Соломенное солнце

Глава четырнадцатая. Вода, вода, вода.

      Кап. Кап. Кап…       В пещере было темно и влажно. Где-то неподалёку с почти одинаковым интервалом падали с кончика сталактита капли, будто отмеряя чьё-то время. В спину дул ветер из бухты, посылая мурашки по коже. Было холодно и не по себе.       — Луффи? — несмело окликнула друга Элен. — Давай вернёмся?..       Пират радовался воссоединению со своим сокровищем: чтобы изловить шляпу, ему пришлось гнаться за ней до тех пор, пока вход в пещеру, оставшийся далеко позади, не стал по размерам напоминать пятак. И, как будто этого было мало, колупание в полутьме не обошлось без того, чтобы обо что-то не споткнуться, за что-то не зацепиться и не упасть, обдирая коленки. Впрочем, Луффи не жаловался.       Услышав оклик подруги, он нахлобучил шляпу на голову и повернулся к Элен лицом.       — Да ладно тебе! Разве самой не интересно? Исследовать эти пещеры? — Его глаза хитро блеснули. — Кто знает, может, нам удастся найти тот клад!       Удочку капитан, как неплохой рыболов, закинул удачно: Элен прекратила нервно оглядываться через плечо в сторону выхода и, терзаясь, переступила с ноги на ногу.       — Да мы недалеко! — продолжал увещевать её Луффи, активно жестикулируя и убедительно улыбаясь. — Мы только сокровища найдём и обратно.       — Ну, ладно, — сдалась девочка, слабо хмыкая (неужели Луффи действительно требовалась её добрая воля?), и тут же спохватилась: — Но мы ведь даже не знаем, как далеко ведёт эта пещера и куда!       Луффи нахмурился, выпятив нижнюю губу, будто говорил: «Зануда».       — И тут темно, а у нас даже спичек нет, не то что фонарей или факелов, — пробормотала Элен, уже смирившись.       Из этого смирения она сама зашагала вперёд: отговорить Луффи делать что-либо столь же невозможно, как и сдвинуть с места огромную гору. Хотя нет, с горой ещё можно что-то сделать.       Пират довольно ухмыльнулся и в один прыжок её обогнал.       Теперь Элен смотрела не в темноту, а в прямую спину в красной жилетке. Нижний край её посередине был отчего-то немного изорван (как только умудрился?) и растянулся. Этакий своеобразный хвост, только из ткани. Разумеется, Элен за этот «хвост» сразу же ухватилась — просто чтобы не потерять (или не потеряться самой).       «Интересно, так-то чувствовала себя Бекки Тэтчер, следуя за Томом Сойером?..»       Они уходили всё дальше и дальше от входа, но, когда свернули за поворот и тусклый свет снаружи, наконец, перестал освещать им путь, в кромешной тьме они всё же не оказались. Впереди виднелось какое-то жёлтое зарево. Элен отпустила «хвост» и на всякий случай взяла Луффи за руку — оно как-то надёжнее.       — Мы как будто забрели в логово дракона, — необдуманно прошептала Элен, вспомнив Смога из «Хоббита».       — Дракона? — удивился Луффи.       На вцепившуюся в него мёртвой хваткой попаданку он посматривал со снисхождением, но стряхивать с себя не торопился.       — Ну да, дракона, — пояснила Элен, со жгучим любопытством вглядываясь в это странное свечение. — Который сидит на груде сокровищ, сторожа их, и плюётся огнём во всякого, кто… Стой, Луффи!       Она совершенно упустила момент, когда парень вырвался из её хватки и сломя голову бросился вперёд, возбуждённо крича: «Сокровища! Сокровища!» Не горя желанием остаться одной в потёмках неизвестно где, Элен устремилась вслед. Непостижимо, но Луффи умудрился не навернуться ни об один из острых камней на полу! Или, что вероятнее, это были сталагмиты… Не разбив колени только благодаря бриджам, попаданка крепко прижала к груди сумку и лихо, горной козочкой скакнула через особо высокие и угрожающие зубцы сталагмитов. Преодолев эту природную полосу препятствий, она наконец-то настигла остановившегося капитана.       Они очутились в более сухом и широком участке тоннеля. Его стены были выпуклыми, неровными и шероховатыми, безо всяких внезапных выростов, а самое главное — на них росли грибы. Похожие на древесные, жёлтые грибы располагались по стенам неравномерно, группками и светились — точно лампочки, внутри которых роились светлячки. Грибы состояли из двух частей: шляпки и… э… странной ножки (Элен не знала, как обозвать эту часть грибной анатомии), которой они держались за породу, и шляпка явственно просвечивала, словно плафон, а внутри виднелись какие-то чёрные точки. Или, может, Элен всё выдумала, а эти точки — всего лишь перепады цвета?..       — Ух, ты… — прошептала она, очарованная, переводя взгляд от одной группки к другой и не в силах оторваться от созерцания.       Луффи немного помолчал, тоже рассматривая эту необычную красоту, а потом произнёс:       — Так, я не понял. Где сокровища и куда нам за ними идти?       Вопрос (по крайней мере, вторая его часть) был резонным: здесь, в этом странном месте, пещера разветвлялась. По счастью, покуда видел глаз, эти проходы тоже были освещены колониями грибов, и не надо было бояться хотя бы темноты. Но страх потеряться никуда не уходил. У Элен. Переубедить капитана было бесполезно, и оставалось лишь, скрепя сердце и зажав волю в кулак, следовать намеченному им курсу.       — Про дракона и груды золота я сказала для красного словца, — пробубнила себе под нос Элен, понимая, что о легендах пират уже и думать забыл. — Можем попробовать эти ответвления одно за другим.       Сказала — и сама ужаснулась. Сколько им бродить здесь, пока капитан либо не добьётся своего, либо не устанет?! Или, что более вероятно, не проголодается?!       