Шейн
Рик снова ничего не объяснил. Ни единой мысли, высказанной вслух, по поводу происходящего. Лишь объяснил о важности этой разведки, о том, что впереди может поджидать опасность. Неужели он не видит, что опасность не поджидает за углом, что она уже окружила их, согнала в одну группу и теперь медленно убивает одного за другим? Мало им было потерь из-за незнания в прошлый раз? Почему приходится проходить через все снова? Бредя напролом через кусты и деревья, совершенно не беспокоясь по поводу производимого шума, Шейн со злостью распинывал попадающиеся на пути камни и ветки. Голова начинала раскалываться от бесконечного потока мыслей, которые словно по кругу мелькали снова и снова, и от которых так хотелось избавиться. Просто остановиться, хотя бы на пару минут, забыть все, что было сказано и сделано, а потом открыть глаза и понять, что ничего этого не было. Может, для него смерть всегда будет лучшим исходом? Может ему и сейчас суждено погибнуть, пусть и не от руки лучшего друга по своей же вине? Может, все должно быть иначе? Или иначе уже ничего не будет? Птицы смолкли, напуганные незваным гостем, вломившимся в лес без всякого приглашения. Шейн даже по сторонам не смотрел, в глубине души даже желая, чтобы сейчас к нему вышел хотя бы один ходячий. Что нашло на него у реки? Почему он не смог справиться с тем мертвецом? Казалось, что за столько времени, проведенного в этом новом мире, убить зомби не должно быть так уж и сложно. Тем более, Уолш был в прекрасной форме. Или с ним снова что-то не так? А эта странная очередность смертей? Как скоро очередь должна будет дойти и до него? Может, тот ходячий у реки и должен был отправить Шейна в мир иной, а Рик лишь нарушил цепочку, появившись так неожиданно? Или это была очередь Лори? Граймс спас жену или друга? Или он и вовсе никого не спасал, а все события - лишь череда случайности? Карла ведь никто не ранил, да и София все еще находится рядом с матерью. Может не стоит вообще обо всем этом думать, а просто, как и раньше, пытаться выжить и отыскать надежное убежище? Тем более, они ведь почти добрались до тюрьмы. Впадать в уныние и дальше Шейну помешал вскрик, а затем глухой звук удара. Как оказалось, одного мертвеца своим топотом он все же приманил, да и не только его, а еще и запыхавшуюся Эми, которая с остервенением била этого мертвеца ножом, пытаясь заставить его умереть окончательно. Шейн подоспел к девушке на помощь как раз в тот момент, когда тонкое лезвие вонзилось в грудь рычащего зомби, не причинив тому никакого вреда. А вот клинок мужчины мигом воткнулся в череп мертвого, заставив его умолкнуть навеки. Отшвырнув на землю дряблое гниющее тело, Шейн с хмурым видом уставился на Эми. - Что? - тут же ощетинилась она, пытаясь отдышаться. - Я не могу сидеть на месте, делая вид, что все в порядке, ясно? - За мной-то ты зачем пошла? - только и спросил Уолш, который очень даже понимал чувства девушки. Сам-то он тоже стремился сделать хоть что-нибудь, что могло бы помочь избавиться от всего этого кошмара. - Она не должна была умирать вот так, только не из-за меня и не тогда, когда мы почти у цели, - покачала головой Эми, начав тараторить без остановки. - Это Андреа должна сейчас стоять здесь, думать о том, что делать дальше, как-то помогать группе. Я не она, от меня нет никакого толку. Я ведь в прошлый раз даже из того первого лагеря не выбралась, и с оружием обращаться не умею. - Перестань так говорить, - попытался вразумить девушку Шейн, но та лишь упрямо продолжала гнуть свою линию, явно считая себя лишней и не зная, как ей теперь с этим жить. - Она была сильной, а я слабая, я не справлюсь со всем этим. Она резко замолчала, пытаясь сдержать рвущиеся наружу слезы, и