Сотни мыслей, заполонившие голову не давали спокойно сосредоточиться на тексте. Меня не покидало чувство, словно перед моими глазами не белый вордовский лист, а лицо Гарри. После нашей вчерашней «ночи откровений», я окончательно здравого ума лишилась. Потеряла связь со своими мыслями. Вопросов после этого «знакомства» не уменьшилось. Стайлс рассказал, что работает в студии звукозаписи, как и Найл. Что у него есть прекрасная старшая сестра — Джемма и замечательная мама — Энн. Сказал, что любит кошек, автомобили и банданы. За этот вечер я много вещей о нём узнала, но когда спросила про фотографии пятерых парней на стенах в его квартире, он ответил, что ещё не время мне это знать. Я согласилась подождать. Сама не знаю, зачем. Он по-прежнему и отталкивает меня, и притягивает.
А ещё, я снова всю ночь не спала, дрожа от беспощадного холода, который снова настиг меня. Тысячу раз уже пожалела о том, что выставила Гарри ночью из квартиры. Просто его пошлые намёки меня достали. «Чарли, знаешь, твоя кровать слишком мала для нас двоих... я буду спать на тебе! Или не спать...» — говорил он. Но я ведь хотела выгнать его на диван! Боже, он такой идиот. Но спать одной, действительно, страшно. Страшно и холодно. Я просто не знаю, что мне делать.
В мире писательства ты постоянно сталкиваешься с такими вопросами, как: «С чего начать первое предложение? Что написать в последнем? И, вообще, о чём писать?» Все эти вопросы нагло лезут в голову, забыв постучаться. Я просто не представляю, о чём можно написать. Фэнтази? А может, что-нибудь детское? Романы надоели. Всё не то!
Мой взгляд «совершенно случайно» упал на визитку на столе с номером Тео. Я не дочь Гарри, и слушать его приказы не собираюсь, поэтому и не выкинула визитку. Он-то точно что-нибудь подскажет мне.
— Ну привет, «две недели», — рассмеялся Тео. В его голосе читался еле уловимый французский акцент.
— Привет, — я улыбнулась, набирая на клавиатуре всякие несвязанные друг другом слова.
— У тебя есть что-нибудь уже?
— Да-а, — лениво протянула я. — Точка и дефис.
— Воу, какой прогресс, Чарли! — я услышала хлопок в ладоши. — А у меня вот просто чистый лист. Давай вместе думать, что нам делать? Через несколько дней мне сдавать материал, а у меня ничего нет.
— Нужно, разрывать сотрудничество с издательством и писать для себя, — сделала выводы я, горько улыбнувшись. Другого выхода я не вижу.
— Э, нет, детка, — Тео прервал меня. — Знаешь, я вот где-то слышал, что ты должен писать то, чем забита твоя голова. Но я не согласен. Вот моя голова забита спаржей, потому что я кроме неё сейчас ничего не ем. Но не могу же я писать о спарже?
Я засмеялась. А что? Очень даже оригинально — книга о спарже.
— Что ты смеёшься? Сейчас модно сидеть на таких диетах!
Я думаю, он гей.
Его голос и стиль сказали мне это.
— Но если бы я думал о ком-то, то можно было бы написать неплохой романчик о Брайане, — протараторил парень, а потом тихо ойкнул. — Я тебе этого не говорил.
— Ты-таки гей! — радостно завопила я. Всегда хотела дружить с геем! Они ведь нереально милые. — И как я сразу не догадалась?..
— Да, я гей, — я услышала его улыбку. — Ну, а кому твои мысли посвящены?
Я задумалась. Хотя, и думать нечего. Не понимаю, почему он поселился в моей голове и выходить оттуда не собирается? Гарри ведь пошлый, скрытный, с прекрасной улыбкой, нереально-красивыми глазами и такими мягкими кудряшками... Меня привлекали всегда парни, как Тео — с идеально отглаженной рубашкой, приятным акцентом и чистыми мыслями. Правда, не геи. Тогда почему меня тянет к Стайлсу? Эх, Гарри, ты верно что-то подсыпал в тот Джек Дэниэлс...
— Один парень, — тихо проговорила я. — Он настолько загадочен, что я жду каждый новый день с нетерпением, чтобы узнать о нём больше.
— Ты влюбилась? — Тео поперхнулся.
— Нет, нет, конечно же, нет, — я захихикала, услышав, как это, на самом деле, глупо звучит. Я и Гарри? Пф-ф-ф, — о чём речь? Просто... он... он переехал ко мне в мысли на неопределённый срок. А самое страшное, что мы знакомы меньше недели, а я уже начинаю привязываться к нему и его друзьям... новый неизвестный мир, в который так ступить хочется.
