Беспелспективняк

То, что случилось после того странного поцелуя при не менее странных обстоятельствах в моем кабинете, слишком глубоко запало мне в голову. И несколько дней я даже не могу думать ни о чем, кроме того, насколько сильно сносит у меня мозг, едва я только вспоминаю про Артура. Этот темноглазый бес, кажется, слишком прочно засел у меня внутри, чтобы я мог просто так его отпустить. Я никогда не был сторонником романов на работе, однако здесь я уже не мог ничего поделать. Эти темные и невероятно привлекательные кудряшки уже с самой первой нашей встречи не могли оставить меня в покое. А как мне хотелось просто взять и коснуться их! Мне кажется, что я до нервной дрожи сдерживал себя, чтобы не сделать это. Господи, неужели я влюбился в этого дурного мальчишку? От этой фразы мне хочется нервно смеяться, однако отчего-то смех застывает где-то в горле, не давая мне никакого покоя. И я уже понимаю, что все это совершенно не смешно. Как не смешно и то, какие взгляды на меня кидает Артур, когда думает, что я не смотрю на него. Он чертовски мил, однако при этом наглость его зашкаливает. А еще мне кажется, что этот маленький засранец слишком хорошо знает то, как влияет на меня. Как они влияют на меня. Он и его кудряшки. В один из дней я все-таки не могу сдержаться: я ловлю этого несносного мальчишку в каком-то глухом коридоре и прижимаю к стене. Я не желаю отпускать его, даже если он вдруг будет сейчас сопротивляться. Впрочем, мне достаточно заглянуть в его подернутые дымкой карие глаза, чтобы понять, насколько он не будет сейчас сопротивляться. Поцелуй обжигает и лишь раззадоривает нас. Мне кажется, мы ведем себя одинаково несдержанно по отношению друг к другу, но нас это совершенно не волнует. Я пьянею, когда чувствую прикосновениями эту бархатистую кожу. Девушки должны завидовать этому чертенку не только из-за его густых, восхитительных ресниц, но и по поводу столь гладкой кожи, которой они добиваются лишь кремами. Хотя вряд ли я смогу это повторить потом, когда Артур решит не бриться. Впрочем, это же совсем не важно! И что за глупые мысли лезут мне сейчас в голову. Внезапно еле слышный стон срывается с губ Белоснежки, и теперь я понимаю все слишком четко. Я пропал. Пропал окончательно и бесповоротно, потому что сердце сейчас с силой стучит по ребрам, не желая замирать ни на миг. И с каждой секундой, проведенной рядом с Артуром, я пропадаю все больше и больше. И, что самое страшное, мне это нравится! — Тихо, тихо… притормози, тигр, — с каким-то невероятным трудом до моего сознания доходит голос Артура. Парень вздрагивает, прижимаясь ко мне, однако он все еще старается сохранить максимум спокойствия. А я — идиот! — веду себя, как несдержанный юнец, который был лишен плотских утех столь длительное время, что сперма залила его мозг полностью. В какой-то миг мне даже становится стыдно. Но крайне непродолжительное время. — Ты же понимаешь, как это сложно, — я усмехаюсь в ответ, глядя в эти красивые карие глаза. И, честно говоря, мне совсем не хочется думать ни о чем. — Я хочу тебя целовать. Белоснежка судорожно выдыхает и сжимает пальцы у меня на спине. Я чувствую, что он колеблется. Что же в тебе вызывает эти сомнения? Почему ты так напряжен? Неужели ты меня боишься? — Ну же? Чего ты боишься? — я придерживаю его подбородок кончиками пальцев и вновь заглядываю в его глаза, чтобы с каким-то невероятным удовольствием заметить вызов в его взгляде. Несдержанный, дикий и совсем неприрученный, этот наглец слишком сильно зацепил меня. И теперь уже я никуда его не отпущу. Он слишком заигрался в свои игры. — Ничего, мой прекрасный тигр! — Артур резко выдыхает и расплывается в какой-то немного безумной улыбке, чтобы потом уверенно потянуться к моим губам, накрывая их настойчивым и жадным поцелуем. Поцелуем, от которого у меня сносит крышу ко всем чертям. И я готов, как и тогда в кабинете, разложить мальчишку на первой попавшейся горизонтальной поверхности! Я все-таки не могу сдержаться: кончиками пальцев забираюсь под его рубашку, ловко выправляя ее из штанов. От прикосновений к пояснице Белоснежка судорожно выдыхает, еще крепче цепляясь за меня, и так порочно выгибается, что мой мозг отключается уже окончательно. Теперь уже никакие нормы, правила и обязательства меня не смогут сдержать. Я всегда получаю то, что хочу. А сейчас я хочу этого наглого и самоуверенного мальчишку. Здесь и сейчас. И меня совершенно не волнует, что кто-то может идти мимо: в это крыло мало кто заглядывает. Да и потенциальная опасность может быть настолько волнующей… Я теряю голову от его стонов, схожу с ума от сверкающих возбуждением карих глаз. А его кудряшки… мне кажется, я уже не могу без них жить.

