***
Управляться с вулканами было легче. Алиэр, конечно, учился исцелять силой Сердца моря, но под присмотром отца и Невиса, да и раны были не такие опасные. И сейчас он понимал — почему. Так легко уйти следом, особенно, если пытаешься спасти кого-то близкого! Осознание того, что едва не случилось, накатывало неудержимо, как прилив, и Алиэра затрясло. Сквозь слабость, сквозь черно-золотые искры в глазах и вкус крови, которым пропиталась вода, он слышал шум в коридоре. Кажется, в комнату пытался проплыть отец Эруви, кто-то знакомый удерживал его, мягко уговаривая, что ничего страшного не случилось… Ах да, это Ираталь. Бесценный Ираталь, да благословит его Мать Море. Ничего страшного? Ложь, спокойная и наглая. Случилось — и еще как. Эруви едва не погиб из-за него. Или вместо него. Мысли путались, в висках пульсировала тяжелая боль, и Алиэр едва не пропустил миг, когда Джестани беспомощно всхлипнул и зябко обнял себя за плечи. — Джес… Он не любит, когда его так зовут… — Джестани! Хорошо, что комната маленькая: хватило пары взмахов хвоста, чтоб оказаться рядом. Краешком уха Алиэр слышал, как Ираталь выпроваживает каи-на Герувейна, как целитель говорит, что опасности нет, но двигать Эруви нельзя, как… Все это было уже неважно. Джестани плохо! Алиэр чувствовал это через обострившуюся, как никогда, связь. Ощущал, как свои, его боль, усталость, отголоски медленно уходящего страха и смутную, глухую обиду. Обиду? — Все хорошо… — старательно улыбнулся жрец серыми губами. — Просто устал… немного… Немного устал, пропустив через себя мощь Сердца? — Ираталь, пошлите кого-нибудь за тинкалой, — велел Алиэр, вглядываясь в осунувшееся лицо жреца. — И целителей поторопите. Начальник охраны понимающе кивнул, бросил пару слов гвардейцу Симарилю, оказавшемуся вдруг не только гвардейцем, и тот поспешно выплыл в коридор. Алиэр придвинулся еще немного ближе и остановился, наткнувшись на мрачный взгляд жреца, как на кончик остроги — до болезненного укола. — Джестани… — Тир-на, — окликнул его сзади Ираталь, и Алиэр позорно обрадовался отсрочке. — Здесь кто-то еще был? Трое и глубинные боги! Да что же он за болван такой? Не о тех оправданиях сейчас думать надо! Но и правда… Алиэр с трудом отвел взгляд от жреца, обернулся к подплывшему Ираталю. — Я… не помню, — с трудом сказал непослушными губами. — Ираталь, я почти ничего не помню! Даже как оказался здесь… — А что последнее помните? — мягко уточнил Ираталь, бросив взгляд за плечо Алиэра, на Джестани. — Зал… Свадебный зал. Я разговаривал с Деаларом, напомнил ему про опалу… Алиэр боялся поднять глаза на Джестани. Осекся, но выдавил все-таки с отчаянием обреченного: — А потом поплыл сюда. Тремя клянусь… я даже не думал. — Что-нибудь пили? Алиэр устало пожал плечами, старательно припоминая, но все случившееся в зале было похоже на спутавшуюся сеть. Дернешь за один кончик — и только сильнее затянешь узлы. Вроде бы пил… а может — и нет… — Тинкалу, — сказал вдруг Джестани. — Его высочество пил тинкалу. Не со столика, а принесенную откуда-то. Молодой слуга, светлые волосы, темно-синий хвост. Туника светлая… Он замолчал на несколько мгновений, потом добавил извиняющимся голосом: — Я, кажется, видел его раньше, но… Нет, не помню. Он был далеко, я не уверен… Холодная, воняющая кровью вода вдруг показалась Алиэру нестерпимо горячей, словно из-под пола вдруг ударил глубинный источник. Джестани все видел! Как Алиэр болтал с откровенно льнущим к нему слугой, как уплыл с Деаларом, тридцать три мурены тому в постель… — Джестани! Я… Не было ничего! Собственный голос показался нестерпимо фальшивым, глупым, трусливым… — Вы совершенно свободны в выборе… круга общения, тир-на. И полагаю, это сейчас не самое важное. А вот голосом Джестани можно было штормовую волну на лету заморозить. Алиэр однажды видел такое — отец показывал… Он судорожно сглотнул, боясь повернуться к жрецу. И впрямь, не время и не место сейчас… Кто едва не убил Эрувейна — вот что главное. И получается… — Я вспомнил, — сказал он вслух. — Да, был слуга. Я видел его во дворце. И тинкала… — Что тинкала? — прозвучали