— Так напиши об этом! Напиши книгу об этом парне! — радостно воскликнул Тео. Уверена — у него над головой сейчас лампочка зажглась. — Конечно ты не сможешь ничего нормального написать, если у тебя в голове одно. Всё-таки, та методика работает...
— Ты спятил? Хочешь, чтобы я книгу о Гарри написала? О том, как он осыпает меня пошлыми намёками и называет «занудой»? Шекспир в гробу перевернётся.
— Я серьёзно, Чарли. Завуалируй ваши с ним имена на какие-нибудь... Ларри и Карли, — серьёзно ответил парень, а я хихикнула.
Ларри... какое странное имя. Никогда не слышала.
Но ведь я думала об этом, да? И отговаривала себя от этой ужасной идеи. Писать о наших отношениях с Гарри (которых, по сути, и нет), значит — выставлять их всему миру. Ну, или тем, кто осмелится купить книгу. Что за бред? Как я могу писать о человеке, который так много секретов хранит? Он, как минимум, должен быть открытым для меня.
Но ведь можно писать и не так буквально, да? А с тонким намёком на Гарри и Чарли.
— Я обещаю, что подумаю над этим, — я улыбнулась, подходя к окну. Парень на мотоцикле припарковался прямо напротив подъезда. И я бы не обратила на него никакого внимания, если бы не шоколадные кудряшки, торчащие из-под шлема.
Я знала, что он приедет сегодня, потому что суббота. Потому что обещал. И потому что хотел похвастаться новым мотоциклом.
— Ладно, хорошо, Тео, отзвонись, когда что-нибудь напишешь, ага?
— Я напишу о нелёгкой жизни гея среди одних натуралов и девушек, — парень засмеялся и нажмал на отбой. Он невероятно милый гей.
Закрыв ноутбук и подлетев к зеркалу, я схватила тушь, проводя щёточкой по ресницам. Я не красуюсь перед Гарри, нет. Он же придурок. Зачем красоваться перед придурками?
Звонок в дверь не заставил себя долго ждать, и я, улыбаясь (почему-то), как умалишённая, поскакала открывать. Настроение было такое. То ли из-за того, что Тео гей, то ли из-за идеи для книги, то ли из-за того, что Стайлс пришёл. Нет, точно не последнее.
— Добрый вечер, райтер, — оперевшись о дверной косяк, улыбнулся мне кудрявый.
В одной его руке был шлем, в другой — какой-то пакет. Я, недоумевая, прожигала его взглядом, пока парень не заговорил вновь:
— А это моя одежда, я ведь буду оставаться у тебя на ночь. Зачем трудности? Теперь пошли соберём твои вещи, чтобы ты хранила их у меня.
Его голос был спокоен, мышцы — расслаблены. Всё говорило о том, что он это серьёзно. Но я ведь не идиотка какая-то, чтобы в квартире у первого встречного хранить свои вещи.
— Я промолчу, — закатив глаза, ответила я и раскрыла дверь шире, чтобы парень прошёл в гостиную. — Но ты можешь оставить их где-нибудь здесь, — я махнула рукой на диван. — С чего ты, вообще, решил, что я буду ночевать у тебя?
— Потому что ты глупая, Чарли, — Гарри улыбнулся и присел на диван. — Я знаю о твоих бессонницах и о холоде, который этому способствует. И только я могу помешать.
— Откуда ты знаешь?
— Это стало причиной нашего второго знакомства, помнишь? — сложив руки на груди, спросил парень. — Если бы ты не замёрзла, не пошла бы в бар — со мной бы не познакомилась.
—...и жила бы спокойно, — продолжила я. — Я не дам тебе свои вещи, извращенец.
— Тогда будешь спать в моих боксерах и футболке. Я же только «за». Ну, или, вообще, нагишом.
Я громко фыркнула и полезла в шкаф за любимой пижамой и ещё некоторыми вещами.
— Чувствую себя шлюхой, — выругалась я, остановившись. Боже, что я делаю?
— Эй, успокойся, Чарли! — он подошёл ко мне — совсем близко. Снова его горячее дыхание на моей шее. Снова идиотское сердце слушаться перестало. — Это всё по-дружески. Мы же друзья. Зануда и идиот, понимаешь?
— Зануда и идиот, — я тихо засмеялась, развернувшись к нему лицом. — Гарри, ты играешь на гитаре?
Этот вопрос уже долго мучает меня. Вчера я так и не задала его Гарри пообещав, что сегодня точно спрошу. Тем более, Хаз считает меня другом. Значит, должен сказать правду, а не своими загадками голову морочить.
— Играю, — он кивнул.
— А мне сыграешь?
Хочу увидеть Гарри, играющего на гитаре. Наблюдать за его длинными пальцами, перебирающими струны гитары. За его ресницами, которые будут трепетать на особых аккордах. За его улыбкой, которая наверняка тронет лицо Гарри. Просто хочу услышать музыку, которую он мне наиграет.