***

— Ох, Антон… кто бы мог подумать, — я сижу за столиком в кафе, подперев ладонью щеку, и рассеянно смотрю куда-то перед собой. — А потом мы сделали это в офисе… в одном из кабинетов, куда обычно никто не заглядывает. Мне кажется, я нахожусь в каком-то невероятном сне. Мы не только начали встречаться с Артуром, но он даже переехал жить ко мне. И мне чертовски нравится это положение вещей. Мне нравится, что этот кудрявый демон встречает меня дома после работы, когда я слишком задерживаюсь в офисе. Конечно, готовит он из рук вон плохо, но это никогда меня не смущало. А еще мне кажется, что моя матушка проведала, что кто-то живет у меня дома: уже не первый раз она мне звонила и пыталась окольными путями выяснить интересующую ее информацию. И еще несколько раз она старательно напрашивалась в гости! И чего ей только дома не сидится? — Ты похож на влюбленного мальчишку, — качает головой Кузнечик, насмешливо щурясь. — Вот уж я не думал, что ты будешь вести себя так. А если бы вас кто-то застукал? — Ох, никакой в тебе… кхм… в общем, не важно, — я отмахиваюсь от своего старого друга, расплываясь в мечтательной улыбке. — А еще он совсем не умеет готовить. — Романтики? Да и ни одна твоя пассия не умела готовить, когда мы учились вместе, — нагло подхватывает Антон. А мне даже злиться на него не хочется, пусть он и дразнит меня настолько открыто. Тем более что он знает о моей проблеме. И я точно уверен, что дальше него это не пойдет. — Именно, — я коротко киваю. — И мне это по кайфу. Честно говоря, мне совершено все равно, что именно подумают обо мне окружающие. Однако я стараюсь не афишировать в офисе наши отношения — лишние вопросы мне совсем не нужны. А скрывать все от своего старого друга — Антона — я не собирался. Пусть порадуется за меня, нахал. Мы уже не первый раз вот так обедаем, однако только сегодня я все-таки решил рассказать ему о моем кудрявом демоне. — И нет, нет. Не надо мне завидовать, — я подмигиваю своему деловому партнеру, который в ответ лишь качает головой. Мне кажется, или на дне его глаз мелькнуло что-то совершенно непонятное? Впрочем, мне не хочется сейчас забивать этим голову. Я уверен, если это будет что-то важное, то он сам мне расскажет. Я старательно перемешиваю ложкой сахар, снова выпадая куда-то из реальности. Не могу сказать, что в том мире «живут только пони», однако возвращаться оттуда на грешную землю сейчас не хочется. Последнюю пару недель я пребываю в этом состоянии почти ежедневно. Ну, естественно, в нерабочее время! Все-таки любовь любовью, а вот работу с этим мешать не стоит. Иначе у меня не было бы возможности достигнуть всех высот, которые сейчас есть. — Ты рассказал ему, что у тебя проблемы с дикцией? — в голосе Антона очень странно смешиваются прохлада и насмешка, что приводит меня в некоторое замешательство. — Нет… я еще не сделал этого, — такой внезапный вопрос, да еще и заданный таким странным тоном, заставляет меня напрячься. Нервно сцепляю пальцы в замок, теперь глядя немного исподлобья на собеседника. Вот умеет он портить настроение. И всегда умел в институтские времена! Хоть что-то в этом мире не меняется. — Не доверяешь? — Кузьмин щурится, теперь уже улыбаясь. Нет, все-таки я совершенно не понимаю этого человека! Если уж он волнуется за меня, то почему нельзя это выражать как-нибудь менее обидно? Хотя про кого я говорю, это же Кузнечик, который за словом в карман не полезет. Особенно за острым. И правда, эта зараза продолжает, уже откровенно насмешливо. — Действительно, ведь во фразах «Я тебя хочу», «Где мой секс» и «Сделай