Песни Беттанорексов

1018 г. Э.А.

Нарнаки не на шутку испугалась, когда из глубин Изумрудного Зала донесся жуткий женский вопль. Боль, ярость и ненависть, смешанные в равных пропорциях, пробились сквозь толстые каменные двери и эхом пронеслись по бесконечным коридорам подземелий дворца Кнарреса, достигая заостренных ушей каждого его обитателя. – Госпожа Кристина! – Полукровка, нарушив все инструкции, припала к гранитной створке и попыталась докричаться до властительницы Кнарреса. Даже пару раз стукнула по камню своим маленьким кулаком, заставив в ужасе присесть охранявших дверь темных эльфов. Их испуг был понятен: никому и ни при каких обстоятельствах нельзя прикасаться к вратам Изумрудного Зала, пока Кристина Этлакен находится внутри. В это время рядом с ними запрещено даже шуметь, чтобы случайно не нарушить медитацию темной волшебницы. Вот только правила поведения рядом с залом не предполагали ситуации, в которых повелительнице может понадобиться помощь. Все когда-то происходит в первый раз, и Нарнаки, умудрившись уловить своим сверхтонким слухом доносившиеся из-за гранитной плиты громкие рыдания, с тщательно скрытой паникой в голосе приказала: – Немедленно позовите господина Дарра! После того, как пятнадцать лет назад чернокнижник вытащил с того света Каррика, который едва ли не ценой собственной жизни победил вышедшего из-под контроля оборотника, Нарнаки поверила в то, что для этого человека нет ничего невозможного. Например, открыть двери, запечатанные Непреложным Запретом, из-за которого никто не может войти в Изумрудный Зал, пока там находится Ведьма Кнарреса. Вместо Дарра Темного на зов пришла Хэль. Нарнаки с досадой выругала про себя слишком инициативных посланников, которые, не найдя чернокнижника, обратились за помощью к его ближайшим соратникам: за последние пять лет авторитет Кристины Этлакен изрядно пошатнулся как раз по той причине, что бывшая рабыня шаресов и орк-полукровка подчинялись непосредственно Дарру и порой демонстративно игнорировали приказы волшебницы. Если Кнаррес узнает, что его повелительница оказалась нуждающейся в помощи кого-то из них, ничем хорошим для нее это не закончится. – Где господин Дарр? – спросила Нарнаки у Хэль, которая вместо своего привычного костюма, полностью закрывавшего тело, была облачена в легкие бриджи и рубашку без рукавов. Не было даже шарфа или платка, которыми женщина могла скрыть татуировки на лице. – Будет с минуты на минуту, – ответила Хэль, неожиданно громко. И полукровка обратила наконец внимание на то, что держится женщина неуверенно. Неуверенная в себе Хэль – это как Кристина Этлакен, кричащая от боли. Если Дарр Темный не сможет помочь повелительнице Кнарреса, привычный мир Нарнаки рухнет в Бездну окончательно. – Что именно произошло? – ученица Дарра, повернувшись ко всем спиной, стала внимательно изучать тонкую резьбу, покрывавшую каменные створки. И Нарнаки догадалась, что ее смущают пристальные взгляды присутствующих, прикованные к черным линиям на ее коже. – Мы услышали крик госпожи Кристины. Возможно, ей нужна помощь. Хэль приложила ладони к каменной створке и закрыла глаза. – Она страдает. Совершенно беспомощна. Нет времени ждать мастера, я сама открою дверь. Нарнаки напомнила ей про Непреложный Запрет, но женщина только раздраженно мотнула головой, принимая боевую стойку. Сияющие золотые ленты, которые на самом деле были строчками могущественных заклинаний, усиливающих тело, густо оплели ее, особенно сильно концентрируясь вокруг рук и ног, а за спиной тускло замерцали почти прозрачные тени огромных крыльев; воздух вокруг тела Хэль дрожал, потревоженный запредельным сосредоточением магии. Ученица Дарра Темного собиралась использовать каннари-ал, совершенно не заботясь о его разрушительных последствиях. – Она нас всех здесь живьем похоронит! – воскликнул кто-то из темных эльфов, пятясь назад. Нарнаки тоже стало нехорошо, когда она представила, что произойдет, когда Хэль высвободит всю накопленную энергию. – Остановись, – разумеется, никто не заметил, когда на место событий прибыл Дарр Темный. Он мягко положил руку на смуглое плечо Хэль и золотистое свечение заклинаний тут же потускнело, в глазах южанки, обращенных к учителю, застыл вопрос. – Я не знаю, что произойдет, если Непреложный Запрет будет отменен, раньше этого никогда не происходило. Он действует как закон мироздания, нарушить его – все равно что изменить свойства Вселенной. Кристина – первый человек, которому удалось наложить подобное, до нее Непреложными Запретами пользовались только высшие бессмертные, такие как асы, феи, джинны и драконы. – Я смогу разбить эти врата, – на самом деле Хэль уже ничего разбивать не собиралась, но ей, похоже, хотелось