* * *
Когда каникулы наконец начались, Гарри и Рон слишком весело проводили время для того, чтобы думать о Фламеле. В спальне их осталось только двое. Поэтому они придвигали кресла как можно ближе к камину и сидели там часами, распивая спиртное, играя в карты и глазея телевизор. Еще они попытались загадывать загадки, но Рон, увы, не мог, ни одну отгадать. — Вот скажи, что такое гориллка? — Спрашивает Гарри. — Это такая украинская водка. — Нет, это маленькая обезьянка. Ладно, тогда ответь, что такое копчик? — Это маленький полицейский. — Нет, это такая хернюшка на заднице. В канун Нового года Гарри лег спать пьяным, предвкушая праздничный завтрак и похмелье, и, естественно, не рассчитывая ни какие подарки. Однако, проснувшись наутро, он первым делом наступил на свертки и коробочки у своей кровати. — Я всё выдам, тайны, пароли, явки, — сонно произнес Рон, когда Гарри выбрался из постели и потряс его за плечо. — Вставай, рыжая морда, — сказал Гарри, уставившись на то, что лежало у его кровати. — Тут какие-то говнюки коробки поставили. — Хоть бы это было пиво на опохмел, — пошутил Рон, свешиваясь со своей кровати. Подарков около нее стояло больше, чем у Гарри. Гарри быстро распаковал верхний сверток Подарок был завернут в толстую коричневую оберточную бумагу, на которой неровными буквами было написано: «Очкастому пониёбу от Хагрида». Внутри был бульбулятор — скорее всего, Хагрид сам сделал его из полторашки. Гарри поднес ее к губам и извлек пару неприличных звуков. Следующий подарок лежал завёрнутым в конфетный фантик и представлял собой кусочек туалетной бумаги. «Посылаем тебе рождественский подарок, я этой бумагой подтирался и на нём ещё плевок Падли, дядя Вернон». Дурсли оказались необыкновенно щедры. — Заебись, — прокомментировал Гарри. Рону, однако, этот подарок понравился — он долго хохотал и решил, что всем на рождестве теперь будет дарить такие подарки. — А вот Билл, мне подарил баночку кленового сиропа! — наконец выдохнул он. — Хотя я подозреваю, что там вовсе ни сироп, а моча. — А вдруг там действительно сироп. — Гарри засмеялся, увидев, как Рон выбросил баночку в окно. — Интересно, кто еще мог прислать мне подарок кроме Дурслей и Хагрида? — Кажется, я знаю, от кого это. — Рон слегка покраснел, тыча пальцем в объемистый сверток — Это от моей мамы. Я в маляве предкам написал, что, мол, ты сирота… Рон вдруг густо залился красной краской. — Блее-аа, — простонал он. — Как же я раньше не подумал. Она связала тебе фирменные труселя Уизли… Гарри разорвал упаковку, обнаружив внутри толстые, ручной вязки трусы зеленого цвета с сердечками и большую банку солёных огурцов. Она каждый год к Рождеству вяжет всей семье трусы, — недовольно бормотал Рон, разворачивая подарок от матери. — А мне всё-равно достаются поношенные. Когда мне было три годика я случайно съел свои трусы и чуть не задохнулся. Меня врачи еле откачали, с тех пор она мне ничего не шьёт. — Какой же ты всё-таки неадекватный дятел, — заметил Гарри, пробуя огурцы, которые оказались ужасно сладкими. В следующем подарке тоже было сладкое — большая кипа порножурналов, присланная Гермионой. Видимо она боялась, как-бы Гарри не изменил ей и решила помочь ему в сжигании энергии. Оставался еще один сверток, тот, на который, Гарри наступил, когда проснулся. Нечто воздушное, серебристо-серое выпало из свертка и, шурша, мягко опустилось на пол. Рон широко раскрыл рот от изумления. — Ни хурма себе, — произнес он сдавленным голосом, роняя на пол присланные Гермионой витаминки от тупости. — Если это то, что я думаю, — это охеренно редкая вещь, и пиздец какая ценная. — И чё за херня? Гарри