мне минет» твоей любимой буквы нет. Мне так и хочется треснуть его чем-нибудь тяжелым. Или вылить на его белоснежную рубашку свой кофе. Однако при всем своем недовольстве я понимаю, что Антон, в общем-то, прав. Почему я еще не сказал Артуру о том, что я картавый, как пятилетний ребенок? Неужели я действительно не доверяю ему настолько, чтобы поделиться с ним своим самым страшным секретом? Снова подперев подбородок ладонью, я теперь смотрю куда-то в пространство, размышляя. Мне нужно взвесить все «за» и «против». Наверное, мне все-таки стоит рассказать мальчишке. И тогда мне будет значительно проще. Хотя, конечно, мне слишком не хочется «позориться» перед Артуром. Хотя… стоп. Позориться? Это же часть меня. Если я ему важен, то ему должно быть важно и то, какой я в реальности. Даже если картавый. — Ох, Антон! — я резко поднимаюсь на ноги, опуская обе ладони на стол, отчего мой собеседник вздрагивает. — Спасибо, что ты помог мне понять одну вещь. Я должен дове… до… довелиться ему, — я все-таки решаю продолжить фразу именно так, как я хочу ее сказать. — И если ему важно то, что я чувствую… мой дефект не испугает его. Я замечаю на дне глаз Антона легкое удовлетворение. Интересно, это потому что я все-таки решился довериться Артуру? — Знаешь, мой дорогой друг… я бы на твоем месте не торопился с действиями, — мне уже не нравится его вкрадчивый голос. Он жестом указывает мне на стул, приглашая присесть. — Уделишь мне еще несколько минут? — Я тебя слушаю, Антон, — мне чертовски не нравится его тон. Обычно так приносят дурные вести. Я вновь сцепляю пальцы в замок, откровенно напрягаясь. — Я не хотел бы тебя обижать… и ты понимаешь, что я хочу тебе только лучшего, — мужчина щурится, однако выражение его лица предельно серьезное. И я прекрасно знаю, что Кузьмин сейчас не шутит. — Я бы остерегся Артура. Да что он такое несет?! — Ты издеваешься надо мной?! — я изумленно смотрю на Антона. Он что, совсем умом тронулся? Мне даже не верится, что этот идиот способен говорить такие вещи, видя, как я отношусь к Артуру. И в некоторой степени я даже разочаровываюсь в нем. — Нет, Денис… погоди, не кипятись, — Кузнечик легко ловит меня за руку и сжимает ее. — Я честно счастлив, что у тебя все хорошо в личной жизни… однако тебе стоит кое-что знать. — Ты спал с Белоснежкой?! — С гномами, блин, — закатывает глаза Антон, сдерживая какой-то немного нервный смех. Но тут же становится серьезнее. — Не будь идиотом, Ден. Ты же знаешь, что девушки меня не интересуют. Мне кажется, от накала этой абсурдной ситуации у меня начинает дергаться бровь. С этим идиотом я скоро совсем невротиком стану. Я ему о серьезном — а он шуточки свои шутит! — Ладно, ладно, — мужчина поднимает ладони, показывая, что сдается. — Ден… я слышал, что Артур работал на твоих конкурентов. Или работает. Я не знаю, — он говорит это медленно и внятно, словно желая донести до меня свои слова как можно яснее. И каждое слово каким-то гулким звоном отдается в моей голове, заставляя замереть. Я не могу поверить в это. Я просто не могу поверить в это! Неужели Артур мог так поступить? Наглый мальчишка, который так сладко стонет в моих объятиях и столь нежно целует мои губы? — Ден… я не хочу быть голословным, — Антон ловит меня за рукав. — Не накручивай себя заранее. Просто проверь. Проверь, имеет ли право этот мальчик на твое доверие. Ты же знаешь… я тебя всегда поддержу. Ты можешь в любой момент обратиться ко мне. — Я… я понял, — я пытаюсь справиться с севшим голосом. Резко поднимаюсь на ноги, желая побыть в одиночестве. Я не хочу верить в это.

