Серо-голубые мечты

Крик был нечеловеческим. Словно выло раненое животное. И в тот же миг Бьякуран замолк, будто и не кричал вовсе во весь голос, срывая связки. В церкви стало тихо-тихо, можно было подумать, что сам звук умер в болезненных конвульсиях. — Как же больно… — хриплый голос Бьякурана прозвучал особенно жутко в церковной тиши. — Я хотел быть милым с тобой, Савада Цунаёши, но, видимо, придётся всех вас тут убить. Тебя в том числе. И вновь помещение потонуло в сражении. Как по команде Вария и союзники снова сцепились с Погребальными венками — Хранителями Джессо Бьякурана, тогда как сам босс стоял в паре метров от алтаря, разглядывая окровавленный нож, который только-только удалось вытащить из своего бока. К нему медленно приближался Занзас. Его лицо было сплошь испещрено шрамами — он был на пике злости, явно намереваясь уничтожить противника, посмевшего посягнуть на то, что принадлежало ему и только ему. Но Цуна не могла оставить всё на Занзаса. Она должна была разобраться с Бьякураном сама, и тут дело даже не в мести. Цуна молча выхватила из рук ошарашенного действиями сестры Акихито секиры и начала с остервенением разрывать лезвиями ткань платья, лишая юбку слоёв, откидывая оторванные клочки в разные стороны. Хаято, Спаннер и Шоичи стояли рядом, переглядываясь с Наной и Юни. Интел же просто наблюдала за своей подругой, радуясь за неё. — Так-то лучше! — хмыкнула Савада, наконец-то чувствуя себя свободной. От былого великолепия платья мало что осталось: неровно обрезанная юбка до колена демонстрировала острые коленки своей хозяйки, обтянутые белыми чулками с подвязками. Но ей было этого мало. Чулки с треском были разодраны в клочья всего парой движений. Спустя мгновение Цуна стояла босиком, с наслаждением шевеля пальцами, наконец-то осознавая, что стоит на своих ногах. — Держи, — Хаято протянул ей Х-перчатки. Цуна осторожно взяла их, словно опасаясь своего оружия. Но оно было таким же, каким она оставила его в своей комнате на столе — холодным и родным, с запахом пороха и чего-то ещё, что она не хотела идентифицировать, блокируя в своей памяти: слишком болезненными были воспоминания. Резким движением натянув Х-перчатки на руки, Цуна зажгла пламя. — Цуна, мы поможем тебе, ты… архг! — едва Акихито начал, как тут же умолк, кулем падая на пол. На его щеке почти мгновенно оформился след от кулака и ожога. Он просто сидел и в оцепенении смотрел на сестру, повернувшуюся в его сторону, теряясь во взгляде, полном гнева и даже ненависти. — Цуна, ты чего?.. — Знаешь, я всё же тебя ненавижу, — к неожиданности присутствующих, холодно произнесла она. — Сколько же я страдала из-за тебя, как я боялась тебя… Не думаю, что виной только Бьякуран. Ты хотел причинить мне боль, но мы поговорим с тобой об этом позже. Я сейчас несколько… занята. Отвернувшись, Цуна быстро зашагала в сторону Занзаса и Бьякурана, намереваясь покончить со всем прямо сейчас. — А Каге молодец, — улыбнулась Интел, глядя на удаляющуюся спину своей подруги. — Ладно, — она отбросила в сторону обрывки былого свадебного платья ногой, — у нас тут работёнка, не так ли? Думаю, мы должны помочь с Венками остальным. Акихито сидел на полу ни жив ни мёртв. То, что сестра, оказывается, так и не простила его, оказалось для него ударом.

