Соломенное солнце

Глава двенадцатая. «Как вы яхту назовёте…»

      На самом деле в своей «позорной» отключке Элен пробыла всего четверть часа, и на дворе по-прежнему стояло раннее утро, а солнце и близко не приблизилось к зениту.       Друзей она с Зоро нашла практически в полном порядке: Нами была очень довольна жизнью, вернув украденные было кошаками сокровища и заодно забрав их собственные, а Луффи обзавёлся всего несколькими царапинами. Судя по всему, завершающая битва между ним и Куро давно закончилась: корабль с выломанным ростром отчалил со всей шайкой на борту, включая капитана. Сейчас парнишка лежал на земле, растопырив конечности: он отдыхал.       После недолгого обмена любезностями в духе: «Мы победили!», «Никто серьёзно не ранен?» и «Как ты себя чувствуешь?» — команда принялась заботиться друг друге. Элен достала аптечку, поставила посередине образованного товарищами круга и откинула крышку — так каждый мог протянуть руку и взять то, что ему нужно.       В ход, как и в прошлый раз, пошли бинты, пластыри, вода и йод. Правда, вскоре, обработав несущественные порезы, девчата забрали медикаменты с собой: для перевязки им надо было раздеться, а потом надеть сменную одежду. Парни особо не возражали; Зоро и вовсе только промыл водой свои царапины от когтей братьев Мяубан — он решил купить новую рубашку в деревне: эту уже будет трудно починить.       Элен с похожим сожалением убрала испорченные бриджи — а ведь они ей так нравились… Но вряд ли поблизости найдётся средство, чтобы отстирать успевшую впитаться кровь, и условия для само́й тщательной стирки. Сняла она и футболку, грязную и потную после всех злоключений. Жаль, конечно, что нет возможности принять душ, но хотя бы ощущение чистой и свежей одежды на теле приносило радость.       Возможно, наряд выглядел несколько неказистым — бледно-розовая свободная туника с длинными рукавами и широкие зелёные шорты, — но это было всё, что у Элен осталось. Теперь попаданка с тоской поняла, почему Нами воззрилась на неё с почти суеверным ужасом после беззаботного восклицания: «А у меня с собой ни гроша в кармане!» Можно будет, конечно, попросить взаймы у ребят, но… у парней и так небольшие сбережения, а штурман если каким-то чудом и согласится пойти ей навстречу, то с огромной неохотой. Элен вздохнула и предпочла подумать о чём-нибудь ещё. Значит, за этой одеждой она будет тщательно следить, а дальше им на пути попадётся какой-нибудь богатый клад…       Прихрамывая, Элен снова присоединилась к остальным. Луффи по-прежнему валялся на земле, не мигая глядя в небо, Нами присела рядом с ним, а Зоро, обнимая катаны, устроился неподалёку в тени от утёса. Подумав, Элен осторожно опустилась рядом с мечником и едва сдержалась, чтобы не поморщиться и не зашипеть сквозь зубы. Бинт выглядывал из-под края шорт, и это напоминало о произошедшем всякий раз, когда она ненароком смотрела под ноги. Теперь это делать приходилось чаще, чтобы не навернуться об корень или камень и не растревожить раны.       Сумев найти удобное положение, при котором почти ничего не болело, Элен расслабилась, чувствуя себя так, будто наконец-то получила разрешение на отдых. Нечаянно она поймала взгляд Луффи, вдруг повернувшегося в её сторону. Стараясь не моргать, она уставилась на него в ответ.       Несколько мгновений они молча играли в гляделки, и капитан неожиданно промолвил:       — Молодец.       Элен показалось, что она ослышалась.       — Что, прости? — переспросила она.       Парнишка чуть нахмурился, точно от него требовали разъяснить очевидный факт, но ответить не успел: к товарищам по обороне наконец-то присоединился Усопп.       Выглядел он лучше, чем когда Элен видела его в последний раз, но смыть кровь с лица ещё не успел. Элен без слов достала из сумки флягу и помахала ей, чтобы лгун её увидел. Тот то ли не понял намёка, то ли не хотел пользоваться большей помощью, чем когда-то просил.       — Спасибо вам! — от всего сердца поблагодарил пиратов Усопп. — Без вас у меня ни за что бы не вышло защитить деревню.       — О чём ты говоришь? Это твоя заслуга, — усмехнулся Зоро.       Элен согласно кивнула: всё же именно Усопп вдохновил их выступить против шайки Чёрной кошки вместе с ним. Если бы не он, вряд ли они бы тут задержались — уплыли бы, как только стало ясно, что здесь корабль им не достать. Это его отвага, самоотверженность и любовь к этому месту и его жителям дали понять, что маленькая пиратская команда не может не остаться, не сделать всё в своих силах, чтобы предотвратить чужой коварный план.       Усопп немного постоял на месте, не зная, что ещё сказать. Формально всё закончилось. Их пути, едва сойдясь, должны были вот-вот разойтись вновь. Было грустно: Элен призналась себе, что жаль прощаться с этим весёлым лжецом и выдумщиком. Всего несколько часов знакомства, одна битва с общей целью — а уже возникли узы, которые никому из них не забыть.       Обманщик как-то неловко кивнул тем, кто на него смотрел, отвернулся, прошёл несколько шагов в сторону деревни и вдруг опять обратился к пиратам.       — А знаете, что? — заговорщицки заговорил он, будто поверял большой-большой секрет. — Этот инцидент помог мне сделать выбор насчёт моего жизненного пути.       Больше ничего не добавив и не пояснив, он повторно развернулся на каблуках и бордо зашагал по дорожке.       — О чём это он? — шёпотом спросила Элен; остальные пожали плечами.       Пора было бы собираться и отчаливать, но после таких потрясающих (в буквальном смысле) событий можно и не торопиться, а, напротив, как следует отдохнуть. Этой возможностью воспользовались все пираты без исключения.       Зоро, кажется, снова задремал. Элен с трудом удержалась от смешка: чуть только всё утихнет и успокоится, где его искать надо? В царстве Морфея, где же ещё! При этом он так и не выпустил из рук мечи: даже зная, что навряд ли им угрожает опасность, отказываться от своей привычки (весьма полезной) фехтовальщик не собирался.       «Интересно, — неожиданно задумалась Элен, — почему он хочет стать лучшим в мире мастером меча? Подобные амбиции, конечно, часто встречаются… Но конкретно такие — в моём мире — нет. Наверное. Даже в Японии в наши дни — вряд ли. Хотя что я знаю о Японии и её фехтовальщиках? И тем более о фехтовальщиках местных?»       Элен запрокинула голову, глядя, как и Луффи ранее, в небо. Мысли текли неторопливо, степенно.       «И уж тем более здесь не проводятся какие-нибудь региональные турниры. — От такого предположения даже смешно стало. — Встретятся в мире — в нашем случае, скорее, в море — два человека с мечами на боку, перейдут друг другу дорогу, скрестят эти самые мечи. Кто сильнее, тот и лучше. И так далее. Или, может быть, случится какая-нибудь масштабная битва, а мечник в ней или всех врагов положит, или большую их часть. Или, даже если не так уж много, выйдет из своих поединков победителем и не получив ни единой царапины. Мастер? Мастер! Разлетится молва, другие мечники захотят своё мастерство — или удачу, тут кто как — испытать. И когда не останется больше никого, кто рискнул бы бросить вызов этому абстрактному мастеру, он становится „сильнейшим“. А уж дальше за это звание придётся бороться уже с ним… Интересно, Зоро знает, кто этот сильнейший сейчас? Да уж, наверное, знает… Как скоро им доведётся встретиться? Кто этот человек и насколько он силён? Зоро и сам словно превышает человеческие возможности, что уж говорить о мастере мирового уровня...»       Попытка представить это оказалась почти столь же пугающей, как размышления о Вселенной. Страшно подумать, на что способен лучший фехтовальщик в мире. Отчего-то Элен, мало знавшая о мастерах меча, представляла его самураем — ну не средневековым же рыцарем! Маловероятно, что там находились настоящие умельцы.       Этот самурай в воображении Элен был немногословен, сдержан в эмоциях, несколько угрюм. Высокий, стройный и худой, он носил традиционное кимоно тёмных или серых оттенков, нисколько не стеснявшее движений, а на поясе — меч или даже два: собственно, катана и вакидзаси — так, кажется, называется второй клинок, короткий. Впрочем, неважно, сколько у него при себе оружия: он наверняка способен расправиться с противником одним ударом — стремительным и смертельным, как бросок змеи. Даже если у него в руке — всего лишь ножик для масла. Элен аж передёрнуло от яркой картинки.       «Бр-р, придумаешь тоже», — одёрнула она себя.       Сон Зоро и, кажется, Луффи тоже ничуть не нарушал звон монет: Нами предусмотрительно захватила с собой на «тихий час» мешок с сокровищами, украденными у кошаков, и теперь проверяла, на какую сумму тянет его содержимое. Элен, недавно столкнувшаяся с новой неприятностью, подавила желание попросить у профессиональной воровки пару монет. Не потому что тогда ей пришлось бы долго разбираться со всеми «набегающими процентами», о которых самозабвенно вещала Нами во время своего рассказа о местной валюте. Просто выражение лица у девушки при подсчёте сделалось таким… странным. Одновременно радостным, почти счастливым, предвкушающим — и тоскливым.       Возникало чувство, что не всё так просто. Что за этими деньгами что-то стоит. Какой-то мучительный выбор, дурные последствия или постыдные причины.       «Сто миллионов — или лимонов, — не удержалась Элен от забавного жаргонизма, — белли… Это же огромная сумма. На что её можно потратить?»       Вспомнился смешной момент из любимого с детства аниме, в котором героиня представляла, как на обещанные ей девяносто миллионов золотых сможет приобрести целый замок — со слугами, полным убранством и тому подобным в комплекте.       «Сомневаюсь, что Нами нужен замок. Она не Принцесса, она Маленькая Разбойница».       Так или иначе, но пока тайна оставалась без ответа.       «Столь бешеные деньги сравнимы, пожалуй, только с наградами за голову, — сделала последнюю догадку Элен. — До сих пор мне такие не встречались, но вполне допустимо, что они существуют. Так что, быть может, выкуп? Не знаю. Пока мне известно о Нами слишком мало, чтобы смело судить о её намерениях».       Воровка широко ухмыльнулась — видимо, улов её полностью удовлетворил, — собрала богатство обратно в мешок и понесла его обратно к остальному награбленному.       — Элен, — окликнул вдруг Луффи.       Та чуть не подпрыгнула: «Так он, оказывается, не спит!»       — Почему ты так поступила? — совершенно серьёзно спросил парнишка. — Я приму любое твоё решение, что бы ни случилось. Но всё же почему?       В то мгновение, что он ждал ответа, он будто бы вмиг повзрослел — даже не так, в нём было столько не детского знания, не детской мудрости, что это почти бросало в дрожь.       Элен ненадолго отвела взгляд, собираясь с мыслями и ища правильные слова.       — Я не буду отрицать, что мне было страшно, — осторожно начала она. Луффи нетерпеливо кивнул, веля как можно скорее продолжать. — Но тогда я почувствовала, что… — Попаданка запнулась… и чётко поняла, что же ею руководило тогда. — Что если я не приду им на помощь, то я перестану себя уважать.       — То есть ты не могла отступить, — полувопросительно уточнил капитан.       По всей видимости, этот странный разговор имел для него большое значение, хоть Элен и не могла взять в толк, какое.       — Да, — кивнула она. — К тому же, у меня была ещё одна причина уйти со склона.       Парнишка удивлённо поднял брови, и Элен хихикнула — он всегда забавно удивлялся.       — Ты можешь назвать меня трусихой и будешь прав…       Луффи тут же возмущённо раскрыл рот, но вмешаться ему не дали:       — Мне очень хотелось держаться подальше от Куро. У него явно был на меня зуб, но я так и не поняла, почему. Вот я и…       — Он сказал, что хочет тебя убить собственными руками, — перебил Луффи, закладывая руки под голову и прикрывая глаза. — Он говорил, что ты сумела раскрыть его. И за это он бы тут же тебя прикончил, подвернись ему удобный случай. Ишь ты, обидчивый какой.       Капитан уморительно надул щёки, но Элен в тот момент было слишком страшно, чтобы снова рассмеяться.       — Но то, что ты убежала, было мне на руку, — продолжал парнишка. У Элен отлегло от сердца. — Этот мерзкий опекун как-то странно двигался — исчезал из виду, показываясь на глаза лишь изредка — ты не поверишь, что это была за скорость! И каждый раз тяжело ранил кого-то из своей команды. Ух, как же я на него разозлился! Не дело это — настолько не ценить своих товарищей.       «Маловероятно, что Куро считал их товарищами. Пешками — вот это ближе к истине».       — И не дело — пытаться оставить своё пиратство в прошлом, предать забвению своё имя и уйти с моря. Пират — он навсегда пират, что с этим ни сделай.       Элен вспомнила, что чёрный капитан поставил целью не только состояние Каи, но и так называемый «покой» его душе. Действительно, от прошлого не уйдёшь.       «Теперь это относится и ко мне, — признавала она. — Пусть пока я ничего не совершила. Забыть это не удастся, даже если я вернусь домой (то есть не если, а когда — надо думать именно так). Нельзя забывать. Потому что это тоже часть моей жизни, часть того, каким человеком я являюсь».       — Он без разбору атаковал всех, кто находился на берегу, — договорил Луффи, заканчивая рассказ о своей битве с «мерзким опекуном». — Так что это хорошо, что тебя там не было.       Они переглянулись, заулыбались и засмеялись. И впрямь всё вышло как нельзя лучше.       — Ну, что? — весело спросила штурман, столь вовремя вернувшаяся к товарищам. — Долго ещё валяться будем? Надо напоследок нормально поесть и выйти в море. Нас здесь больше ничего не держит.       Стоило Луффи услышать волшебное слово «поесть», как вся серьёзность окончательно с него слетела. Он вскочил на ноги, подпрыгнул и замахал руками, выкрикивая что-то счастливое.       За поздним завтраком пираты отправились во вчерашнюю таверну. Заняли они, кажется, тот же столик у окна, только расселись по-другому: девочки с одной стороны, парни с другой. Изменилось и меню: сегодня радушная хозяйка угощала рыбными блюдами.       