***

Я не могу сидеть спокойно сегодня вечером. И я прекрасно понимаю, что поступаю по-идиотски…, но я не могу пустить все на самотек. Я должен знать. Пусть мне будет от этого больно, но я должен вытащить эту занозу, которая засела в груди. Артур должен был с кем-то встретиться сегодня вечером — и мне до потери пульса важно знать, кто это. Я не собираюсь следить за ним, читать его сообщения и прослушивать телефон… но этот единственный раз, когда я последую за ним, должен развеять все мои сомнения. Или же поставить точку. Я полон мрачной решимости, когда следую за Артуром, который ничего не подозревает. Он никуда не торопится, словно решил выйти прогуляться поздним вечером. В принципе, я не вижу в этом ничего предосудительного. Вопрос в том, куда именно он направляется. Я не могу уже изводить себя — мне просто нужно знать. Чертов Антон, который подбросил мне эту мысль, сжигающую меня изнутри. Я не могу оставить ее просто так. Через некоторое время брюнет ускоряется, засовывая руки в карманы. Он подозрительно оглядывается по сторонам и сворачивает к какому-то зданию. В темноте сложно разобрать, что именно там находится, однако мне кажется, что это какой-то ночной клуб. Я вижу яркую вывеску с каким-то очень забавным названием… «Болеро». Боги, только не говорите, что он просто любит развлекаться в гей-клубах? И при чем тут тогда мои конкуренты? Впрочем, пока рано радоваться. Мне достаточно открыть дверь, как меня уже оглушает музыка, доносящаяся, кажется, со всех сторон. Я на мгновение теряюсь, однако мне удается не упустить кудрявую макушку, скользящую сквозь толпу. Он двигается легко и непринужденно, словно ящерка. На мгновение я даже успеваю залюбоваться им, однако тут же вспоминаю, зачем я здесь. И направляюсь следом. Но далеко идти не приходится. Глеб Суслов собственной персоной. Мой первый и самый «любимый» конкурент, с которым мы начинали почти одновременно. Вот только отставал он всегда на шаг, что его невероятно бесило. А меня невероятно бесило то, что мой Артур сейчас как-то слишком весело и непринужденно общался с этим жуком. Я вижу пакет, который плавно перемещается из рук Глеба в руки моего черноглазого сокровища. А потом Артур, как будто по привычке, уверенно касается губами уголка губ моего конкурента. Нет, этого моя психика выдержать уже не может. — С-с-сука, — я шиплю не хуже заправской кобры. И мне с трудом хватает здравого смысла не лезть в драку на глазах у всех. Пожалуй, я просто выскажу ему все дома. Тогда, когда выставлю его вещи за порог. Он еще пожалеет, что хотел меня обмануть. Они оба пожалеют об этом. А я? А я как-нибудь разберусь.