Гарри Поттер и шаманский гашиш

Почти десять лет прошло с того утра, когда Дурсли обнаружили на своем пороге хрен знает откуда появившегося племянника, но улица Вязов за это время почти не изменилась. Солнце вставало на востоке, а заходило на западе. Небо оставалось голубым, а луна не пела по ночам матерных частушек. Только стоящие в сортире дома Дурслей фотографии свидетельствовали о том, что с тех пор прошло немало времени. Десять лет назад на фотографиях было запечатлена большая розовая попа, гладкая и упругая, но с тех пор Падли Дурсль вырос, и теперь на фотографиях была огромная жирная задница, сидящая на своем первом мотоцикле, бегающая за голубями в парке, играющая с отцом в компьютерные игры. Однако ничто на этих фотографиях не говорило о том, что в доме присутствует ещё один член. Тем не менее Гарри Поттер жил здесь, и в настоящий момент он сидел на унитазе. Тетя Петунья уже проснулась и подходила к сортиру, и через мгновение утреннюю тишину прорезал ее пронзительный визгливый лай: — Блять! Вставай! Хватит играться со своей висюлькой! Гарри вздрогнул и надел трусы. Тетя продолжала лупить дверь. — Резче! А-А-А-А! — провизжала она. Гарри услышал ее удаляющиеся шаги, а затем до него донесся звук падения на пол и куча мата в адрес порога. Он тихо засмеялся, встал и надел штаны. Тетя вернулась к его двери, отчаянно матерясь. — Я тебе его щас оторву! — заорала она. — Пять сек, — сказал Гарри. — Шевелись побыстрее, я хочу, чтобы ты присмотрел за супом. И смотри, не смей жрать кожуру от картошки, она для собаки. В ответ Гарри застонал. — Освободи толчок, бля! Я хочу сикать, — рявкнула тетя из-за двери. — Окей, щас… Сегодня был день рождения Падли и всё семейство было нервным. Гарри выбрался из сортира, получил пиздюлей и пошел на кухню. На полу валялись подарки для Падли. Похоже, что ему подарили новый компьютер, еще один телевизор и порножурналы — это не говоря обо всем прочем. Для Гарри оставалось загадкой, почему Падли хотел порнушку, ведь кузен был очень толстым, ленивым и ненавидел физические упражнения, даже рукой подвигать — хотя отлупить кого-нибудь он был совсем не против. Любимой «жертвой» Падли был Гарри, но Падли далеко не всегда удавалось поймать кузена. Гарри научился бегать с феноменальной скоростью. Гарри выглядел меньше и слабее своих сверстников. У Гарри было худое лицо, острые коленки, черные волосы и красноватые глаза, словно у кота когда тот хочет срать. Он носил круглые очки, склеенные соплёй и только благодаря этому не разваливающиеся — Падли сломал их, вмазав Гарри с ноги по носу. Что особенно Гарри не нравилось в собственной внешности — так это тонкий шрам на лбу, напоминавший слово ХУЙ. Когда Гарри помешивал суп сидя на табурете, в кухню вошел дядя Вернон. — Отдай табуретку, засранец! — рявкнул он, вместо утреннего приветствия. Табуретка была спрятана под стол, а сам дядя уселся в кресло. К моменту когда на кухне появились Падли и его мать, Гарри втихую плюнул в кастрюлю и выключил конфорку. Он с трудом расставил на столе тарелки с борщом — там почти не было свободного места. Падли в это время считал свои подарки. А когда закончил, лицо его вытянулось, как слоновий хобот. — Тридцать шесть, — произнес он, зло глядя на отца и мать. — В прошлом году было тридцать шесть и шесть. — Это называется сорок два, дорогой, — сказала тетя Петунья. — Похуй, этого слишком мало, — лицо Падли покраснело. Гарри, сразу заметив, что у Падли вот-вот приключится очередной приступ ярости, начал поспешно пиздить со стола хлеб. — Мы купим тебе еще десять подарков, когда будем бухать в городе. Ты доволен? Падли задумался. Похоже, в голове его шла какая-то очень серьезная и сложная работа. Пьяных родителей было очень легко уговорить купить что угодно. Он это понял и наконец открыл рот. — Заебись… — медленно выговорил он. Дядя Вернон выдавил из себя смешок — Этот малыш своего не упустит — прямо как его отец. Ай да парень, ай, да