Шейну оставалось только подойти к ней и крепко обнять, надеясь унять подступающую истерику. Этого ему только и не хватало, он сам себя-то едва сдерживал от того, чтобы начать крушить все вокруг. И потому никаких подходящих для данной ситуации слов подобрать не мог, мысленно надеясь, что Эми одумается и вернется обратно. Он даже готов был проводить ее в лагерь, чтобы убедиться, что с ней ничего не случится, но блондинка оказалась весьма упрямой и непреклонной, и возвращаться обратно совсем не хотела. - Раз уж так, я пойду с тобой, - уверенна заявила она. Шейн хотел было сказать, что он не нянька для неумелой девчонки, что он хочет остаться один, что его порядком достали все и вся, но понимал, что не может так поступить. Он только сейчас осознал, что кроме него присматривать за сестрой Андреа больше некому. Он ведь даже не общался с ней толком до того самого момента, как она вместе с сестрой ворвалась в его дом, оживленно болтая и постоянно улыбаясь. Словно лучик света прорезал кромешную тьму, заставляя на миг поверить в счастливый исход. Только теперь этот лучик померк, и чтобы не дать ему угаснуть окончательно, Шейну придется взять себя в руки и быть сильным, если хотя бы не ради себя, то ради Андреа, которая точно не хотела бы, чтобы Эми сдалась. А Эми вот-вот бросит все и позволит быстротекущему течению жизни вовлечь себя в какую-нибудь неприятность, и вряд ли у нее останутся силы, чтобы бороться. Допускать этого точно было нельзя. - Держись рядом, - только и выдохнул Уолш, на свой страх и риск позволив девушке остаться. По крайней мере, делить свое горечь утраты ему теперь было с кем, хотя думать об Андреа он старался как можно меньше. Не потому, что не хотел, а потому что боялся. Боялся, что воспоминания сведут его с ума. Эми, хоть и уверяла, что с оружие обращаться не умеет, по крайней мере вела себя тихо. Теперь и Уолш постарался вести себя как можно осторожнее, перестав шуметь и став больше прислушиваться к окружающим его звукам. Вскоре стало слышно пение птиц, но совсем ненадолго; солнце поднималось все выше, и вот уже стало слышно далекое рычание, что говорило о том, что тюрьма уже совсем близко. Покрепче сжав нож, Шейн отодвинул мешающие ветви и вышел на открытую поляну перед высоким сетчатым забором. Судя по всему, никакой засады тут и в помине не было.Мишонн
Маленький Андре с озорной улыбкой устроился на руках у Хершела, который любезно согласился присмотреть за мальчишкой. Старик удобно устроился возле автомобиля, присев на траву и рассказывая мальчишке какую-то сказку, в которой не было места ни для ходячих, ни для мертвых друзей. Мишонн, как могла, старалась скрывать от сына правду об этом новом мире, не отходя от него ни на шаг, не ввязывалась ни в какие вылазки. Пыталась абстрагироваться от всего, что творилось вокруг. Но с каждым днем становилось только хуже, и не так давно женщина поняла, что такая жизнь - не для нее. Закутанная в старый плед катана лежала в багажнике одного из автомобилей. Излюбленное оружие стало каким-то чужим за все то время, что Мишонн не держала его в руках. Приходилось вновь привыкать к его тяжести, ощущать холодный металл рукоятки в своей ладони, приловчиться одним взмахом избавляться от неприятеля. Ходячих по близости, к счастью, не наблюдалось, хотя женщина была бы не прочь хорошенько потренироваться. Потому ей пришлось отойти чуть дальше в лес, где можно было развернуться и поупражняться. Кто знает, как скоро старые навыки ей пригодятся. Пока остальные рисковали жизнью, отправившись на разведку, Мишонн чувствовала себя не в своей тарелке. Она уже давно пыталась определиться, понять, кто она такая и что уготовано для нее в этой реальности. Ее сын жив, и он