***
Листопад не соврал, и в тот же день они вдвоём обошли несколько тоннелей. Не все из них вели на территорию Грозового племени. Два выходили на владения племени Ветра, и Остролистая едва не поморщилась, уловив отголоски их запаха. — Через этот вход в тоннели проникала подруга твоего брата, — заметил Листопад, когда они покинули первый из тоннелей. — Ты всё ещё помнишь? — удивилась Остролистая. — Прошло столько времени!.. — Для меня совсем немного, — он рассмеялся. — И у меня редко появляются гости, так что я помню всех или почти всех. Это не было сказано, чтобы устыдить её, но сердце Остролистой всё равно сжалось. Листопад был так добр к ней, а она решила бросить его одного в темноте, до тех пор, пока не появится кто-то другой. Я всегда могу вернуться, сказала она себе. Более того, скорее всего, так и произойдёт. Едва ли соплеменники будут ей рады. А братья? Ежевика, Белка, Огнезвёзд и Песчаная Буря… Листвичка, в конце концов? От этих мыслей подкашивались лапы. В тот день Листопад не стал ей показывать оставшиеся тоннели, лишь кратко упомянул, где они находятся. — Выглядишь ты неважно, — сказал он, окинув её оценивающим взглядом. — Отдохни, наберись сил перед возвращением. Однако отдохнуть не вышло. Почти всю ночь она вертелась с боку на бок, периодически погружаясь в поверхностную дрёму, но не проваливаясь в сон. Листопад сидел рядом, как много раз до этого, но теперь его присутствие делало только хуже. — Я могу добыть маковых семян, если хочешь, — наконец, предложил он. — У меня ничего не болит, — пробурчала Остролистая, пытаясь устроиться в своей подстилке, казавшейся неудобнее голых камней. — Мак помогает не только от боли, — напомнил Листопад. — Он помогает заснуть. Ты рассказывала, что хотела быть целительницей, неужели не помнишь? Остролистая не могла вспомнить, когда рассказывала об этом, но предпочла не задумываться об этом. Да и какая теперь разница? Она перевернулась на другой бок и крепко сомкнула глаза, надеясь, что поспит хоть немного. Через какое-то время ей удалось снова задремать, а потом всё же заснуть по-настоящему. Ей снилось, что она бежит от кого-то по тропе, петляющей между сухих, безжизненных деревьев без единого листа. На белёсых, выступающих из-под земли корнях во множестве росли странные грибы, излучавшие тусклый свет. Белёсый туман клубился между деревьями и под лапами, и порой Остролистой казалось, что за стволами мелькают неясные кошачьи силуэты. Они молча наблюдали, как она мчится от тени, преследующей её по пятам. Остролистая почти не обращала на них внимание, занятая тем, чтобы ни в коем случае не сойти с тропы. Почему-то ей казалось, что произойдёт что-то ужасное, если она оступится или тень нагонит её. Она проснулась незадолго до рассвета. Бешено стучало сердце и ныли лапы, словно она и в самом деле бегала. Листопад, однако, заверил её, что всю ночь она не вставала с подстилки, только периодически вздрагивала. Остролистая верила ему, однако смутное ощущение тревоги никуда не делось. И то, что сам Листопад тоже казался встревоженным, лучше не делало.***
С Листопадом она простилась на пороге тоннеля. — Будь осторожна, — попросил он на прощание. В его круглых зелёных глазах оставалась тень той тревоги, что они оба испытали после пробуждения. — Знай, что здесь для тебя всегда будет убежище, если что-то пойдёт не так или захочешь вернуться. Остролистая не стала ни злиться, ни спорить. Ей было не по себе от мысли о своём возвращении, и с каждым шагом, сделанном в очередном тоннеле, становилось только хуже. Страх, возбуждение и ожидание переплелись в тугой комок, который нельзя было ни разорвать, ни распутать. — Спасибо, — искренне улыбнулась Остролистая и потёрлась об его щёку. — Я буду навещать тебя, обещаю. Приду, как только смогу. — И остерегайся тех, что живёт в мёртвом лесу, — добавил Листопад. — Ты был там? — Остролистую словно холодной водой окатило. — Ты знаешь, что это за место? — Нет и нет, — он покачал головой. — Но почувствовал его, когда ты спала. Это ужасное место, Остролистая. Я надеюсь, ты не окажешься там снова, но, если так случится, беги и не оглядывайся. Тебе там делать нечего. На этом они расстались. Остролистая пошла к выходу, Листопад остался на месте