подобрал с пола тусклую серебристую ткань. Она была очень странной на ощупь, как будто частично состояла из воды. — Это шапка-невидимка, — прошептал Рон с благоговейным восторгом. — Не сомневаюсь, что это она, натяни её на голову. Гарри набросил шапку на голову. — Широка, как пизда блудницы. — Блять! — неожиданно завопил Рон. — Ты где?! Гарри посмотрел вниз и не увидел собственных ног. Он молнией метнулся к зеркалу. Его отражения не было. — Смотри, тут за… писка! — окликнул его Рон. — Выйди из сумрака. Гарри снял шапка и поднял с пола листочек бумаги. Надпись на нем была сделана очень мелким почерком с завитушками. Я стырил эту вещь у твоего бати, когда он помер. Чё то, по пьяни, меня совесть замучила. Решил вернуть её сыну. Юзай с умом. Желаю тебе хорошо побухать на Новый год. Подписи не было. Гарри изучал странную записку, написанную неизвестно кем, а Рон все восхищался шапкой. Внезапно дверь в спальню распахнулась, и в нее ворвались Первый и Второй Уизли. Гарри быстро спрятал шапку под одеяло. В нём вдруг проснулась жадность. — Смотрите какой я красавчик! — прокричал с порога Первый. — Нихуя себе! — воскликнул Второй, — Гарри тоже получил фирменный труселя Уизли! Первый и Второй были одеты лишь в свои трусы и дырявые носки не смотря на холод. — Бля, а почему у Гарри трусы в два раза больше наших, — воскликнул Фред, повертев в руках подарок, полученный Гарри от миссис Уизли. — Откуда она узнал о размерах его стальных яиц?! — Заебали орать! В дверь протиснулась еще одна рыжая голова, принадлежавшая Персику Уизли, вид у него был крайне злой. Судя по всему, он уже успел распечатать свои подарки, по крайней мере частично, потому что держал в руках трусы грубой вязки, который тут же выхватил у него Фред. — Ага. Тут буква «П», то есть педераст. Давай, Персик, надевай его — мы все уже надели наши, и Гарри. — Бля… уберите руки… гомосеки, — донесся до Гарри хриплый голос Персик, которому близнецы насильно натягивали трусы через голову. — Отныне нарекаю тебя, — напыщенно добавил Второй, — соплёй из левой ноздри бразильского мегабобра! Близнецы ухватили старшего брата за ноги, и поволокли из спальни, так что пол-литра шампуня, которым Персик всё утро намывал свои волосяндры оказались потраченными впустую. Из коридора послышались призывы будящие всю школу. — Вперёд товарищи, наш девиз «ЗлоупотреБЛЯй и деградируй»* * *
На столе красовались сотни жирных жареных индеек, горы жареных и вареных бычьих писюнов и конечно же спиртное. Все виды: вино, шампусик, текила, какая-то пивоподобная хрень с ароматом гуталина, куча бутылок водки с фейерверками на крышечках. Эти фантастические фейерверки не имели ничего общего с теми, которые производили унтерменши. Фейерверк, который они опробовали с Первым, не просто звезданул, но разнёс к хуям паркет на полу. За учительским столом тоже было весело. Дамблдор сменил свой остроконечный волшебный колпак на шляпу в стиле Индианы Джонса и безудержно хохотал над шутками Фиалкового Беса. Вслед за индейкой подали утыканные горящими спичками рождественские тортики. Тортики были с сюрпризом — Персик сломал зуб о серебряную пулю, откусив кусочек. Все это время Гарри внимательно наблюдал за Хагридом. Тот без устали хряпал рюмку за рюмкой, стакан за стаканом, и наконец он полез домогаться до профессора МакГонагалл. А она, к великому удивлению Гарри, согласилась пойти с ним в кладовку. Но Хагрид к сожалению не дошёл, вырубился, как только встал из-за стола и громогласно захрапел. Когда Гарри наконец выполз из-под стола, его руки были заняты новыми подарками, из тортиков — среди них были упаковка презервативов, набор для