Усовершенствование

      Ксения и Никита молча ехали в машине. Девушке было не до разговоров, и Никита это видел – заданные им вопросы не получили ни единого ответа, а настаивать молодой человек не хотел.       Но вскоре сама Ксения нарушила тягостное молчание:       – Никита, – начала она. – Мне неприятно говорить об этом... Боюсь, что и тебе неприятно об этом слышать...       Никита весь напрягся: «Хоть бы только Ксюша не предложила расстаться. Что там ей наговорил этот пройдоха?». Молодой человек был готов остановить Кирчикову, но её монолог уже завернул в новое русло.       – Понимаешь, я никогда не ожидала, что Стас так низко падет. Но видеть, как к тебе ходит влюбленная девушка, и не остановить её, не поговорить с ней начистоту. Но вот как так можно?       Ксения повернулась к Резцову, но молодой человек не сразу нашел, что ответить.       – Но ведь Стас такой по своей натуре. Ну, я так думаю, – добавил Никита, он все еще боялся, что Станиславу все же удалось разрушить их с Ксюшей мир.       Но Кирчикова не сразу ответила, она не очень-то спешила поделиться подробностями её похода в палату к Юрисковскому. Зачем тревожить Никитино сердце. Ксения твердо знала, что Никита её судьба, что рано или поздно их свяжут узы брака. У неё не было на этот счет видения, но девушка просто была уверена в Никите.       – А почему ты решила, что Стас не любит Таню? Он так тебе сказал?       – Нет, просто все стало понятно по его словам.       – По каким словам? – спросил Никита, следя за дорогой.       Смотреть на Ксению ему было тяжело, но её моментное молчание еще больше тревожило Резцова.       – Что случилось, что он тебе сказал? – не выдержал Никита, останавливая машину.       Ксения заплакала.       – Он тебя обидел?       Резцов уже стал злиться, его отношения к Стасу были в полнее ровными, но все чаще и чаще поведение Юрисковского начало раздражать даже спокойного и уравновешенного Никиту.       – Я пришла к нему поговорить о Тане… Я не хочу, чтобы она мучилась… Я хотела знать о его чувствах к ней… А услышала предложение выйти замуж… Как мне ей объяснить? Она ходила к нему столько времени, а Стас не сказал, что не любит её, чтобы она не ходила к нему. Если Стас знал, что Таня ему безразлична, то зачем было держать её возле себя? Зачем было надрывать ей сердце? А самое противное, что в нем всегда был его дурацкий эгоизм. Был прав Химик – Юрисковский любит только себя и никого больше.       Ксения опять всхлипнула, и Никита бережно обнял девушку.       – Что ты ответила Стасу, Ксюша? – почти беззвучно спросил молодой человек.       Но Кирчикова не услышала его, она продолжала жалобно говорить:       – Даже предложение Станислава стать его женой было эгоистичным порывом. Я для него как диковинная вещь. Здорово, она видит будущее, почему бы не завести себе такую штуку!       Ксения вырвалась из объятий Никиты и посмотрела ему в глаза.       – Только ты не подумай, что я хотела другого. Я не хочу его любви. Я хочу только счастье для сестры и пошла к Стасу поговорить… Как мне теперь все объяснить Тане?       – Давай я с ней поговорю. Может, она прислушается ко мне. Я ведь ей не конкурент в борьбе за Стаса, – Никита улыбнулся, пытаясь перевести все в шутку, чтобы хоть как-то успокоить Ксюшу. И, наверное, эта глуповатая фраза дала решимость девушке.       – Нет, я старшая сестра и сама все расскажу Тане.       – Хорошо, но если что, я помогу, – сказал Никита и добавил. – Ну, что поехали?       – Да, поехали.       Но не успели молодые люди отъехать на большое расстояние, как Ксения попросила остановить машину.       – Ксюша, что случилось? – растерянно спросил Никита.       – Давай вернемся.       – Куда? – не понял Резцов.       – В больницу, там Химик. Юрисковскому угрожает опасность.       – Я думаю, Стас сам в состоянии за себя постоять, тем более, что у его палаты сидит охранник.       – В том и то и дело, что, когда я пришла, охранника возле двери не было, а был какой-то блондин. Мне кажется, что это Химик.       Но Никита не уступал.       – Что он сделает Стасу? Это тебе надо опасаться Химика, помнится, кто-то хотел сделать тебя своим учеником.       – Никита, поехали, я не хочу потом объяснять Тане, когда найдут хладный труп, почему я не помогла Стасу.       – Хорошо, – сдался Резцов.       Через несколько минут машина вновь притормозила во дворике больницы. Ксения рванулась выйти, но Никита удержал её.       – Я сам пойду и посмотрю, что с Юрисковским. Оставайся в машине.       – А вдруг Химик еще там?       – Я с ним справлюсь. Думаю, месяц учебы и каждодневные тренировки дали результат.       Никита хлопнул дверцей машины и пошел в сторону больницы. Но Ксения почему-то никак не отреагировала на его слова. Она даже не видела, как Никита вошел в здание. Девушка смотрела на снег, медленно падающий, как бы танцующий, он привлекал её взгляд, манил своей красотой.       Ксения не спеша вышла из машины. Крупный кристальный снег падал ей на плечи и на волосы, укрывая белой, снежной, моментально выплетенной тканью. Через несколько секунд этого завораживающего танца внимание Ксении привлек маленький снежный вихрь напротив больницы, в сквере. И девушка пошла туда, машина резко затормозила, когда она переходила дорогу, но Ксения даже не обернулась на невозможный лязг и прошла мимо.       Как красиво падал снег, какие крупные узорчики летели на голову прохожих, какие ажурные покрывала плела Зима. Вышедший из больницы Никита сам был заворожен этой красотой.       Станислав оказался в полном порядке, немного взъерошен и озлоблен на себя, на Ксению и, главное, на старого друга, и разговор с ним ничего не дал. Фраза Химика о том, что Ксения скорее станет его учеником, чем женой Юрисковского, Никите показалась банальной и неправдоподобной, и поэтому разговаривать дольше со Станиславом ему не хотелось.       Резцов подошел к машине ожидая увидеть там Кирчикову, и с удивлением понял, что её там нет. Никита стал оглядываться в поисках девушки, и только сейчас молодой человек понял странность происходящего: почему люди смотрели в сторону сквера. Да, там сыплет снег и достаточно сильно, но…       Никита кинулся, не разбирая дороги. А снег все летит, все кружится, все падает, а Никита, почти обезумев от ужаса, стоит и смотрит на снежный вихрь посреди сквера, внутри которого на высоте человеческого роста парит блондин, прижимая к себе недвижимую Ксению одной рукой, а другой кружит снег.       – Ксения, – крикнул Резцов. – Ксюша!!!       Нет ответа.       – Ксюша, очнись, очнись. Ксюша…       Никита не знал, что ему делать. А блондин зато все прекрасно понял и, еще крепче прижав к себе девушку, вылетел из снежного вихря, оставляя за собой легкий снежный шлейф. ***       Ксения открыла глаза. У неё было очень странное ощущение, будто её чем-то опоили: тяжелая голова, слабость в теле. И, окончательно придя в сознание, девушка поняла, что её руки привязаны к подлокотникам кресла, а ноги, хоть и стоят на полу, обмотаны очень странным узлом, и не распрямить, не поднять их нельзя. Ксения подняла голову, пытаясь рассмотреть, что вокруг неё, и первое, что она увидела, было книжным шкафом, заполненным книгами, Ксюша присмотрелась и прочла несколько названий: «Справочник химика», «Общая химия», «Неорганическая химия», «Менделеев».       «Опять Химик», – в негодовании подумала она. И, чтобы успокоиться, попыталась вдохнуть побольше воздуха и тут же почувствовала, что не может пошевелиться - почти все туловище и плечи были обмотаны лиловым шарфом. Злости Ксении не было предела. Зачем так было связывать бессознательного человека?       