и долго смотрел ей вслед. Она чувствовала его взгляд, но ни разу не обернулась, боясь, что в очередной раз задумается над тем, а так ли необходимо вернуться. Выйдя из тоннеля, Остролистая не сразу поняла, где находится, так долго не была на территории Грозового племени. Ей потребовалось как следует осмотреться, чтобы понять, что она вышла совсем недалеко от заброшенного Гнезда Двуногих, где целители выращивали целебные травы. Она медленно побрела в лагерь, оглядываясь по сторонам и сопоставляя увиденное с воспоминаниями. Все тревоги ненадолго отступили, и теперь ей казалось, словно она спит и видит прекрасный сон. Она не раз и не два выходила на поверхность после бегства, но ни разу не приближалась к территории Грозового племени, и теперь не могла наглядеться. В конце концов, оставалась вероятность, что больше она этого не увидит. Эта мысль вернула Остролистой переживания, но зацикливаться на них и пытаться предусмотреть реакцию племени она не стала. В этом не было смысла, скоро она сама всё узнает. По её подсчётам до лагеря оставалось всего ничего, когда наперерез ей бросилась тень и единым, слитным движением сбила зазевавшуюся Остролистую с лап. Той вспомнились тени из последнего сна и предупреждение Листопада, и она рванулась из хватки. Тень взвизгнула и ударила Остролистую по уху, но ей удалось уклониться, и чужие когти лишь слегка затронули кончик уха. — Бурый, Белохвост! — вопль едва не оглушил не Остролистую. — На нас напали! — Я не… — начала было Остролистая, но не стала продолжать. В конце концов, племя вполне могло посчитать её одиночкой, вторгшейся на его территорию. Кошка, нападавшая на неё, вздыбила черепаховую шерсть и явно приготовилась к новому броску, стоило лишь остальным подойти ближе. Остролистая на всякий случай отступила и внимательно вглядывалась в незнакомку, пытаясь вспомнить, кто она такая. Кошка выглядела неуловимо знакомой, словно они уже виделись, но никак не удавалось вспомнить, когда. Может, кто-то из котят, родившихся незадолго до её ухода?.. Додумать ей не дали. К черепаховой кошке побежал Бурый, а за ним и Белохвост, но оба остановились, как вкопанные, стоило им увидеть вместо ожидаемого противника Остролистую. Она отвела взгляд. — Почему вы стоите? — недовольно спросила кошка, позвавшая их, и хлестнула себя хвостом по боку. — Это не враг, — дрогнувшим голосом сказал Бурый. — Ты разве не помнишь её, Пестроцветик? — одновременно с ним спросил Белохвост, обращаясь к кошке. — Она пог… — он взглянул на Остролистую и осёкся, — исчезла незадолго до того, как ты стала оруженосцем. Пестроцветик? Остролистая с трудом вспомнила котят, которые жили в детской до её ухода. Кажется, среди них была Цветочек. Впрочем, глядя на эту громадную кошку, сложно было поверить, что это тот самый котёнок. — Как ты выжила? — спросил Белохвост, выступив вперёд. — Мы слышали, тебя завалило землёй во время обвала тоннеля. — Меня завалило, но не полностью, — торопливо ответила Остролистая. — Я… — Давайте поговорим об этом позже, — прервал её Бурый и смерил нечитаемым взглядом Белохвоста. — Остролистая, как ты смотришь на то, чтобы посетить лагерь? — он взволнованно дёрнул хвостом. — Я туда и шла, — сказала Остролистая. — Мы тебя проводим, — сказал Белохвост и кивком головы указал направление. — А патруль? — недовольно спросила Пестроцветик, не сдвинувшись с места. — Подождёт немного, — ответил Белохвост. — Ты же не хочешь пропустить нечто интересное? — Остролистой показалось, что он улыбается. Ответит Пестроцветик она не услышала, её отвлёк Бурый. — Я рад, что ты выжила, — негромко сказал он. — Ты решила вернуться? Навсегда? — Не думаю, что у меня есть другой вариант, — ответила Остролистая, улыбнувшись. Весь путь до лагеря Бурый рассказывал ей о том, что произошло во время её отсутствия, но ни о чём не расспрашивал, и за это Остролистая была ему особенно благодарна. Рассказывать о тоннелях и особенно о Листопаде она не была готова. Когда они подошли к лагерю, Пестроцветик, шедшая вместе с Белохвостом позади, внезапно вырвалась вперёд, и истошно заголосила, привлекая внимание всех, кто не покинул лагерь. — Добро пожаловать, — криво усмехнулся Белохвост. С трепещущий сердцем Остролистая вошла в лагерь.