Луффи скрестил руки на груди и задумался. Крепко задумался. Надолго. Капели уже давно не было слышно, и хоть как-то отсчитать, сколько прошло времени, не получалось.       — Ищи мы хавчик, я бы его хотя б унюхал, — сокрушённо покачал головой парнишка. — А так придётся искать наугад.       — С какого начнём? — послушно спросила Элен.       Луффи окинул быстрым взглядом все три прохода. Разницы между ними было практически никакой. И ещё все они напоминали попаданке тоннели в метро. Нехорошая ассоциация.       — А с того, — наугад выбрал Луффи, тут же направляясь к указанному проёму.        «Блуждай мы тут в поисках выхода, найти его можно было б по дуновению свежего воздуха из одного из тоннелей — об этом я, кажется, читала. А клад надо, наоборот, искать там, где воздух наиболее затхлый», — с тоской подумала попаданка, покорно засеменив за капитаном.       Долго ли коротко ли шли они вперёд по изредка изгибающемуся в породе тоннелю, но наконец диковинные источники света начали редеть и в конце концов пропали совсем. Вспомнив, что к развилке они вышли далеко не сразу, Элен в первый момент решила, что они выбрали проход, ведущий наружу с другой стороны холма — или с той же, но в другом месте. Но пресловутого «свежего дуновения» она не ощущала, да и вспомнилась карта острова, согласно которой так быстро выйти на воздух они не могли.       Так и случилось: спустя полторы минуты целенаправленного шарканья впотьмах (снова где-то рядом застучала капель, и Элен невольно засекла время) пираты уткнулись в глухую стену.       — Тупик, — сообщил Луффи, шедший первым как самый бесстрашный и вообще инициатор.       — Разворачиваемся, — столь же лаконично ответила Элен, крутанулась на каблуках и со скоростью пуганого зайца понеслась обратно. К свету.       Следующий маршрут проходил через центральный тоннель, но он окончился тупиком ещё быстрее, чем предыдущий. В безмолвии этого подгорного царства не было ничего живого, кроме светящихся грибов, и, периодически слыша звон падающих капель, Элен чудилось, будто грибы гудят.       — Ну здесь точно должно что-то быть! — нетерпеливо воскликнул Луффи и умчался в глубь последнего тоннеля. Он давно уже не улыбался.       «Далеко не факт, — призадумалась Элен над его словами. — Холмы-то достаточно обширны… Мало ли в них пещер».       Третий проход привёл их к ещё одной развилке, но тут терзаться муками выбора не пришлось: путь дальше лежал только в одну сторону. Другое ответвление было завалено неподалёку от его начала. Грибы там светили тускло, а некоторые грибницы угасли целиком после бесславной гибели крайних их членов: их придавило и расплющило камнями. Элен с грустью осмотрела место крушения. Мысли о подземке всё ещё не уходили. Было жутковато.       Не обрадовало девочку и то, что и здесь после долгого, гораздо дольше, чем в предыдущие разы, перехода они пришли в никуда. Мрачное упорство Луффи пусть и не заразило её, но мириться с неудачей не хотелось. Грибы светили здесь ярче, словно издевались: «Ты думаешь, мы подаём сигнал о хорошей дороге? А вот и нет!»       Элен нахмурилась и неосознанно зажевала губу, дуясь на светильники.       «И вообще, чего они тут так кучно растут, раз тупик?»       Точнее, это был не тупик, а завал. Проход завалило камнями. Как и у развилки.       «Что за дела?.. Разве такое бывает?» — продолжала обиженно недоумевать она.       Капитан переносил разочарование хуже. Ему не хотелось возвращаться ни с чем. Не хотелось верить в слова Нами, что никто так ничего и не нашёл за столько лет. Ну не бывает так.       Но что можно сделать, когда против тебя — сама природа? Ничего, в том-то и дело…       Луффи отвернулся от обвала, сделал несколько шагов в сторону выхода и в сердцах ударил кулаком по стене пещеры. Элен сложила вместе ладони и прижала их к груди, глубоко сочувствуя другу.       Они ещё успели удивиться: Элен — тому, что от удара кусок породы промялся, Луффи — тому, что порода поддалась как-то слишком уж легко. Где-то что-то громко щёлкнуло, зашуршало и затихло.       «Ловушка!» — в панике осознала попаданка: в памяти незамедлительно всплыли разнообразные западни из фильмов — с огромными катящимися шарами, проваливающимся в пропасть полом — или даже в пропасть, полную острых шипов; с вылетающими из тайных бойниц в стенах стрелами, смазанными ядом… Да чего только не придумают!..       Она неосознанно подалась назад, упираясь лопатками в стену. Камень за её спиной не выдержал такой тесноты и, отстукивая гранями по нижним своим собратьям, упал к ногам Элен, больно саданув ей по пяткам. Попаданка подскочила, обернулась, дотронулась до образовавшейся в кладке выбоины… через которую, если хорошенько приглядеться, можно было различить и последующие слои «завала», а в одном месте — даже крохотный просвет…       «Что…»       Додумать она не успела: тишина сменилась новым шумом, дохнуло влажностью и запахом дождя…       «Что это?»       — Вода, — словно угадав немой вопрос, произнёс Луффи.       Элен и сама слышала громкий плеск. Оглянулась через плечо и обмерла: там, далеко-далеко позади, замигали едва различимые с такого расстояния грибы (или, что вероятнее, сразу целые грибницы) и стали поочерёдно стремительно гаснуть. К пиратам на грандиозной скорости с оглушительным рёвом прибоя рвалась тьма, кое-где разбавляемая ощерёнными челюстями пены.       — Луффи, ломай, — одними губами прошептала Элен.       Капитан не услышал, но повернулся к ней — таким серьёзным она его ещё никогда не видела. Он прищурился, оценивающе разглядывая кладку и быстро соображая.       Поняв, что он уже на верном пути к плану относительного спасения — их так и так снесёт гигантским потоком, но хотя бы не размажет о камни!.. — и решив ускорить процесс, Элен крикнула:       — Ломай кладку!       — Отойди! — велел капитан, занося руку для удара.       Сила у него и впрямь была богатырская: завал просто улетел дальше по открывшемуся коридору, рассыпаясь на ошмётки. Там и впрямь было светло — кладка действительно была искусственной!       Луффи снова растянул руку, обвил резиновую конечность вокруг талии Элен, точно страховочным тросом. Будь ситуация иной, девчонка бы завизжала сквозь смех и попыталась как можно скорее вырваться — но, опять же, не тот случай. Попаданка в ответ как можно крепче ухватилась за капитана: он страхует её, чтобы их не разбросало в разные стороны, но в воде он быстро ослабеет, и вот тогда уже ему понадобится её помощь.       «Мы пройдём это вместе, капитан», — отважно подумала Элен, улыбаясь ему и набирая полные лёгкие воздуха.       Луффи ухмыльнулся в ответ, подбадривая, и тоже сделал грудь колесом — но нет, не только грудь, но и весь корпус! Старый фокус с воздушным шаром!       «Нечестно!» — возмутилась Элен.       И их снесло.       Вода мгновенно промочила их до нитки и попала всюду, куда только можно: в глаза, уши, нос, через нос — в носоглотку. Элен запоздало зажмурилась, но всё равно дико щипало. Инстинктивно захотелось закашляться, но неимоверным волевым усилием она удержалась от этого. Сомнительно, что Луффи было лучше.       Мощный поток нёс их вперёд, а куда конкретно — нельзя открыть глаза и просто посмотреть. В какой-то момент Элен с ужасом ощутила, что хватка Луффи ослабевает, и что есть мочи прижала его к себе: «воздушный шар» стал потихоньку сдуваться. Это движение выжало из неё последние силы, последний глоток того вдоха. Чувствуя, что темно, холодно и плохо становится не только снаружи, Элен с трудом сцепила за спиной Луффи пальцы в замок и окончательно отдалась на волю стихии.       … Она очнулась оттого, что что-то беспорядочно тыкалось ей в лицо.       Элен не понимала, где она, как она и что с ней, только в какой-то момент будто наяву увидела глаза Луффи — большие, чёрные, взволнованные. Нет, это, должно быть, помутнение рассудка — разве может Луффи, всегда уверенный в себе и в других, за кого-то переживать?..       Перед её взором снова всё поплыло. На груди чувствовалась незнакомая тяжесть. Затем она исчезла, а в живот Элен тут же вонзился острый локоть Луффи. Попаданка охнула и перекатилась набок, сильно кашляя: ну и нахлебалась же она воды.       Луффи продолжал нависать над ней, опираясь на сжатые кулаки и колени. Когда Элен сумела кое-как восстановить дыхание, он немного отстранился, давая ей придти в себя. Некоторое время они перемигивались, по-прежнему пребывая в таких странных позах: Луффи — на четвереньках, Элен — распластавшись, почти как морская звезда, только прижимая одну руку к груди. Наконец, она как-то глупо промямлила:       — Ты мне… меня…       Ей не удалось выбрать между сложной конструкцией «делал искусственное дыхание» и простым «откачивал», и она свою членораздельную речь скомкала.       Луффи всё же догадался от неё отодвинуться и сел по-турецки — пятой точкой прямо в лужу. Учитывая, что оба они были мокрыми, как мыши, пират даже ничего не заметил. Элен тоже несмело приняла сидячее положение, помогая себе руками, и огляделась. Для полноты картины не хватало разбросанных по залитому водой каменному полу рыбёшек, ракушек и морских звёзд, вынесенных прибоем, — если бы они вместе с дождём падали с неба.       — Ты дышала, твоё сердце билось, но ты не приходила в себя, — произнёс Луффи. — Я не знал, как заставить тебя очнуться.       Наверное, он сильно растерялся, придя в себя первым. Он фруктовик, и раньше откачивали всегда его после тесного общения с водой. А тут, как он думал, уже от него требовалось привести подругу в чувство.       Хорошо, что она открыла глаза сама. Ему не пришлось по-настоящему испугаться.       На Элен нахлынул запоздалый ужас. Что, если бы их занесло туда, где неистовому потоку не было бы выхода? Или если бы они пробыли в воде намного дольше?..       Кстати, где они?       Пещера с высоким потолком, с крупными скоплениями сталактитов и сталагмитов там и тут, перекрывавшими обзор — пространство пусть и было замкнутым, зато весьма обширным. С некоторых сталактитов с уже надоевшим звуком падали капли. Светящихся грибов здесь не было, но мрак в пещере не царил: видимо, в этой части холма порода содержала какие-то люминесцентные минералы.       «А что, если там, откуда мы пришли, минералы лежат в глубине камня, а не у поверхности, но корнями грибы до них дотянулись и мутировали?» — пронеслась в голове у Элен безумная теория.       Правда, почему тогда они излучали жёлтый свет, а не голубой? Из-за пигмента?..       Ладно, неважно. Главное, что здесь светло.       Элен огляделась ещё раз, пытаясь понять, как они попали в это место. Позади на стыке стены и полы пещеры зияла большая дыра. Должно быть, разлом образовался давно, естественным образом, иначе они могли бы не выжить. Попаданка прищурилась: туннель уходил вниз, и он был полон воды. Путь назад был закрыт. Элен тяжело вздохнула и осторожно поднялась на ноги.       