два голоса в унисон. — Странная она была, — тихо отозвался Алиэр, только сейчас осознавая неизмеримую бездну собственной глупости. — Очень пряная… Но он и раньше ее варил… слишком сладко… Безмозглая медуза. Тупая каракатица… Алиэр дернулся, мечтая сгинуть, провалиться в Бездну, сгореть в кратере Старшего Брата — да что угодно, лишь бы избавиться от мучительного стыда, залившего все его существо прямо-таки осязаемо: от кислого металлического вкуса во рту до противной дрожи в хвосте. — Он уже приносил мне тинкалу, — выдохнул он, глядя мимо Ираталя куда-то в темный угол. — В то утро… когда… Начальник стражи смотрел выжидающе, а к Джестани Алиэр сейчас не повернулся бы даже по велению Троих… — В то утро, когда я встретил Джестани на рыбном дворе. И… — Я понял, — быстро отозвался Ираталь, выразительно покосившись на кариандца, так и замершего возле Эруви. — Вы не знаете его имени? Алиэр молча помотал головой. — Господин Сиалль может знать, — раздалось вдруг тихо со стороны Джестани. — Он говорил с этим слугой, пока тир-на Алиэр беседовал с господином Деаларом. — Здесь был кто-то еще, — тихо сказал Алиэр, вдруг озаренный мгновенной вспышкой памяти. — Тремя клянусь, здесь был кто-то еще… Я сказал Деалару, чтоб он убирался. Но… все как в мутной воде… Тошнота, медленно колыхавшаяся внутри последние пару минут, наконец поднялась к самому горлу. Алиэр зажал рот ладонью, сгибаясь пополам, задержал дыхание… Что-то тревожно воскликнул Ираталь, подхватывая его за плечи, потом рядом оказался Невис…***
— Нет, ваше величество, — Джестани устало посмотрел на короля. — Я бы и рад помочь, но они были слишком далеко. Я просто не рассмотрел его достаточно хорошо. По виду обычный слуга. Короткие светлые волосы, одет просто. Я немного отвлекся, а когда глянул во второй раз, этот слуга разговаривал с каи-на Сиаллем. И все, больше я его не видел. — Благодарю и за это, каи-на Джестани, — вздохнул король, поворачиваясь к Ираталю. — А что говорит наложник моего сына? — Ничего полезного, мой повелитель. Он действительно разговаривал с молодым светловолосым слугой, но всего лишь сделал замечание, что нужно осторожнее плавать по залу. Увидел, как мальчик незадолго до этого столкнулся с тир-на Алиэром. Это так, тир-на? — Столкнулся, — мрачно подтвердил принц, устроившийся в глубоком подобии кресла, позволяющем свернуться в нем вместе с хвостом. — Тогда я и попросил его принести тинкалы. Ну откуда мне было знать? — Действительно… Ираталь виновато глянул на короля. — Полагаю, это моя вина. Мы проверили всю еду и напитки на кухне, каждый кувшин тинкалы и коробку с пряностями. Мои стражники присматривали и за поварами, и за прислугой, и за гостями. Я бы Тремя поклялся, что на свадьбе каи-на Эрувейна принц и его избранный в полной безопасности. Джестани мог бы сказать, что безопасности не бывает никогда, но промолчал. Он и так чувствовал себя лишним, допущенным к разговору то ли из милости, то ли по недосмотру. И вообще, в королевских покоях ему было неуютно. Слишком хорошо помнился первый разговор с его величеством Кариаллом как раз в этом кабинете. В этот раз четыре круглых кресла расставили полукругом, чтобы его величеству было хорошо всех видно, и Джестани, дождавшись, пока принц устроится в крайнем правом кресле, занял крайнее левое. За спиной короля укоризненно посматривал со стены рыжеволосый двойник Алиэра, его улыбка казалась уже не сияюще-радостной, а поблекшей, вымученной. — Полной безопасности не бывает, — уронил король, и Джестани вздрогнул от такого созвучия своим мыслям. — Успокойтесь, друг мой. Вы не могли предусмотреть все, включая глупость моего сына. В кабинете повисла тяжелая тишина. Точнее, расплылась, как облако мути в воде, Джестани прямо увидел ее внутренним взором: грязную, горькую, липкую. Алиэр молчал. Он вообще очень мало говорил с того момента, как едва не потерял сознание в той комнатке. Молча пил лекарства Невиса, даже не кривясь по своему обыкновению. Молча слушал разговор, открывая рот лишь для того, чтобы ответить на прямые вопросы. Да и слова отмерял скупо, совсем не