Ребята с аппетитом принялись за еду — надо же восстановить силы после такого насыщенного утра. Единственной сложностью было вовремя находить и вынимать из тушки кости. Нами виртуозно расправилась со своей порцией, оставив от рыбы один чистый скелет, не считая хвоста и головы. Элен только дивилась её способностям: сама она иногда была невнимательна, и кости приходилось выплёвывать, предварительно несколько раз уколовшись. С Зоро и вовсе вышел забавный казус: одна крупная косточка выпала из рыбы, когда он подносил кусок ко рту, и скрылась в широко расстёгнутом вороте новой рубахи (Элен предпочитала не представлять, что подумала лавочница о покупателе в исполосованной и окровавленной рубашке). Мечник кость, конечно, убрал — но со стороны наблюдать за процессом было уморительно.       «С любым может случиться», — думала Элен, сочувственно улыбаясь и протягивая салфетку.       Зато приключение Луффи с его рыбиной могло произойти только с ним. Капитан едва не подавился частью скелета, хотя как можно проглотить такую громадину, осталось для всех загадкой. Парнишка с трудом вытащил кость из глотки и жадно запил происшествие водой.       — Ну и балда, — пожурил его Зоро, а Нами поучительно напомнила, что нормальные люди кости не едят.       «Ключевое слово — нормальные…» — снова рассмеялась Элен. Назвать так Луффи язык не поворачивался — в хорошем смысле.       Капитан негодующе обвёл взглядом веселящуюся команду, но быстро забыл об обиде и приветственно помахал кому-то, кто только что вошёл в таверну. Элен и Нами оглянулись.       К пиратам приблизилась Кая. Долгому заточению в башне (сейчас не было никаких сомнений в том, что её «болезни» из-за потери родителей частично поспособствовал проходимец-опекун) и прежнему образу жизни настал конец: больше Кая не собиралась отгораживаться от мира. Об этом говорил и её наряд, удобный, ничуть не вычурный, как можно было бы ожидать от представителя знати, простой, но подобранный со вкусом. Держалась барышня с достоинством, ей стало значительно лучше: на бледноватых щеках расцвёл здоровый румянец, тёплые карие глаза смотрели вперёд уверенно и мягко — в них зажглась искра настоящей воли и интереса к жизни.       Девушка благодарно отвечала на расспросы недавних защитников.       — Усопп меня воодушевил, — призналась она напоследок, — и теперь я стану гораздо сильнее!       Следующие её слова повергли пиратов в искреннее изумление, вскорости сменившееся безграничной радостью.       — Ух, ты! Правда? — восхитился Луффи. — Ты дашь нам корабль?!       Он выглядел так, словно вот-вот пустится в пляс; впрочем, это чувство разделяли все его товарищи. Кая улыбнулась и пригласила ребят последовать за ней. Неторопливым шагом компания отправилась обратно к памятному склону.       Пока они отсутствовали, всё уже было готово. У берега стоял на якоре корабль. Самый красивый корабль, какой Элен приходилось видеть — что на картинке, что вживую. Разумеется, она совсем не разбиралась ни в кораблях, ни в морском деле как в таковом, а потому не смогла бы подобрать слов, чтобы его описать. Но понравился он ей с первого взгляда.       Не очень большой по сравнению с судном пиратов Чёрной кошки, который Элен так толком и не рассмотрела, но оттого ещё более прекрасный. Две мачты: одна посередине палубы, вторая — на корме, над каютами, и парус на ней был белым в красную полоску. Носовая фигура представляла собой голову барашка с завитыми рогами и прорисованными большими чёрными глазами и мордочкой. Казалось, будто барашек внимательно смотрит на новых хозяев, оценивает — и улыбается. По крайней мере, так привиделось Элен, у которой вдруг слёзы на глаза навернулись.       — Это каравелла! — мигом определила Нами, захлопав в ладоши.       — Вау! — нечленораздельно выпалил Луффи, состроив дикую физиономию.       Элен рассмеялась от счастья и понимающе переглянулась с Зоро. Вот оно. То, что они трепетно желали, у них в руках. Корабль — дом для морских бродяг, каковыми они и являются. Их оплот, крепость и уютный родной уголок.       К ребятам приблизился человек в чёрном костюме с вьющимися волосами, как у барашка, и двумя необычными завившимися прядями на макушке, похожими на рога. На вид они казались твёрдыми, так что кто знает, может, это и впрямь были рога — после дьявольских фруктов и прочих чудес подобное почти не удивляет. На лбу у мужчины красовалась повязка, а его движения были несколько скованными и осторожными. Элен догадалась, что это и есть Мери — раненный Курахадором слуга, сумевший предупредить барышню об опасности.       — Возможно, он выглядит старовато, — заговорил Мери, — зато я сам спроектировал его. Это «Гоинг Мерри» — каравелла со штурвалом в корме.       Было видно, что создатель очень многое вложил в корабль — отсюда и ростр в виде головы барашка, и название. Кажется, это значит «потеха» или «веселье»… В любом случае, плавать на этом корабле будет одно удовольствие.       Поблагодарив пиратов за спасение деревни, Мери взялся рассказывать Луффи, как управлять кораблём, какие его особенности надо учитывать при плавании и тому подобные важные вещи. Не успел он произнести и двух предложений, как его перебила штурман:       — Он ничего не поймёт, объясните лучше мне.       Мужчина удивлённо посмотрел на неё, но подчинился, и на некоторое время они стали потеряны для общества.       — Это очень хороший корабль, — заключил капитан, улыбаясь до ушей.       Элен его поддержала: ей пока не было ничего известно о «Гоинг Мерри» и кораблях в принципе, но чувствовалось — это нечто потрясающее, надёжная опора и почти твёрдая земля в неспокойном море их путешествия.       — Мы загрузили на корабль всё необходимое, — сообщила тем временем Кая.       — Пожалуйста, — улыбнулся Луффи в ответ.       — Спасибо, а не пожалуйста, балда! — немедленно поправил его Зоро.       Ход мысли капитана Элен так и не поняла, но посмеялась вместе со всеми, даже с самим капитаном.       На полуслове разговор прервал страшный вопль, и все дружно повернулись к склону. С его вершины катился Усопп с гигантским, выше его роста, круглым рюкзаком.       «Катилася торба с великого горба…» — вспомнилась строчка из народного творчества.       Но это-то реальность, а не детская песенка!       Луффи и Зоро первыми сообразили, к чему дело идёт, и остановили беднягу — ногой в лицо. Элен ахнула.       — Спа… сибо, — благодарно просипел лгун, оседая на землю.       К счастью, это столкновение не причинило ему ни малейшего вреда, и вскоре Усопп снова был собой — хвастуном и выдумщиком, преисполненным бодрости и уверенности в себе. Между ним и барышней завязался дружеский разговор, и Нами, видимо, не желая мешать их беседе, дала знак залезать на корабль.       Элен послушно вскарабкалась на борт по верёвочной лесенке. Это простое действие одновременно разволновало и развеселило её. Ну как же, она на борту всамделишной каравеллы, стоит на палубе, на этих досках, которые потихоньку нагревает солнце, рядом с мачтой, на которой вот-вот развернут парус, а на её вершине флаг с овечкой скоро сменит другой — «Весёлый Роджер»! В этот момент она была бесконечно счастлива, чувствуя себя частью команды, частью происходящего, почти что частью истории.       Она несколько раз покружилась вокруг своей оси, осматриваясь — а сколько всего ещё ждало её внутри корабля! Наконец, немного успокоившись, Элен вернулась к борту и облокотилась на него, уловив обрывок разговора внизу.       — …Когда я вернусь, я расскажу тебе о моём настоящем, величайшем приключении! — пообещал Усопп Кае.       — Хорошо, — улыбнулась в ответ девушка. — Я буду ждать.       Похоже, это было прощание. Усопп с трудом поднял свой рюкзак, пронёс его поближе к уже не нужной пиратам лодке и поставил на землю, вытирая со лба пот.       — Желаю удачи! — крикнул он ребятам. — Быть может, как-нибудь снова встретимся!       — Почему? — в один голос воскликнули Луффи и Элен.       Ей показалось, что она что-то недопонимает. Лодка, собранные вещи (он что, вместил туда всё содержимое своего дома?), те многозначительные слова о «выбранном жизненном пути», утренняя битва — эти детали складывались в единственно возможный ответ: Усопп решил выйти в море и, скорее всего, стать пиратом, как и его отец. Но что-то в этом было не совсем правильно…       — Что значит «почему»? Мы же пираты, а значит, однажды снова пересечёмся! — ответил Усопп, подтверждая догадку Элен.       — Умолкни и лезь на корабль, — лаконично посоветовал Зоро.       Элен, не до конца веря в происходящее, обернулась на него.       «Это значит?..» — губы сами собой расползлись в солнечной улыбке.       — Мы теперь команда, — закончил мысль Луффи, ожидая, когда до Усоппа дойдёт суть происходящего.       Несколько секунд тот поражённо молчал, а затем распрямился, открыл рот…       Элен предчувствовала какую-нибудь глупость…       И новый товарищ её не разочаровал, задорно крикнув в прыжке:       — Значит, я капитан?       — Не тупи! Я капитан! — заорал в ответ Луффи, едва не сиганув через борт.       Первую перепалку новых друзей встретили весёлым, звонким смехом. Усопп, ничуть не расстроившись, занёс свою торбу на борт. Завершив последние приготовления, пираты расправили паруса и подняли якорь. Первое время они стояли на корме и махали руками провожающим, а потом разошлись все, кроме Элен и Усоппа. Нами ушла прокладывать курс и управлять кораблём, забрав с собой парней в качестве грубой физической силы для подмоги.       Элен умиротворённо смотрела на постепенно удаляющийся берег. Среди кустов на одном из утёсов она, как и по прибытии на этот остров, заметила три головы, похожие макушками на вершки разных овощей. Она улыбнулась и помахала Луковке, Перчику и Морковке на прощание, хотя не была уверена, что они её увидели.       Она положила руки на фальшборт (вроде так это называется) и опустила на них голову, глядя то вдаль, на исчезающий остров или на горизонт, то в воду. «Гоинг Мерри» шла быстро, как говорится, на всех парусах. Впереди ещё целый день, знакомство с судном, новые приключения — жизнь прекрасна.       — Плыть на корабле — это так здорово, — прошептала она, любуясь бликами на волнах.       — Да-а! — с готовностью согласился с ней Усопп. Прозвучало это почти как «Та-а!»       Некоторое время они так и провели, просто наслаждаясь бодрым ходом каравеллы, морским бризом, запахом соли и редкими брызгами. Потом Элен заметила странный «хвост» у корабля, уходивший под воду, спросила Усоппа, не знает ли он, что это такое…       — Это «плавник», — с готовностью объяснил выдумщик. — Служит для того, чтобы изменить направление движения. В кают-кампании должен быть рулевой рычаг, который и управляет «плавником». Думаю, Нами пошла с ним знакомиться.       Они негромко захихикали, будто у них был общий секрет.       С Усоппом было легко — особенно когда над ними не висела неминуемая битва. Он знал много баек, побасенок, шуток и анекдотов, и нельзя было сказать, где начинается правда и заканчивается выдумка, где им услышанные истории, а где — его собственные фантазии. Это было восхитительно — общаться с человеком с таким богатым воображением.       — Ты знаешь, спасибо, — неожиданно произнёс Усопп, только-только закончив историю об огромной плотоядной золотой рыбке.       Элен, мгновенно сообразив, что он имеет в виду, спрятала лицо в ладонях. Одобрение и, по самым смелым её предположениям, уважение Луффи и Зоро, благодарный взгляд Каи, хотя барышне так и не выпала возможность высказать всё лично, пираты Усоппа, сравнившие попаданку с «дикой кошкой, своих котят защищающей»… А теперь — Усопп, для которого её поступок был куда более значимым, чем для кого бы то ни было.       Она не собиралась в очередной раз доказывать, что ничего не смогла сделать и её заслуга сильно преувеличена. Для Усоппа это действительно был Поступок с большой буквы, потому что она тоже стремилась защитить тех, кто ему дороже всего, и далеко не безуспешно. Но сама похвала, открытая, искренняя и простая, приводила не привыкшую находиться в центре внимания девчушку в страшное смущение.       Элен не стала говорить в ответ ничего банального. «Это мой долг», «Я не могла поступить иначе»… Эти слова, может, и соответствовали её намерениям, но не настолько глубоко.       На сей раз она не стала тормозить, выбирая нужные слова. Как и Усопп, Элен тоже решила доверить самое сокровенное.       — Ты знаешь, — так же начала она, — а я не отсюда. Не из этого мира.       В ответ — молчание. Отчего-то Элен боялась повернуть голову и взглянуть на товарища — что она увидит на его лице? И продолжила говорить:       — Сегодня всего лишь пятый день моего пребывания здесь. О, кстати, надо это в дневнике отметить на всякий случай… Раньше я жила совсем в других условиях и поэтому не умею ничего, что пригодилось бы мне здесь. Луффи взял меня в команду летописцем, то есть однажды я напишу целую книгу о его приключениях — нашем путешествии. Это так захватывающе и немного пугающе одновременно… Я имею в виду, здесь столько всего мне неизвестного, чего не бывает в моём родном мире! Дьявольские фрукты, например. География. Эра пиратов… До сих пор не верится, что я — ведь я самая обычная — угодила в гущу таких событий… А?       Она невольно умолкла. Потому что реакция Усоппа превзошла все её ожидания. Он смеялся. Хохотал до упаду и колик в животе. Элен почувствовала сильную обиду. Неужели собственная ложь настолько проела ему все мозги, что он сам никому не верит?       — Лучшая… выдумка, которую я… слышал в своей жизни! — наконец, выдавил парень, утирая слёзы смеха. — Другой мир, кому расскажешь — не поверят!       Он осёкся — так помрачнела Элен, стоило ему произнести последние слова. Взгляд, которым она его наградила, выражал… неподдельное огорчение? Разочарование? Но сам он никогда не расстраивался — всерьёз, — если его россказням не верили…       — Так значит, это… правда? — прошептал он.       Элен кивнула. Усопп надолго замолчал, что-то яростно обдумывая.       — Расскажи мне что-нибудь, — попросил он наконец. — Как ты здесь очутилась, как попала в такую компанию, каков твой дом… Расскажешь?       Он загорелся таким искренним любопытством, что нельзя было ему отказать. Элен тихо рассмеялась и принялась в подробностях описывать свои похождения на протяжении последних четырёх дней, уже начавших казаться целой жизнью. Усопп слушал, не перебивая.       — Эй! — поднялась на ют Нами как раз в тот момент, когда рассказ уже подходил к концу. — Бездельники! Идём, всё уже готово!       — К чему готово? — не поняла Элен, покорно спускаясь по лестнице на центральную часть палубы.       