сукин сын! — Он взъерошил волосы на голове Падли. Тут послышался перезвон трахокольчиков, и тетя Петунья схватила мобильник. Падли срывал упаковку с золотых наручных часов с брильянтами, когда тетя Петунья вернулась к столу вид у нее был разозленный и вместе с тем озабоченный. — Пиздец, Вернон, — сказала она. — Миссис Фиг сломала шею. Она не сможет взять это. Тетя махнула рукой в сторону Гарри. Рот Падли раскрылся от ужаса, а Гарри ощутил, как его пенис радостно встал. Всегда когда Дурсли уезжали бухать на целый день, они оставляли Гарри с миссис Фиг, сумасшедшей старухой лесбиянкой жившей в двух кварталах от Дурслей. Гарри ненавидел такие дни. Весь дом миссис Фиг насквозь пропах мочой, а его хозяйка заставляла Гарри любоваться фотографиями Гитлера и прочих нацистов. — И хули теперь делать? — злобно спросила тетя Петунья, с ненавистью глядя на Гарри, словно это он подстроил смерть старухи. Гарри знал, что ему следует пожалеть миссис Фигг, но это было непросто. — Мы можем звякнуть Мардж, — предложил дядя. — Не пори хуйню, Вернон. Мардж ненавидит это существо. Дурсли часто говорили о Гарри так, словно его здесь не было или словно он был настолько туп, что все равно не мог понять, что речь идет именно о нем. — А как насчет твоей подруги? Блять, забыл, как ее зовут… Ах, да, Авдотья. — Она на зоне, сидит за похищение ослов, — отрезала тетя Петунья. — Вы можете оставить меня одного, — вставил Гарри, надеясь, что его предложение всем понравится и он наконец посмотрит по телевизору порнофильмы дяди. Вид у тети Петуньи был такой, словно над её основными жизненными принципами злостно надругались. — И чтобы мы вернулись и обнаружили, что ты сжёг дом, продал все вещи, и на деньги с них развлекаешься со шлюхами? — прорычала она. «Хорошая идея, » — подумал Гарри, но вслух ничего не сказал. — Может быть… — медленно начала тетя Петунья. — Может быть, мы могли бы взять его с собой… и оставить в машине у зоопарка… — Чтобы какой-нибудь сердобольный идиот вызвал полицию, увидев, как этот засранец там подыхает от жары! — возмутился дядя Вернон. В этот момент раздался звонок в дверь. — Ёб твою мать, это он! — В голосе тети Петуньи звучало отчаяние. Через минуту в кухню вошел лучший друг Падли, Пирсинг Полкиски. Полчаса спустя Гарри, не смевший поверить в свое счастье, сидел на заднем сиденье машины Дурслей вместе с Пирсингом и Падли и впервые в своей жизни ехал в зоопарк. Тетя с дядей так и не придумали, на кого его можно оставить. Но прежде чем Гарри сел в машину, дядя Вернон отвел его в тёмный уголок. — Я предупреждаю тебя! — угрожающе произнес он, склонившись к Гарри, и лицо его посинело, а затем пожелтело. — Я предупреждаю тебя, мразь, если ты опять будешь хлопать прохожих по задницам, будешь есть свою шаловливую ладошку до самого Рождества! — Не буду! — пообещал Гарри, который всего-то раз не устоял перед красивой попой. — Честное пионерское… Но дядя Вернон не поверил ему. Ему никто никогда не верил. Проблема заключалась в том, что с Гарри часто приключались довольно странные вещи, и было бесполезно объяснять Дурслям, что он тут ни при чем. Однажды тетя Петунья заявила, что ей надоело, что из трусов Гарри постоянно торчат волосы, она взяла бритву и побрила его лобок налысо. Падли весь вечер изводил Гарри глупыми насмешками, и Гарри не спал всю ночь, потому что лобок сильно чесался. Однако на следующее утро он обнаружил, что его волосы снова успели отрасти и выглядит он точно также, как и раньше. За это ему навсегда запретили пить шампусик по праздникам, хотя он пытался заверить Дурслей, что понятия не имеет, почему волосы отросли так быстро. Всю дорогу дядя Вернон матерился на окружающий мир. Он вообще очень любил материться: на людей, с которыми работал, на Гарри, на президента, и снова на Гарри. Президент и Гарри были его любимыми — то есть нелюбимыми — предметами. Воскресенье выдалось солнечным, и народу в зоопарке было дохрена. На