желающих увеличить член и комплект шахматных фигурок. Позже Гарри и Рон неплохо повеселились, сбежав в деревню, где устроили перестрелку в баре, обокрали местный магазин, замутили весёлые гонки, убегая от деревенских по лесу. В лесу они провалились в прорубь, поездили верхом на медведе, нашли племя маленьких гномиков-ленивцев, свергли ихнего вождя и создали культ Великого Гарри и Солнечного Рона. Под вечер они в вместе с армией ленивцев вернулись в деревню, отдали с извинениями украденные деньги и отправились в замок. В спальнях Гарри и Рон почувствовали себя настолько истощёнными и сонными, что у них просто не было ни сил, ни желания заниматься чем-либо перед сном. Поэтому они просто сидели и смотрели как Персик гоняется по комнате за близнецами, отобравшими у него всю одежду (на самом деле, близнецы дрыхли в жопу пьяные, а Персик просто объелся галлюциногенных какашек). Это было лучшее Рождество в жизни Гарри. И все же целый день его мучило беспокойство. И только оказавшись в постели, он понял, что именно его беспокоило: шапка-невидимка и тот, кто ее прислал. Рон уснул бормоча гимн в свою честь, который сочинили гномики-ленивцы. И как только его голова коснулась подушки, Гарри задумчиво вытащил из-под одеяла присланную ему шапку. Ему просто необходимо было испытать её прямо сейчас. Гарри накинул шапку на голову и, опустив глаза, не увидел ничего, кроме теней и лунного света. «Юзай с умом». Гарри вдруг почувствовал, что алкогольный дурман как рукой сняло. В этой шапке он мог обойти всю школу, заглянуть в любое помещение. В этой шапке он мог пойти куда угодно, и ему не страшны были никакие зоофильские дяди Фёдоры. Рон свалился с кровати и чуть не разбил себе нос. Гарри задумался над тем, не положить ли его обратно, но ему вдруг стало похуй. Гарри бесшумно выбрался из спальни, спустился лестнице, прошел через гостиную и пробрался сквозь дыру. Вдруг он остановился, не понимая, куда, собственно, направляется. Наконец над его головой вспыхнула лампочка. Доступ в интернет — вот что ему было надо. Он сможет сидеть за компом столько, сколько ему захочется, до тех пор, пока не узнает, кто такой Фламель. Он снял ботинки, чтобы не шуметь, повязал их на шею вместо талисмана и двинулся вперед. В библиотеке было темнее, чем в жопе негра-трубочиста. Комп находился в самом конце помещения. Гарри подошёл к нему, сел на стул и чуть не заорал. Кто-то положил на него кактус. Вытащив иголки из задницы Гарри осторожно нажал кнопку пуска. По экрану поплыли квадратики и кружочки, образовав логотип «Windows Fuck». Внезапно он сменился синим экраном с непристойными иероглифами и раздался оглушительный визг. Гарри мгновенно вырвал шнур из розетки, но звук продолжался — высокий, непрекращающийся, разрывающий барабанные перепонки. Гарри запаниковал, и тут послышались шаги. Второпях натянув шапку, Гарри рванул к выходу. В дверях он чуть не столкнулся с дядей Фёдором. Прошло какое-то время, прежде чем Гарри остановился. — Профессор, какие-то ретивые пидорасы прокрались в библиотеку. — Почитать Библию? — Маловероятно, скорее всего в сортире закончилась бумага и кто-то решил посрать на книжных полках. Я учуял специфический запах. Гарри почувствовал, как собираться обделаться во второй раз. Он так долго бежал сам не зная куда, но дядя Фёдор и Снег оказались здесь практически одновременно с ним — потому что это именно их голоса сейчас слышал Гарри. Он попятился назад, стараясь двигаться бесшумно. Зоофил и Снежный препод приближались, уже был слышен звук сыплющейся белоснежной перхоти, столкновения было не избежать, и Гарри, судорожно оглядевшись, заметил слева от себя