И как они с Усоппом пропустили весь шум, гам и беспорядочную возню? Посередине палубы стояла большая бочка, а рядом — несколько кувшинов. Кружки — явно пивные, но наполненные чем-то ещё — держали Луффи и Зоро, нетерпеливо ожидавшие недостающей части команды. Элен густо покраснела, подумав, что они могли слышать каждое слово из её истории.       — К празднованию! — с радостной улыбкой ответила штурман, забирая у каждого из парней по кружке и передавая Элен и Усоппу. Свою она забрала с крышки бочки.       Элен с опаской заглянула в предложенный ей напиток, но ничего противозаконного не нашла — всего лишь вода, в то время как старшие ребята пили вино. Исключение составлял Зоро: этот остался верен сакэ. Элен хихикнула, прикинув, что напитки у неё и фехтовальщика одинаковые по цвету, и при желании можно представить, что пьют они одно и то же. А сакэ, как ей доводилось слышать, — японская водка.       «Поддерживаю стереотип о своём народе, — мысленно рассмеялась она в кружку. — По крайней мере, так можно подумать со стороны».       Мало кто в команде был совершеннолетним (хотя это наверняка последнее, что волнует, на минуточку, пиратов), но спаивать пятнадцатилетнюю девочку, не то что алкоголя — жизни не пробовавшую, даже у них рука не поднялась. Оно, пожалуй, и к лучшему.       — За новый корабль и нового друга! — громко воскликнул Луффи, и пираты, поддавшись его безумно-счастливому настрою, подпрыгнули и чокнулись кружками в воздухе. Ни одна, как ни странно, даже не треснула.       Остаток дня прошёл в каком-то развесёлом состоянии, все помногу шутили, смеялись, рассказывали истории — из жизни и просто услышанные где-то от кого-то… Элен жадно ловила каждое слово, ведь любая деталь хранила в себе крохотный ключик к её путешествию! Она тоже поведала парочку любопытных случаев из своего мира. Вообще её так и подмывало рассказать о «Золотом веке» пиратства, но время пока не пришло: сейчас каждый узнавал что-то новое о своих товарищах, и долгий рассказ о том, что касается их только поверхностно, будет не к месту.       Одним словом, скучно не было. Потом, когда стали опускаться сумерки, Нами опомнилась и потащила подругу осматривать корабль. Усоппа же в четыре руки утянули в мужскую каюту — обустраиваться.       Каюта мальчиков располагалась сразу под палубой; единственным входом в неё был люк рядом с мачтой, которая проходила через весь корпус, а спускаться и подниматься можно было по вбитым в неё брускам-ступенькам.       — Вообще-то там есть ещё один люк, — шёпотом сообщила штурман. — Но он ведёт в нашу каюту, поэтому я уже надёжно закрыла крышку и повесила замок.       Элен только головой покачала: кажется, у воровки обострилась паранойя. Хотя… если представить, что за ней, спящей и беспомощной или беззаботно переодевающейся, кто-то может подглядывать, то да, становилось неприятно. Элен никогда с подобным сталкиваться не приходилось, но, говорят, такая потребность у юношей существует.       Нами подошла к двери между двумя лестницами, ведущими наверх к корме, и повернула ручку. Взору Элен предстала полутёмная комната, заставленная бочками, мешками и сундуками: видимо, здесь хранились запасы еды и питья. В стенах справа и слева были проделаны бойницы, и наружу выглядывали пушки. Напротив входа была ещё одна дверь, а рядом с ней на стене — поручень с неизвестным предназначением.       — Это чулан, или батарейная палуба, — рассказывала штурман. — Сюда будем складывать провиант, а также сокровища — но только если они не поместятся в нашей каюте. Вон там, — она показала на деревянную конструкцию под потолком, — регулирующая шахта, она контролирует «плавник», так что не пугайся. А напротив — ванная. Окошко в двери я плотно занавесила, так что можно ничего не опасаться. А на поручень надо обязательно повесить полотенца — на всякий случай.       — Постой, — перебила её Элен, не веря своим ушам и тараща серо-голубые глаза. — Ванная? Ты сказала «ванная»?       Нами засмеялась и толкнула дверь; занавесочка на окошке приглашающе заколыхалась.       — Посмотри сама, раз не веришь!       Не веря своему счастью (ванная! вода! цивилизованные условия!), Элен заглянула внутрь. Ванная комната была небольшой, даже несколько тесной, к тому же совмещённой с санузлом. В углу у стены напротив располагалась аккуратная ванна с краном и душем, который можно было вынуть из держателя и взять в руку. У стены справа — туалет и втулка для бумаги. У стены слева — раковина, над ней зеркало, а рядом — полочка для мыла. Над ванной тоже была полка — для полотенец и прочих банных принадлежностей, в том числе и личной гигиены.       Элен моментально представила, как перекладывает сюда часть содержимого сумки и та становится ощутимо легче. Нами, едва сдерживая смех, весело наблюдала, как она топчется на месте, как ей явно не терпится подёргать каждый вентиль, облапать все полки и подставить руки под бегущую из крана воду.       Когда Элен вдоволь насмотрелась и вопросительно посмотрела на подругу, та с улыбкой пояснила:       — Можно пользоваться, можно. Воды сейчас достаточно. А принять ванну, я думаю, следует перед сном — сейчас у нас ещё есть дела.       Элен согласно кивнула, но не отказала себе в удовольствии помыть руки. Чистая прохладная вода заняла её на добрую пару минут.       — А ещё, — вернула её к реальности Нами, — обрати внимание вот на это.       Элен вытерла руки и обернулась. Штурман торжественно указала на задвижку на двери. Да, о безопасности Нами знатно позаботилась. Элен перевела задумчивый взгляд на занавешенное изнутри дверное окошко: она по-прежнему относилась к паранойе подруги с изрядной долей скептицизма, не подозревая, насколько она, паранойя, и предпринятые из-за неё меры оправданы.       — Ну что, всё посмотрела? Всем довольна? — усмехнулась Нами. — Тогда идём дальше!       В углу батарейной палубы обнаружился большой люк с откидной крышкой — ранее его не было видно из-за массивного ящика. Вниз под наклоном шла лестница в ещё одно помещение — женскую каюту. Элен осторожно, чтобы не навернуться, спустилась… и оказалась в замечательной комнате.       Такое чувство, будто они были не на корабле, а в обычном доме на суше. Впрочем, пожалуй, не совсем обычном: эта часть «Гоинг Мерри» проектировалась для госпожи Каи, и каюта вышла попросту великолепной.       Ковёр на полу, большой мягкий диван с подушками и столик перед ним, два шкафа: один для одежды, второй — для книг; письменный стол с ящиками, а рядом стул и тумбочка; часы на стене, картины, полки, вентилятор под потолком… Одним словом — роскошь. Даже как-то забываешь, что плывёшь по морю, это — трюм корабля, а за стенами и под полом — толща воды.       Элен от восторга захлопала в ладоши, закружилась по комнате — ей так всё нравилось, она любила весь свет — просто за то, что оно есть такое здесь и сейчас! Для неё наконец-то нашёлся свой уголок, она сможет разложить свои вещи по ящичкам, плюхнуться на диван и расслабиться, почувствовать себя в безопасности…       — Проблема только одна, — подала голос Нами, весело глядя на перемещение подруги по каюте.       — Какая? — на минутку отвлеклась та от пристального изучения картин.       Штурман красноречиво указала на диван. Спальное место было только одно.       — У них была всего пара часов, чтобы для нас всё приготовить, поэтому второй кровати нет.       — Как же так, — пробормотала Элен, опуская руки.       Нами, так и не сошедшая со ступенек, потянулась и на что-то нажала на потолке рядом с люком. Неизвестное хитроумное устройство выпустило из-за потолочных балок гамак. Девушка проделала какую-то манипуляцию с верёвками, и гамак расправился как надо.       — Подушка вот, — Нами подошла к дивану, сняла с него одну подушку и метко забросила на гамачную сетку. — А покрывало сейчас найдём.       — Ой, спасибо, — даже немного оторопела Элен, которой и в голову не пришло, что за спальное место можно поспорить. С другой стороны, она меньше по размеру, и ей, наверное, будет удобнее… Да и интереснее тоже — ей никогда раньше не приходилось спать в гамаке!       — Вот и отлично, всё разрешилось! — улыбнулась Нами, достав из гардероба искомое.       Вернувшись на лестницу, она дотянулась до сетки и расстелила на ней покрывало.       Жаль, что обустройство не заняло много времени: у обеих было слишком мало вещей, чтобы с этим возникли какие-либо трудности. Даже набитые сокровищами мешки Нами всего лишь свалила в угол напротив лестницы. Кое-где ткань разошлась, и из драгоценных недр выглядывали зубцы короны, цепочки от украшений и увенчанная рубином рукоять золотого кинжала, но такой беспорядок воровку ничуть не беспокоил: это место — самое безопасное для её трофеев.       Потом штурман утащила подругу смотреть другие укромные уголки корабля. Первым делом они зашли в оружейную комнату, по совместительству якорную: здесь хранилось оружие и стоял механизм для управления якорем. Прямо напротив двери смотрела наружу крупная пушка. Неподалёку аккуратно были расставлены ящики и бочки с ядрами и порохом. На стенах были развешены спасательные круги и множество верёвок разной длины и толщины. В углу стояли огромные вёсла: Нами объяснила, что они предназначены для случаев, когда в море полный штиль, а плыть как-то надо. Элен восхитилась — сколько же нюансов предусмотрено!       Прежде чем отправиться в кают-компанию, штурман показала расположенные в комнатке под одной из лестниц насосы для набора воды. Насосы походили на тренажёрные велосипеды, и Элен едва удержалась, чтобы не сесть сразу на один из них. Теперь ей вряд ли в ближайшее время (и не факт, что вообще) представится случай прокатиться на велике…       Кают-компания, расположенная выше всех остальных помещений, также служила столовой (центр комнаты занимал вместительный стол с двумя скамьями по бокам), а одна из стен была отведена под кухню, сделанную из кирпича. У стены напротив образовался второй склад мешков и ящиков с провизией, а ещё там стояла стойка для винных бутылок и самый настоящий холодильник! Неподалёку от стола, у противоположной стены, чтобы не мешать бытовой жизнедеятельности, возвышался руль (он же штурвал, он же колдершток). Благоприятное впечатление завершали несколько картин и большие иллюминаторы, в которые удобно выглядывать.       Последнее незамедлительно подтвердил Луффи, вихрем пронёсшийся мимо девушек, чудом не сбив никого, и прильнувший к одному из стекол. Элен осторожно подошла и спросила:       — Что там?       Капитан несколько секунд вглядывался в сумеречный воздух снаружи и повернулся с широкой улыбкой:       — Думал, огромную чайку увидел, ан нет, показалось! Но всё же здорово — иметь свой корабль!       Его сердечно поддержала вся команда, как раз собравшаяся в кают-компании в полном составе.       — А знаете, чего стоило построить этот корабль? — с жаром стал рассказывать новую байку Усопп, усаживаясь за стол и взмахнув руками. — Тогда я…       И хотя это была очередная выдумка и время от времени его кто-нибудь осаживал, хвастуна слушали, затаив дыхание. А потом эстафету подхватили и остальные, и весёлые разговоры не прекращались практически ни на секунду. Элен казалось, что она знает этих людей уже целую вечность, что это так правильно, что она есть здесь и сейчас — с ними — и ещё останется — на неопределённый срок. И осознание этого возносило её на седьмое небо от счастья.       Приём пищи, во время которого всё равно никто почти не замолкал, стал не то поздним обедом, не то ранним ужином, но пиратов это не смущало. Наверное, это и была одна из черт пиратской романтики — есть, стоит выдастся свободной минутке, есть то, что имеется. Готовить пока ничего не стали — сил не было, и ребята только доели остатки сухпайка. Теперь опасаться было нечего, и уже с завтрашнего дня они смогут лакомиться настоящими блюдами. Элен, мимоходом успевшая осмотреть кухню, пришла к выводу, что вроде ей всё знакомо и никаких особых трудностей при приготовлении пищи не возникнет. А значит, она сможет порадовать товарищей чем-нибудь вкусным.       — Я в ванную первая, кто зайдёт — прибью! — задорно объявила Нами, вставая из-за стола.       Ей ответил нестройный хор голосов, выражавший неохотное согласие. Прежде чем скрыться в тёмном проёме двери, штурман заблаговременно предупредила: раньше, чем через час, она не выйдет. Остальные заворчали, но, сытые, пригревшие и отдохнувшие, спорить не стали — да и не с кем, Нами уже исчезла. Где-то в глубине корабля зашумела вода.       — Эх, как здорово плавать на корабле! — Элен легла на стол, вытянув от удовольствия руки.       За последнюю пару часов эту фразу произнёс каждый в команде, а кто-то — и не один раз. Пираты балдели от привалившей удачи.       — Точно, вы же на лодках приплыли! А лодка и настоящий корабль — совсем разные вещи! — поучительно вздёрнул нос Усопп и спохватился: — А ты, наверное, настоящее судно и вовсе в глаза никогда не видела! Или видела?       Элен покачала головой, смеясь:       — Разве что только на картинках! Так что первый опыт впечатлил меня до глубины души.       — Понравилось? — Усопп спросил это с плохо скрываемым нетерпением и такой гордостью, будто он сам построил «Гоинг Мерри».       — Очень! — в один голос ответили Луффи и Элен и переглянулись, не ожидая такой синхронности.       Кают-компанию вновь наполнил заразительный хохот.       — …Больше всего мне нравится голова! — закончил капитан перечислять достоинства каравеллы, коих набралось, как говорится, сто из ста.       — «Голова»! — возмущённо повторил Усопп. — Сам ты голова! Это называется ростр или хотя бы носовая фигура! «Голова», скажешь тоже…       — Но очень симпатичная голова, — мягко вставила Элен, желая примирить нового друга с манерой речи их предводителя — довольно бесцеремонной, но всегда от чистого сердца.       — Вот с этим уже можно согласиться, — слабо улыбнулся парень и снова развеселился: — А ты уже всё осмотрела? Все тайные уголки нашла?       — Тут ещё и тайники есть?! — повелась Элен на шутливый обман. — Нет, таких пока не находила. Мне Нами только самое основное показала. Каюту, батарейную палубу, якорную палубу, ванную, эту комнату…       — Залезь на марс! — задорно посоветовал Луффи. — И по вантам круто лазать!       Улыбка Элен стала натянутой. Радовало лишь то, что капитан не торопился вытащить её на палубу покорять вершины мачт в добровольно-принудительном порядке. Нет, она не сомневалась, что это круто: все пираты умеют ловко карабкаться по снастям, но лично ей пока пробовать не хотелось.       