походя на себя прежнего. Словно огонь, который так ярко пылал в принце во время спасения Эруви, погас, и теперь Алиэру было отчаянно холодно. — Ваше величество, — с обычной мягкой осторожностью сказал Ираталь, — принц не так уж виноват. Если преступник — слуга, он мог отравить уже готовое питье, пока нес его с кухни. — Ираталь, перестаньте его выгораживать, — в тусклом то ли от болезни, то ли от усталости голосе короля слышалось раздражение. — Алиэр виноват не в том, что выпил тинкалы. И даже не в том, что уплыл с этим безмозглым мальком Деаларом. Кстати, Невис, вы уже выяснили, что это была за дрянь? — Да, мой повелитель, — отозвался старый целитель. — Смею предположить, что каи-на Деалар невольно оказал его высочеству огромную услугу. Судя по исследованию крови тир-на Алиэра, в тинкале был сильный яд, но каи-на Деалар использовал приворотное зелье, нанесенное на тело и волосы. Растворившись в воде, которой дышал принц, оно лишило его способности ясно мыслить и зажгло плотское желание, но вместе с тем случайно ослабило действие яда. А сила Сердца Моря, проходя через тело тир-на Алиэра, выжгла остальную отраву. — Я же говорил, что не хотел с ним плыть, — бросил Алиэр, ни к кому не обращаясь, и было бы слишком самонадеянно со стороны Джестани полагать, что это говорилось для него. Или не слишком? — Если бы не каи-на Деалар, — размеренно продолжил целитель, сидящий как раз рядом с Джестани, — принц был бы отравлен буквально через несколько минут. По приказу каи-на Ираталя на свадьбе было два моих ученика, но я не уверен… Он смолк, глубоко вздохнул и закончил то, что уже и так все поняли: — Я не уверен, что они успели бы помочь. — Боги хранят Акаланте, — глухо сказал король, и тишина снова наполнила кабинет. Джестани снова посмотрел на фреску. Дальний предок Алиэра, вечно взлетающий на волне к солнцу, знать не знал, что благополучие и сама жизнь его страны будет висеть на волоске. Длинном рыже-золотом волоске одного глупого юнца, только чудом в который раз избегнувшего смерти. Или все-таки здесь не чудо, а расчетливый путь судьбы? Если бы Алиэр не кинулся безрассудно спасать Эруви, Сердце моря не очистило бы его кровь. Ну, а если бы он погиб во время спасения? Снова Джестани чувствовал, что слишком мало знает об иреназе и их жизни. Зачем Деалар опаивал принца приворотным зельем? Ведь он связан запечатлением с Джестани, вряд ли эту связь можно разорвать таким простым способом? — Значит… — медленно заговорил король. — Алиэра хотели отравить? Тогда зачем убийца поплыл за ним с ножом? И почему был уверен, что успеет скрыться? А вот это были хорошие вопросы, Джестани и сам хотел услышать на них ответ. Он уже знал, как убийца покинул комнату: стражники Ираталя нашли в стене потайной люк. Простенькая защелка открывалась буквально хлопком ладони по нужному месту, а люк вел всего лишь в соседнюю комнату, но и это необходимо было знать, чтобы вовремя воспользоваться… — Что говорит Деалар? Почему он выбрал именно эту комнату? — спросил король, нервно поглаживая золотую цепь на шее. Край цепи прятался в глубоких складках одеяния, оттянутый немалой тяжестью, судя по форме. Наверное, это и было то самое Сердце Моря, мельком увиденное Джестани, когда король клялся им на берегу. — Много чего говорит, но все не то, — вздохнул Ираталь. — Каи-на Деалар рыдает и клянется Тремя, что хотел только добиться благосклонности принца. Зелье он купил у какого-то целителя, не сказав, естественно, для кого покупает. Целитель содрал с него кошель золота, поклявшись, что если пропитать этой дрянью волосы и намазать на кожу, целый час никто не сможет устоять. Даже запечатленный. — Зачем? — не выдержал Джестани. — Зачем ему нужен был этот час? Ведь потом зелье перестало бы действовать! — Я не уверен, но… — Говорите, Ираталь, — бросил король. — Кажется, у каи-на Деалара сейчас самая горячая луна… Полагаю, он хотел воспользоваться единственной возможностью… — Медуза безмозглая, — с отвращением буркнул Алиэр и снова замолчал. Джестани понял, что ничего не понимает. — Горячая луна? — растерянно уточнил он. — Время, наилучшим