Луффи, убедившись, что с подругой всё в порядке, ускакал исследовать новые горизонты, когда Элен ещё только пребывала в раздумьях, и теперь звал её откуда-то из-за скопления каменных наростов в глубине пещеры.       — Иди сюда! Смотри, сколько здесь!..       «Сколько чего?» — недоумевала девчонка, прибегая на голос.       Развилка. Снова. Вся противоположная стена была в многочисленных проёмах. Некоторые из них хорошо прятались среди сталагмитов, порой достигавших человеческого роста, некоторые были прямо на виду. Попаданка чуть не взвыла: она уже по горло сыта этими изменчивыми коридорами!       — Давай осмотрим их! — загорелся прежним энтузиазмом пират. И, явно прочитав отношение Элен к его затее по её лицу, веско припечатал: — Все.       Всё оказалось не так уж плохо: коридоры, хоть и виляли, вскоре приводили приключенцев в пещерки, напоминавшие размерами небольшие комнатки. Судя по всему, здесь кто-то когда-то жил или бывал — в некоторых «комнатках» присутствовали предметы мебели: стол, стулья, табуреты, шкаф с распахнутыми дверцами, койка, накрытая дряхлым одеяльцем.       Это место, как бы его ни использовали раньше, ныне было забыто и заброшено. Вещи стали старыми и ветхими. Элен с грустью взирала на совершенно пустой шкаф, одна дверца которого держалась всего на одной петле. Полки покрывал толстый слой пыли. Не осталось ни одной книжки — Элен хотелось верить, что шкаф именно книжный, и от этого было ещё горше. А одна табуретка развалилась буквально секунду спустя после того, как Луффи на неё присел, во все глаза рассматривая роспись на стенах одной из пещер. Краски давно поблёкли, но замысел до сих пор угадывался: дикие звери, кусок джунглей с пальмами, лианами и яркой птицей среди ветвей, древние развалины, освещённые солнцем, смуглые туземцы в цветастых одеждах. От этих рисунков, несмотря на их бледность, веяло теплом и радостью.       Наскальная живопись обнаружилась в ещё одной пещере, но здесь преобладали синие тона и морская тематика. Красивый орнамент из якорей, ракушек и каната в одном из углов «комнаты», модель корабля в разрезе, флаг с полностью стёршимся изображением, пляж с накатывающими волнами, огромный вал в росчерках молнии, солнце и луна по разные стороны горизонта, старинный форт на утёсе, чайка, что-то несущая в лапках — не гаечный ключ, случаем? А, всё равно не разглядеть…       Здесь люди изображены не были, и от этого лично Элен ощущала непонятное одиночество. Нет, сама она себя одинокой не чувствовала — прошли те приступы почти отчаяния и страшной тоски по дому, а за этот недолгий срок Луффи и остальные стали ей настоящими друзьями. Попаданке казалось, что само это место пропиталось чужим одиночеством, и, как впечатлительная натура, она это чуяла. На сей раз интуиция сослужила Элен плохую службу: смутное предчувствие внушало только тревогу, не говоря уже об этом чувстве одиночества. Похоже, пробудилась у неё и повышенная чуткость к невидимому и неосязаемому, но присутствующему.       Больше никаких картин на стенах они не нашли, и Луффи от разочарования забрался на стоявшую в следующей пещере койку и запрыгал на ней, проминая матрас. Элен немного понаблюдала за ним и отвернулась, пытаясь найти хоть что-нибудь интересное. Снова старое дерево мебели, пыль, пустота и тоска…       Со стороны развлекающегося Луффи что-то бухнуло, и Элен резко развернулась. Пират всего лишь наскакался в своё удовольствие и спрыгнул обратно на пол, гулко ударив по камню пятками.       — Идём дальше! — объявил он, направляясь к выходу из «комнаты».       Элен не ответила: как она и подозревала, громкий звук не был связан с Луффи. Точнее, только наполовину. Из прохудившегося матраса вывалился какой-то предмет, частично загороженный свесившимся с краю койки одеялом. Попаданка присела и осторожно взяла находку в руки.       — Эй, Луффи! — позвала она друга. — Смотри…       Предметом оказалась крупная шкатулка — настолько крупная, что больше напоминала средних размеров ящик. Она была похожа на обычные шкатулки для хранения безделушек, с плоским изображением на крышке и ножками. Только у этой картинка представляла собой незнакомый этнический узор, а крышка не открывалась: то ли она запиралась на специфический замок, то ли её просто заклинило.       Луффи вернулся на оклик, одобрительно хлопнул Элен по плечу и взял дело в свои руки. В буквальном смысле: в его сильных пальцах шкатулка щёлкнула и легко раскрылась. Внутри обнаружились три книги одинакового формата, но разной толщины — они были с трудом втиснуты в ящичек.       Пират издал какой-то звук, похожий на разочарованное «Ы-ы-ы», выудил книжки из их хранилища, пролистал, повторил красноречивое «Ы-ы-ы» и, сразу потеряв к находкам интерес, сунул их Элен, после чего удалился. Похоже, не нашёл картинок. Решив утешить капитана позже, Элен с пылкостью настоящего книжного червя стала просматривать раритеты один за другим.       