Чуть успокоившись, девушка опять стала вертеть головой. Где она находится? Кресло было повернуто к шкафу, который находился в менее освещенной части комнаты, но девушка прекрасно понимала, что за креслом горит яркий свет, потому что было слышно плеск воды, звон стекла и звук работающего телевизора, а значит, там кто-то был, передвигался и что-то делал. И, естественно, этот кто-то и есть Химик. По-другому и быть не могло, только любитель эффектов мог повернуть кресло к шкафу, заполненному книгами по химии. Только Химик мог обмотать её лиловым шарфом. Кресло, на котором сидела Ксения, было крутящимся, и девушка попыталась повернуть его. Но оно не поддалось. И прежде чем Ксения опять послала в адрес Химика нелицеприятные слова, кресло повернулось само собой, и перед взглядом девушки предстал светловолосый мужчина, прислонившийся спиной к торцу столешницы. Его рука на секунду вытянулась, чтобы с помощью телекинеза повернуть кресло, на котором сидела Ксения, и тут же скрестилась с другой рукой на груди.       В молодом мужчине трудно было узнать человека в лиловом, Химика-Чехова и Химика-Химиковского. Он был моложе их всех, на вид ему можно было дать не больше тридцати пяти, если даже не меньше. Волосы у него тоже были светлые, как и у профессора Дмитриева, но имели более теплый оттенок, аккуратно причесанные, немного вьющиеся от природы, они прикрывали уши и высокий лоб. Цвет глаз был еле различим, потому как мужчина улыбался, прищурив их. Но его улыбка не была злой или насмешливой, скорее даже приветствующей и располагающей. И совершенно другие цвета преобладали в его одежде: белый халат прикрывал голубую водолазку и брюки в серо-синюю клетку.       – Вы меня не узнали? – спросил через несколько секунд мужчина, и его звонкий немного завышенный голос подтолкнул Ксению к расспросам.       – Вы убили Станислава?       – Славу? – удивленно спросил Химик. – Почему я должен его убивать?       – Я видела вас возле палаты.       – Ну и что? Я разве не могу просто прийти к своему старому другу?       – Вы просто так не ходите, – фыркнула Ксения. – Зачем было меня связывать?       – Это мера предосторожности.       – От меня? Вы что, меня боитесь?       Теперь возмутился Химик:       – С чего вдруг мне вас бояться? Я просто не хочу, чтобы вы причинили себе или мне вред. Я еще помню стул. До сих пор в голове гудит.       И как бы в знак подтверждения он дотронулся до головы.       – Но можете развязать хоть бы шарф. Мне тяжело дышать из-за него.       – Да, хорошо, – спокойно согласился Химик и, подойдя к креслу, встал на колени, чтобы было удобно развязать огромный узел шарфа, завязанный возле сидения кресла.       – Почему я потеряла сознание? – спросила Кирчикова, изучая невидимое до сих пор лицо.       – Немного снотворного пара помогло вас загипнотизировать. Что раньше почему-то не удавалось.       – Ясно. Значит я и сейчас под гипнозом?       – Если бы были под гипнозом, не задавали бы столько ненужных вопросов, – ядовито сказал Химик, узел шарфа не поддавался, и это его злило.       – Так навязали, что сами развязать не можете, – вторила ему Ксения.       Химик оторвал взгляд от узла и посмотрел на Ксению.       – Ничего страшного, зато у вас будет время запомнить моё лицо очень хорошо, чтобы позже давать точные показания, – пошутил он.       – Да, и правда, – спохватилась девушка, – а зачем вы сняли с себя все свои маски, гримы, вернули естественный голос?       – Может, хочу вызвать у вас доверие, – уклончиво ответил Химик.       – Доверие? Какое может быть доверие, если я связана так, что ни шелохнутся, ни вздохнуть нельзя?! И зачем нужно, чтобы я доверяла? Опять заведете разговор об ученике?       – Вы очень проницательны, – опять съязвил Химик, не отрываясь от шарфа, он уже пожалел, что согласился развязывать этот злосчастный шарф.       – Вы же знаете, что я не соглашусь стать вашим учеником, – не унималась Ксения.       – Вы просто еще не поняли всех плюсов этого положения.       – И какие могут быть плюсы? Я похищаю и обворовую людей. Теряю связь с близкими и предаю друзей.       – Смотрите глубже. Вы сможете постоянно контролировать свое усовершенствование. Изучать другие, проводить опыты, составлять новые эликсиры.       – Но я не хочу быть вторым Химиком, – воскликнула Ксения.       – Но и я не всегда был Химиком, – возразил Хмелевский. – Что же я вам доказываю! Ксюша, вы сможете выслушать меня, если я вам расскажу все с самого начала?       