Элегантный молескин в пятнах чая

Рейзел не помнил, сколько ему лет. Благодаря великодушию предыдущего Лорда Дни рождения его праздновались куда чаще, чем люди зажигали костры Белтейна во Внешнем мире. Франкенштейн, несомненно, с точностью до секунды мог назвать время, которое они провели вместе, потом порознь, а теперь опять вместе, и это будет вполне конкретная часть прожитой Ноблесс вечности - но только часть. Рейзел знал, что он стар - настолько, что одна мысль об этом заставляла окружающий мир блекнуть, а пустоту пыльных красот космоса становиться ближе. Рейзелу казалось, что одиночество, жестокий учитель, показало ему суть вещей, иерархию и порядок построения всего великого из вещей крошечных и неприметных. И теперь, сколько бы ни менялась покорная времени оболочка, сердцевина всегда будет доступна его усталому разуму. Но в мире... нет, в этом мире существа, чей жизненный срок уподоблял их мотылькам, оказывались намного мудрее. - ... ну, короче, я и говорю Икхану... - Шинву положил пустой пакет в странный белый ящичек и нажал несколько кнопок. - А его сестра могла бы... Школьники умудрились взболтать колу и залить её пеной весь диван, поэтому Регис выставил их на кухню и занялся уборкой. Кухонные стулья были чуть менее комфортны, чем мягкий пуфик, на котором любил сидеть Рейзел, но чай от перемены мест распития вкуса не менял. Монотонное гудение резко оборвались громким "Дзынь!". Шинву, не переставая болтать, вытащил из ящика раздутый пакет, дёрнул его края и рассыпал какие-то бело-коричневые приятно пахнущие хлопья. - Рей, попробуй, это воздушная кукуруза! Ты, небось, даже не знал о таком! Однажды побывав в лаборатории Франкенштейна, Ноблесс повидал всякое, но пища, добытая из воздуха при помощи загадочного ящика была во сто крат удивительней. Пятничным утром, поддавшись уговорам слуги и неспособности удержать в руках чашку, Рейзел остался дома. Возле школы произошла авария, и Франкенштейн, под бдительным взглядом Мастера сделав дыхательное упражнение для разрядки, поехал деликатно карать виновных. Трио модифицированных морально готовили водителей ко встрече с директором, а Сейра в сопровождении Региса ещё вчера вернулась в Лукедонию, поскольку дела клана Роярд требовали её непосредственного участия. В общем, благодаря удивительному стечению обстоятельств, которому особенно способствовала быстро опустевшая чашка чая, Ноблесс остался один на один с домом и странным ящиком. Кое-как ополоснув посуду, он элегантно поставил её в ящик, захлопнул крышку и точь-в-точь как Шинву нажал несколько кнопок. Внутри зажёгся свет, и раздалось знакомое гудение. Ощутив слабость под коленями, Рейзел был вынужден доковылять до стула и безызящно хлопнуться благородной попой на мягкую подушку. Около минуты он сидел, прикрыв глаза и ссутулив плечи, а когда ящик дзынькнул, ещё с полминуты собирался силами. Сил открыть дверцу у него не хватило. Оттопырив мизинчики, Рейзел словно кот элегантно скрёбся и так, и эдак, но открыть ящик не удавалось. На висках его выступил пот, и, видимо, это запустило умственный процесс. Влияние людей оказалось колоссальным. Ноблесс шевельнул указательным, а потом безымянным пальцем, перераспределяя приложение силы - дверца ящика с щелчком отворилась. Посуда была пуста. Отзываясь на движение руки, стул скользнул ближе и принял на себя усталое тело Рейзела. Сил Ноблесс не хватило на то, чтобы удержать чашку, но он ощутил, что температура фарфора значительно возросла. Может, следовало положить внутрь пакет? Но Шинву клал какой-то особый, купленный в этой странной торговой лавке... супермаркете. Или, может быть, дело в кнопках? Надо было нажать те, что создают еду, а он нажал те, которые её разогревают? Коснувшись пальцами подбородка, Рейзел задумался. Ему не хотелось во всём полагаться на Франкенштейна и перекладывать на его плечи все свои проблемы. Точно так же, как Ноблесс обрёл в этой стране новую жизнь, в судьбе Франкенштейна началась новая глава, и следовало позволить ему насладиться этим сполна. Хотя бы для того, чтобы удержать от возвращения к прошлому. Ночи, когда тишину особняка вспарывал крик человека, охваченного пожаром ночных кошмаров, Рейзел помнил прекрасно. А значит, пока Франкенштейн живёт жизнью директора учебного заведения, он, Кадис Этрама Ди