***
— Лена, позови, пожалуйста… — я на мгновение замолкаю, задумчиво рассматривая открытую на компьютере личную страничку Артура. В рабочей системе такие анкеты есть у каждого сотрудника, там указаны их базовые данные, почта и номер рабочего телефона. Но не буду же я сам ему звонить, — …Белоснежку. — Сейчас? — услужливо откликается моя ассистентка, уже даже не обращая внимания на то, что я называю мальчишку по его прозвищу. Все-таки с моей легкой руки теперь весь офис называет его именно так. — Нет. Минут пятнадцать. — Хорошо, Денис Всеволодович! Через пятнадцать минут он будет у вас! Выключаю громкую связь и теперь рассеянно изучаю фотографию Артура в системе. Он задорно улыбается, а его кудряшки, кажется, даже на картинке пытаются двигаться. Глаза у него просто темные, почти черные: того красивого орехового ободка не видно, слишком плохое качество. Не знаю, почему я рассматриваю его профиль — пожалуй, мне просто нужно морально подготовиться к тому, что у него придется просить прощение. — Тли дловолуба на тлех дволах длова лубят, — по привычке бормочу я свои скороговорки, прикрывая глаза и сосредоточенно сцепив пальцы. Я все время пытаюсь поймать этот звук, однако у меня никогда не выходит. Он выскальзывает из моих рук, как мелкая блестящая рыбешка в ручье. И мне всегда кажется, что я так близок… но вместо «р» у меня получается какое-то недоразумение. — Денис Всеволодович! — знакомый звонкий голос раздается в кабинете. Я медленно открываю глаза и вижу эту широкую улыбку. Коротко киваю в ответ. — Белоснежка, — я пожимаю его протянутую руку и возвращаюсь на свое место. Легко указываю мальчишке на кресло напротив моего стола, которое он тут же занимает. Мне кажется, если бы у него совсем пропало ощущение субординации, он бы сейчас ловко сложил свои длинные ноги по-турецки, вальяжно и расслабленно. Так, будто он тут начальник. — Ты знаешь, зачем я тебя позвал? — Я… нет, Денис Всеволодович. Что-то по поводу проекта? — мне не надо смотреть в эти бесстыжие глаза, чтобы понять, что он прекрасно все помнит и знает, зачем он здесь. А все остальное — лишь игра. Вдогонку он шлет пару взмахов своими темными ресницами. Как жаль его разочаровывать, однако на меня такая магия не действует: иначе мои сотрудницы уже давно соревновались бы в длине своих ресниц. Она была бы прямо пропорциональна желанию выскочить за меня замуж. — Нет, — я сосредоточенно качаю головой, делая себе мысленно пометку не вестись на его провокации. А в их наличии я был совершенно уверен: Артур, кажется, не умеет общаться иначе. — Может, вы хотите повысить мне зарплату? — нагло заявляет парень, не отрывая от меня ехидного взгляда своих темных глаз. С такого расстояния тоже не видно той узкой ореховой полосы по краю радужки. — Будешь много болтать, понижу, — лениво угрожаю я, скорее, для вида. Все равно мальчишка мне не поверит. Хотя он должен прекрасно понимать, что это в моих силах. В том числе и уволить его, если мне что-то не понравится. Мне даже причину придумывать не надо будет. Однако я же не для этого его сюда позвал. Я молчу, задумчиво листая документы и не поднимая больше взгляда на Артура. Он сидит, как натянутая струна и выжидающе смотрит на меня, не желая первым прерывать наше молчание. Тихо шуршит бумага под моими пальцами, еле слышно скрипит кресло под Артуром, оглушительно тикают часы на стене. Мне нужно собраться с мыслями, а он пусть подождет. — Я хотел извиниться за свое поведение в пятницу, — сложив руки на столе, я медленно поднимаю голову и задумчиво, серьезно смотрю в его глаза. — Я не должен был себя так вести. Не могу сказать, что эти слова легко мне даются, однако я должен их сказать. Во многом сила мужчины в том, насколько готов он быть верным своему слову. А я дал себе слово, что извинюсь перед ним. Мальчишка, действительно, был не виноват в моем настроении, как и в том, что попал мне под горячую руку. — Я был несколько… не в себе, — после недолгого молчания продолжаю я, все так же не отрывая от Артура взгляда. А он сидит, сложив руки у себя на коленях, и внимательно смотрит на меня. От этого взгляда мне даже становится несколько неловко. Сняв очки, устало потираю переносицу. Что-то у меня уже с самого утра глаза начали болеть: нужно взять себе недельку отпуска. Когда я отдыхал в последний раз? — Все в порядке, Денис Всеволодович, — я физически