Судя по лицу Усоппа, мысль о марсе как о тайнике или интересном месте ему в голову не приходила, и здесь капитан его обошёл. Лжец нервно рассмеялся и снова обратился к девочке:       — А кубрик видела?       — Кубрик? — переспросила Элен, пытаясь припомнить, какая это часть корабля.       — Ну, нашу каюту.       — А, это! Нет, ещё не видела. А что, можно посмотреть?       — Почему нет? — рассмеялся Усопп. — Корабль надо знать, как свои пять пальцев! Пошли!       У выхода их обогнал Луффи. Вскочив на парапет напротив входа в кают-компанию, он растянул руки и, уцепившись за снасти, ловко приземлился на рею, затем залез на марс. Там он выпрямился во весь рост, оглядел с высоты корабль, подмигнул друзьям и, точно впередсмотрящий, уставился туда, где уже зашедшее солнце все ещё освещало горизонт, над которым робко сияли первые звёзды.       «Интересно, среди них есть Венера», — успела отвлечённо подумать Элен.       На Луффи, вновь вскочившего на ноги и снова ухватившегося за такелаж для новых воздушных маневров, даже смотреть было страшно, и она не сдержала предупредительного вскрика:       — Осторожнее! Не упади!       — А что ему сделается? — усмехнулся Зоро, выходя на палубу вслед за товарищами.       Луффи наверху захихикал, подтверждая его слова. Элен с осуждением покачала головой — ох уж эти мальчишки, никогда никого не слушают, даже когда искренне за них беспокоишься! — и с достоинством спустилась вслед за Усоппом в люк.       Внизу было уютно и довольно просторно. Несмотря на то, что Усопп взял с собой практически всё содержимое своего дома, в мужской каюте царил порядок. Некое шестое чувство подсказывало Элен, что это ненадолго. В целом, по убранству каюта парней напоминала комнату девочек: шкаф, столик, диван (даже два!), картины на стенах, гамаки — целых пять штук… Даже мешки в углу присутствовали — как аналог мешкам с сокровищами, а у стены рядком стояли бочки.       «Интересно, с чем они? — подивилась Элен. — Неужели провианта оказалось так много, что часть пришлось перенести в жилое помещение?»       — Там алкоголь, — ответил Усопп на невысказанный вопрос.       Элен предпочла повернуться к бочонкам спиной.       Следующая необычная находка её не только удивила, но и обрадовала. В углу, рядом с закрытым люком, который вёл в женскую каюту, стояло несколько корзин для стирки. Элен недоверчиво дотронулась до одной из них и осторожно повернула, рассматривая: раньше ей такие доводилось видеть только на картинках или в фильмах. Рядом нашлась и стиральная доска. Хотя эти инструменты и означали, что стиральную машину, в отличие от холодильника и плиты, здесь не придумали, Элен сообразила, что даже таким способом ей удастся восстановить испорченную одежду. Это не могло не радовать.       Никто не заметил, как пролетело время и прошёл назначенный Нами час. Штурман, по громким голосам определив местонахождение всей команды, сунула голову в люк и крикнула, что следующий в очереди волен идти на банные процедуры.       Девушка возвратилась как нельзя вовремя: любопытные Усопп и Луффи уламывали Элен показать им женскую каюту. Та подозревала, что Нами это не понравится, но веских аргументов для отказа найти не могла и очень обрадовалась возможности просто сбежать: уговор был, что парни пропустят девушек в ванную первыми.       — Спросите разрешения у Нами! — пискнула Элен на прощание, торопливо карабкаясь по брусьям-ступенькам.       Снизу донёсся тяжёлый и очень грустный вздох.       — Что там я должна им разрешить? — вполголоса поинтересовалась штурман, провожая подругу.       Элен в двух словах объяснила. Нами сурово сдвинула брови и злорадно фыркнула:       — Если будут хорошо себя вести, то я подумаю! — И уже вполне мирно попросила: — Когда закончишь, проследи, чтобы на полу не осталось влаги. Кораблю это вредно.       «Значит, нельзя плескаться», — заключила Элен.       — Если воды будет слишком много, сгоняй дворником в слив.       — Дворником?       Нами показала ей предмет, выглядевший знакомо, но названия его Элен никогда не знала. Помнила только, что мама мыла им окна. Значит, это называется дворник…       — Поняла, сделаю, — кивнула Элен, проникнувшись серьёзностью возложенной на неё обязанности.       — Вот и славно, — Нами улыбнулась на прощание и удалилась на палубу.       Элен отложила резиновый дворник к раковине, защёлкнула замок в двери, разделась и залезла в ванну, включила воду. Немного поразмыслив, она решила сделать себе приятное за все те невзгоды, что ей довелось пережить, и заткнула пробкой сток на дне ванны, после чего повернула вентили, чтобы напор стал сильнее и ванна наполнилась быстрее.       «Вот оно, счастье!» — блаженно подумала попаданка, нежась в теплой воде.       В эти волшебные мгновения позволительно было обо всём забыть. Просто расслабиться и наслаждаться, не думая о будущем.       Когда Элен наконец-то сочла, что пора и честь знать, она чётко выполнила Намины инструкции и выглянула на палубу пожелать парням спокойной ночи. Но вместо того, чтобы, получив ответ, сразу спуститься к себе, ненадолго осталась.       Ночное море было бесконечно красивым. На небо высыпали мириады звёзд, таинственно мерцающих. Они отражались в воде, и казалось, будто «Гоинг Мерри» — крошечный кораблик внутри «волшебного» стеклянного шарика, наполненного водой и блёстками. Завораживающая композиция, застывшая во времени.       Звёзды и степенно плывущая во мраке луна остались единственными источниками света в этом тёмном, незнакомом и бескрайнем, но ни капли не враждебном мире. Огни в иллюминаторах каравеллы почти все погасли: пираты готовились ко сну. Скоро затихнут все шорохи, будут произнесены последние в этот день слова, корабль накроет покрывало сна, и тогда окончательно воцарится владычица-ночь. Скоро — но не прямо сейчас.       Спустившись в каюту, Элен быстро переоделась в ночную рубашку, забралась на гамак и устроила из покрывал кокон. Не настоящая постель, конечно, и даже не диван, но человек ведь ко всему привыкает, правда? А сама она, как Элен уже убедилась, приспосабливается достаточно быстро.       Ночная рубашка была очередным приятным сюрпризом из сумки из Шеллзтауна. Долгое время она скромным белым валиком покоилась посреди мотков бинтов и до сегодняшнего дня ни разу не извлекалась на свет божий за ненадобностью. Всё-таки на открытой лодке спать в ней было бы не слишком благоразумно.       Сердечко Элен забилось быстрее от очередной волны горячей благодарности, и все неприятности уходили, забывались, неспособные поколебать столь замечательное настроение. Не в силах лежать спокойно от счастья, она заворочалась в своём коконе, устраиваясь то так, то эдак и улыбаясь от уха до уха. Всё было настолько правильно, настолько… волшебно и здорово, что, несмотря на поздний час и усталость, бравшую своё, Элен не могла сомкнуть глаз. Слишком много чувств бурлило в её душе, слишком много мыслей роилось у неё в голове — Элен вновь переживала сегодняшний день.       В отличие от неё, Нами лежала спокойно, невольно прислушиваясь к звукам снаружи. Качка почти не ощущалась — не то что на маленькой лодочке, подвластной всем ветрам! Море было тихим, и волны с едва слышным сквозь толщу борта плеском трогали корму. Девушка умиротворённо закрыла глаза, намереваясь открыть их уже утром, но не тут-то было.       — Нами? — шёпотом позвала подругу Элен. — Ты ещё не спишь?       Штурман устало замычала и бросила взгляд на покачивающийся у лестницы гамак.       — Чего тебе?.. — простонала она, выпростав из-под одеяла руку, чтобы почесать глаза, и зевая. — Спи уже. День был долгий.       Элен едва не оставила её в покое, но сильнее совести грызло воспоминание об одном недоразумении, возникшем в этот долгий день, и слова вырвались сами собой:       — Усопп мне не поверил.       Нами показалось, будто она ослышалась. Но со слухом у неё было всё в порядке, и воровка в изнеможении вздохнула, снова закрыла глаза и перевернулась набок, лицом к стене. Голос её звучал устало и приглушённо.       — Это меня не удивляет. Любой на его месте не поверил бы.       — А как же ты? — не согласилась Элен и даже села в гамаке, развалив кокон. — А Зоро? А Луффи?       Оба имени штурман оставила без комментариев: должно быть, она ни минуты не сомневалась, что капитан может поверить в самую невероятную историю, а что до мечника, то вряд ли его так уж волновало, откуда родом их юная подруга.       — Когда об одном и том же говорят два разных человека, это волей-неволей принимаешь во внимание. А затем говорила только ты — но о таких вещах, что уже не получается не верить тебе и сомневаться в твоих словах.       «Вот видишь! — хотела было воскликнуть Элен. — Разве существует причина, чтобы считать меня фантазёркой и выдумщицей?»       — Но то я, — продолжала Нами. — Это я знаю, что ты говоришь правду, хоть она и невероятна. Ты сама мне рассказала — и немало. Но он-то не знает.       — Точно… Ему я ничего такого не рассказывала, — прошептала Элен.       Её будто пыльным мешком по голове стукнули — настолько резко до неё дошло, что она не дала Усоппу ни единого повода ей верить. Но Усопп ведь не такой, как она. Не принимает всё за чистую монету и не обязан быть всепонимающим. Он не может знать, как и о чём она думает. Её голова — это только её голова, и ничья ещё. Как говорится, чужая душа — потёмки, а кошачья (в данном случае — попаданческая) и подавно. Спасибо, Антон Павлович.       Нами хмыкнула, подтверждая её мысли.       — Странно было бы ожидать, чтобы тот, кто постоянно говорит неправду, верил людям на слово.       Элен кивнула, забыв, что во тьме каюты собеседница её жест не увидит и вообще продолжает лежать спиной к ней.       — Или ты ждала чего-то другого? — спросила Нами, немного перевернувшись: ей пришло на ум, что не слишком хорошо так вести себя по отношению к человеку, который, пусть и не слишком осознанно, просит у неё помощи. То, что подруге нужен совет, было ясно, как день.       — Я думала, что Усопп как никто должен распознавать правду и знать ей цену, — вяло ответила Элен. — Кажется, я ошиблась…       Штурман довольно улыбнулась в темноту. Первая неудача. В новом мире попаданка успела повстречать совсем немного людей. И это — к счастью, в некотором роде. Любой провал, как и любой успех, означает опыт, и лучше девочке начать учиться уже сейчас, поскольку дальше будет только хуже. В этом мире, в этом море нельзя быть такой доверчивой, и чем раньше Элен это поймёт, тем лучше. Минимум это спасёт ей жизнь. Максимум — не только жизнь и не только ей.       Эту несколько жёсткую, но трезвую мысль Нами не додумала.       — Хотя, ты знаешь, может, он просто сильно удивился? — с надеждой предположила неугомонная Элен.       Ответом ей стал очень усталый вздох. О, наивное юное создание, верящее только в светлые стороны людей!       Нами предпочла оставить её наедине с абсурдностью сказанного. Абсурдностью, надо сказать, тут не особо пахло, но должна же она понять, что есть предел бескорыстному доверию!..       К счастью, когда попаданка подала голос в следующий раз, штурман не успела ещё заснуть. Но всё равно это было неожиданно.       — Он не просто не поверил, — продолжила гнуть своё Элен. — Он ещё и смеялся…       Создавалось впечатление, будто Усопп нанёс ей глубокую незаживающую рану своим неосмотрительным отношением к её секрету. Нами мысленно выругалась. Набедокурил он, а страдать должна она. И это только первый день плавания!.. Она невольно зарычала.       — Элен! Ну подумай своей головой! Тебе не кажется, что лучше тогда уж вовсе держать рот на замке, раз ты такая ранимая? И вообще, если на то пошло, болтать об этом направо и налево чрезвычайно глупо и попросту опасно! За твои россказни тебя сочтут сумасшедшей, а в худшем случае — убьют! Я слышала, на некоторых островах с отсталым уровнем развития общества до сих пор сожжение ведьм практикуют!       За стеной было тихо. Нами тяжело дышала после выданной тирады, поражаясь тому, что никто не проснулся, а также тому, сколько умных вещей она озвучила. Дошли бы только эти умные вещи до кое-кого…       Элен отмерла у себя на гамаке, поёрзала, не выдержала и спустила с сетки ноги, чтобы ими от неловкости болтать. Она нервно сглотнула — не ожидала, что доведёт подругу до ручки.       — Н-н… Нами, — осторожно пискнула она. — Я понимаю, что такое нельзя говорить всем подряд. Или вообще кому-либо без веской на то причины, не доверяя полностью. Я же не такая… глупая.       Она умолкла, будто последняя фраза внезапно натолкнула её на какую-то мысль. Нами хмыкнула: «Неужели Усоппу ты уже настолько доверяешь? Глупенькая…»       — Но, Нами, вы — мои друзья, моя команда, — Элен всплеснула руками. — Как я могу не доверять?       Её пылкость заставила штурмана призадуматься. Да уж…       — То есть любому, кто взойдёт на борт этого корабля в качестве товарища, ты сразу безоговорочно веришь?       — Ну так и Луффи кого попало в команду не возьмёт, — нашлась с ответом Элен. Справедливым, надо сказать.       — Действительно…       Нами улыбнулась, вспомнив, как безбашенный капитан вербовал её в команду. Теперь это вызывало смех.       — А что, правда сжигают? — испуганно прошептала Элен, переводя тему.       — Откуда я знаю? — фыркнула Нами. — Может, сжигают, а может, и нет. Но мы в такую глушь заплывать не будем, — успокоила она Элен, дрожь которой можно было практически услышать.       Та утихомирилась, немного повозилась, заново сооружая кокон, окончательно пожелала подруге спокойной ночи.       — Главное — рот на замок и осмотрительность, — сонно посоветовала Нами напоследок.       «Главное — смотреть, кому и что говорить», — перефразировала Элен.       Обе быстро заснули. Безмолвная царица-ночь окончательно вступила в свои права.       Наутро Элен была выспавшейся, отдохнувшей, бодрой и оттого преисполненной энтузиазма, радуясь всему свету. Умывшись и выйдя на палубу, она провела там несколько минут, прежде чем отправилась в кают-компанию. День активно разгорался, солнце разгоняло серую дымку с горизонта и нагревало корабль. Было ещё прохладно, но вскоре должно потеплеть. Элен улыбнулась, наслаждаясь новым утром, новой страницей своей истории, и прошла внутрь.       Пока что она была одна. Нами проснулась раньше, но предпочла немного посидеть над картами, из каюты мальчиков не доносилось ни звука. Это не могло не воодушевить: вся кают-компания, в частности кухонный уголок, оказалась в полном распоряжении Элен, которой не терпелось чем-нибудь порадовать друзей с утра пораньше.       