В том, что это именно раритет, она даже не сомневалась. Пусть и не зная, как определить возраст книг, попаданка понимала, что пролежали они здесь не одно десятилетие. Быть может, все пять — а именно такой срок назвала Нами, упоминая о неизвестном мореплавателе и его сокровищах. А что, если эта шкатулка — часть клада? Легенды могут возникать, но кто на самом деле знает, что это за клад и из чего он состоит? Хотя, судя по состоянию находок, им может быть куда больше пятидесяти лет…       Первая книга оказалась сборником сказок и легенд. Элен жадно прочла первую из них, про жестокого морского короля, которого впоследствии приручил отважный главный герой и перевоспитал. С трудом переборов себя, попаданка отложила книгу: времени у неё будет достаточно, чтобы прочитать сборник от корки до корки.       На обложке следующей книги Элен с трудом разобрала: «Пут…тель по мо…пл…в…ю». Ничего не поняла, раскрыла, пролистала — оказалось, справочник по мореходству, то есть «Путеводитель по мореплаванию». Неизвестный владелец книги, наверное, был худшим кошмаром библиотекарей — многие страницы были испещрены косым почерком, пометки были в большинстве своём язвительными и саркастичными: в очень многом человек не соглашался с составителем путеводителя, насмехаясь над, по всей видимости, ошибками и записывая варианты из собственного опыта. Листы пожелтели и истрепались — сразу видно, многое книжечка пережила и повидала. Печатные буквы кое-где расплывались, из-за чего текст невозможно было понять.       Чем дальше, тем всё чаще встречались заметки владельца, а вторая половина путеводителя ему настолько не понравилась, что он сделал из неё сейф. Элен слышала о подобных тайниках в книгах, но никогда не видела своими глазами и очень удивилась, когда ей на колени вдруг высыпались золотые украшения. Их было немного — всего-то подвеска-кулон, два-три браслета, с десяток колец и примечательная пара серёжек. Пожалуй, серёжки и понравились Элен больше всего; она пожалела, что ей не к чему их надеть и что у неё вообще уши не проколоты. На самом дне тайника, зацепившись острыми зубчиками деталей за страницы, схоронилось ещё одно ожерелье, на этот раз самодельное — из крохотных раковинок и жемчужин, нанизанных на леску.       «Красиво, — подумала Элен. — Если можно будет, оставлю у себя».       Но пока, не удержавшись, надела приглянувшееся ожерелье себе на шею.       Элен спрятала драгоценности обратно в сейф, надёжно утрамбовала, захлопнула путеводитель, положила обратно в шкатулку к сказкам и обратилась к последнему трофею.       Это была не книга, а дневник. Простая толстая тетрадь в жёсткой, выцветшей от времени обложке. Именно она вызывала у Элен наибольший трепет. Попаданка робко перелистнула первую, почти пустую страницу, единственное слово на которой было набором закорючек, и с головой погрузилась в чтение.       Разводы чернил и воды уничтожили значительную часть прошлого человека, который вёл этот дневник. Многие записи теряли смысл из-за расплывшихся слов и целых строк. Из большинства написанного можно было понять лишь мимолётные отрывки из чужой жизни. Когда Элен дошла до конца, она пожалела, что та же судьба не настигла и последние страницы.       Конец дневника соответствовал концу жизни своего владельца. Нет, здесь часть записей тоже была полной неразберихой, и, может, там говорилось совсем о других вещах, но то, что прочесть было возможно…       Элен не заметила, как начала плакать.       Одиночество. От страниц веяло одиночеством, и холодные, опустошённые, безжизненные слова на разный лад говорили об одном и том же.       Ей привиделось, что она заперта здесь, в этих унылых и сырых пещерах, и даже если отсюда выйти, то разницы не будет никакой.       Никого нет. Ничего нет. Всё бессмысленно. Не ради чего жить. Всё закончилось. Все шансы упущены. Время вышло.       Она видела старого, уставшего от жизни человека, изливавшего душевную боль единственному, что могло его выслушать, — высохшим страницам.       Нами говорила, что он — мореплаватель. Не пират. Не дозорный. Значит ли это, что он был совсем один?.. Ни команды, ни даже хотя бы одного близкого человека… Сколько же он странствовал в полном одиночестве? Тем более в море, где быть одному — смертельно опасно. Или же когда-то у него были товарищи, но они оставили его или погибли?.. Что может быть ещё хуже?!       Он — мореплаватель. А море — оно огромно. Целый мировой океан. Четыре синих моря, великое течение где-то посередине — и суша, много-много разобщённых островков. Что между ними? Пропасть воды. Где среди этой бескрайней пропасти — родная земля? Где те люди, которых он мог назвать семьёй? Где то место, которое он мог назвать домом? Или время, столь же беспощадное, как море, забрало у него всё, оставив лишь воспоминания и безысходность?       За этими страшными догадками Элен едва заметила одно, более светлое воспоминание, написанное скорее с ностальгией, нежели с печалью. Воспоминание о встрече с девушкой, яркой и необычной, запавшей в душу этому незнакомцу. Но раз и это было мимолётной, единичной встречей, от которой осталось одно только крохотное упоминание, раз эта история прервалась, даже не начавшись, хотя могла бы — начаться и что-то изменить, то становилось лишь тоскливее.       Элен не осознавала, как стала соотносить свою собственную боль от факта того, что она чужая, «попавшая», с болью неизвестного человека, жившего давным-давно. Она вспомнила, как плакала раньше, тоскуя по дому и маясь от одиночества, она могла сравнить своё начало с тем, что у неё есть сейчас, и она понимала этого незнакомца и глубоко сожалела, что с ним такое произошло. Она не знала, что на самом деле случилось в его жизни, что привело его к такому усталому отчаянию, но тогда она ему сочувствовала от всего сердца. Ведь ей повезло куда больше…       На тихий, почти беззвучный плач Луффи примчался так, словно за ним гнался рой рассерженных ос. Не став разбираться, он отнял у Элен книжку и бросил в угол. Попаданка сморгнула слёзы и с изумлением вытерла щёки. Чтение будто проклятых страниц захватило её с головой, вырвав из реальности.       — Что ещё случилось? — сурово сдвинув брови, потребовал Луффи.       Элен всхлипнула и, припомнив, что конкретно она только прочла, едва не разревелась заново.       — Одиночество, — совладав с собой, выдавила она это слово, смахивавшее на чей-то приговор. — Это дневник, и там… про одиночество… Луффи, это так страшно!..       Она жалобно подняла на него глаза. Пират очень неодобрительно покосился в сторону упавшей книженции. Он поставил Элен на ноги и как следует встряхнул.       — Нашла из-за чего раскисать! А ну, взяла себя в руки!       Элен не помнила точно, приказывал ли Луффи что-либо всерьёз раньше, но этому твёрдому голосу подчинилась тут же, инстинктивно. Она снова протёрла лицо и почувствовала себя лучше.       — И выбрось эту ерунду из головы! Ты не можешь быть одинока, пока у тебя есть я, Зоро, Нами и Усопп!       Элен машинально кивнула.       — Хорошо, — покладисто согласилась она. — Просто я… слишком близко к сердцу приняла написанное там, и… вот…       Луффи продолжал сохранять сердитый (он и впрямь на неё разозлился?) и непреклонный вид, и Элен поняла, что она его не убедила.       — Не смей больше о таком думать, — отрывисто велел он. — Ты не одна. И одна не останешься. Как капитан, я обещаю тебе это.       Капитан. Она опять об этом забыла за его ежедневным дуракавалянием. И даром что капитан пиратов — он заботится о своих. Даже о ней…       — Хорошо, — с трудом вздохнув, ответила Элен. — И я обещаю, что не буду чувствовать себя одинокой, пока мы вместе.       Хорошо, что Луффи — это Луффи и понимает фразу «мы вместе» правильно — как золотую середину между «я с вами» и «вы со мной».       Парень привычно улыбнулся.       — Ну и круто! Тогда почапали дальше, я, кажется, ещё один ход нашёл!       «Наружу?» — воспрянула духом Элен.       После недолгих колебаний она подобрала злосчастный дневник и сунула его в шкатулку к остальным. Крышку она тщательно прикрыла и положила шкатулку в сумку. Получилось впору. С утяжелившейся, но приятной поклажей Элен поспешила догонять Луффи.       Путь, которым они шли теперь, был последним, и уж он-то должен был их куда-нибудь вывести. Желательно, на воздух. О том, где именно они окажутся и как возвращаться к кораблю, Элен предпочитала не думать… Как и о том, сколько времени они уже тут блуждают.       Элен снова шла следом. Перед глазами — снова прямая спина в красной жилетке. Широко расправленные плечи, почти напряжённые. Вряд ли он продолжал злиться. Но та краткая вспышка негодования оставила много вопросов.       Луффи бывал разным. Он смеялся и хохотал от души, весело сходил с ума вместе со всей командой; порой с тем же весельем путался под ногами и попадал под горячую руку, при этом лихо выходя сухим из воды; в моменты серьёзной опасности моментально становился собранным, а ещё — по-настоящему выходил из себя, когда соперник затрагивал что-то важное, будь то вещь, убеждение, принцип или товарищ. Но чтобы он злился так, как сейчас… Элен не могла понять, что вызвало такую реакцию.       Со своей тягой к переосмысливанию и анализу (иногда самоанализу) попаданка не могла не вернуться и к злосчастному дневнику. Перед её внутренним взором всплывали жуткие строчки, и девочка почувствовала нарастающую ломоту в висках — так бывает, когда болит душа и хочется плакать, только почему-то сразу не получается.       Она снова плачет?..       Элен спохватилась и протёрла рукавом лицо, стараясь не шуметь — а то вдруг Луффи услышит и обернётся, и ей опять влетит? Элен живо представились его гневно нахмуренные брови и суровое предупреждение: «Хватит хныкать, а то здесь оставлю!»       Но образ такого строгого капитана попаданку только, наоборот, развеселил. Он бы не стал так делать. Луффи добрый. И накричал на неё не потому, что такой вредный. Кто другой на его месте счёл бы её глупой и сказал бы: «Что ты переживаешь, у тебя ведь есть твои друзья!»       А он по-настоящему за неё переживал. Может ли статься, что Луффи — их вечно шебутной и улыбчивый Луффи — когда-то был совсем один?.. Пережив такое сам, никогда не пожелаешь подобного другому, предостережёшь и приложишь силы, чтобы это не произошло…       — А в других книжках что было? — как ни в чём не бывало поинтересовался Луффи.       Элен от неожиданности споткнулась: пришлось ухватиться за шершавую стену, чтобы не упасть. С каких пор Луффи интересуется книгами помимо её дневника? Девочка улыбнулась: искреннее любопытство друга ей польстило, да и мысль о том, что теперь ей есть, что читать и над чем подумать, грела ей душу.       Она вкратце рассказала про «Путеводитель» и явный скепсис предыдущего владельца по отношению к изложенным там сведениям. Луффи это тоже позабавило.       — Надо будет потом сравнить разные методы, — согласилась с ним Элен, — и посмотреть, кто в итоге прав.       — А почему тебя так обрадовали сказки? — спросил парень, услышав о последней книге.       — Я люблю читать сказки, — объяснила попаданка. — У меня дома было много книг, посвящённых сказкам и легендам со всех концов света. А теперь я узнаю, что читают и рассказывают здесь, в вашем мире.       — Здорово! — похвалил её Луффи. — Значит, ты знаешь много разных историй? Расскажи!       И снова — приказ! Элен засмеялась и решила поведать другу несколько басен — первое, что пришло в голову. Луффи хохотал от души, слушая про приключения животных. Воодушевившись, Элен спела — ну, как спела, рассказала как стихи — песенку «А может быть, ворона».       Затем Луффи потребовал историю про сокровища. Первым на ум Элен пришёл «Остров сокровищ», который она помнила не так уж и хорошо, к тому же длинный он слишком. Зато вспомнились другие сокровища, настоящие.       Пират радовался, как ребёнок, которому подарили давно желаемую игрушку.       — Вот видишь! А ты не верила, что мы их найдём! — упрекнул он подругу, прыгая и размахивая руками от счастья.       — Но это ведь не настоящий клад, — справедливости ради возразила Элен, весело наблюдая за перемещениями Луффи. — Остатки, наверно, или заначка.       — Всё равно! — не слушал он. — Всё равно они классные! И мы — молодцы!       Показать ему содержимое сейфа Элен не рискнула: для этого надо было остановиться и найти удобное место, чтобы выудить драгоценности из их хранилища, а пираты слишком хотели на воздух, чтобы тратить время. Да Луффи и не требовал увидеть всё здесь и сейчас. А потом они этот маленький клад наверняка поделят…       Надо будет дождаться Нами и узнать у неё, сколько стоят украшения — так они принесут больше пользы. Штурман вряд ли заинтересуется ими в первозданном виде, а вот деньги — совсем другой разговор. От приглянувшихся серёжек Элен, подумав, решила отказаться. Да, немного грустно, но зачем они ей? Она чувствовала себя комфортно и без каких-либо украшений, к тому же нельзя ведь пропасть из дома с обычными ушами, а вернуться с проколотыми.       Только самодельное ожерелье попаданка хотела оставить себе. Оно не будет стоить столько же, сколько украшения из драгоценных металлов. Может, оно вообще ничего не стоит. Это, скорее, небольшой сувенир. У Элен дома раньше были похожие безделушки из маленьких ракушек, только без жемчужин. Или, может, как раз жемчужины и окажутся ценными? Нет, если она имеет право на часть найденного клада, то это и будет её долей.       Луффи в ответ на вопрос о дележе предсказуемо пожал плечами: казалось, ему довольно самого факта драгоценной находки. Он только попросил показать ему ожерелье. Элен послушалась и выудила украшение из воротника туники. Парнишка взял крайнюю ракушку и, чуть наклонившись ближе, поднёс к уху.       — Мне говорили, из них доносится шум прибоя, — проговорил он, с некоторым разочарованием оставляя ожерелье в покое.       Элен повторила эксперимент, но тоже ничего не услышала, кроме посторонних звуков в тоннеле. Снова где-то капала вода, только быстрее, чем обычно.       — Наверное, эти слишком малы, чтобы что-то в них услышать, — улыбнулась попаданка, возвращая украшение на место.       Они продолжили путь, и — о чудо! — за следующим поворотом на них дохнуло влажностью и запахом дождя и леса. Пираты радостно переглянулись и стремглав помчались вперёд. Элен, разумеется, тут же отстала, но ногами перебирала с ещё большим энтузиазмом. Шум воды усиливался.       Тоннель расширялся и темнел; люминесцентная порода пропадала со стен. Впереди забрезжил дневной свет. С улюлюканьем Луффи первым вылетел наружу. Элен, не успев затормозить, на полной скорости врезалась в него, и оба вывалились из пещеры к деревьям, прямо под проливной дождь. Заверещав — холодно, мокро, противно, опять, да что ж такое! — пираты спрятались обратно в пещеру. Ненадолго, конечно. Только переждать ливень.       А ливень скоро кончился. Друзья с опаской выглянули наружу. Перспектива шагать по мокрому лесу, где везде будет капать, их не прельщала. Вспомнились пророческие слова Нами: «Нижние ярусы, по-моему, даже не просыхают». Теперь Элен в полной мере поняла, что подруга имела в виду.       Но главная проблема была не в условиях предстоящей прогулки. Они пережили в море настоящий шторм, Элен даже за борт свалилась, и ничего — все живые, здоровые и довольные. Проблема была в направлении: ребята понятия не имели, где они находятся по отношению к бухте Поющих скал и сколько времени придётся возвращаться. А ведь они уже начинали уставать. В своём по-прежнему слабеньком тельце Элен и не сомневалась, за Луффи поручиться не могла — зато как-то раз услышала бурчание в животе. Значит, проголодался. А съестного у них нет. Не найдётся, наверно, и где-то поблизости: Элен ещё не приходилось совершать длительный переход через лес, и что в нём есть можно, а что нельзя, не знала. Капитан, конечно, слопает всё что угодно… Но как будет себя чувствовать потом — тот ещё вопрос. Так что лучше не рисковать.       Стоило Элен прийти к такому выводу, как тут же пришлось вырывать из рук Луффи какой-то подозрительный гриб.       — Ты что! — возмущённо отчитывала она капитана. — Нельзя есть всё подряд! А вдруг он ядовитый?       — Не попробуешь, пока не узнаешь, — выдал странную, но по-своему философскую мысль Луффи и пожал плечами.       От такого заявления Элен впала в ступор. Луффи украдкой дожевал и проглотил кусочек гриба, который успел откусить. И сразу поморщился: действительно, невкусная штука. Так что грибницу нежно-сиреневого цвета, растущую у корней дерева, он оставил без сожалений. Вот только есть захотелось лишь сильнее.       