— Нет, сейчас мы поедем кататься на моём мотоцикле, — ямочки появились на его щеках, когда парень улыбнулся. — Я купил мотоцикл сегодня.
— О, так вот, почему ты не донимал меня своими смс?
Даже грустно было немного не получить сегодня какого-нибудь сообщения от него.
— Да-да, мы с Найлом весь день его искали. Такой же, как был у меня в семнадцать, — зелёно-голубые глаза парня буквально горели. Кажется, он любил свой мотоцикл. — Собирайся, райтер. Кататься по вечернему Лондону на мотоцикле — это четвёртое в моём списке.
— Каком списке?
— Я же говорил тебе, что докажу, что та жизнь, которой ты жила — отстой? А со мной ты уже напилась в хлам, побывала в известнейшем клубе и на Лондонском Глазу, — парень подмигнул мне, когда я, закатив глаза, направилась в свою комнату, переодеваться.
У меня Де жа вю...
Чёрные узкие джинсы, белая футболка и такие же чёрные вансы с толстой белоснежной подошвой — я, вообще, была в шоке, когда обнаружила эти вещи в моём гардеробе. Но, вспомнив, что я покупала этот «комплект байкерши без куртки» специально для Лондона, где надеялась быть более модной, я со спокойной душой напялила все эти шмотки на себя, добавив образу немного аксессуаров, не очень хорошо сочетающихся друг с другом. Ну и ладно. Наряжаться для Гарри? Ну, да. Коне-е-е-ечно...
А стрелка часов перевалила за пять вечера. Время, когда бабульки заваривают английский чай, детишки пробуждаются от дневного сна, лондонцы ещё пыхтят на работе, а Чарли едет кататься на мотоцикле с почти что незнакомцем, который вдруг называет её другом. Вот такие вот дела...
***
— Гарри! Сбавь скорость, придурок!!!
Мы неслись по какому-то шоссе далеко за городом. Гарри что-то радостно кричал, пока я дрожала, прижавшись всем телом к его спине. Боже, просто не описать, сколько эмоций сейчас бушует в моей крови! Сколько адреналина... кажется, словно на дороге только я и ветер. А он такой сильный, кажется, бьёт в глаза даже через чёрный шлем, который обязательно испортил мою несующествующую причёску. Я должна была сидеть дома, пить земляничный чай и думать над книгой, а не получать нереально огромную дозу адреналина. Я просто не думала, что будет так быстро, так сумасшедше и так...
...легко?
Словно я птица. Ощущение полёта, да. Не могу поверить, что я была такой занудой, ведь в мире ещё столько неопробованного интересного.
— Ты чувствуешь это? — Гарри чуть повернул свою голову в мою сторону.
Я чувствовала его улыбку.
— Что я должна чувствовать?
Конечно, я лгала. Я ощущала всё и сразу: и страх, и холод, и какую-то вдруг проснувшуюся во мне смелость, и жар. Я знала, что он вызывает во мне эти противоречивые чувства... но не настолько же!
— Свобода!
Он прав. Совершенно прав, как никогда. Меня не держит зловещий ноутбук, короткие сроки сдачи этих долбаных пятидесяти страниц, Тим, перед которым я всё ещё не извинилась и мысли о Гарри... ни-че-го! Я свобода, хоть и на некоторое время.
Пейзажи, которые мы со свистом пролетали, сменялись одни за другими за считанные секунды. Если полмили назад мелкали чьи-то особняки, то сейчас мы уже с двух сторон окружены полем. Красно-розовое закатное небо и серая вечная дорога — это всё, что мы сейчас видим постоянно. И, боже, это так прекрасно!
— Чувствую, — я улыбнулась и поняла, что скорость, на которой мы гнали по шоссе стала уменьшаться. — Мы останаливаемся?
Бешеный рёв мотора затих.
Парень встал из-за мотоцикла и подал мне руку. Я всё ещё недоумевала — почему мы остановились, когда он не развернул меня лицом к тому месту, куда я изначально должна была развернуться.
Обрыв. Даже не думала, что есть здесь такие. Да я и не стояла у обрыва никогда. Потрясающе. Дорога, по которой мы ехали извилисто уходила куда-то влево, а мы стояли прямо над бездной. Так вот, почему мне казалось, что мы вверх едем. Так и есть — на холм. Шагов десять до уступа. И дальше — красивая смерть. Обещаю, что когда захочу покочить жизнь самоубийством — притащусь именно сюда.
Внизу, кажется, были деревья. Или ещё что-нибудь — не знаю. Слишком уж глубоко. Красное солнце, что уже не так слепит глаза, уходило куда-то за деревья, прощаясь с нами до завтра, но даря ещё облакам и всему небу алый оттенок. Красиво, правда. И страшно. Только ладонь, его горячая ладонь, крепко сжимающая мою, придавала немного уверенности.
