особого ядра не будет. На них набросятся десятки жадных до крови бандитов.       Значит, по меньшей мере, стоило вооружиться. Не прятаться же, как первоначально вознамерился Усопп! Элен подозревала, что как только она полностью осознает, в какой ситуации оказалась, то весь глупый героизм смоет, точно волной, и больше всего на свете ей захочется забиться в уголок, где её никто не найдёт. Но сейчас, пока паника не накрыла её другой, более мощной и опасной волной, она пыталась позаботиться о самой себе — для того будущего, в котором непременно задастся вопросом, что делать и какого чёрта.       Из оружия у неё при себе был только кинжал, замотанный в тряпку и спрятанный на дне сумки. Элен достала его, вынув из тряпицы и постаравшись не порезаться (кинжал попал к ней в ножнах, но удивительно «ловкая» Элен умудрилась их где-то потерять, а учитывая всё увиденное, пираты вообще их не жаловали, и ей ещё повезло), почти привычным движением закрепила в шлёвке бриджей на боку: проверила, надёжно ли держится, после чего убрала обратно — ещё целая ночь впереди. Теперь надо взять на вооружение что-нибудь ещё.       Она приблизилась к остальной компании, горячо обсуждавшей, как можно заставить пиратов застрять в этом проходе. Пока что лидировала идея Усоппа залить склон маслом: пираты поскользнутся на ней и не смогут подняться, а ребята в это время обрушат на них что-нибудь сверху. В частности, Усопп продемонстрировал завалявшиеся у него в сумке металлические колючки: их держать-то было сложно, не уколовшись, а острые иглы могли проткнуть и подошвы обуви! Таким образом, этих «ёжиков» можно было использовать в качестве и оружия, и дополнительной страховки.       Словом, даже на начальном этапе планирования ловушка получалась совсем не тем сюрпризом, с которым хочется столкнуться. И ведь это было ещё не всё, что имелось в богатом арсенале матёрого лгуна и выдумщика!       Итак, эта идея в кратчайшие сроки получила полное одобрение обороняющейся команды.       — Только за маслом и за материалами мне надо домой сходить, — несколько остудил пыл союзников Усопп, когда дело дошло до технического аспекта.       — Я с тобой! — вызвалась Элен.       Усопп рассудил, что масло он и сам дотащит, а с остальным управится Элен. Зоро, Луффи и Нами остались осматривать окрестности, прикидывая, как ещё можно использовать ландшафт, если что-то пойдёт не так.       Идти по ночному лесу оказалось страшновато, но не так страшно, как завтрашняя перспектива. Шагая в ногу с Усоппом, Элен чувствовала себя почти как на прогулке с другом.       — А ты не боишься, что жители деревни снова за тобой погонятся? — неловко нарушила молчание попаданка.       — Нет! — уверенно мотнул головой врун. — Я уверен, что они давно остыли и сейчас спят. Да и станут они гоняться ночью за тем, кто здесь каждый камень и каждую тропинку знает?       — Действительно, — невольно улыбнулась Элен, заражаясь его оптимизмом, — не станут.       На некоторое время они снова замолчали. В следующий раз первым заговорил Усопп:       — Я так и не услышал, чем занимаешься ты, когда спрашивал про сильные стороны.       Элен в темноте чуть в дерево не вписалась, по счастью, спутник вовремя дёрнул её в сторону.       Признаваться в законченной беспомощности не хотелось. Рассказывать, откуда она и почему такая слабая, — тоже. Впрочем, последнее можно было не упоминать.       — В нашей команде я — летописец, — с тяжёлым сердцем начала Элен.       Усопп взглянул на неё, как ей показалось, с уважением, и ей стало легче. Чуть-чуть. И Элен решила высказать всё разом, чтобы особо не мучиться, всё равно завтра её тот ещё ад ждёт.       — Я неплохо, как мне хочется верить, владею пером и словом, а в остальном полный балласт, — на одном дыхании выпалила попаданка и зажмурилась бы в ожидании вердикта, если б не боялась снова во что-нибудь врезаться — а это у неё получалось и с широко раскрытыми глазами.       — О-о, — пробормотал Усопп.       Элен внутренне сжалась: у лжеца, обычно за словом в карман не лезшего, пропал дар речи. Что теперь делать?..       — Э-э… Думаю, у меня дома завалялась старая рогатка, — неожиданно произнёс парень. — Учитывая план, даже если ты не умеешь стрелять, это тебе ничем не навредит. А если вручить тебе колючки или взрывные снаряды, то даже при отсутствии меткости будет неплохой результат!       Элен неосознанно замедлила шаг, глядя Усоппу в спину, как будто хотела прочесть у него в сердце ответ на вопрос…       «Почему? — громко звенело в опустевшей голове. — Почему они все мне безоговорочно верят?!»       