образом подходящее для зачатия, — негромко объяснил Невис. — В эту пору лунного цикла при телесной связи зачатие почти неизбежно. У каждого из нас, господин Джестани, пора горячей луны своя, и обычно запечатленные пары используют ее, чтобы завести потомство или подождать с этим. Если бы каи-на Деалару удалось задуманное, он, скорее всего, подарил бы Акаланте первого королевского внука. Запечатление этим не разорвать, но быть родителем королевского отпрыска — огромная честь. Каи-на Деалар стал бы членом королевской семьи, а его дитя — младшим принцем Акаланте. — Медуза безмозглая, — с тихой яростью повторил Алиэр. Джестани от души стало его жаль. В очередной раз принц получил ясное подтверждение, что нужен кому-то не сам по себе, а только в придачу к своему титулу. Как породистый жеребец, которого спаривают ради потомства… — Комнату он выбрал случайно, а принца обвинил в убийстве, потому что сам не заметил убийцу. Надышался собственным зельем до одурения, — закончил Ираталь. Действительно, безмозглая медуза — лучше не скажешь. И это тупое наглое существо могло стать матерью ребенка Алиэра? Провести всю жизнь рядом с принцем по праву родственника? Пожалуй, такого наказания Алиэр точно не заслужил. — Я подтверждаю опалу, наложенную моим сыном на Деалара, — тяжело уронил король. — Чтоб чешуйки с его хвоста больше не упало во дворце и его окрестностях. Не будь он отпрыском советника Лорасса… Но хватит о Деаларе, если он не связан с покушением. Что еще известно? — Почти ничего, мой повелитель. Да, многие видели юношу в неброской светлой тунике. Слуги из дома каи-на Герувейна думали, что он из дворца. Дворцовые слуги были убеждены, что местный, хотя вроде бы видели его и раньше. То ли на кухне, то ли в чьих-то покоях. Гости и вовсе ничего не заметили: каи-на редко обращают внимание на слуг. Я так понимаю, вблизи его видел и запомнил только сам тир-на Алиэр. — Запомнил, — буркнул принц. — На всю жизнь. Смазливая нахальная дрянь. У него и вправду темно-синий хвост, при таких светлых волосах даже странно. Глаза бирюзовые… Ираталь, вы ничего не путаете? Он же оба раза передо мной хвостом крутил, как салту в гоне. Зачем? — Возможно, хотел подобраться поближе, — пожал плечами Ираталь. — А возможно, кто-то его просто использовал. Хладнокровно пользоваться ядом и ножом в таком юном возрасте? Не думаю… Но очень уж много совпадений. Обещаю, мы весь город перевернем в поисках. Не может быть, чтоб никто его не знал. — Если только он из Акаланте… — тихо сказал Джестани. — Ведь ни один акалантец не может причинить вреда принцу. С ядом еще можно было как-то вывернуться, но удар ножом — это прямое нападение. Либо этот юноша не убийца, либо он из другого города. Либо убийца не один. Но эта дверь… Прошу прощения… — смутился он, увидев обращенные на него взгляды. — Нет, напротив, я прошу вас продолжать, — с мягкой властностью велел король, слегка подаваясь вперед и продолжая гладить цепь на груди. — Мы забыли, что среди нас есть тот, чей опыт заслуживает несомненного внимания. Что скажете обо всем этом? Джестани глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. — Я буду думать вслух, хорошо? — предупредил он, сплетая пальцы на коленях. — К сожалению, я очень мало знаю об иреназе. Но примем за несомненную истину, что принца хотели именно убить, а не похитить или опорочить. Иначе не стали бы подливать яд. В этом деле есть то, что является безусловным, и то, что можно назвать случайным. Безусловно, что принц должен был явиться на свадьбу каи-на Эрувейна ради этикета и их дружбы. Значит, убийцы рассчитывали застать его там. Безусловно, что рано или поздно он захотел бы взять угощение. Но ведь решение послать на кухню именно этого слугу было случайным. Принц мог взять тинкалу со столика… — Я такую не пью, она кариандская, — тихо буркнул Алиэр со своего места. — А убийцы этого не знали, — резонно возразил Джестани. — Кто-нибудь мог, конечно, знать, что ваше высочество не пьет этот сорт напитка. Но в другом месте нашлась бы другая тинкала, или вы послали бы за ней кого-то еще. Если бы с