Вопрос был странным, тем более что Ксения все равно бы не смогла уйти. Но Химик как будто не понял всей глупости вопроса и продолжал говорить.       – Меня всегда интересовали способности, их проявления и развитие, со временем мне удалось улучшить действие своего усовершенствования. Шестнадцать лет назад, еще учась на четвертом курсе, я должен был представить комиссии свой дипломный проект, над которым трудился последние три года. Это было мое совершенно новое изобретение, никто ранее не пытался вмешиваться в застаревшую систему правосудия. Вы, наверное, подумали, почему вдруг студента химического факультета потянуло на правоведенье? Слава рассказывал мне сколько разных нелепостей есть в Законах об усовершенствовании. Я думаю, что вы как юрист знаете закон «Об аресте усовершенствования в случаи убийства или причине вреда здоровью человека с помощью усовершенствования»?! Ну, вот и на меня снизошла идея антиусовершенствования. Несложные соединения, и эликсир готов, единственной проблемой была разработка аппарата, но к защите диплома весь механизм уже работал. И вот я предстал перед комиссией со своим изобретением. Они слушали меня очень внимательно, как мне казалось, с пониманием, что такое приспособление необходимо. А я – дурак - с воодушевлением перед ними распинался.       Химик резко вскочил, и лиловый шарф дернулся за ним.       – Извините, – произнес он, окончательно распустив узел.       Потом профессор прошелся по комнате и, остановившись возле Ксении, положил шарф рядом с ее креслом и продолжил:       – Комиссия назвала мой труд абсурдом, никому не нужной фантазией, а меня…       Химик опять замолчал, придвинул стул и сел напротив девушки.       – В конечном счете я метнул камнем в главу комиссии, и мою способность арестовали, – Химик улыбнулся. – Вы меня понимаете? Просто арестовали – запретили использовать. Как это было глупо. Я предлагал им борьбу с преступностью, а они сами толкнули меня, как бы пафосно это не звучало, в её пасть. Вы только не подумайте, что я кого-то обвиняю, я доволен своим выбором. Пусть я мошенник, вор, но я не убийца и никогда не переступлю эту черту, – сказал Химик и его глаза дико блеснули.       – Я вам об этом говорю, потому что в моей жизни был момент, когда я мог убить. Это случилось в день ареста моего усовершенствования. Я возвращался домой изрядно выпивший – это был первый и последний раз, когда я позволил себе увлечься спиртным. Не знаю, как я держался на ногах, но я шел в свою лабораторию с мыслю сжечь все к такой-то бабушке. И на меня напали трое грабителей. Они требовали отдать им часы, деньги, ну и все ценное, что у меня имелось. Ценным для меня в то время были кольца, которые я покупал для нашей с Зоей свадьбы, правда, на то время она удачно сбежала с моим другом и уже успела выйти за него замуж. А кольца я хранил как напоминание о том, каким доверчивым и глупым я оказался в любви. И вот, заливая в себя спиртное, я пытался утопить не только безответную любовь, но и не востребованность в выбранной профессии. Короче говоря, я не хотел расставаться с кольцами, денег в кошельке было мало, а часы у меня уже отобрали. Если бы они ушли, забрав свою добычу, и не трогали меня, то, может быть, я бы не сделал то, что сделал позже. Но грабители явно хотели еще и подраться. Они сказали, что их раздражает моя внешность, грубо выражаясь, «смазливая рожа», моя самоуверенность и им кажется, что я не все им отдал. Через несколько секунд я понял, что драки избежать не получится. Не помню толком всей стычки, но мне каким-то невообразимым образом удалось одолеть троих парней. И вот эта троица лежала без сознания, все их способности не смогли сравниться с моей. Видя беспомощных обидчиков, мне захотелось отомстить. Это была моя первая месть. Я с трудом втащил их в свою лабораторию и связал. Мои предыдущие опыты помогли, и я очень быстро вычислил пропорции соединений эликсиров, и как только грабители очнулись, я забрал у них усовершенствования: ножеметание, свист и гравитацию. Выпив усовершенствования воров, я хотел, чтобы они поняли, что их