убедить Дарра в том, что Непреложные Запреты очень даже можно нарушить силами смертной. – Ты хочешь убить госпожу Кристину? – вспылила Нарнаки. – Задумайся о последствиях, весь Кнарресум может быть разрушен! Таким, как ты, только бы мускулами поиграть! Все присутствующие, даже Дарр, невольно посмотрели на внушительные бицепсы южанки и угадывающиеся под тонкой рубашкой кубики плоского живота. Мышцы, вовсе не переразвитые, тем не менее производили впечатление отлитых из стали, и были гораздо прочнее на деле. – Ха-ха, крошка Хэль сегодня на редкость агрессивна! – Гар подошел к вратам Изумрудного Зала в сопровождении Гатга и Сэнэры. Старый орк был явно обеспокоен происходящим, на губах предводительницы темных эльфов играла неизменная лукавая улыбка. Нарнаки с трудом сдержала рвущееся наружу рычание: действующих лиц стало слишком много. Сейчас, после того, как сам Дарр Темный сказал, что бессилен помочь госпоже Кристине, полукровка не рада была видеть даже Каррика. – Мы так и будем стоять и смотреть на эти ворота как, извините за выражение, бараны? – не выдержал Гар спустя пять минут подавленного безмолвия. – Нам остается только ждать, – ответил Дарр. Ответом ему был возмущенный ропот. – Мы не можем оставить Кристину в этом каменном мешке! – Госпоже необходимо помочь! – Сделайте хоть что-то, господин Дарр! – Что будет, если госпожа Кристина не сможет открыть двери? Последний прозвучавший вопрос прозвучал громче остальных, и именно на него чернокнижник решил ответить. – Кристина провела четыре года в Бездне. Не знаю, что с ней произошло сейчас, но после того случая она выкарабкается из любой ситуации. Я уверен в этом. Просто верьте в свою королеву. Потом чернокнижник приказал рядовым участникам собрания удалиться, напомнив им не распространяться о происшествии. Он собирался прогнать и Нарнаки, но Сэнэра, буквально повиснув на полукровке, возразила: – Пусть остается, Кристина в последнее время постоянно держит ее рядом с собой. Правда, милая? – темная эльфийка провела кончиком языка по щеке девушки, но сопротивляться Нарнаки не решилась. И теперь была искренне рада, что Каррика здесь нет. Примерно через час каменные створки врат Изумрудного Зала наконец заскрежетали, медленно отворяясь. Сквозь расширяющуюся щель был отчетливо виден силуэт Кристины Этлакен, которая стояла, пошатываясь, почти у самого выхода. За ее спиной ярким зеленым огнем полыхали линии колдовского круга, внутри которого проводились медитации, а также бесчисленные надписи на древних языках, покрывающие каменные своды. Нарнаки уже была на месте, когда повелительница Кнарреса перешагнула черту, охраняемую Непреложным Запретом, и приняла в свои объятия обессиленную чародейку. И полукровка горестно закричала, когда увидела, что правый глаз Кристины Этлакен, обычно ярко-зеленый, стал блеклым и тусклым, словно мутное стекло, из-под тонких век сочились кровавые слезы. – Дарр... Ты здесь? – прохрипела волшебница, каждый вздох давался ей с большим трудом. – Да, – мрачно ответил чернокнижник. – Хэль и Гар тоже? – Здесь мы, – ответил за себя и за южанку полуорк. – Все остальные... прочь! Нарнаки растерялась: она не могла подчиниться приказу, не уронив при этом свою госпожу. И никто из оставшейся троицы не спешил ей на помощь, пусть и было прекрасно видно, что ноги чародейку не держат. Тогда девушка бросила умоляющий взгляд в сторону Гатга и Сэнэры, но они уже последовали за темными эльфами, в обязанность которых входила охрана Изумрудного Зала . – Гар, – Кристина Этлакен обратилась к полукровке, подняв на него свой полубезумный взгляд, – ты утверждал, что Небесторес больше никогда не покинет пределов святилища Беттанорексов. Нарнаки, немного успокоившись благодаря тому, что ее присутствие и поддержка были приняты волшебницей как само собой разумеющееся (аналогия с мебелью была выметена из мыслей прочь, девушка предпочитала считать себя незаменимой помощницей), ощутила сильную дрожь, которая сотрясала тело госпожи. Тонкие ухоженные пальцы Кристины Этлакен с неожиданной силой сжали угловатые плечи полукровки, волшебница совершила попытку твердо стать на ноги, но снова потерпела неудачу и раздраженно зашипела. И девушка наконец сообразила, что повелительница Кнарреса находится в состоянии плохо контролируемой ярости. – Кроме меня не осталось Беттанорексов, способных в это святилище войти, – уверенно ответил Гар, – на это не способны даже члены других великих родов, в жилах которых может течь наша кровь. А что, что-то случилось? – Случилось, Гар, случилось. И теперь я хочу еще раз услышать, почему ты, безмозглый выкидыш полусгнившей жабы, трахнутой полоумным калекой в выгребной яме стойбища зачумленных огров, не привязал Небесторес