Начать свою карьеру поварёнка она решила с простого и приятного — яичницы с рисом. Риса, кстати, в запасе было много — куда больше, чем других круп. Чтобы разнообразить нехитрый завтрак, Элен полезла в холодильник за овощами и сыром.       Всё необходимое для готовки нашлось без труда: продукты, большая кастрюля, большая сковородка, масло, соль, перец, столовые приборы, разделочная доска, тарелки и блюда, нож… И Элен, засучив рукава, принялась за работу.       Это было так странно. Если забыть о море за иллюминатором, о том, что и кто её окружает, можно было легко представить, будто она снова дома. Но сейчас эта ассоциация не вызывала ни печали, ни слёз. Только лёгкую, светлую грусть: Элен наконец-то примирилась со своим положением. Это теперь не занимало все её мысли. Были проблемы и понасущнее. В частности, последовавшая из дома сюда — и даже усложнившаяся.       Таймер. Нет, с таймером самим по себе всё было в порядке, а вот что делать в течение установленного на нём времени, Элен никогда не знала. Уходить с кухни нельзя — мама отругает. Не успеваешь даже книжку открыть и что-нибудь в ней прочесть — тем более если капризное варево на плите требует регулярного помешивания, снятия пенки или переворачивания (в случае жарящегося мяса). Оставалось разве что вслушиваться в музыку в попытке найти в льющихся из колонок словах что-то интересное…       А здесь не было даже таймера. Были только часы, на которые Элен, разумеется, забыла вовремя посмотреть. Она запаниковала, схватилась за голову, кое-как успокоилась.       «По состоянию яичницы я пойму, что она готова. А рис — ему требуется где-то четверть часа, так что минут через десять-тринадцать я его выключу, и всё будет в порядке. А пока нарежу-ка я овощи!» — Приободрившись, она продолжила работу, искренне надеясь, что «первый блин» не станет комом и друзьям обязательно понравится.       Помидоры и огурцы — помыть, доску — на стол, нож — остро наточен, о, а ещё можно нарезать сыр… Элен отбарабанила пальцами незамысловатый мотивчик по краю столешницы и неосознанно принялась напевать какую-то песенку без слов. Сама себе музыка, и никакой радиоприемник не нужен.       Увлекшись, Элен даже попыталась красиво разложить всё нарезанное на большом блюде и вспомнила про плиту лишь тогда, когда содержимое сковородки зашипело. Едва не смахнув со стола всё, над чем она столь упорно трудилась, Элен живо выключила конфорку, но опоздала. Яичница пережарилась.       Горе-кулинарка дрожащей рукой взяла лопатку и боязливо перевернула яичницу. Увиденное её не обрадовало. Элен тупо уставилась на почерневший с обратной стороны белок.       С трудом выждав последние несколько минут, она выключила и рис, но сразу понять, проварился ли он, было нельзя. Элен не глядя сделала пару шагов назад, села на край скамьи и спрятала лицо в ладонях.       Какая ирония. Неудавшаяся яичница перепугала её больше, нежели неоднократная угроза смерти.       В этот момент Элен явственно ощутила огромную волну одиночества и тоски. Она невидящим взглядом обвела кают-компанию.       Какое же здесь всё чужое. Какая же она сама здесь чужая.       Да, её новые друзья — хорошие люди и, кажется, искренне заботятся о ней, каждый в своём стиле, но дома лучше. Как же дома лучше, роднее и спокойнее.       «Хочу к маме», — подумала Элен и заплакала.       Дома всё знакомо и понятно. Там всегда есть люди, готовые прийти на помощь в любой ситуации. Там нужно волноваться о другом, менее травмирующем и более возможном и выполнимом. Там спокойнее. Там не надо подвергать опасности свою жизнь. Не надо задумываться о завтрашнем дне. Не надо бояться за других, как за себя. Не надо бояться вовсе.       Там просто лучше.       «Хочу домой…»       Элен было одиноко и плохо, несмотря на то, что люди были буквально в соседних комнатах. С каждой слезинкой, сбегавшей по лицу, ей становилась ещё хуже и тоскливее, и она никак не могла это прекратить, даже пытаться вытереть мокрые щёки руками было бесполезно. Элен было так себя жалко, что невозможно было это выносить.       Снаружи послышались голоса, и это подействовало отрезвляюще. Она торопливо вскочила и бросилась к мойке, крутанула кран и, набрав полные горсти воды, несколько раз плеснула ею в лицо. Ледяная прохлада мгновенно привела её в чувство, и Элен стало мучительно стыдно. Она бросала и бросала всё новые порции воды себе в лицо, выбивая все дурные, пессимистичные и попросту депрессивные мысли из головы.       Она протёрла лицо полотенцем именно в тот момент, когда дверь распахнулась.       — Доброе утро! — немного неровным голосом, начиная улыбаться, поздоровалась Элен.       В этом не было ни капли лжи: она действительно была рада им, друзья воздействовали на неё, как солнце на цветок, призывая распускаться.       — О! Хавчик! — вместо приветствия воскликнул Луффи, первым проходя в кают-компанию и глядя то на стол, то на плиту в попытке вычислить лучший кусочек.       Элен залилась краской и поспешила загородить собой сковородку. За остальное ей было не так стыдно. Только как теперь разложить завтрак по тарелкам, чтобы никто не увидел результат её кулинарных изысков?..       — Доброе утро! — исправил оплошность капитана Усопп. — Нас разбудил запах еды.       «Скорей уж, запах горелого», — сумрачно подумала Элен, краснея ещё гуще.       Зашедший последним Зоро просто помахал ей рукой. Элен ответила тем же, мысленно мечтая провалиться сквозь землю.       — Помощь нужна? — невзначай осведомился мечник, осматриваясь.       Разумеется, от его проницательного взгляда не укрылось, что девчонка что-то скрывает. Лицо Элен приобрело томатный оттенок, и она как можно естественнее покачала головой.       — Н-нет, — промямлила она, не зная, куда себя деть. — И, э-э-э… Завтрак ещё не совсем готов, вот, — сумела выкрутиться она.       Оставалось только понадеяться, что парни посыл поймут и на время покинут камбуз.       — А что не так? — лучезарно улыбнулся Луффи. — Как по мне, уже можно есть! Только мяса не хватает!       — Сегодня на завтрак яичница! — неожиданно авторитетно отрезала Элен, борясь с искушением вытолкать дотошного в отношении пищи капитана вон из кают-компании. — И она ещё не готова.       — Да? Странно, — Усопп снова принюхался.       — Пожалуйста, подождите ещё минут десять, — практически взмолилась Элен, от волнения сцепив руки за спиной. — И Нами передайте. И ещё чем-нибудь полезным займитесь.       Последнее она пробурчала себе под нос, мысленно обмирая от страха. Но ребята, как ни удивительно, послушались и, выходя, даже воспитанно прикрыли за собой дверь. Попаданка с непередаваемым облегчением вздохнула и едва не села там же, где стояла, но быстро спохватилась.       «Так, я выиграла немного времени, нельзя потратить его зря! И надо, наконец, всё сделать, как надо!»       С правильным настроем она снова взялась за работу, на сей раз не отвлекаясь от плиты ни на секунду. И когда теперь уже вся команда собралась в кают-компании, к их появлению был полностью накрыт стол. Пожелав друг другу приятного аппетита, друзья принялись за еду. Очень вовремя: Луффи, мучавшийся означенные десять минут раззадоренным аппетитом, с трудом вынес эту краткую дань приличиям и едва не закапал слюной столешницу.       Элен с замиранием сердца ждала вердикт товарищей и оттого, изведясь и издёргавшись, даже не заметила, каково на вкус то, что она приготовила. Быстрее неё трапезу завершил только Луффи — и немедленно потребовал добавки.       Побледнев, Элен посмотрела на остальных — не ждать ли от них того же подвоха. Но нет, остальные вроде были пока довольны…       — Больше нет, — испуганно прошептала она. — Я приготовлю ещё, раз ты так хочешь…       Нет, к такому жизнь её точно не готовила! Элен уже привстала из-за стола, чтобы снова обратиться к плите, но Луффи неожиданно растянул руку, нацелившись на разделочный стол.       — Нашёл! — И парнишка с крайне довольным видом поставил перед собой ещё одну тарелку.       На ней лежала подгоревшая яичница. Отчего-то Элен не решилась сразу её выбросить: должно быть, наивно понадеялась, что из неё может выйти какой-нибудь толк. Все озадаченно уставились на содержимое тарелки — все, кроме самой незадачливой кулинарки, проклинавшей свою криворукость и как никогда желавшей провалиться под землю.       Элен попыталась отобрать у Луффи неудавшийся продукт питания, бормоча вперемешку предупреждения, причитания и извинения. Но капитан как ни в чём не бывало в один присест заглотнул яичницу. Пару секунд задумчиво пожевал, склонив голову набок, и выдал вердикт:       — Жестковато, но съедобно! Давай ещё!       Элен уставилась на него с выражением тихого ужаса на лице. Не помогали и взгляды товарищей по команде, которые она не могла расшифровать — то ли они тоже растерялись от наглости парнишки, то ли смотрели на неё с укором, мол, как ты могла так опростоволоситься.       К счастью, у бедняги всего лишь разыгралось воображение, и никто упрекать её не собирался. Дело взяла в свои руки Нами.       — Элен, спасибо, всё было очень вкусно! — Она сложила ладони в благодарственном жесте, а затем стремительно ухватила Луффи за щёку, перегнувшись через стол. — Тебе не кажется, что продукты стоит экономить? До обеда подождать никогда не пробовал?       — Но до обеда так далеко! — не слишком разборчиво ответил тот, пытаясь отвоевать оттянутую часть лица.       Нами растерянно посмотрела на Элен. Она хотела помочь, но, кажется, лучше не стало… Элен же видела только один выход: приготовить новую порцию, а пока попросить капитана немного подождать (всяко ближе, чем до обеда!), но тот уже принял решение.       — Ну и ладно, обойдусь, — пробурчал Луффи и ушёл из кают-компании, прихватив по дороге корзину с яблоками.       После этой не слишком приятной сцены остальные тоже стали расходиться, оставляя Элен в гордом и грустном одиночестве. Нельзя сказать, что она расстроилась до слёз… Но и что не расстроилась совсем — тоже. Горе-поварёнок уставилась в одну точку на грязной сковороде. Неудача чувствительно покусывала её самолюбие.       Да, в своё время её учили готовить, и в её силах было приготовить ряд несложных блюд, но само это занятие она несильно любила. И сейчас взялась за это дело только потому, что больше, в общем-то, и некому.       Расслабилась. Она чересчур расслабилась и сразу, как только оказалась в безопасности, перестала задумываться о своих поступках и их последствиях. И не только это — о привычках друзей (хотя бы тех, что были ей известны) она тоже позабыла. В частности, о том, что Луффи ест в несколько раз больше других — если и вовсе не всех остальных, вместе взятых. Ненадолго Элен отвлекло мытьё посуды, но, когда блестящие тарелки аккуратной стопкой угнездились на своём месте, а сковородка перестала щеголять пятнами, невесёлые мысли вернулись.       Это был провал. И хотя умом Элен понимала, что надо брать себя в руки и без лишних слов стремиться делать всё лучше, она ни на мгновение не могла перестать переживать из-за произошедшего.       Ещё один аспект проблемы заключался в том, что о ком-то другом Элен раньше заботиться не приходилось — тут о себе не всегда успеваешь подумать (причём это касалось и её жизни в родном мире)! Тем более рядом с ней далеко не один человек, а целых четверо, с которыми она связана и за которых — в каком-то смысле — даже несёт некоторую ответственность. Это было Элен в новинку, и ей хотелось сделать для них всё и сразу, но в действительности не знала, что именно и с какой стороны вообще браться.       Более того, от действий каждого из команды могут зависеть жизни всей команды… Море, штормы и штиль, пираты, дозорные… Здесь существенную, роковую роль может сыграть любая мелочь — даже завтрак, который она приготовила.       Элен методично протирала влажной тряпочкой стол и грустно размышляла. День только начался, а настроение уже ни к чёрту. С неудачей её примирил Зоро, бесшумно вошедший в кают-компанию.       — Рис ещё остался?       Элен заглянула в кастрюлю.       — Смотря для чего… Может, мне новую порцию сварить?       — Сейчас посмотрим.       Элен велели сидеть на месте и сохранять спокойствие (проще говоря, не путаться под ногами), и спустя несколько минут таинственных манипуляций у плиты, скрытых широкой спиной Зоро, её взору предстала пара рисовых колобков.       — Онигири, — озвучила девочка очевидное и недоумённо подняла взгляд.       — Онигири, — согласился мечник.       — Один из твоих приёмов называется «Онигири», — поддержала странную беседу Элен.       — Не совсем так, — отвечал Зоро, усаживаясь напротив. — То «Они Гири» — «Удар демона».       — Ух, ты-ы, — протянула Элен, отдавая должное и мастерству фехтовальщика (вспомнилась победа в Оранж-тауне), и его воображению.       Учитывая, что обыватели величали Зоро не иначе как «дьяволом во плоти», такое название было как нельзя кстати.       — Но в целом ты права, — продолжал он, отдавая Элен один рисовый колобок и надкусывая второй. — Это почти одно и то же.       Они весело рассмеялись. Элен попробовала онигири. Вкусно…       — Я впервые ем онигири, — призналась она. — Спасибо!       — Правда? — похоже, её слова сильно удивили Зоро. — Почему?       — Разные культуры, — пожала плечами Элен. — У меня на родине распространены колобки из теста. А вот родина онигири лежит далеко-далеко…       Она невольно вздохнула: сейчас она была оторвана от дома расстоянием куда огромнее, чем это былинное «далеко-далеко».       — Чем там ребята занимаются? — Элен предпочла сменить тему.       — Да кто чем. Усопп что-то мастерит, Нами в вашей каюте засела, наш капитан рыбачит.       — Рыбачит? — Почему-то то, как Луффи проводит время, удивило Элен.       Наверное, из-за того, что обладатели дьявольского фрукта не любят море, а море в ответ не любит их, она изначально решила, что Луффи и близко с водой общаться не будет. Однако поди ж ты…       — Раздобыл в недрах корабля удочку, у Усоппа одолжил что-то, годящееся для наживки, и сидит, жизнью наслаждается. И даже что-то ловит. На дне ведра уже пара штук трепыхается.       — Ну надо же, — подивилась Элен.       