способности потеряны навсегда. А вид антиусовершенствования и мои действия к тому же припугнули грабителей, и, только я их развязал, они убежали так быстро, как если бы за ними гнались. В милицию они естественно, не пошли. Ксюша, не могу описать, какой прилив силы я почувствовал, выпив их усовершенствования. Чужие способности дают ощущение силы и власти, но затупляют светлые чувства. Наверное, на этом сломе и пошло раздвоение моей личности. Со временем я стал тем человеком, которого впоследствии назвали Химик. Я очень быстро освоился с вновь приобретенными свойствами антиусовершенствования. Забрав оборудование, я снял новую лабораторию, почти на краю города, подальше от шума и суеты. Моею целью было получение денег от услуги антиусовершенствования. Я дал объявление: «Кто хочет избавиться от надоевшего усовершенствования? Приходите!!! Оплата по результату». Желающих была уйма. Вначале приходили только те, которые хотели только отказаться от дара, но потом появились и те которые хотели купить себе другой. И никого не смущал тот факт, что ученый, выполняющий все эти манипуляции, не снимает марлевую маску и говорит странным голосом. Именно тогда я изобрел эликсир меняющий голос для большей конспирации. Волосы я начесывал так, чтобы они торчали в разные стороны. Вот так я и провел пять лет. Вполне не плохо для нелегала-экспериментатора.       – И что же, не было соблазна влить в себя еще несколько усовершенствований? – удивленно спросила Кирчикова.       – Нет. Мне не нужны были еще усовершенствования. Во-первых, чувство власти не самое лучшее качество, во-вторых, четыре способности, тем более активные, это уже и так много, – махнув кистью руки, сказал Химик.       – Но зачем тогда было обворовывать Алину и Таню, забирать себе их способности? – не унималась Ксения.       Химик, прищурив глаза, хищно улыбнулся:       – Люблю огонь, – ответил он, а через секунду уже отвел взгляд в сторону и добавил. – А потом просто встретил Славу, захотелось отомстить. Банально и глупо.       Ксения уже было подумала, что сейчас разговор перейдет в извечную тему соперничества и вражды, но Химик сам вернулся к предыдущей теме.       – Я покупал и продавал, оказывал услугу избавления от способности навсегда. Денег хватало, и я решил организовать еще несколько лабораторий: одну в психиатрической лечебнице, другую в старом доме с огромным подвальным помещением и вот эту, в заброшенной гостинице. А ту, на окраине города, впоследствии пришлось взорвать, но не это было потом, а пока… а пока мой наплыв клиентов истек, да и я примелькался у правоохранительных органов. Слишком подозрительным был мой бизнес. И вот как-то раз ко мне пришел человек, который предложил сделку: он покупает самые лучшие, на его, естественно, взгляд, усовершенствования, а взамен, кроме денег, отдает свои. Я очень удивился, когда он сказал «свои усовершенствования». Я знал немногих людей, у которых было несколько способностей, и они были под моим наблюдением, правда, не догадываясь об этом. Впоследствии я посылал Учеников следить за этими людьми. Во-первых, из научных соображений, а во-вторых, из-за опасения, как они будут использовать своё преимущество над другими.       Химик встал со стула и подошел к столу, повернувшись к Ксении, облокотился спиной об торец столешницы и, взмахнув рукой, сказал:       – Проще говоря, боялся конкуренции, – усмехнувшись, сказал он.       – А зачем вообще было потакать таким людям, желающим иметь несколько усовершенствований?! Вы же создали новых преступников!       – Ксюша, вы судите слишком строго. По-вашему, если забрать у человека лишний дар, то он станет меньше подвластен темным желаниям?       – Нет, не станет. Но из ваших слов следует, что вы просто ставили свои очередные опыты, и подопытными на этот раз стали люди, – осуждающе добавила Кирчикова.       – А вам разве не интересно, как повел бы себя, например, Слава, будь у него еще способность проектирования человеку образов? Вы разве не думаете, что он был бы более опасен, чем… кто-либо другой…       – Вы что, на себя намекаете?       