ощущаю улыбку у него на губах. Он качает головой так, что его черные кудряшки задорно подпрыгивают. Артур будто знает, насколько притягательно они выглядят. И всячески этим пользуется. — Мне бы хотелось, чтобы все это осталось только между нами, — мягко произношу я, чуть подаваясь вперед и заглядывая в его наглые глаза. Хотя сейчас они не настолько наглы, как обычно. Поднимаюсь на ноги и обхожу стол, чтобы взять его за запястье. Так, за какую руку я его тогда тащил? Кажется, за левую. Артур не сопротивляется, когда я аккуратно расстегиваю манжет его рубашки и задираю рукав немного вверх. Я не ошибся: на бледной коже предплечья синеют несколько маленьких кружков. Я тогда совершенно не рассчитал своей силы, когда тащил его за собой. — Извини. Я не хотел делать тебе больно, — мне, действительно, очень жаль. И если за ту непонятную игру в «ты работаешь на конкурентов» мне не было стыдно, то тут я даже ощутил что-то похожее на совесть. — Ничего страшного, — негромко произносит Артур, не отрывая от меня взгляда. Он не шевелится, замерев, будто кролик под взглядом удава. Неужели я настолько страшный? — Вы просто были рассержены… и вам нужно было выпустить пар. Рад, что смог тогда вам помочь. У вас были проблемы с… мамой? Я вскидываю брови, отпуская его руку. Он что, решил поспрашивать меня про мои проблемы? — Если тебе угодно, я подпишу тебе новую должность штатного психолога. Только получать будешь значительно меньше, — холодно произношу я, возвращаясь на свое место. Мне чертовски не нравится, когда он лезет в мою личную жизнь. Кто он, вообще, такой, чтобы я ему рассказывал что-то? — Извините, Денис Всеволодович, — Артур опускает взгляд, однако я вижу, что ему смешно. Клоун, блин. — Можешь быть свободен, Белоснежка. У меня много дел, — я цежу сквозь зубы, больше не поднимая взгляда на наглого парня. Документы послушно шуршат под моими пальцами, а параллельно я слышу его напряженное дыхание. — Ты плохо слышишь? — Извините. Все, меня нет. Хорошего дня, Денис Всеволодович, — Артур звонко прощается и тут же покидает мой кабинет. Несносный мальчишка.***
Всю неделю Артур почему-то крутится неподалеку от моего кабинета: то настраивает компьютер моей секретарше, то забегает ко мне в кабинет, чтобы посмотреть какую-то определенную программу, то просто так заглядывает, чтобы пожелать хорошего дня. Его глаза все время хитро блестят, а сам он так и дышит энергией. Неутомимый. А я все чаще стал находить странные небольшие презенты от тайного почитателя. Причем, не всегда это было что-то настолько дорогое и лоснящееся стилем, как первый подарок. Отчего-то я прекрасно понимал, что это один и тот же человек — пусть и подарки его были не похожи один на другой. Однажды я нашел у себя на столе диск с песнями какого-то неизвестного испанского певца. И знаете, я с удовольствием слушал его несколько вечеров подряд. Немного хриплый баритон обволакивал и расслаблял. Я не понимал испанский и смысла песен, однако судя по тому, как часто там встречалось слово «аморе», тексты были о любви. Ох уж этот испанский и его вкусные шипящие «с»! Я получал море удовольствия: как от языка, так и от самой музыки. В другой раз я нашел среди папок и своих документов мятый листочек в клеточку: там ручкой нарисован мой портрет. Несколько быстрых и уверенных штрихов, скорее даже эскиз, набросок. Но я сразу понял, что изображен именно я: автору удалось невероятно точно передать мелкие характерные детали. Мои очки, зажатые в напряженных пальцах; сосредоточенный и серьезный взгляд; изогнутые в немного усталой, но ироничной усмешке губы. Я пытался выяснить у охраны личность этого человека, однако они ничего не смогли мне сказать, лишь развели руками. С записями тоже все было в порядке: было похоже, будто все это делает человек-невидимка, ей-Богу! Но я же прекрасно понимаю, что такое невозможно. А это значит, что кто-то просто слишком хорошо заметает следы и держит свои действия в строжайшем секрете. Я мог бы подумать, что это делает Артур, однако мальчишка всегда был на виду. И очень часто крутился не только возле моего кабинета, но и в бухгалтерии, находившейся на моем этаже. А сегодня я нашел у себя на столе букет белых роз, перевязанный синей атласной лентой. В субботу, когда приехал в офис забрать кое-какие документы для утренней встречи с партнером в начале следующей недели.