рядом. Но чем больше она с ним сближается, тем больше понимает, что материнские инстинкты напрочь заглушают ее навыки хорошего бойца. Она постоянно думает о сыне, и эти мысли порой кажутся настолько непривычными, что она начинает путаться в своих жизнях, как бы глупо это не звучало. Она то мать, то воин, и совместить эти две разные сущности ей было не под силу. Она не может, как раньше, вместе со всеми кидаться в самую гущу событий, потому что может попросту не вернуться оттуда. И оставаться на месте ей тоже совсем не хотелось. Она думала о Рике, который умудрялся быть и лидером, и отцом, переживать за всю группу, рисковать жизнью за каждого из них, и в то же время постоянно оберегать маленькую Джудит, которой сейчас уже нет. И как только у него это получалось? С каждым новом взмахом катаны Мишонн чувствовала небывалую легкость во всем теле. Лезвие со свистом рассекало воздух, на землю сыпались листья и срубленные тонкие ветки, глубокие борозды оставались в стволах деревьев. Совсем скоро мышцы приятно ныли, а катана стала продолжением руки, словно бы чувствуя мысли хозяйки, беспрекословно следуя туда, куда направляла ее женщина. Взмах, поворот, снова взмах, удар, поворот... Лезвие ушло глубоко в землю, когда Мишонн, запыхавшаяся и изрядно уставшая, рухнула на колени, пытаясь отдышаться. В безумной пляске с оружием она словно бы пережила все те дни, проведенные в полном одиночестве, блуждая по лесам и заброшенным селам. А потом ей встретилась Андреа, женщина, ставшая ее подругой. Удивительно, что в нормальной жизни у Мишонн было мало знакомых, а уж друзей и подавно. А во времена апокалипсиса ей удалось собрать вокруг себя надежных и верных людей, которых она смело могла назвать своими друзьями. А теперь они умирают. Она потеряла Андреа однажды, и теперь потеряла ее вновь. Не смогла помочь ей ни тогда, ни сейчас. Ведь они даже поговорить нормально не успели, хотя им обеим наверняка было что друг другу сказать. Но время упущено, и теперь ничего нельзя исправить. С каждой минутой боль становится лишь сильнее, и внутри еще теплится маленький огонек надежды. Что все снова изменится, что им всем выпадет еще один шанс... Шум из лагеря привлек внимание Мишонн. Громкие голоса слились в один неразборчивый гомон, так что понять, что случилось, было практически невозможно. Женщина быстрой походкой, держа катану наготове, поспешила к группе, и сначала не поняла, в чем дело. Маленький Андре был уже на руках у Лори, которая с легким испугом на лице неотрывно смотрела на Кэрол, стоящую поодаль всех. А когда из-за деревьев со стороны реки показался Хершел, несущий кого-то на руках, над стоянкой пронеслась вереница тихих вздохов. - Дженни? Это ведь Дженни? - Что случилось? Она в порядке? - Это кровь? Голоса вновь слились в один общий шум, вопросы сыпались один за другим, и только Кэрол молчала, глядя, как Хершел опускает бесчувственную Дженни на землю. Кто-то принес плед, и стало ясно, что женщине уже не помочь.Гленн
Тюрьма нисколько не изменилась, если не считать многочисленных мертвецов, слоняющихся там и тут. Морган предложил разделиться, намереваясь пробраться к восточной дозорной вышке и оттуда внимательно все осмотреть, а Гленн решил пойти напрямик к забору, а уже потом отправиться вдоль него высматривать какую-нибудь лазейку. Трудно было понять, остался ли кто живой внутри блоков, но если и остался, то помочь людям как-то надо было. Вряд ли они сами смогли бы прорваться через такую толпу мертвецов. Осторожно спускаясь со склона, Гленн высматривал среди мертвецов хотя бы одно знакомое лицо и не знал, действительно ли он хочет увидеть обратившегося Акселя или того безобидного громилу. Осознавать, что эти люди, как и группа