***

В голове Цуны гудел рой мыслей, и все они пересекались в одном — на Бьякуране. Когда она остановилась рядом с Занзасом, не вслушиваясь в то, о чем переговаривались боссы Варии и Джессо, просто уставилась на своего врага, разглядывая его уже своими собственными глазами, а не через экран в подсознании. — Мелкая, я уже тебя заждался, — хмыкнул Скайрини. Савада не смогла сдержать улыбки. Именно за эту нежность, замаскированную под грубость и наплевательское отношение, она и полюбила мужчину когда-то. Да и его ярость ко всему привлекала, даже завораживала. Жаль, что она поздно это осознала. — Чудесно, вот и ты наконец-то вернулась ко мне, моя милая невеста, — прячась за слащавой улыбкой, сказал Джессо. Цуна поморщилась. Бьякуран оставался собой, всё ещё считая, что она — игрушка в его руках, кукла, которой можно продолжать играть. Но это её больше не устраивало — Ария открыла глаза на те стороны жизни, на которые раньше просто не обращала внимания. Вернее, на которые пыталась не обращать внимания. Оттолкнувшись от пола, Цуна метнулась к Бьякурану, занося кулак для удара. Но увы — тот прошёлся мимо цели. Он воспарил на белых крыльях Предсмертной Воли вверх, под самый купол церкви. В следующее мгновение ей пришлось уворачиваться от луча белой энергии, что вырвалась из пальца Бьякурана подобно вихрю. Занзас не остался в стороне, и пара выстрелов пламенем ярости отвлекли внимание противника на него. — Зан, он сейчас не может использовать свои силы на полную! — крикнула Савада. — Продолжай отвлекать его! Скайрини не понравилось, что девчонка им командует. Хмыкнув, он выстрелил из пистолетов, тут же оказываясь рядом с Джессо. Мощным ударом ноги прямо в раненный бок он отправил противника в полёт. Ударившись об стену, босс Мильфиоре закашлялся. Сплюнув кровь, он кинулся на Занзаса. Бьякуран усилил своё тело пламенем насколько возможно и атаковал Занзаса потоком белого пламени. Цуна взлетела на своём пламени до потолка церкви, хватаясь за цепь огромной лампады. Ей пока плохо удавалось управлять своим телом, она отвыкла от него, но на сильный удар или два была ещё способна. Занзасу удалось спалить одно из крыльев Бьякурана своим пламенем ярости. Подняв голову, он посмотрел прямо на Цуну. Та кивнула ему. Больше не мешкая, Занзас отпустил руку Бьякурана и тот стал стремительно падать вниз. Но даже после удара об пол он оставался жив. Цуна собрала в перчатках всё пламя, что у неё было. Спрыгнув с лампады, она на стремительной скорости врезалась стопами в грудь Бьякурана, впечатывая того в пол. — Не… дождёшься! Улыбнувшись, Бьякуран направил в неё поток пламени. Но Цуны уже не было подле него — она вновь воспарила над залом. Занзас оставался в стороне, наблюдая, как девушка добивает противника. — Получи! В гробовой тишине был слышен только крик Цуны. На сумасшедшей скорости от пламени она вновь врезалась в тело Бьякурана. С хрипом он потерял сознание, а Цуна наконец-то смогла перевести дух. Скайрини приземлился рядом, но он не смотрел на Саваду. Его взгляд был устремлён куда-то в сторону. — Зан, ты чего? — вытирая выступивший на лбу пот, спросила Цуна, снимая Х-перчатки. Занзас был неожиданно мрачен. Ей это очень не понравилось. Ещё и подозрительная тишина, которую она не приметила в бою… Сердце забилось как-то отчаянно, печально. Только сейчас она почувствовала пустоту в душе. Словно пропал кусочек этой самой души, кусочек её самой. Но это не было похоже на потерю себя и ментальный плен в сознании. Нечто другое. На ватных ногах Цуна поднялась и побрела к товарищам, которые полукругом стояли за рядами из скамеек в противоположном конце зала. С каждым шагом было всё больнее. Почему-то потекли слёзы. Она уже догадывалась, что произошло. Связь между близнецами слишком сильна, они всегда ощущают друг друга. И пусть они были не совсем близнецами, но связь между ними всегда была. Но не сейчас. Бельфегор и Шоичи расступились, пропуская Цуну. На полу кто-то лежал. Его обнимала Нана, содрогаясь всем телом. Её пытались успокоить Юни и Ламбо, но безуспешно. — Цуна… — Рю подошёл к стоящей столбом Цуне и приобнял. Она просто стояла и не верила увиденному. Сердце разрывалось, его грызло изнутри осознание, что Акихито больше нет. Цуна не была к этому готова. — Я сказала ему, что ненавижу его… — прошептала Цуна. Слёзы текли по бледным щекам, не переставая. Последними словами, которые брат услышал от неё, была такая мерзость, сказанная в порыве. На эмоциях. Но ведь она же не знала, что это будет её последний разговор с Акихито… Цуна упала на колени. Её душила боль от утраты. Всхлипы матери отдавались в ушах звоном. Оттолкнув Рю, что-то говорившего про Акихито, она поползла к мёртвому брату. Оказавшись подле него, коснулась пальцами лица Акихито. Его глаза были открыты и смотрели в пустоту. Будто и не мёртв вовсе. Не выдержав, Цуна, кусая губы до крови, закрыла его глаза рукой. — Это не победа… — грустно улыбнулась она. — Я проиграла в этой битве ненависти.