приоткрытую дверь. Каким-то чудом ему удалось бесшумно проскользнуть внутрь. Снег и дядя Фёдор прошли мимо. Прошло несколько минут, прежде чем Гарри обвел глазами комнату. Она была похожа на палату психбольницы. К противоположной стене был прислонен большой мешок. Он был шёлковым, пурпурного цвета, золотой нитью на нём была вышита надпись: «Hält mich mit tausend Armen fest, Zerrt mich in ihr Liebesnest». Но самое главное он доверху был наполнен белым порошком источавшим восхитительный запах. Шагов дяди Фёдора и Снега давно уже не было слышно, так что Гарри совсем успокоился. Впрочем, любое волнение улеглось бы так или иначе — запах порошка напрочь отгонял все мысли. Гарри приблизился к мешку и наклонил голову, пытаясь поглубже вдохнуть сладостный аромат. Внезапно часть порошка попала в нос. Чувство было такое, словно в нос ударило обжигающе ледяным воздухом. Гарри ощутил как закачался пол под ногами и начал падать. Упал он уже в океан блаженственной эйфории, в котором разгадал все тайны и загадки мироздания.* * *
— Кидала ёбаный. Хули ты меня не разбудил. — В голосе Рона слышалась обида. Они сидели в столовой и завтракали — точнее, завтракал Рон, а Гарри только что закончил свой рассказ о ночных похождениях. — Можешь пойти со мной сегодня вечером. Порошка там дохуя. — Ты конечно не поэт, но ты так описал эту дурь, что я на край света пойду, чтобы её попробовать, — радостно выпалил Рон. — И кстати, бля, жалко, что ты нихуя не нашел про Фламеля. Возьми писюн, хуль ничё не жрёшь? Гарри не хотелось есть. Вчера он испытал такой фантастический кайф, что мог думать только об этом, но никак ни о еде и ни о чем другом. Он даже удивился, услышав от Рона про Фламеля. Он уже почти забыл это имя. Теперь ничего, кроме заветного порошка, не имело для Гарри абсолютно никакого значения. Какая разница, кто такой этот Фламель? Зачем ему знать, что охраняет пятихуйная собака? — Ты в порядке? — озабоченно спросил Рон. — Ты так странно выглядишь…* * *
Больше всего Гарри боялся, что не сможет этой ночью найти ту комнату. Сегодня пришлось натянуть шапку на две головы, и это сильно замедляло движение. Они пытались повторить тот путь, который проделал Гарри, выбежав из библиотеки, и около часа бродили по темным коридорам. — Ай блять, ты опять отдавил мне палец, — пожаловался Рон. — Давай положим хуй на эту затею и вернемся в спальню. — Ты чё ебанулся? — возмущенно прошипел Гарри, — Я знаю, истина где-то рядом. Бля, то есть комната. Они прошли мимо привидения Джона Локка, что-то борматавшего про свое предназначение. И как раз в тот момент, когда Рон снова начал стонать, что у него заледенели яйца и он вот-вот потеряет своих будущих детей, Гарри заметил знакомую дверцу. — Это здесь… точниссимо… заебок! Гарри открыл дверь и, отбросив шапку, метнулся к мешку. Дрожащим голосом он предложил Рону занюхать порошок первым. — Ну чё, уже торкнуло? — шёпотом спросил Гарри. — Не, нихуя. — Вдохни ещё! Вроде должно сразу подействовать… — Бля, чё за наебалово — отозвался Рон, через минуту после второй дорожки. Внезапно он оглушительно и протяжно пёрнул. — Сука, Гарри, ты меня разыграл! — воскликнул Рон. — Это же средство, чтобы пукать долго и счастливо, которое нам Снег на прошлой неделе показывал. — Да хули ты гонишь?! — завопил Гарри, схватил горсть порошка и, быстро вынюхав, отключился. Рон долго пытался растормошить Гарри, но не добился успеха. Пришлось положить упоротое тело на плечо, натянуть шапку на жопу и в такой позе нести его в спальню.* * *