лично? – Неужели кто-то завладел им? – вполне искренне удивился полуорк, пропустив оскорбление мимо ушей. – Значит, или мы кого-то пропустили из моей родни, или асы переписали правило, согласно которому происходит привязка оружия к душе. – Непреложный Закон нельзя изменить! – закричала Кристина Этлакен, а потом продолжила, но уже гораздо тише: – Да, оружие асов обладает собственной волей и порой использует посторонних людей для того, чтобы попасть в руки истинного владельца, но чтобы использовать его, необходима кровь великого рода. Небесторес нашел своего хозяина, и в этом, Гар, виноват только ты. Полукровка развел руками, не найдя уместного ответа, но страха или вины в его глазах не наблюдалось. Нарнаки была даже уверена в том, что Гару все равно, появился ли новый обладатель оружия асов или нет. – Хэль, – Кристина переключилась на южанку, – ты сказала, что Валерика Беттанорекс не представляет для Кнарреса угрозы, что она слаба и беспомощна. – И скажу это снова, – холодно ответила женщина с волосами цвета спелой пшеницы. – Еще ты отвечала за физическое уничтожение всех адептов каннари-ал на территории Севера. – И они уничтожены, все до последнего. – Ложь! – закричала Ведьма Кнарреса, внезапно отталкивая Нарнаки в сторону и бросаясь на Хэль, но только для того, чтобы бессильно повиснуть уже на ней. По крайней мере, женщина не дала ей упасть. – Валерика Беттанорекс владеет секретами каннари-ал и способна сражаться на уровне своего отца! – Вы преувеличиваете, госпожа Этлакен. Я смогу победить ее, используя только каннари-твин. – Да, конечно... – прошептала волшебница и уже едва слышно обратилась к покрытому шрамами чернокнижнику, который все это время безмолвно наблюдал за происходящим: – Дарр, ты же не из рода Беттанорексов. Ты просто несчастный сирота, усыновленный Аркасом, твои родители погибли почти пятьдесят лет назад, ни в ком из них не было и капли благородной крови. Скажи мне, как твоя дочь смогла привязать к себе Небесторес? Чернокнижник ничего не ответил и, казалось, вообще не дышал. – Твоя дочь, объединив мощь Небестореса и каннари-ал, уничтожила мою кахайи. И совсем не так, как ты когда-то, на этот раз я ослепла. Дарр, мой правый глаз больше ничего не видит, я потеряла контроль над всеми кахайи! – Лесцента должна знать, как его восстановить, – сухо ответил чернокнижник. – Кахайи создадим новых, всех оборотников, отправленных на Север, отзовем в срочном порядке. – Мы не будем никого отзывать, Дарр. Хэль возьмет с собой отряд наших лучших бойцов, найдет твою дочь и уничтожит ее. Это приказ. Последнюю фразу повелительница Кнарреса произнесла стальным тоном, вот только Нарнаки за его непоколебимой уверенностью и властностью послышался звон разбитого стекла. Ничего, достойного внимания, просто наступил конец эпохи Ведьмы Кнарреса, длившейся почти двести лет. – Мы не станем никого посылать за ней, Кристина. Кнаррес вообще больше никогда не будет отправлять своих воинов на Север. Наши цели достигнуты, – чернокнижник забрал бывшую королеву Кнарреса у Хэль и поднял ее на руки, – в терроре больше нет необходимости. – Но Белые Башни до сих пор стоят, – слабо прошептала Кристина, – ты же обещал их уничтожить... Того, что ты сделал, недостаточно. – Я считаю иначе. И пусть тебя не беспокоит Валерика, потому что если она осмелится войти в Кнаррес, я убью ее собственными руками. – Ты обещаешь? – Обещаю. Кристина Этлакен, услышав именно то, что хотела услышать, наконец потеряла сознание, со счастливой улыбкой на руках у своего бывшего злейшего врага. – Ты знал, что господин Дарр – легендарный Беттанорекс? – спросила Нарнаки на следующий день у Каррика. Несуразный уродец поднял на подругу расширенные от изумления глаза. – Где и когда ты услышала эту чушь? – Вчера, у врат Изумрудного Зала. Госпожа Кристина назвала господина Дарра Беттанорексом, а тот это только подтвердил. Гар и Хэль, кстати, уже давно это знают. Горбун почесал своей огромной пятерней в затылке, хмыкнул и ответил: – Ну и что с того? Это господин Дарр превратил Кнаррес в то, чем эта земля сейчас является. Что с того, что в прошлом он был героем Севера? – Да ничего, – Нарнаки после слов Каррика внезапно поняла, что это и правда не имеет значения. – Просто скажи, он сможет убить свою дочь? Горбун снова задумался, сосредоточенно хмуря брови. – Господин Дарр всегда был добр ко мне. Он всегда был добр к Хэль и Гару. Я, если честно, считаю его своей семьей, и абсолютно уверен в том, что он никогда не причинит им вреда. А Валерика – ее ведь так зовут? – его родная плоть и кровь. Он не станет ее убивать. – Даже если она будет угрожать Кнарресу? – Даже если так. – Это хорошо или плохо? Ответа на этот вопрос Нарнаки так и не услышала.