Она не удержалась, встала со скамьи и подошла к приоткрытой двери — посмотреть на капитана. И впрямь — вот он, вот удочка в руках, вот ведро. Единственное, что смущало, так это место, с которого Луффи решил ловить рыбу. Он сидел, расслабившись, в позе лотоса прямо на фальшборте.       — А он не упадёт? — с опаской поинтересовалась Элен, не торопясь покидать свой наблюдательный пункт.       — Только если сам что-нибудь выкинет, — успокоил её Зоро. — Сейчас почти штиль, а значит, никакая волна его не захлестнёт и не качнёт корабль.       — Тогда хорошо, — Элен улыбнулась и вернулась к столу. — А ты нашёл занятие себе по вкусу?       — Тренировался, — коротко ответил мечник.       Только тут Элен сообразила, что едва ли не впервые видит Зоро без его катан.       — Тренировался? — осторожно переспросила она.       Мечник верно истолковал её недоумение:       — Чтобы стать сильнее, необходимо совершенствовать не только мастерство владения мечом. Первым делом надо укрепить тело и дух.       «Логично», — признала Элен. И задумалась: разве не стоит ей сделать то же самое? Укрепление духа — это, наверное, из восточной мудрости; лично Элен казалось, что вся уверенность Зоро, отсутствие каких-либо сомнений, чётко поставленная цель и путь к ней — всё это и есть эта сила духа. У самой Элен была только цель, и она не могла назвать себя сильной ни духовно, ни физически. Но также она примерно видела свой путь и точно знала: чтобы его пройти, ей непременно нужно стать сильнее. Но как именно? И как влияют друг на друга сила физическая и сила духовная? К какому из этих двух аспектов ей стоит обратиться первым?       Пришло простенькое решение — вместе с простеньким ответом на этот вопрос.       «Да они взаимосвязаны! — с досадой поняла Элен. — Чтобы как-то укрепить тело, надо начать хотя бы с банальной зарядки. А чтобы сделать банальную зарядку, нужно заставить себя её сделать. Как говорится, сила есть, воля есть, а силы воли нету. Ну вот и будем её развивать — попутно с организмом».       Радуясь, что нашла для себя ещё одно полезное занятие, Элен доела свой онигири и тут же прикусила щёку. Мама всегда посмеивалась, когда такое происходило, и говорила, что, значит, было очень вкусно. Дочь верила, но до сегодняшнего дня не воспринимала своеобразную примету всерьёз.       — Зоро, — позвала Элен друга. — А покажи, как делать онигири?       Выражение лица мечника было красноречивым: такого поворота событий он не ожидал. Парень медленно обвёл взглядом кают-компанию, глянул в сторону камбуза и, когда Элен уже смирилась с отказом, произнёс:       — Придётся сварить новую порцию риса. Большую, чтоб на всех хватило.       Элен мысленно посетовала, что при благом намерении совсем забыла о деталях — как раз об этом «на всех», — и глянула на часы. Да, Зоро прав: риса должно быть много. И даже ещё больше.       Уже позже, старательно вылепливая треугольники, но неизменно получая натуральные колобки, Элен поняла, отчего ей так отчаянно приглянулась идея подать на обед онигири. Луффи уже должен был наловить целое ведро рыбы, а то и не одно. А Элен не имела ни малейшего представления о том, как её чистить и разделывать.       Сколько они с Зоро извели риса, прежде чем у неё начало выходить нечто вполне похожее на онигири и формой, и вкусом, Элен предпочитала не представлять. А ведь они умудрились в придачу каким-то образом и начинки различные сделать! Сев от изнеможения на скамью, Элен лишь подивилась, сколько всего они успели и у них даже получилось. Этого может хватить и на ужин… Мысль о том, что через несколько часов придётся снова встать за плиту, вызывала чуть ли не дурноту.       Тяжёлый труд Элен и Зоро окупился: товарищам так понравилось, что они сметали онигири один за другим. Больше всех съел, естественно, Луффи, но даже при его живейшем участии приготовленного осталась почти половина, и это не могло не радовать. Похоже, рисовые колобки были не только очень вкусными, но и довольно сытными, раз капитан, обняв раздувшийся живот, довольно приговаривал, что ещё чуть-чуть — и лопнет.       Триумф омрачила Нами, с подозрением уточнившая после трапезы, сколько риса осталось. Внятного ответа она не получила, из-за чего рассердилась ещё больше.       — Значит, придётся сделать остановку раньше, чем планировалось! — бушевала она. — И денег потратить больше!       Элен виновато потупилась:       — Прости, Нами, я больше не буду…       Чего она «не будет», она и сама не знала — как и не до конца понимала, почему штурман так бесится. Да, запасы несколько истощились, зато Элен научилась кое-чему и больше, естественно, столько продуктов тратить не станет — тренировка-то больше не требуется! Но у штурмана, по совместительству казначея команды, было своё мнение на этот счёт.       Конечно, какие-либо особо суровые меры наказания Нами предпринимать не стала. Разве что пригрозила урезать паек или назначить нести вахту. Ночью. Смысл последнего варианта остался за гранью понимания Элен — пока.       В таком темпе прошло несколько дней, одновременно похожих и непохожих друг на друга, непредсказуемых и полных открытий. Значительную часть времени Элен проводила в кают-компании, привыкая к местной кухонной технике и набивая руку в приготовлении доступных ей блюд. Периодически к ней присоединялся Усопп, и тогда готовить было не только веселее и проще, но и довольно познавательно: в деревне он жил сам по себе и, следовательно, заботился о себе тоже сам — в частности, умел состряпать на скорую руку что-нибудь несложное, вкусное и полезное.       С Усоппом Элен в принципе проводила много времени: ей нравилось наблюдать за тем, как он изобретает из подручных материалов что-то новенькое, слушать очередную байку, сидеть рядом, когда он рыбачит, и даже иногда просить удочку «на пять минут». Ни одной рыбы Элен пока поймать не удалось, но она не расстраивалась: спешить некуда. В любом случае, скучно им вместе не было.       Любимым общим занятием Усоппа и Элен стало рисование. С собой в плавание стрелок взял толстенный альбом и множество цветных карандашей и красок, так что парочка могла порой часами пролежать на пузе на палубе, размалёвывая широкие листы.       В отличие от товарища по кисти, Элен рисовала, как она выражалась, «одни каракули». Усопп же мог изобразить на бумаге что угодно: и людей, и животных, и предметы, и ландшафт, — словом, всё, что только представало его глазам. Глядя на его работы (язык не поворачивался назвать это рисунками), Элен сама хотела стать лучше. Но то, что выходило у неё, было стилем японских комиксов, то есть нереалистично. А в худшем случае, как поётся в песенке, «палка, палка, огуречик».       Усоппу (при скромной поддержке Луффи, как-то раз заценившего, чем они занимаются) удалось заверить упавшую духом приятельницу, что у неё замечательно получается. Пусть несерьёзно — зато весело и поднимает настроение. И при чём тут реалистичность? Если узнаваемо и доносится заложенная мысль, значит, всё отлично!       Этот вывод команда сделала, разглядывая карикатуру на Клоуна Багги. Элен всего лишь рассказала Усоппу в подробностях о приключении в Оранж-тауне, а тот попросил нарисовать вражеского капитана, так как не мог поверить, что можно так одеваться и так выглядеть. Все, кто видел Клоуна в лицо, единогласно признали: у Элен явный, пусть и нетипичный талант — так нарисовать Багги, что чувствовалась и вся нелепость диковинной внешности, и вся соль несуразного характера. Да-да, даже при «палка, палка, огуречик» и «точка, точка, запятая».       Но изобразительное искусство не осталось на уровне альбомной живописи. Рисовальная тема всплыла снова, когда в один прекрасный день капитан счёл, что чего-то кораблю не хватает, а пиратский дух недостаточно силён.       — Флаг. Нам нужен флаг, — глубокомысленно произнёс Луффи.       Это было первое, что Элен услышала, выйдя на воздух из кают-компании после того, как перемыла всю посуду после завтрака. Воздух был хоть и приятным, но уже не таким тёплым, как почти целую неделю до этого, а сам день далеко не прекрасным.       Море Ист Блю будто поприветствовало иномирянку, немного подержало в тепличных условиях, чтоб совсем плохо не было на фоне всех злоключений, и решило — хватит, пора и честь знать. По небу потянулись серые хмурые тучи, и эта пасмурность отражалась в поднявшихся волнах, ещё более мрачных и угрюмых в своей глубине.       Настроения не прибавляла и тупая боль в ноге. Нет, царапины, нанесённые лидером Чёрной кошки, уже зажили, не оставив почти ни одного шрама, но, когда этим утром Элен готовила, особо крупная волна сильно ударила «Гоинг Мерри», из-за чего она не удержалась на ногах и бедром насадилась на набалдашник колдерштока. Неприятно.       Впрочем, за едой и возникшим в это время переполохом неприятность забылась. А всё потому, что Луффи, не слушая предупреждений, ухватился голыми руками за сковородку. Раскалённую, с пылу с жару. Обалдуй. Как раз в его характере (интересно, отучится ли?).       В стиле капитана было и это неожиданное заявление, вызвавшее всеобщую оторопь; до этого он вёл себя, по всей видимости, нехарактерно тихо.       — Флаг? — не сразу понял Усопп, копавшийся в разложенной посреди палубы куче… чего-то. Памятуя о бедламе у него дома в деревне Сироп, Элен разумно предположила, что всё это сомнительное богатство — будущие снаряды.       — Давно пора, — ухмыльнулся Зоро, завершая тренировочный выпад и поворачиваясь к остальным.       — И как ты собираешься его сделать? — скептически спросила Нами, облокотившись о перила рядом с Элен.       — Нам нужно чёрное полотнище и краски, — авторитетно заявил стрелок. — Краски у меня есть, а вот ткань…       — Мне нужен чёрный, белый, жёлтый и красный! — потребовал капитан: он явно видел, какой «Весёлый Роджер» будет развеваться у них над головами.       — И зелёный! — непонятно зачем добавил Усопп и замолк, что-то прикидывая в уме. — Красного цвета нет, а жёлтого совсем мало осталось. Чёрный… чёрный тоже почти на донышке. А вот белого предостаточно. Придётся потерпеть до ближайшего острова и там закупить.       Луффи пригорюнился: что ещё за препятствие на пути настоящего пирата! Элен и Усопп неловко переглянулись: разрисованных листов в альбоме хватило бы на целую картинную галерею — неудивительно, что значительная часть требуемых красок отсутствует.       — Ткань для флага есть, — вмешалась Нами, — у нас в шкафу. На несколько штандартов хватит.       Эта новость Луффи приободрила, и он весело воскликнул:       — А ещё можно будет нарисовать флаг на парусе! Представляете, как это будет здорово? Издалека будет видно, чей корабль идёт!       Нами и Усопп несколько спали с лица: девушка с тоской поняла, что тогда Дозору куда легче будет их заметить, а стрелок пытался подсчитать, сколько краски уйдёт на «Весёлый Роджер» величиной почти с целый парус.       — Ну что ж, тогда решено, — не слишком радостно заключила штурман. — На следующем острове покупаем и краски, и провиант. Пойду посмотрю, что там на карте.       «Вот и хорошо», — улыбнулась Элен.       Скоро они снова увидят землю! Не то чтобы ей уже надоело плавать на корабле, просто суша — это неотъемлемая часть путешествия. И какое же это путешествие без крика впередсмотрящего: «Земля! Земля на горизонте»?       Мечтательно размышляя о том, каким окажется следующий остров, и немного печалясь, что у неё нет никаких средств, чтобы пройтись по магазинам (это пока некритично, но сам факт!), Элен недолго покрутилась рядом с парнями, немного посидела в одиночестве на фальшборте рядом с головной фигурой «Гоинг Мерри», гладя ей шею, и в конце концов вернулась в свою вотчину, на камбуз. Суша сушей, но и о хлебе насущном надо подумать.       «Что бы приготовить?..» — Дома такой вопрос даже не встал бы, но что ты будешь делать с такой компанией?       Ответ вскоре был найден, и Элен, сделав первые приготовления и решив сам процесс оставить на потом, ибо прямо сейчас торопиться некуда, ненадолго спустилась в каюту за давно постиранной, но ещё не починенной одеждой и швейными принадлежностями. Пора была наконец-то заштопать прорехи от «когтей» Куро. Элен сомневалась, что ей удастся привести вещи в более-менее приличный вид: такие большие дыры ей ещё не встречались, но лучше уж что-то, чем оставить всё как есть.       Иголка с ниткой долго не слушались неопытных рук, то выскальзывая из них, то застревая в ткани, и с непривычки Элен обколола себе все пальцы. Не помогало и то, что время от времени корабль, а вместе с ним, естественно, и вся кают-компания ходуном ходили.       — Погода портится, — сообщила Нами, ненадолго заскочив проведать Элен. — Ветер поднялся.       Та молча кивнула, не отвлекаясь от рукоделия. Расправившись с дырками поменьше, Элен набралась смелости и перешла к более крупным, оставив самую большую напоследок — за эту страшновато было пока браться. И недаром: если уж над «средним калибром» она сидела, сосредоточенно высунув язык, то что у неё дальше выйдет?       Удача ей явно улыбалась: пусть и нескоро, но достойно закончить работу Элен удалось. Она вытерла пот со лба, довольно улыбнулась, спрятала швейные принадлежности обратно в мешочек, а починенные вещи сложила аккуратной стопкой. Ощущение триумфа портило только одно: гудела голова — и уже достаточно долгое время.       «С чего бы это? — хмуро подумала Элен, массируя виски. — Не может быть, чтобы…»       Как оказалось, может. Нежелательную догадку подтвердила штурман, вновь ворвавшаяся в кают-компанию — повернуть руль.       — Впереди шторм! — объявила Нами и, сдвинув колдершток в нужное положение, так же стремительно, как и появилась, покинула комнату.       «…чтобы это была метеозависимость, — уже негодующе закончила мысль Элен, поднимаясь на ноги. — Здравствуй, родимая, не могу сказать, что скучала».       Решив, что её присутствие на камбузе не слишком необходимо, она спустилась в женскую каюту, возвращая вещи на свои места: одежду — в шкаф, швейные принадлежности — в ящик стола.       Снаружи было всё также пасмурно и мрачно, только волны стали взметаться выше и яростнее, огромные барашки брызгали пеной, а унылость сменилась хаосом. Значительно похолодало: когда Элен, ожидая, что товарищам пригодится её помощь, поднялась обратно на палубу, она немедленно обхватила себя руками, покрывшимися гусиной кожей. Бр-р-р! Особенно её «порадовали» брызги, перемахнувшие через борт и окатившие полтела.       