Рика, тоже вернулись к нормальной жизни, а потом лишились всего, было непривычно. Сколько еще людей переживают этот конец света вновь? И чем заслужили такое Гленн, Мэгги и все остальные? Ведь ничего в этой жизни не должно происходить просто так. Была ли это случайность или чей-то план? А если и да, то как такое вообще могло быть возможным? Рассуждать об этом Гленну не хотелось, ведь ответов можно было придумать целую массу, а потом мучиться снова и снова в надежде отыскать правильный вариант. Но ведь правильного варианта могло и не быть. Что, если все это не более, чем массовая галлюцинация? Или галлюцинация только одного человека? Продолжая шаг за шагом приближаться к высокому забору, парень понятия не имел, как ему пробраться внутрь. И стоит ли это вообще делать без ведома Рика или хотя бы кого-нибудь из группы. Мертвецы по мере приближения Гленна словно начинали оживать, явно почуяв запах человеческой плоти. Передвигаясь до этого под двору в каком-то хаотичном порядке, сейчас ходячие начинали подбираться к забору, пустыми глазами выискивая незваного гостя. Для надежности покрепче ухватившись за ружье, парень решительно двинулся к полуразрушенной каменной стене, надеясь, что там он сумеет попасть внутрь одного из блоков. В конце концов, похоже, что большая часть узников, тюремщиков и охранников находилась вне стен тюрьмы, да и заходить слишком далеко Гленн все равно не собирался. Осмотрится только, может, попытается позвать кого-нибудь. Вдруг здесь все-таки остались живые? Громкий треск прозвучал одновременно с появление весьма внушительного силуэта, который одним ловким и точным движением заставил Гленна рухнуть на землю, ощущая, как весь мир вдруг стал вращаться перед глазами, словно безумный. Ружье выпало из ослабевших пальцев, а попытку подняться на ноги можно было и вовсе за попытку не считать. Сознание быстро ускользало, скрываясь в темном тумане, вмиг окутавшем гудящую голову. И кто же это, черт возьми, был? Возвращение к реальности было весьма болезненным. Возле виска вскочила весьма большая шишка, которая была способна своим видом напугать не только самого Гленна, но и даже заполонивших тюрьму мертвецов. Удивительно, что еще череп остался цел - от такого удара, казалось, голова должна была расколоться пополам. Хотя она и так раскалывалась, причиняя этим массу неудобств и мешая сосредоточиться. Да и окружающая темнота тоже немного нервировала, заставляя Гленна мучиться вопросом, куда он попал? Небольшая комната напоминала чулан, только совершенно пустой и без каких-либо полок и стеллажей. Серые стены с облупившейся краской, стертая чуть ли не до самого основания плитка на полу, запах сырости - Гленн был в одном из блоков. Кто-то затащил его сюда и бесцеремонно оставил лежать на холодном полу, не удосужившись дождаться, пока парень придет в себя. Что же тут происходит? С трудом поднявшись на ноги, ощущая тошноту и головокружение, держась за стену, Гленн направился к распахнутой настежь двери, радуясь тому, что его тут хотя бы не заперли. Вокруг царила пугающая тишина, и что самое интересное, никаких ходячих ни в каморке, ни в просторном коридоре не наблюдалось. Кто-то, похоже, уже постарался, расчистив это помещение. Только кто это мог быть? Кто-то из Вудбери? Заключенные? Устав гадать, парень негромко спросил, есть ли здесь кто-нибудь, и выждал с минуту, стоя на месте, надеясь, что кто-нибудь ему откликнется. Так и не получив ответа, он двинулся вперед, но замер, услышав где-то совсем рядом шаги. В дверном проему по левую сторону холла внезапно загорелся свет. Подняв глаза, Гленн решил, что к полученному сотрясению получил еще и галлюцинации: на пороге, держа в руках керосиновую лампу, стоял Мэрл.