входе Дурсли купили Падли и Пирсу по большому шоколадному мороженому, а Гарри достался ледяной фаллос со вкусом гороха — и то, только потому, что они не успели увести его от прилавка, прежде чем улыбающаяся мороженщица, обслужив Падли и Пирсинга, спросила, чего хочет третий мальчик. Но Гарри и этому был рад, он с удовольствием лизал фаллос, наблюдая за ковыряющейся в заднице гориллой, горилла была вылитым Падли. Они пообедали в ресторанчике, находившемся на территории зоопарка. Гарри втихомолку удалось съесть крошки торта со стола. Впоследствии он говорил себе, что начало дня было чересчур пиздатым для того, чтобы таким же оказался его конец. После обеда они зашли в сортир и оттуда отправились в террариум. Падли быстро нашел самую большую в мире змею. Она была настолько длинной, что могла дважды обмотаться вокруг автомобиля дяди Вернона, и такой сильной, что могла раздавить его в лепешку, но в тот момент она явно была не в настроении демонстрировать свои силы. А если точнее, она просто расслабленно висела на ветке с видом торчка под кайфом. Падли прижал свой член к стеклу и заявил, что он длиннее змеи. — Пусть она станцует чунгу-чангу — произнес он плаксивым тоном, обращаясь к отцу. Дядя Вернон херанул кулаком по стеклу, но змея продолжала балдеть и не двигалась. — Сука, танцуй! — заорал Падли. Дядя Вернон залупил по стеклу ещё сильнее, пока не пришли охранники и не наорали на него. — Мне скучно! — завыл Падли и поплелся прочь, громко шаркая ногами. Гарри встал на освободившееся место перед окошком и уставился на змею. Внезапно она приоткрыла свои глаза с расширенными зрачками. А потом очень, очень медленно подняла голову так, что та оказалась вровень с головой Гарри. — Есть чё? Гарри так охуел, что чуть не обмочился. Потом быстро оглянулся, чтобы убедиться, что никто не замечает происходящего, — к счастью, вокруг никого не было. Он снова повернулся к змее и отрицательно покачал головой. Змея указала головой в сторону дяди Вернона и Падли и подняла глаза к потолку. А потом посмотрела на Гарри. — И так каждый день. — Я понимаю, — пробормотал Гарри, хотя и не был уверен, что змея слышит его через толстое стекло. — Наверное, это ужасно раздражает. Змея энергично закивала головой. — С чего кайф ловите? — поинтересовался Гарри. Змея ткнула хвостом в растущий в углу кустик конопли. — Заебись, я щас бы тоже дунул! В этот самый миг за спиной Гарри раздался истошный крик Пирсинга, Гарри и змея подпрыгнули от неожиданности. — ЙОБАНА! ПАДЛИ! МИСТЕР ДУРСЛЬ! ПИЗДУЙТЕ СЮДА, ПОСМОТРИТЕ НА ЗМЕЮ! ОНА ТАНЦУЕТ! Через мгновение, кряхтя и пердя, к окошку приковылял Падли. — Пошел нахуй отсюда, пидр, — пробурчал он, и ударил Гарри с ноги в живот. Гарри согнулся пополам и упал на бетонный пол. Последовавшие за этим события развивались так быстро, что никто не понял, что случилось: в первое мгновение Падли и Пирсинг стояли, прижавшись к стеклу, в воздухе вдруг появилась огромная призрачная нога и ударила этих двоих под жопу, так что они проломили стекло и упали на змею. Она стряхнула их, поспешно развернула свои кольца, выползла из темницы, а люди с жуткими криками выбегали из террариума. Гарри готов был поклясться, что, стремительно проползая мимо него, змея отчетливо прошипела. — Щас сопру героина и обдолблюсь по полной. Владелец террариума был в полном ахуе. Директор зоопарка лично поднес тете Петунье стакан крепкого самогона и без устали рассыпался в извинениях. Пирсинг и Падли были так напуганы, что несли жуткую чушь. Гарри видел, как змея, проползая мимо них, просто притворилась, что хочет схватить их за ноги, но когда они уже сидели в машине дяди Вернона, Падли рассказывал, что она хотел откусить его достоинство. Но самым худшим для Гарри было то, что Пирсинг вдруг произнес. — Это Гарри пнул нас — ведь так, Гарри? Дядя Вернон дождался, пока за Пирсингом придет его мать, и только потом повернулся к Гарри и избил его ремнём до полусмерти.