Бурча себе под нос что-то про «детей малых», Элен крепко взяла Луффи за руку, надёжно переплетя пальцы, и уверенно зашагала вперёд. Если она правильно помнила карту, где бы они ни вышли, идти надо направо. Если им повезло и они по-прежнему со стороны берега, то к кораблю они вернутся быстро. Если не повезло… Придётся делать здоровенный крюк, обходить холмы, миновать город и брести вдоль берега. И ночевать в лесу. Или не ночевать — но делать привал. Элен с горечью поняла, что не имеет ни малейшего понятия, как выжить в лесу. Один только плюс: дикие звери им точно не угрожают.       На счастье попаданки, бывшей уже немного на взводе, Луффи её первенство оспаривать не стал. Высвободиться не пытался, вертел головой, глядя по сторонам, иногда ковырялся в носу. Ему-то переживать явно не из-за чего — такой нигде не пропадёт. Это ей подобным, «городским неженкам», остерегаться надо, вздрагивая от каждого шороха.       В лесу было мокро, сыро и промозгло. С ветвей действительно капало, но можно и потерпеть — по крайней мере, дождь прекратился. Но тяжёлые от влаги листья клонили кроны вниз, полностью заслоняя собой небо, и в чаще царил полумрак. Под ногами хлюпало, мокрая трава задевала ноги, отчего становилось ещё противнее. Элен жгуче тосковала если не по резиновым сапогам, то хотя бы по гольфам и более подходящей обуви. Луффи всё было нипочём, он скорее наслаждался происходящим. Правильное отношение: если нельзя изменить, надо принять. К сожалению, Элен так быстро перестроиться не могла.       Её волновало, сколько им придётся идти и правильно ли она вообще поступает. Но через пещеры им не вернуться, значит, это — единственно правильный выход.       Элен не знала, сколько времени они уже шли, когда навстречу им поползли серые клочья тумана. В воздухе разлился сладковатый запах, похожий на гниение, и попаданка в очередной раз отругала своё обоняние: её нос, обычно нечувствительный к запахам, неизменно чуял только самые неприятные. Туман плыл быстро, и вскоре путники оказались в его лапах — далеко не невесомых, надо сказать: туман был тяжёлым и влажным, Элен почувствовала, как одежда снова становится мокрой, а от запаха начинает болеть и кружиться голова.       Попаданка крепко стиснула пальцы. Луффи был рядом. Он сжал пальцы в ответ. Похоже, ему это тоже не нравилось.       Несмотря на плотную дымку, видимость не упала до нуля. Элен могла различить ближайшие деревья и то, что у неё под ногами на расстоянии нескольких шагов. Значит, ещё не всё потеряно. Уже медленнее, но не имея желания останавливаться, друзья возобновили путь.       Теперь Луффи шёл рядом, а не позади, и Элен не могла отделаться от навязчивой ассоциации с Гензелем и Гретель. А у них даже не было крошек, чтобы вернуться хоть куда-то. Идея как-либо отмечать пройденные места — на всякий случай — пришла слишком поздно и потому не была использована.       Она и не пригодилась — спустя какое-то время Элен подумала, что вон у того дерева такой же рубец на коре, как у того, которое они давно прошли, надо же… Подумала — и ужаснулась. Неужели они ходят кругами?! Проверить это не было никакой возможности: туман клубился всё гуще.       Они шли и шли, давно забыв, в каком направлении им нужно, помня только одно — вперёд. В какой-то момент Элен повесила голову, не в силах держать её высоко и смотреть по сторонам, настолько она стала тяжёлой. В висках ломило попросту немилосердно, и Элен часто закрывала глаза, уже не опасаясь во что-либо врезаться — Луффи не позволит, так ведь? Кажется, время от времени ей удавалось буквально на пару секунд задремать на ходу. Ощущение от этого было столь же жуткое, как когда, не выспавшись, клюёшь носом на первом уроке.       Однажды, снова дёрнув головой и проснувшись, Элен увидела, что бредёт по колено в воде. Это её обрадовало: «Мы вышли к морю!» Это значило, что корабль недалеко. Попаданка прибавила шагу, потянув за собой своего спутника, точно куклу. Мимо в белёсой воде проплывали сваи, но Элен не обращала на них внимания и продолжала идти вперёд. Она шла долго-долго, но ничего не появлялось, и она снова уронила голову на грудь и ненадолго прикрыла глаза.       Она удивлялась, как всё ещё может переставлять ноги, хотя давно хотелось упасть и заснуть по-настоящему. И спать до тех пор, пока полностью не отдохнёт.       «Вот бы это было маковое поле, а не морской берег», — бессознательно пожелала Элен.       Но, пересиливая себя, снова и снова делала новый шаг. Луффи по-прежнему был где-то рядом. Она это чувствовала — рука в руке.       Сладкий запах, к которому она даже почти привыкла, сменялся обычными запахами леса. Элен чуть-чуть пришла в себя и нашла в себе силы вскинуть голову — но сквозь полуприкрытые веки не видела ничего, кроме едва различимых сквозь молочно-белый туман тёмных кустов и стволов.       Дышать стало немного легче, настолько, что можно было сделать глубокий вдох, не боясь наполниться изнутри этим ароматом гниения. Белёсая дымка постепенно рассеивалась, сквозь неё всё чётче проступали контуры деревьев, но в голове и перед глазами Элен по-прежнему густел туман. Однако и он вместе с головной болью медленно отступал. Элен остановилась, пытаясь прийти в себя после отпустившего наваждения.       Она с трудом проморгалась и поняла одну очень важную вещь.       Ей в грудь с неприлично близкого расстояния смотрел арбалетный болт.