Химик засмеялся.       – Ксения, вы меня не поражаете. Слава опаснее, чем я? Это абсурд. Так вы мне не ответили, вам было бы интересно знать, как повел бы себя Слава, имея такую сильнейшую способность?       Ксения несколько секунд молчала, она знала ответ, но не хотела его произносить вслух. Правда, это и не понадобилось, Химик, чуть наклонившись и заглянув в лицо девушки, сказал:       – Вы поняли, о чем я? Ведь он уже пытался что-то внушить Никите?       – Вы не договорили о сделке, – напомнила Ксения.       – Этот человек оказался племянником главаря мафиозной группы, – как ни в чем не бывало, продолжал Химик. – Но мне нужны были деньги на исследования, и я согласился, ничуть не кривя душой, сделка состоялась на следующий день. Ксюша, вы, наверное, слышали о том, что усовершенствование - это как отпечатки пальцев, как сетчатка глаза – хорошее средство идентификации человека. Вся верхушка этой группы изменила свою за один день. Все прошло успешно – я получил новые усовершенствования и деньги, они - новую жизнь и способности. Кстати, вот так я и познакомился с Виктором, он и был тем племянником. Но вы же понимаете это только между нами, – улыбаясь, добавил Химик.       – И после этого вы стали набирать Учеников?       – Да. Я очень устал в тот день, у меня ведь не было помощников. Правда, мне пытался помочь Витя, но у него не все получалось. Со временем он станет моим лучшим учеником, посвященным во все мои, так сказать, темные дела. А позже мы решили подыскивать еще новых людей – расширяли возможности. Выгоднее было забирать усовершенствование и продавать желающим, чем покупать.       – Вот значит, как расширили возможности! – фыркнула девушка. – Я знаю, что не все ваши Ученики видели ваше истинное лицо. Почему вы скрывались и от них? Не доверяли?       – Можно и так сказать. Но, по правде говоря, мне нужно было прикрытие, так и появился образ Химика. Только не думайте, что я помешан на фиолетовом, лиловом и сиреневом цветах. Мне они нравятся, но не до фанатичности. Сначала был только образ, выдумка, и он не имел ничего общего с тем, кем я… не знаю, был или есть, – Химик посмотрел на Ксению, – наверное… ладно, будет видно. Так вот, был только образ. Тогда я решил, что если я буду похищать усовершенствования, то правильнее будет быть страшным, грозным, неуловимым…       – Да, старым, гадким, ненормальным, – тихо подытожила девушка, но тут же осеклась, кто знает, как этот сумасшедший отреагирует на её слова. А Химик будто бы не услышал этого, продолжал.       – Слишком часто я слышал колкости насчет своей внешности. Мне надоело мнение, что красивый не может быть неуспешным. Слава считал, что на химическом поприще мне ничего не светит и надо искать профессию более денежную. Зое поначалу очень нравилось, что подруги завидуют ей – видный жених, да и еще будущий ученый. Она мне с таким восхищением всегда это рассказывала. А потом сменила неблагоустроенного жениха со смазливой рожей на богатенького пижона с ничем не хуже внешностью.       Химик говорил и говорил, а Ксения все больше с ужасом осознавала всю его обиду на Станислава и Зою за то, что они не видели у Химика – девушка отдернула себя – у Хмелевского будущего, всю обиду на членов комиссии, которые не признали гениальность открытия.       А Химик продолжал:       – Старый, гадкий и ненормальный стал моим прикрытием. Первоклассный ученый с известным именем Дмитриев, я только заменил его имя своим, чтобы не потеряться окончательно. А все остальное - просто тени, отвлекающие Усоверов от истинного прикрытия.       – И вы так долго скрывались за Дмитриевым? А как же Ф.? Когда отклонили версию Стаса, что Химик его одноклассник, сказали, что вы живете в Ф.. Или это тоже обман, очередная выдумка?       – Нет, почему же, как раз это и есть правда. Вообще-то Глеб Хмелевский там и живет, это Глеб Иванович Дмитриев, профессор кафедры химии, шестидесяти лет отроду живет, в Х.. А я нет, у меня семья: жена, дочь, скромный особняк в горно-курортном городке на востоке Ф.. Так что, скорее я выдумка, чем он.       – Семья? – удивилась Ксения. – А я-то думала, что…       – Что я помешан на усовершенствованиях и идеи захватить мир? Нет, я более прозаичен, чем моя лживая копия.       – Нет, я не о том… Я о Зое. Она ведь ваша единственная любовь?       – Зоя? Она в прошлом, у меня добрая, хорошая жена. Мы вместе более пятнадцати лет.       Ксения удивленно посмотрела на Хмелевского.       – А как вы познакомились? Или вы знали друг друга давно?       Химик улыбнулся и, придвинув к себе стул, сел на него.       – Ксения, вы будете еще больше удивленны, когда я скажу, что познакомились мы возле ЗАГСа, в тот день, когда моя невеста сбежала с моим лучшим другом. Кристина была в таком же положении, что и я, её жених не пришел на роспись. Мы оба стояли в глупом ожидании чуда, разговорились и пришли к выводу пожениться в тот же день, чтобы больше никогда не наступать на одни и те же грабли. Кольца она захотела использовать свои, так что наши с Зоей мне остались на память, а снятый до этого мной столик в ресторане гостиницы не пустовал в тот вечер. Утром мы расстались, думая, что больше не встретимся, правда, переписывались каждый месяц, но через год я нашел Кристину, решив, что лучшей, чем она, жены у меня не будет. Вот так в этом году мы отметили шестнадцать лет со дня нашей свадьбы, а нашей дочери в следующем уже пятнадцать.       Ксения в замешательстве даже не знала, что сказать после такого монолога Хмелевского, но все же через силу спросила:       – А ваша жена знает, что вы… – девушка помедлила, ей было неловко задавать такой вопрос, тем более её и так поражало то, что Химик сам рассказал с большой охотой так много о себе. – Ну, что вы Химик? – все-таки закончила Кирчикова.       – Мне сейчас важно то, что вы знаете, кто такой Химик. Это я возвращаюсь к предложению стать моим Учеником. Вы очень способная. Вы сможете привнести что-то новое в старую и приевшуюся схему. Решайтесь! Вы измените свою серую, скучную жизнь! Мы не будем оставаться в Х., мы можем уехать в любой другой город или страну, где никто вас не узнает, и мы заработаем кучу денег. Мне не надо ваше усовершенствование. Я давно понял, что только вы созданы для него, просто вам нужно немного развить этот дар, обточить умение пользоваться им.       Но Ксения молчала. А что она должна была ответить?       – Я понял! Вы мне не доверяете, потому что я не развязал узлы, но я сейчас их развяжу, и вы поймете, что я не хочу вас обманывать, я предлагаю стать моим Учеником, быть со мной на равных правах.       Говоря все это, Хмелевский приземлился возле стула Ксении, намереваясь развязать её путы, но девушка готова была отшатнуться от него, только бы он не трогал веревки, как будто её связанное состояние давало Ксении гарантию на отказ от предложения Химика.       – Нет! – воскликнула Кирчикова. – Даже не смейте прикасаться к веревке.       – Ксюша, что за ребячество? Вы будете свободны…       – Я не буду свободна. Вы мне навязываете путь лжи и лицемерия. Я так понимаю, ваши близкие не знают, кто вы на самом деле. А я не хочу такую участь для своих. Я не буду их обманывать.       – Не надо обманывать. Мы просто исчезнем, и никто нас не найдет. Захотите увидеть родителей, приедете в гости. Вот и все.       – Нет. Можете исчезать столько, сколько вашей душе угодно, но без меня. Я хочу остаться здесь в Х.       Химик внимательно посмотрел на Ксению.       – Вы так дорожите своими близкими? А он об этом знает? Вы, кажется, отказали ему, так я понял из услышанного.       – Вы что, о Станиславе? – удивилась Кирчикова. – Ну да, вы же подслушивали под дверью. Да, я отказалась стать его женой. А что в этом такого?       – Нет, ничего, – ответил Химик. – Просто это редкость. Ни одна женщина не смогла перед ним устоять. Но забудем о Славе. Вы не ответили.       – Я ответила – нет. Вашим Учеником я не буду. Своим бывшим Ученикам вы тоже говорили о доверии. А потом они стали пушечным мясом для Усоверов.       – К чему вы ведете, Ксюша?       – А какая у меня будет гарантия, что я не окажусь на их месте?!       – Ах, вот вы о чем! Вы думаете, что я вас подставлю, когда мне понадобится сбежать, что я вас предам, брошу, а сам скроюсь?! Так я вас заверяю, что такого не будет никогда. Что вы на это скажете?       – Сколько я должна повторять? – непреклонно сказала Ксения.       – Значит, я просто теряю время, расхваливая возможности быть моим Учеником?       – Да.       – Просто навязываю вам своё решение?       – Да.       – То есть вы не хотите лучше узнать скрытые таланты своего усовершенствования?       – Хочу, но без вашей помощи.       – Тогда зачем оно вам.       – Но оно мне нужно.       – Нет, не нужно. А я знаю, как использовать ваш дар.       – Вы же говорили, что у вас нет эликсира на моё усовершенствование, – девушка не знала, как вызвать хоть какие-то чувства на этом, как ей казалось, безэмоциональном лице.       – Ну и что? У нас достаточно времени. Я чуть-чуть поэкспериментирую, и эликсир будет готов. А ваше усовершенствование станет моим, – сказал Химик и подошел к лабораторному столу.       – Ваши слова, что вы не убиваете людей, сплошная ложь, забирая способность, вы практически уничтожаете человека, не давая ему права выбора. Ведь не всякий хочет расстаться со своим даром.       – Но не каждый умеет им управлять, и не каждый способен познать его природу. Иногда для человека способность - обуза, и он готов с ней расстаться.       – Но я не готова отказаться от предвидения!       Химик на некоторое время перестал вливать жидкости и досыпать порошки в колбы, которые стояли на столах, размещенных по квадрату под несколькими лампами, отчего волосы Хмелевского светились светло-желтым цветом и казались чем-то фантастичным и нереальным. А его глаза смотрели так внимательно, как будто он видел Ксению впервые и пытался запомнить черты её лица. А вскоре Химик опять взял несколько пробирок, внимательно изучив их на свету, медленно и даже немного протяжно спросил:       – Вы, правда, не хотите расставаться со своим усовершенствованием? – и его вопрошающий взгляд опять был устремлен на девушку.       – Да, – быстро ответила Ксения.       «Что же он задумал? Что он решил? – кружилось у нее в голове. – Жаль, что я не умею читать мысли! У Глеба их тысячи. Что он там планирует?!»       А Химик продолжал говорить, его голос слегка изменился, стал глухим и холодным, а взгляд каким-то вызывающим.       – Хорошо. Извините за проверку, но она была скорее для меня, чем для вас. Я все понял. Жаль, конечно, что вы не мой Ученик. Вы не придадите, не обманете, вы пойдете до конца, до счастливого конца. Я рад, что вы не согласились стать Учеником мошенника, а то бы я разочаровался в вас. Была бы другая ситуация, я бы не отказался от мысли и сделал всё возможное, чтобы вы стали моим Учеником. Вы очень способная. Вы бы превзошли своего учителя, но только не в похищении и воровстве. Вы будете помогать людям, я это знаю, даже не надо быть провидцем.       Ксения в растерянности слушала эту странную речь. К чему ведет этот непредсказуемый человек? Очередной спектакль? Театральное действо, не имеющее смысла, или все же есть какой-то скрытый подтекст?       Но только Химик закончил монолог, как Ксюша не с того не с сего ляпнула:       – Вы что, прощаетесь?       И тут смысл собственных слов, как гром, ударил девушку. Она вдруг поняла, к чему ведет Химик, на что он решился.       – Что вы задумали, Глеб? – вырвалось у Ксении, но вопрос был скорее риторическим, чем вопрошающим, девушка была готова порвать эти дурацкие веревки, как будто избавление от них могло что-либо изменить.       – Ничего особенного. Забрать ваше усовершенствование, – как-то нарочито спокойно ответил Хмелевский.       Сказав это, он подошел к большой колбе и высыпал в матово-белую жидкость порошок сначала из одной, потом из другой пробирки, которою до этого рассматривал. Жидкость закипела, забурлила, и повалил сильный густой пар молочного цвета, плотный слой которого моментально скрыл из поля зрения Кирчиковой Хмелевского.