Рейзел, должен научиться обеспечивать себя едой. Благородный задумчиво покосился на высокий сейф, сделанный из весьма мягких материалов. Благодаря достижениям нынешнего века сейф охлаждал содержимое до любой температуры, что делало его пригодным для хранения пищи. Движение пальцев, и дверца бесшумно отворилась. Ноблесс задумчиво осмотрел полки, гадая, что на них - еда, а что экспериментальные образцы Франкенштейна, выведенные методом порочного незачатия. Вот этот салатик в прозрачной пластиковой коробочке, пожалуй - тот самый, который они ели на завтрак. Собрав волю в кулак, Рейзел встал на ноги и кое-как перенёс коробочку в странный ящик, а посуду с трудом ополоснул в холодной воде и поставил рядом с раковиной. Дальнейшая последовательность действий проста: закрыть дверцу, нажать кнопочки, сесть на стул, закинуть ногу на ногу и ждать. Секунды шли. Ноблесс моргал всё чаще и чаще, пытаясь понять, обманывают ли его глаза, или очертания коробочки и правда меняются. Наконец весьма неприятный запах убедил Рейзела в необходимости остановить работу ящика, но это знание было ему пока недоступно. Когда раздалось долгожданное "Дзынь!", коробка и её содержимое расплылись по дну ящичка. Ноблесс ощутил дурноту при одной мысли о том, что опять испортил что-то из вещей, принадлежащих... - Мастер, я дома! Отведя душу на неумелых водителях, Франкенштейн оставил секретарю все необходимые распоряжения и вернулся домой в прекрасном настроении. Больше всего на свете ему хотелось испечь что-нибудь для Мастера, и он уже хотел было узнать особые пожелания, но гостиная оказалась пуста. - Мастер? Тревожный запах оплавившегося пластика заставил мужчину, теряя тапки, броситься на кухню. И уже там его наповал сразила картина содержимого микроволновки. - ... М-мастер? - жалобно просипел Франкенштейн, и край стула заботливо ткнулся ему в сгиб ног, приглашая рухнуть на себя всем весом. Надо ли говорить, что приглашение было принято. Рейзел набрал в свою чайную чашечку воды из-под крана и, отставив мизинчик, поднёс её к губам слуги, другой рукой ласково поглаживая его по голове. Через три глотка остекленевшие глаза Франкенштейна приобрели более-менее осмысленное выражение, веки приопустились, а уголки губ перестали дёргаться. Сделав четвёртый глоток, он скользнул взглядом в сторону и остолбенел. Мгновенье спустя Рейзел был чуть ли не силой усажен (точнее, свалился) на его место, а сам Франкенштейн вовсю хлопотал, заваривая чай. - Мастер, я умоляю вас... - поставив чашку на край стола рядом с Ноблесс, слуга преклонил колено. - Если вы хотя бы немного цените меня, прошу вас, позвольте мне всё делать самому. Я был неправ, оставив вас одного, я совершил чудовищную ошибку и готов понести за это... - взгляд его скользнул к микроволновке, - ... наказание. Но умоляю, не обременяйте себя моими обязанностями. - Я не должен взваливать на тебя все заботы, - спокойно ответил Рейзел и покосился на сахарницу. - Ах да, простите... - Франкенштейн торопливо добавил в чай семь ложек сахара, и после этого лицо его приняло недовольно-насупленное выражение. - Позвольте узнать, откуда у вас такие мысли? - Тебе тоже следует насладиться своей новой жизнью. Складка меж бровей слуги не исчезла, лишь сменила оттенок вслед за взглядом на горечь. - Мастер, моя новая жизнь началась, когда я встретил вас, и эта жизнь - единственная, которую я хочу прожить. Дрожащая рука Рейзела мягко легла ему на голову. - Мастер, воздух в этой комнате весьма неприятен. Прошу вас, пройдёмте в зал. Я приведу здесь всё в порядок. Вернувшись на кухню, Франкенштейн покосился на микроволновку и тяжело вздохнул. Из душевного равновесия его выбила не столько испорченная техника, сколько... Открыв холодильник, мужчина полез в дальний угол нижней полки и вытащил оттуда прозрачную коробочку, в которой тёмно-фиолетовая масса кокетливо подмигивала множеством разнокалиберных глазков. Последний плод экспериментов, оптимальные условия для которого сложились именно в обычном продуктовом холодильнике. Франкенштейн был готов к тому, что мисс Сейра могла в целях профилактики уничтожить образец вместе с холодильной камерой, но вот что Мастер мог не только найти это, но и попытаться съесть... "Я слишком молод для валидола", - подумал Франкенштейн и начал составлять меню обеда. 11.07.14