От этого хотелось разреветься, и Элен яростно заморгала, пытаясь бороться со слезами.       Почему? Почему, что бы ни случалось, они продолжали так хорошо к ней относиться, прощая любую оплошность, любую ошибку? Даже Усопп, только сегодня встретивший её и пять минут назад узнавший о её беспомощности, по-прежнему готов был доверить ей наравне с остальными самое дорогое, что у него есть, — родную деревню. Почему?!       Здесь даже не получалось взять себя в руки и велеть себе делать всё в своих силах и даже больше.       Но потом всё вдруг успокоилось. Потому что не надо заставлять себя что-то делать, когда сам этого хочешь.       И Элен осмелела. И стала задавать вопросы, которые ей раньше такт не позволил бы, вежливость или банальное смущение.       — Можешь рассказать мне о Куро? — Она намеренно использовала именно это имя, позиционируя пиратского капитана и нечистого на руку дворецкого как разных людей.       — Зачем тебе? — с опаской поинтересовался шёпотом Усопп, будто Куро и его головорезы могли напасть на них прямо сейчас.       — Не знаю. Интересно. — Элен вкратце пересказала ему эпопею своих догадок, оказавшихся правдивыми, и пояснила: — Возможно, это всего лишь единичный случай, улыбка Фортуны, что я так угадала, но, так или иначе, лучше собрать о враге все сведения, которые есть в наличии.       — Логично, — согласился Усопп. — Удивительно, как только ты всё это подметила? Впрочем, неважно. Слушай. В сущности, мне известно не так уж много, кроме слухов, но те устарели и навряд ли имеют сейчас хоть какую-то ценность. Так что начну с фактов. Куро — капитан пиратов Чёрной Кошки.       — Странное название, — чуть ли не в один голос с ним прокомментировала название Элен.       — Да, трудно понять, по какой причине он так назвал свою шайку. Последние три года эта команда практически залегла на дно — до сегодняшнего дня, сама понимаешь. Или же в отсутствие капитана они не совершали никаких особо громких набегов и грабежей. Сюда не так уж много новостей докатывается.       — А что, раньше эта шайка пользовалась особо дурной славой? — полюбопытствовала Элен.       — Да! Капитан Куро — знаменитый пират, захвативший и разрушивший немало городов. Его все боялись.       «И стоит бояться до сих пор», — решила Элен: она сомневалась, что за три года мирной жизни Курахадор забыл, как сражаться и побеждать.       — Также он был известен как Куро «Сто планов» — его очень долго не могли поймать, а его нападения — предугадать, предотвратить или остановить, — продолжал с жаром рассказывать Усопп.       Он невольно ускорил шаг, и попаданке пришлось бегом последовать за ним, чтобы не отстать и не потеряться.       — Но где-то три с небольшим года назад его, как я слышал, таки сумел сцапать Морской Дозор и казнил, — внезапно закончил выдумщик.       — Но последнее — точно неправда, учитывая, что он здесь, — осторожно вставила Элен.       — С этим не поспоришь… — с сожалением пробормотал Усопп и снова приободрился: — О, вот мы и пришли!       В такой тьме Элен и в голову не пришло рассматривать дом; к тому же ночью было куда прохладнее, чем днём, и, несмотря на быстрый темп, девочка немного замерзла и предпочла нырнуть внутрь, в тепло, сразу, как только хозяин отпер дверь.       Усопп быстро зажёг лампу, и небольшой огонёк ярко осветил помещение. Взору Элен предстал огромный бардак.       — Не смотри! — запоздало спохватился Усопп и скрылся среди гор сваленного в кучу разнообразного хлама.       Элен послушно зажмурилась, но любопытство победило, и она стала осматриваться. Взгляд выцеплял выпавшие из приоткрытого шкафа элементы одежды, очки, похожие на плавательные, свисающие с конца какой-то палки, прижатой, в свою очередь, к столешнице стопкой толстых книг, на самом столе — пробирки, склянки и коробочки с химическими соединениями и порошками, одинокую и потрёпанную мягкую игрушку в углу, большие ящики, доверху наполненные разными предметами, мешки, под завязку чем-то набитые (в одном Элен заметила уже знакомые колючки)… Словом, чего только в этой комнатной версии то ли мальчишеской Страны Чудес, то ли Нетландии не было!       — Элен! — окликнул её Усопп из недр комнаты. — Посмотри, рогатку нигде поблизости не видишь? Если найдёшь, бери! Вообще, хватай всё, что можно использовать, как снаряды!       