— Хочешь посмотреть новый выпуск Шаманского Плейбоя? — спросил Рон на следующее утро, когда они вернулись с завтрака. — Нет, — коротко ответил Гарри. — Тогда почему бы нам не выйти из замка и не дать пизды Хагриду? Найдём какой-нибудь повод. — Нах… — Гарри пожал плечами. — Если хочешь, сходи один… — Я знаю, о чем ты думаешь, Гарри. — На лице Рона было понимание. — Ты думаешь об этом порошке. Не ходи туда сегодня. — Да схуяли это? — Долбаёб, ты же на систему сядешь. К тому же, я не думаю, что этот порошок туда на халяву, каждому желающему, положили. Если обнаружат пропажу, то тебе, объебосику, пиздец придёт. — Ты говоришь прямо как Гермиона, — отрезал Гарри. — Хотел бы я быть ею. Тогда бы у нас была любовь. — задумчиво проговорил Рон. — Но теперь, похоже, тебе и на неё насрать.* * *
Этой ночью он отыскал комнату с белым порошком гораздо быстрее, чем накануне. Гарри не шел, а буквально летел, чтобы побыстрее занюхать дозу. Головокружительный запах наполнял маленькое помещение. Гарри опустился на пол перед мешком, говоря себе, что придет сюда завтра, и послезавтра, и послепослезавтра, и… Сегодня он собирался остаться здесь на всю ночь. И ничто не могло помешать ему просидеть здесь до утра. Ничто и никто. Кроме… — Итак, ты снова здесь, Гарри? Гарри почувствовал, как его внутренности превратились в лед. Он медленно оглянулся. На игрушечной лошадке-качалке сидел не кто иной, как Альбус Дамблдор. — Бля… Я чуть не обоссался, сэр, — пробормотал он. Дамблдор слез с лошадки, подошел к Гарри и опустился на пол рядом с ним. — Итак, ты, чепушилка, обнаружил источник наслаждения, скрытый в веществе Диацетилморфинат d-Еиналежовой кислоты. — Я не знал, что оно так называется, сэр. — Оно и понятно, это название знают лишь два человека на земле, и прекрасное личико одного из них пред тобой, — произнёс Дамблдор. — И где же оно… — неуверенно пошутил Гарри. — Остришь. Это хорошо, значит ещё не всё потеряно. — Что потеряно? — Этот порошок самый сильный наркотик из когда-либо существовавших, — мягко произнес Дамблдор. — Люди, начавшие его употреблять, сходят с ума через пару месяцев, а потом «Аллах Акбар». Гарри пожал плечами. — Но этот наркотик даже на Рона нихрена не подействовал. Дамболдор задумался. — Когда мы создали это вещество, то наложили заклятие, чтобы оно действовало лишь на людей с достаточно высоким уровнем интеллекта. Мы хотели создать элитный наркотик, а не всякую дурь для быдла… Твой друг, к счастью, ещё очень тупой. Дамблдор на мгновение замолчал и после чего продолжил. — Мы вовремя одумались и не стали распространять это вещество, так как успели на себе испытать его адские сети. Лишь чудо помогло нам избавится от зависимости. Завтра мешок сожгут в чистом поле. А теперь, почему бы тебе не надеть эту заебатую шапчонку-невидимку и не вернуться в спальню? Гарри поднялся с пола. — Сэр… Профессор Дамблдор, — нерешительно начал он. — Могу я задать вам один вопрос? — Валяй. — Дамблдор улыбнулся. — Когда я был под кайфом, меня глючило видениями, будто я со своей семьёй. Они были очень реалистичными. Может это вещество открывает экстрасенсорные способности и показывает прошлое, либо будущее? — выпалил Гарри, затаив дыхание. — Знаешь Гарри, — медленно проговорил профессор. — Все мы стоим одной ногой в прошлом, а другой в будущем, а между ног у нас — суровая действительность. Гарри недоуменно смотрел на него. — Пойду-ка я трахну какую-нибудь сладенькую семикурсницу, — сказал Дамблдор. — А ты лузер, дожидайся своей подружки. Хотя, можешь замутить с тем рыжим петушком. Он был бы просто счастлив. Уже в спальне Гарри вдруг осознал, что Дамблдор прав насчёт Рона. Но с другой стороны, подумал он, стирая с подушки белые пятна, до конца каникул осталось не так уж много времени.