Элен встряхнулась — не время раскисать! — и покрутила головой, осматриваясь. Её сердце сжалось, когда она увидела, что идёт на них. Прямо по курсу навстречу маленькой «Гоинг Мерри» (только в сравнении можно было сказать, что каравелла настолько мала) шла гигантская, из глубин океана к разъярённым небесам, с запада на восток, проворно охватывая мир вокруг, махина из свирепого штормового ветра, сокрушительной летней грозы и неукротимых потоков воды. Элен застыла, не в силах оторвать взгляд от этой страшной природной мощи, прекрасной в своём буйстве. А они — всего лишь песчинки на пути этой громадины…       Наверное, Нами тоже это понимала. Только она не восхищалась, а наблюдала, просчитывая, как себя поведёт и куда направится буря, чтобы провести «Гоинг Мерри» безопасной лазейкой.       — Попробуем пройти по окраине! — крикнула штурман. — Лево руля! Убрать паруса!       Парни послушались беспрекословно. Усопп, радуясь, что ненадолго окажется в сухости и безопасности, умчался исполнять обязанности рулевого, Луффи и Зоро быстро вскарабкались на реи и схватили тросы.       — А мне что делать? — растерянно спросила Элен, не зная, куда бежать, куда смотреть и даже к кому обращаться.       Нами мельком на неё взглянула.       — Держись за снасти покрепче и не свались за борт. Лучше уйди в трюм, здесь ты ничем не поможешь.       Вряд ли она обратила внимание на беспомощное выражение лица, но следующие слова смягчили изначальный приговор:       — В кают-компании укрепи посуду, столовые приборы, вообще всё бьющееся так, чтобы не разлетелось на осколки, не сломалось и не мешало!       — Так точно! — тут же воспрянула духом Элен, по-местному, как дозорные, козырнула и белкой метнулась наверх и внутрь. Она была не совсем бесполезна!       Выполнить приказ штурмана оказалось не так-то просто: чем дальше, тем всё глубже погружалась «Гоинг Мерри» в бурлящие пучины шторма, её бросало из стороны в сторону, подкидывало на волнах, как мячик. Иногда Элен, растягиваясь во весь рост на полу с прижатыми к груди тарелками, испуганно думала, что их вот-вот перевернёт! Но нет, маленькая, отважная и сильная «Мерри» раз за разом возвращалась в вертикальное положение, бесстрашно встречая носом новые валы.       «Держись, Мерри! — повторяла про себя Элен, гладя дерево пола, передавая кораблику свою веру в него, а тёплые доски в ответ придавали ей решимости. — Держись! Ты большая, сильная, ты справишься! И они… они тоже сильные, они всё сделают, чтобы все мы выбрались отсюда целыми и невредимыми!»       Она не видела, чем занимаются снаружи товарищи, только слышала иногда приказы Нами и весёлые возгласы Луффи, которому происходящее было будто бы в радость, панические вопли Усоппа и редкие отрывистые окрики Зоро. До слуха Элен доходили и звуки, издаваемые самой «Гоинг Мерри»: весь этот скрип, зловеще похожий на стоны, — скрип мачты, рей, ростра и всего того, из чего состоит корабль; шорох, с которым натягивались канаты, напоминавший шипение… Как будто каравелла была живой, и от этого пробирал озноб.       Но слышно было не только голос каравеллы — море выло, неистовствовало, ревело, бесилось, рычало, желая схватить храбрую «Гоинг Мерри», обрушить на неё всю свою дикую мощь и утопить, убить её.       — Отлично! Ещё чуть-чуть! — торжествующе крикнула Нами, и Элен решила, что можно больше не прятаться: она сама не заметила, как, выполнив всё, что от неё требовали, забилась в угол кают-компании, сжалась в комочек и слушала, слушала, слушала…       От увиденного снаружи она потеряла дар речи.       Картины Айвазовского и Тёрнера были лучшим, что ей довелось видеть в живописи на морскую тематику, но даже они не шли ни в какое сравнение с реальностью.       Море было живое. Оно вспенивалось, взметалось с разных сторон бесформенными, безликими чудищами, норовившими схватить корабль, разломать на куски и оставить их болтаться на волнах. Оно не было ни серым, ни бесцветным, хоть и отражало грозовое небо. Сине-зелёная глубь, таинственная и непокорная, неподвластная никому стихия…       И в какой-то момент эта стихия начала выпускать их из своих лап, отступать прочь. Расчёты Нами оказались верны, а отданные приказания — своевременны и точны. «Гоинг Мерри» медленно, но верно покидала зону шторма.       Остальные поняли это в то же мгновение, что и Элен. И хотя штурман беззлобно прикрикнула, что пока рано расслабляться, всеобщий настрой переменился. Пираты улыбались всё смелее, не обращая внимания на заметно ослабшую качку и периодически окатывавшие их брызги и радуясь, что пережили очередное неплохое приключение и можно снова смело смотреть в завтрашний день.       Усоппа кое-как вытряхнули из толстых мотков мокрого каната, с головы Зоро сняли все непонятно как оказавшиеся на ней водоросли. Нами с огромным облегчением вытерла пот со лба: да, ну и денёк! И, едва переведя дыхание, вновь раскомандовалась: снова повернуть руль, поднять паруса, прибрать палубу…       Перебрасываясь шутками и подколками, парни снова принялись за дело. Элен с энтузиазмом бросилась им помогать: на её счёт никаких указов не поступало. И устала она куда меньше, чем они, — отчего бы?       …Наверное, именно поэтому она единственная вовремя среагировала (или просто повезло — стояла она ближе всех), когда каравелла в последний раз сильно качнулась и нахлынувшая волна едва не унесла Луффи за борт.       Вместо него за борт упала Элен, успевшая слабо оттолкнуть капитана в сторону.       Вода была ледяной. Даже не так — обжигающе ледяной. И в этот могильный холод Элен и ухнула. Толща воды сомкнулась у неё над головой, и на мгновение Элен замерла.       Вокруг было темно. Больно защипало глаза и нос. В считанные секунды стало нечем дышать, и Элен отчаянно рванулась вверх, к поверхности, к воздуху. Она с детства умела плавать — и весьма недурственно, как ей казалось. Но сейчас её навыки мало чем могли ей помочь — разве что дать продержаться и не утонуть до прихода спасения.       Самостоятельно подплыть к «Гоинг Мерри» не представлялось возможным: волны беспощадно хлестали в лицо и отбрасывали назад, Элен едва успевала отдышаться и сделать гребок, чтобы не унесло ещё дальше. Холод сковывал по рукам и ногам, промокшая до нитки одежда не давала свободно маневрировать, и тяжесть медленно затягивала вниз, ко дну.       — Элен! Держись! — услышала она и устало подняла голову.       В лицо тут же снова плеснуло, залив носоглотку, и Элен закашлялась, успев всё же заметить какое-то движение на борту «Мерри».       Усопп прицельно метнул спасательный круг, к которому был привязан трос, и тот упал прямо на Элен. Она машинально ухватилась за надутый бок, не собираясь отпускать даже под страхом смерти, и её осенило:       «Да я же в дырке от бублика!»       Смех моментально привёл её в чувство, паника исчезла. Элен продолжала слабо хихикать, когда её поднимали на борт. Там её обступили взволнованные товарищи. Элен до глубины души тронуло их участие: каждый считал своим долгом похлопать её по плечу или по спине, взять за руку, предварительно разжав её пальцы и бросив в сторону круг, спросить, как она, всё ли в порядке, не пострадала, не испугалась?       Потом до спасённой подруги добралась Нами и порывисто обняла. Правда, тут же отпрянула — Элен была мокрая, как мышь. А ещё её немилосердно колотило.       — В тепло! Быстро! — скомандовала девушка и увлекла замёрзшую Элен за собой в ванную комнату.       Нами впихнула Элен в ванну, помогла ей быстро раздеться, яростно крутанула вентили так, что из крана вырвалась не струя, а настоящий поток воды, и заткнула сток пробкой. После чего наказала продрогшей девчушке как следует прогреться и с чувством выполненного долга ушла, плотно затворив за собой дверь.       Элен благодарно погрузилась в набирающуюся тёплую воду. Она не столько окоченела, сколько пребывала в ступоре после непреднамеренного купания за бортом, но её пальцы двигались с трудом, будто отмороженные. Проделать те же манипуляции, что и Нами, она смогла бы разве что минут за пять.       Грелась Элен и плескалась ни много ни мало полчаса, пока не убедилась, что чихать, кашлять и температурить ей не хочется, а от горячего пара клонит в сон. Тогда она встала, выключила воду и вытащила пробку, дотянулась до крючка с большим пушистым полотенцем и закуталась в него, как в плед. Неторопливо утекающая горячая вода сползала к ступням, а край полотенца щекотал колени. Элен хихикнула.       В последний раз плеснуло, и в наступившей тишине как-то особенно звучно скрипнули петли открывающейся двери. В ванную комнату вошёл Луффи.       В первую секунду Элен вытаращилась на него, как баран на новые ворота, во вторую тоненько взвизгнула и чуть не упала, поскользнувшись на дне ванной, в третью возмутилась, а в четвёртую, опомнившись, взмолилась, чтобы на шум не прибежал кто-то ещё.       Такая реакция Луффи ничуть не смутила. Он, как всегда, жизнерадостно улыбался, будто у него внутри сияло маленькое солнышко, и изредка хлопал ресницами, не замечая, что, в отличие от него, подруга явно не расположена в данный момент к общению с кем бы то ни было. Элен же вцепилась в полотенце, точно в спасательный круг, и судорожно ощупывала полку на предмет чего-нибудь тяжёлого.       — О, ты уже закончила! — как ни в чём не бывало ляпнул этот солнечный зайчик. — А я тут…       Он не договорил — Элен нашарила массивную щётку для волос и ткнула его в грудь, вынуждая попятиться. Луффи смотрел с непониманием и обидой.       — Вон, — нетвёрдым голосом потребовала она. — Просто… вон.       Паренёк послушался — отпор стал для него большой неожиданностью.       Остервенело высушивая волосы, Элен не могла определиться, чего же в ней больше: раздражения или угрызений совести. Да, она во второй уже раз откровенно вызверилась на капитана, чего делать не стоит — не из-за субординации, которой, похоже, на этом судне нет как таковой, а из-за того, что он обиделся. А обижать его всё-таки не хотелось. Но он сам виноват! Существуют нормы приличия, да и любому нормальному человеку понятно, что подобное вытворять нельзя! Так что он!..       Совесть оказалась сильнее. Во-первых, потому что Луффи не нормальный человек, а во-вторых, потому что он пришёл не просто так. На опущенной крышке унитаза осталась лежать стопка сухой одежды. Вряд ли парнишка сам додумался, что после ванны вредно надевать обратно мокрые вещи (которые теперь надо бросить в стирку), ему, наверное, кто-то сказал, но этот поступок исходил из заботы о члене команды. А Элен прогнала его, не разобравшись в ситуации. Вот ведь…       А в-третьих, всё это случилось из-за того, что кое-кто забыл закрыть дверь на замок. Дурочка.       Когда она, от любого скрипа и шороха невольно хватающаяся за сердце, вышла на палубу, Луффи нигде не было видно. Элен тяжело вздохнула и определила задачу на сегодняшний вечер: поговорить с капитаном и извиниться.       — Ты чего визжала? — спросил Усопп, из ниоткуда возникнув рядом. — Таракана увидела?       От испуга Элен подпрыгнула и едва ли не перекрестилась: она не любила насекомых, особенно если они могли обнаружиться в непосредственной близи от неё.       — Нет, — ответила Элен, уняв дрожь. — Просто Луффи…       Она осеклась, пытаясь просчитать, где должен был находиться Усопп, чтобы услышать приглушённый взвизг. Выходило, что не так уж далеко, даже наоборот — близко. И он не остановил Луффи?..       Масла в огонь подливало то, что приятель старался не встречаться с Элен взглядом, а его лицо попеременно выражало то виноватость, то шкодливое любопытство. Элен вспомнилась «паранойя» Нами. На ум напрашивался только один возможный вывод.       Не говоря ни слова, Элен развернулась на каблуках, прошла обратно на батарейную палубу, спустилась на несколько ступенек по лестнице и с чувством захлопнула крышку люка. После чего немного пометалась по каюте и прилегла на диван. На душе было муторно.       «А я-то думала!.. Друзья!.. — От праведного гнева и обиды Элен даже не могла ясно мыслить. — А он! Подначил Луффи! Да как вообще можно было такое придумать!»       Она заворочалась на диване, в сердцах ударила ни в чём не повинную подушку и тут же её обняла.       «Им повезло! Обоим! Что это была всего лишь я, а не Нами!» — Элен даже злиться перестала и затряслась от смеха.       Стоило ей это подумать, как в каюту спустилась штурман. Не сразу Элен удалось объяснить, почему при появлении подруги она расхохоталась в голос. Нами отнеслась к сбивчивому рассказу не слишком благосклонно и едва улыбнулась — сказывался стресс после шторма. Но как только она в полной мере осознала, что произошло…       — О, Элен, прости, — виновато покачала головой Нами, сочувственно обнимая девочку. — Я поздно вспомнила о твоей одежде, а Луффи так загорелся идеей отнести тебе сухой комплект, что мы не успели его остановить.       — «Мы»? То есть Усопп тут ни при чём? — уточнила Элен.       — Нет. Да и я хороша — совсем про дверь забыла.       — Я тоже, — улыбнулась Элен, осторожно расцепляя объятие и вставая. — Теперь мне всё ясно, так что я должна пойти и поговорить с ними. И извиниться.       Нами кивнула, будто желая удачи, и села за стол — работать с картами. Элен поднялась на палубу и отправилась искать друзей. Надо было кончать с этим дурацким недоразумением и сделать так, чтобы больше подобное не повторялось.       — Луффи…       Капитана Элен нашла на носу корабля. Положив руку на шею барашка-ростра, паренёк неотрывно смотрел на горизонт. Что он видел там, вдали?..       Это был один из тех редких моментов, когда Луффи вёл себя спокойно и уравновешенно, почти задумчиво. На людях, в компании он таким не бывал. С непривычки это немного пугало — что случилось с вечным энерджайзером? — но в то же время внушало доверие. Сейчас, когда Элен видела его таким, она чувствовала себя в безопасности. Рядом с ним было надёжно. Казалось, он способен противостоять любым невзгодам — и защищать от них других.       Так или иначе, Луффи и повседневность сочетались не слишком гармонично. И это следовало исправить хотя бы чуть-чуть. Но сначала Элен немного постояла рядом с ним, вглядываясь в волны и не проронив ни слова. Пусть недавно её и вело негодование, прерывать эту редкую задумчивость нельзя было вот так грубо, бесцеремонно. В какой-то момент они разговорились.       Золотые сундуки и незнакомые берега, блеск сабель и грохот мушкетов, пушечные залпы, абордажные крючья, гордо развевающийся чёрный флаг на грот-мачте. Шторм, штиль, пенистые барашки на игривых волнах, ласковый тёплый песок пляжа, земля на горизонте. Родная палуба и лучшая на свете команда. Они говорили о пиратах и мечтах.       