Первым делом Элен подобрала давно примеченный мешочек с колючками. Для того, чтобы до него добраться, пришлось очень осторожно перебираться через разбросанные по полу вещи. В том, что дом Усоппа — минное поле в трёх измерениях, попаданка убедилась, когда, ища ещё что-нибудь полезное, случайно смахнула со стола какой-то небольшой круглый предмет, и он взорвался, оставив на полу тёмную отметину. Поэтому, найдя ящик с похожими кругляшами, вполне подходившими под определение снаряда, она не стала их трогать, решив лучше дождаться Усоппа.       Рогатку она таки нашла, кстати, и без посторонней помощи. Ну, почти. Дело было так. Элен понятия не имела, что ищет невидимый Усопп где-то в глубине всего этого хаоса, но периодически этот хаос удивлял его самого, и до попаданки доносились вскрики, звук падения чего-то тяжёлого или с острыми углами на ногу, шипение, скрежет, стук, треск и — очень редко — ругань. Когда что-то в очередной раз пошло как-то не так и матёрый лжец вдруг особенно громко ойкнул, Элен от неожиданности шарахнулась в сторону, ударилась боком о грань низко и кривовато висящей на стене полки, полка вздрогнула, всё, что на ней было, такого потрясения не выдержало и покатилось на пол. Поверх новой небольшой горки упала рогатка.       Рогатку Элен подхватила сразу же. К нынешнему моменту ей уже вовсе казалось, что и все предметы в комнате, и сама комната незаметно, но непрерывно двигаются, и если уж что-то нашёл, то хватай немедля, пока не унесло: тебя-то вместе с полом пока с места не трогает.       По удачному стечению обстоятельств, вскоре после счастливой находки Усопп тоже раскопал то, что нужно, и, заручившись подмогой Элен, стал разбирать артиллерийские снаряды. Часть из них действительно взрывалась, а что не взрывалось, то кололось, больно било, брызгало осколками и едко или дурно пахло. Таким образом, приблизительно половина боевых сюрпризов была технически сложна в создании и очень эффективна (при попадании в цель, разумеется), а вторую половину составляли предметы обихода вроде острых гвоздей, кнопок и рыболовных крючков, а также протухшие продукты, например, яйца и помидоры.       Значительную долю этого «богатства» загрузила в свою сумку Элен: часть своих вещей она давно оставила на лодке Нами, забрав с собой только самое необходимое, так что сумка была полупуста. Всё, что не влезло, взял на себя Усопп, набив свою суму почти до отказа.       Перед уходом парень захватил с собой «плавательные» очки, сказав, что в них лучше видно, да и пыль в глаза не попадает. Дилетантка Элен, впервые в жизни основательно вооружившаяся (со своей ношей она напоминала себе чуть ли не оружие массового поражения), удивилась его предусмотрительности: к чему, думала она, такие предосторожности, если они будут стоять и обстреливать сверху неспособных добраться до них пиратов?       Затем вдвоём они подхватили большую бочку с маслом — к ней были приделаны с двух сторон ручки (кажется, этим Усопп большую часть пребывания здесь и занимался) — и вынесли её из дома. Бочка была хорошо просмолена и, следовательно, герметична. Усопп подал знак поставить бочку на землю, повернул её набок и покатил. Всю дорогу до берега молодые люди играли в импровизированный футбол: подталкивали «мяч» руками и ногами, обгоняли друг друга, пытались сдерживать смех, но внимательно следили за бочкой, чтобы она благополучно добралась до пункта назначения, не пролив ни капли масла. Когда их, неприлично хохочущих, увидели товарищи, то долго не могли взять в толк, что может быть смешного в обыкновенной бочке с маслом.       Вымотанные долгим переходом, Усопп и Элен на время выбыли из подготовки ловушки. Бодрость, подаренная сном от гипноза, давно сошла на нет, и, как назло, вернулась боль, отчего энтузиазм и желание свернуть горы и показать неприятелю, где раки зимуют, испарились, точно влага под лучами палящего солнца. Элен снова почувствовала жуткую усталость и, не заботясь уже ни о чём, кое-как устроилась на большом валуне, несмотря на ночную прохладу, ощутимо покусывавшую за оголённые руки, ноги и лицо.       Не отреагировала она и на предложение Усоппа поработать с рогаткой. Ну с чем тут работать? В таких потёмках она всё равно ничего не увидит: ни цель, ни камушек, который надо найти, чтобы выстрелить. И вообще, отстаньте от неё, она и так за день сделала очень многое.       Сразу Элен не заснула, а сначала долго слушала, как переговариваются друзья, Усопп, вновь воспрянув духом, что-то хвастливо рассказывает, а его разоблачают, тихо накатывают волны на берег. Потом ей стало казаться, что волны покачивают и её, и наконец-то стало спокойно, ушли все страхи.       Элен провалилась в сон, забыв даже, что ждёт их завтра.