Внутри бушевал ураган. Контраст эмоций: каких-то нереальных, отдалённых от тех, что я обычно испытываю. Невозможно. Просто невозможно. Это же сон, да? Сейчас придёт Тим, разбудит меня и предложит погулять вместе, толсто намекая на свидание.
Но ведь так хорошо, что не сон...
— Это волшебно, — пролепетала я, повернувшись лицом к Гарри.
Всё красное, розовое, алое, жёлтое — словно вокруг нас бушует бешеное пламя. И его глаза... ещё более необыкновенные. Изумрудные.
— Даже Лондона не видно — так далеко мы отъехали, — он улыбнулся. — Я приехал сюда впервые год назад, когда... когда был подавлен, сломлен, растоптан. Здесь нет лживых лиц. Здесь нет никого, кроме себя любимого, ну, и мыслей. Только вот они явно лишние.
Я не узнавала его. Не могу поверить, что Гарри был сломлен. Кто... кто сломал его? Это же невозможно.
— Ты был прав, Гарри, — прошептала я. — Моё дерьмовое существование очень отличается от этой жизни. Спасибо, что открыл глаза на это.
— Не называй свою жизнь «до» — дерьмовым существованием. Ты не косячила так, как я, чтобы можно было назвать его «дерьмовым». Просто... да ладно? Всего четыре пункта? У меня их было шестнадцать!
— Хорошо, назови пятый, — я решила не заморачиваться на его предыдущем предложении — он всё равно не скажет сейчас. Или слишком больно, или слишком неправильно.
— Научить тебя кататься на этом мотоцикле, — он выдержал паузу, поджав губы. — Я это придумал, когда покупал его.
— Серьёзно? Чарли Брукс на мотоцикле! Хаха, а камеру взял, чтобы это потом в YouTube выложить?
Это так странно, необдуманно, сумасшедше, по-идиотски, но... но я так хотела, чтобы слова Гарри оказались правдой.
***
Страх, перемешанный с уже знакомым мне адреналином, постепенно овладевал моим телом, когда мотоцикл Гарри издал какой-то недружелюбный рык, а потом сам хозяин этого довольно милого «существа», которого Стайлс назвал «Рой», неодобрительно покачал головой.
Я уже минут двадцать катала мотоцикл по двору вокруг дома Гарри, держа обеими руками за руль. Стайлс сказал, что это первый шаг обучения. Бред какой-то. Почему нельзя сразу сесть и поехать?
— Я уже устала! — не выдержала я и прервала-таки первая эту нагнетающую тишину.
— Потому что ты сидишь неправильно, — он подошёл ближе ко мне и взял мои руки в свои, поместив их по обе стороны от руля.
Пикапер хренов. Дальше дело пошло к ногам. Внизу живота словно что-то зашевелилось, когда он нежно провёл рукой от моей талии до колен, не прерывая контакта глаз. Я уже хотела высказать свои возмущения, когда он согнул мою ногу в колене и плотно прижал сначала левую, а потом и правую к баку. Все эти прикосновения заставили меня восхищённо выдохнуть, что вызвало у Гарри смешок.
Он поместил мою правую руку на ручку газа. Сердце заколотилось быстрее, когда я поняла, что через считанные секунды мотоцикл двинется с места.
— Теперь зажми рычаг сцепления и сразу отставь правую ногу на полметра в сторону, слегка наклонив мотоцикл вправо, райтер. Это даст возможность свободно действовать левой ногой при включении передачи, а зажатый в левой руке рычаг застрахует тебя от рывка, если ты нечаянно заденешь за педаль перемены передач. Всё поняла? — пояснил он.
Честно? Ничего не поняла.
— Теперь полностью выключи муфту сцепления, — снова начал он. Я выполнила его указание, потому как хорошо запомнила, где эта муфта находится. — Хорошая девочка. Нажимай на педаль и включай первую передачу.
Мотор зарычал. Ро-о-ой, я скучала!
— А теперь, медленно поворачивая на себя рукоятку газа, увеличивай обороты двигателя и одновременно плавно отпускай зажатый в левой руке рычаг сцепления.
Господи, что ж так трудно-то?
Я выполнила все его указания, и внизу живота всё снова запорхало, когда мотоцикл тронулся с места и рывком погнал куда-то вперёд. Детский восторг нахлынул на меня, словно цунами, когда я с силой сжимала обеими руками руль. Адреналин... как много-то его!
Я не слышала ничего, что кричал мне вдогонку Гарри, ведь наверняка это было что-то, типа: «Молодец, райтер. Хорошая девочка». Тревожный голос донёсся до моих ушей, когда я почувствовала резкий толчок и невыносимую боль в голове...
— Чарли, остановись!!!