Это было непохоже на всё, что Элен знала раньше. Раньше её заботило множество мелких вещей. Ныне же — только три. Три бесценных вещи, заключающиеся в трех простых, волшебных словах. Море. Друзья. Мечта.       Друзья… С морем ничего нельзя поделать, мечта — проста и понятна, а вот дружба — результат взаимодействия. И взаимопонимание тоже не пустой звук.       Элен неловко кашлянула, пытаясь дать Луффи знак, что она хочет поговорить серьёзно. Пират поднял голову.       — Луффи, — начала Элен и запнулась, мигом позабыв всю продуманную речь. — Э-э-э… Как бы это сказать… В общем, не делай так больше, хорошо?       Капитан молча смотрел ей в глаза, ожидая продолжения. Пока он не видел смысла что-либо говорить. Пока ему не дали достаточно веских причин, чтобы «больше так не делать».       — М-м-м… Это не слишком приятно, понимаешь? — попыталась обосновать свою просьбу Элен. — Бывают моменты, когда человека лучше не трогать, не мешать ему. Мне, например, твоё неожиданное вторжение не понравилось.       — Мне в следующий раз постучать? — с абсолютно непроницаемым лицом поинтересовался Луффи.       Элен вспыхнула: было непонятно, шутит он или говорит всерьёз.       — Следующего раза, надеюсь, не будет, — буркнула она, смущённо скрестив руки на груди. — Потому что в следующий раз я не забуду ни захватить с собой одежду, ни запереть дверь. Но, — она нарочито выделила это «но», — если тебе так не терпится со мной поговорить, хотя бы постучись.       Оговорку «так все делают» пришлось опустить. Луффи — это далеко не «все».       Условие вызвало у парнишки широкую улыбку.       — Договорились! — просиял он.       Элен не могла не ответить ему тем же. Какой же его пример заразительный… Вот и славно — они всё разрешили!       — Только если в ванной Нами — лучше вообще туда не суйся, — не удержалась от ехидного предупреждения Элен.       Реакция капитана была столь же насмешливой:       — Я подумаю!       Они расхохотались и разбежались: Луффи отправился в очередной раз покорять вершину грот-мачты, а Элен — искать второго товарища, которому она (взаимно) задолжала извинения.       Разъяснить ситуацию с Усоппом тоже не составило особого труда. Они сошлись на том, что он недооценил порыв Луффи в ответ на вопрос «Думаешь, туда можно войти?», а она просто не совсем правильно всё поняла. Друзья посмеялись над этим недоразумением и таким образом поставили в этом инциденте жирную точку, чтобы больше к нему не возвращаться.       — Народ! — крикнул Луффи откуда-то сверху. — Ужинать! — и спрыгнул с реи на ют, прямо к двери в кают-компанию.       Усопп потянул Элен за руку.       — Идём, а то он сейчас всё слопает! — в притворном ужасе распахнул глаза обманщик.       — Не слопает! — хмыкнула она. — Ужин надо для начала из холодильника вынуть, а потом разогреть!       — Ты думаешь, такие мелочи его остановят? — ухмыльнулся Усопп и тоже скрылся внутри.       Элен ойкнула и влетела в кают-компанию вслед за ним — спасать еду от прожорливого капитана.       Вечер выдался каким-то слегка безумным. Главным образом потому, что Луффи обнаглел до того, что таскал из чужих тарелок самые вкусные кусочки, не забывая, впрочем, о своей собственной. Парни возмущались, Усопп даже попытался в отместку выхватить куриное рёбрышко у Луффи из-под носа, но тот был бдителен как никогда и не только не дал спереть курочку, но ещё и слизнул часть риса с края тарелки соседа. Усопп взвыл от разочарования и едва не полез в полномасштабные военно-столовые действия — его остановил гневный окрик Нами, которая пообещала в случае рецидива взгреть драчунов половником. В том, что в её руках даже кухонная утварь станет грозным оружием, никто не сомневался.       Усопп неохотно сел на своё место, бурча, что штурмана пока никто не трогает, потому-то она и спокойна. Как говорится, накаркал: его бормотание подало Луффи замечательную идею, и тот размял пальцы в предвкушении новой порции добавки. В первый раз ему повезло: Нами отвлеклась на Элен, как раз спросившую, удался ли ужин. Но во второй раз капитан опрометчиво, явно желая «протестить скилл», решил умыкнуть мяско прямо с вилки, и вот тут-то ему не повезло. Нами шарахнула его по голове безо всякого половника так, что Луффи слетел со скамьи и врезался в стену. Усопп и Элен нервно переглянулись: комбинация силы и темперамента навигатора, мягко говоря, пугала.       Конечно, урока целиком Луффи из этого не извлёк, но к Нами больше не лез. Остаток ужина он сидел почти смирно, время от времени распуская руки лишь для того, чтобы подхватить упавшие кусочки курицы в рисе у Зоро или Элен. Мечник делал вид, что ничего не замечает, не желая устраивать разборки за столом, но его взгляд отчётливо говорил, что может ждать капитана за пределами кают-компании. Элен же терпела захватнические маневры Луффи с обречённым смирением: сидя напротив наглого капитана, она могла разве что попробовать ударить его загребущую лапу вилкой, но атаки воришки были слишком стремительны и непредсказуемы.       После столь оживлённой трапезы Элен уже не хотелось ничего, только упасть на свою лежанку и проспать до утра. Поэтому она кратко поинтересовалась у Нами, всё ли в порядке с курсом, пожелала всем добрых снов и отправилась претворять свой план в жизнь.       Зевая и потягиваясь (новый день отчего-то начался не так бодро, наверное, последствия шторма), Элен поднималась в ванную приводить себя в порядок. После пробуждения было лень переодеваться, и она пока оставалась прямо в ночной рубашке (вполне прилично достигавшей колен), не забыв захватить с собой комплект повседневной одежды. Да, ей действительно требовалось расширение гардероба…       Снаружи было пасмурно и мрачно, а внутри — ещё мрачнее, но свет Элен то ли упрямо не зажигала, то ли просто забыла. С трудом вскарабкавшись впотьмах по лестнице, она на ощупь нашла дверь в ванную, но ручку провернула не сразу, а снова зевнула и вздрогнула всем телом, испытывая странное чувство, подозрительно похожее на недосып, хотя вроде проспала она свои стандартные восемь часов…       «Заболеваю, что ли?» — отстранённо подумала Элен и прислонилась лбом к прохладному окошку в двери.       Сзади раздался скрип, и в чулан проник порыв ледяного ветра. Элен снова вздрогнула, зябко повела плечами и переступила ногами в расстёгнутых сандалиях — неприятный холодный сквозняк… Вошедший громко зевнул, сделал пару шагов внутрь, снова раздался скрип — дверь на палубу закрылась… И вполне мирную тишину разорвал истошный вопль.       С Элен моментально слетела вся сонливость. Она резко обернулась, и крик повторился — но теперь в нём отчётливо можно было разобрать одно слово:       — П-п-п… Привидение!!!       Паникёр попятился, упёрся спиной в захлопнувшуюся дверь и сполз на пол: ноги отказывались его держать.       Неизвестно, кто из них испугался больше: Усопп, спросонок увидевший в потёмках склада размытую молочно-белую фигуру, или Элен, которая от неожиданности дёрнулась и ударилась о дверь в ванную — и при этом так и не издала ни звука, только за сердце схватилась, едва не выронив сменную одежду.       Они уставились друг на друга блестящими от страха глазами, не в силах понять, что происходит. Снова скрипнули дверные петли, и Усопп шлёпнулся на спину. В проёме стоял Зоро, грозный, суровый и при катане — почему-то только одной. Он оглядел помещение, пытаясь сообразить, в чём дело, отчего такой крик и почему эти двое так на себя не похожи. Через его плечо в чулан заглянул Луффи, любопытствуя.       В ситуации фехтовальщик разобрался быстро. Он опустил меч и усмехнулся:       — Где привидение?       Теперь, когда рядом с ним были товарищи, а помещение заливал какой-никакой свет снаружи, Усопп сразу же почувствовал себя увереннее. Он вскочил на ноги и надменно вздёрнул нос, будто не он только что голосил на всю округу. Нарочитая невозмутимость уступила место изумлению, стоило Усоппу разглядеть, кого он так испугался.       — Элен? Ты, что ли?       Та медленно кивнула, потом заметила, сколько народу собралось на неё поглазеть, пискнула и скрылась в ванной. Щёлкнула задвижка. Усопп разочарованно вздохнул: в ближайшее время не видать ему умывальника как своих ушей.       На палубу Элен вышла минут через десять. Сегодня было холоднее, чем она успела привыкнуть: тоже, должно быть, последствия шторма. Чтобы не мёрзнуть, она перемешала части своих нарядов и теперь щеголяла в тунике и бриджах, неистово тоскуя по брюкам и вообще по нормальной одежде в принципе.       Небо заволокло мрачными серыми облаками без единой надежды на ласковое солнце, и дул промозглый ветер. Но такого кошмара, как накануне, вроде не ожидалось. Элен обняла себя руками, некоторое время поглазела на пасмурное море, вспоминая вчерашний «девятый вал», а заодно Тёрнера с Айвазовским и поражаясь им (неужели они сами побывали в таких переделках, прежде чем написали свои картины?), и ушла в тепло кают-компании. Шторм, буря, метель — обязанностей временного кока никто не отменял, а Луффи совершенно точно скоро потребует есть — и его порция должна быть как минимум в пять раз больше, чем у остальных. А желание капитана — закон.       В кают-компании было тепло не только из-за недоступности пронизывающим ветрам. С порога Элен окунулась в уютную и дружескую атмосферу, без каких-либо видимых усилий создаваемую товарищами. Впрочем, какие уж тут усилия: они — команда…       — Элен, зачем?! — в притворном ужасе закатил глаза Усопп, не в состоянии забыть утренний инцидент.       Та смущённо хихикнула, но ничего не ответила, проскальзывая к плите.       — Кто ж виноват, что у тебя такое богатое воображение? — усмехнулся Зоро, и выдумщик обиженно насупился.       Но дулся он недолго — мечник умел посмеяться и над собой:       — Хотя в первую секунду мне тоже почудилось нечто неземное…       — Во-от! — торжествующе воскликнул Усопп. — Не только я пал жертвой твоей шутки!       — Какой шутки? — Элен с неудовольствием отвлеклась от сковородки. — Не знаю, о чём ты, но я не имею представления, как можно было принять меня за призрак.       — Что, правда? — Усопп как будто огорчился. — А я уж было решил, что это ты так за вчерашнее отомстить захотела…       Элен метнула на него яростный взгляд. Они поставили на вчерашнем точку, поставили, жирную, извинились друг перед другом, к чему теперь это вспоминать?! К своей чести, Усопп моментально смекнул, что наговорил лишнего, и продолжил нести околесицу:       — А ведь подумать только, сколько различных факторов совпало, чтобы дать именно такой визуальный эффект! Минимум света, белое платье, светлые волосы, такой зловещий мрак в помещении, да ещё и ледяной сквозняк…       Дальнейшие его рассуждения перешли в неразборчивое бормотание, и Элен с чистой совестью продолжила кулинарничать.       Наверное, на пиратов так действовала погода, не желавшая улучшаться и немного угнетавшая своей серостью, но поели они почти спокойно, в отличие от трапезы накануне. Элен в одиночестве осталась мыть посуду; все остальные разбрелись по своим делам. Грустно, впрочем, не было, наоборот — она пребывала в редком состоянии умиротворённости.       Сколько всего произошло на борту этого корабля. И хотя бытовая рутина, установившаяся здесь, полностью отличалась от того, в чём Элен участвовала на суше, менее захватывающей, важной и насыщенной она от этого не становилась. За один день могло случиться столько всего!.. Элен с трудом успевала записать все свои мысли и впечатления в дневник, пока Нами не гасила вечером свет.       На настоящую книгу сбивчиво заполненные страницы были совсем не похожи, но юная писательница не унывала: всё ещё впереди. Ей столько ещё предстоит узнать! Сейчас она активно пополняла запас морских терминов и знаний о мореходстве, ежедневно сидя рядом с подругой и читая её записи в судовом журнале. Нами заносила туда лишь самое главное: направление курса, состояние каравеллы, количество провизии и пресной воды, сведения о погоде, — но в то же время строчки упоминали и проделки Луффи, и новый (и не всегда удачный) эксперимент Усоппа, и (это было написано раздражённо) место дневной дрёмы Зоро, выбранное так, чтобы об его вытянутые ноги непременно кто-нибудь споткнулся. Не забывала Нами и о подруге: в журнале были отмечены её успехи на камбузе, а также стремление держать хотя бы доступные ей комнаты в чистоте. Самую тяжёлую уборку всегда поручали парням, а Элен, как правило, отвечала за пыль и полы.       В судовых записях оказались запечатлены и различные забавные казусы. Например, упражнения Зоро со шваброй, которую расчихавшаяся Элен отдала ему «подержать на пять минут» и которую он решил эти пять минут использовать вместо катаны (или, объясняясь, он упоминал некий тренировочный меч?). Или попытки Усоппа и Луффи (эти двое охламонов быстро спелись) заставить Элен залезть на марс. Началось всё с того, что Луффи удачно затащил на марс Усоппа, а тот, не желая быть единственной жертвой неудержимого капитана, предложил подшутить над Элен. Пока что их старания оказываются тщетны, но и Элен не удастся каждый раз от них сбегать. Также упоминания удостоилась её первая зарядка. Сама по себе она смешной не была, но Нами, не подававшая виду, что проснулась, и украдкой наблюдавшая за экзерсисами подруги, здорово повеселилась. Непременно был записан и утренний прикол с «привидением». Бедная Элен.       «Недаром этот кораблик называется „Гоинг Мерри“, — хмыкнула та. — „Потеха“. Как вы яхту назовёте, так она и поплывёт, да? Воистину — если не иметь хоть какого-то чувства юмора и желания веселиться, если не уметь смеяться над собой — плавать на ней было бы ой как нелегко!»       Конечно, по большей части это была заслуга экипажа, что без смешных случаев не обходился ни один день, но и сама «Гоинг Мерри» была словно создана для них.       «Спасибо, Мерри, — Элен погладила дощатую стену кают-компании и прислонилась к ней лбом. — За всё спасибо. И за вчерашнее, и за каждый отдельный день, что ты вместе с нами. Спасибо».       Доски были тёплыми.       Снаружи послышался какой-то крик, и Элен выглянула на палубу. Луффи подпрыгивал на марсе, едва не роняя подзорную трубу (ох и влетит же ему от Нами, если разобьёт!).       — Земля! — восторженно орал он. — Земля на горизонте!