вами не столкнулся этот слуга. Вы встречали его два раза, так? В день свадьбы и до этого. Каждый раз он приносил вам тинкалу. И это заканчивалось отравлением. В тинкале было что-то необычное? — Да. Первый раз она была сладкая просто до отвращения. И пряная. Во второй раз — просто пряная. Какой-то незнакомый вкус… Голос у принца был сконфуженный, но в этом случае Джестани не стал бы его сильно винить. Всю жизнь проведя в безопасности и обожании, трудно поверить, что смерть подстерегает тебя повсюду и в самых привычных вещах. — Сладость отбила вкус гарнаты, — задумчиво сказал Ираталь. — Но тир-на Алиэр не любит слишком сладкое питье, поэтому выпил меньше обычного. Иначе не смог бы сдержаться на рыбном дворе. — А в этот раз гарнаты в питье не было, — подхватил Джестани. — Только пряности, чтобы скрыть яд. Принц должен был выпить и через несколько минут упасть замертво, так? В суматохе убийца легко бы скрылся. Все это легко просчитать. Но что, если бы он не стал пить отраву? — Тогда они могли подождать другого удобного случая, раз убийца имеет доступ во дворец, — принял предложенную игру Ираталь. — Или выманить принца в более удобное место. — Что? — прошептал через несколько мгновений сообразивший первым Ираталь. — То есть Деалар… — Господин Деалар вряд ли подходит на роль заговорщика. Но мне кажется, им несложно управлять. Он ведь знает принца очень давно, мог уже не раз попытаться использовать зелье. Но почему-то эта мысль пришла ему в голову только сейчас. Или, я бы сказал, именно сейчас. Если бы принц не стал пить отравленную тинкалу, он бы все равно через некоторое время оказался за пределами зала в обществе господина Деалара. Охрана не придала этому значения, только господин Семариль все-таки решил привлечь внимание к отсутствию принца… — У них был приказ охранять лично вас, — хмуро сказал Ираталь. — И не покидать ни в коем случае. — Прикинувшись обычными гостями, слегка перебравшими хмельного, — кивнул Джестани. — Я так и понял. Удачная маска, между прочим. Но они увидели, что принц покинул зал, и забеспокоились. А где в это время была охрана самого принца? Я не видел ни Дару, ни Кари. — Обычай, — вздохнул Ираталь. — Появиться на свадьбе вооруженным или с явной охраной — оскорбление гостеприимства хозяев. А уж сколько разговоров было бы! Дару и Кари знает весь город. Я приставил к принцу еще двоих. Они следили… Но господина Деалара они давно знают, а принц плыл с ним по собственной воле и с радостью… Они… решили подождать в зале. Болваны безмозглые. Отправил на границу к муреньей прародительнице. Моя вина… — Бывает, — ровно отозвался Джестани. — В общем, я не смею вмешиваться, но очень уж удачно господин Деалар не просто вывел принца из зала, но и привел именно в ту комнату, куда убийца мог незаметно попасть и так же незаметно уплыть. Мне кажется, стоит выяснить у господина Деалара, с кем он говорил о своем замысле. — Сейчас же сделаю. Мой повелитель? Дождавшись разрешающего кивка короля, Ираталь сорвался с места. Джестани проводил его взглядом, подумав, что теперь одно из двух: или начальник охраны окончательно одарит его своим расположением, или, что вернее, невзлюбит двуногого выскочку, ткнувшего его носом в очевидные промахи на глазах у короля. Ну да что теперь поделать? Не он первый, не он последний. Дело храмового стража — предотвращать покушения, а для этого приходится знать, как их обычно устраивают. Интрига с Деаларом — очень даже простенькая, но именно потому могла увенчаться полным успехом. — Я от всего сердца благодарю вас, господин Джестани, — тяжело уронил король. — Полагаю, вы считаете нас беспечными глупцами. Но причина в том, что слишком долго королевства иреназе жили в равновесии. Воевали — это случалось. Однако честный бой — совсем не то же, что подлое убийство. Королевские семьи моря — это звенья цепи, сдерживающей ужас Бездны, на краю которой мы все живем. Ослабить одно звено — ослабить всю цепь, и все мы знаем это. Я не понимаю, что изменилось в мире, господин Джестани, но старые законы чести и разума больше не правят нами. Если Акаланте падет, многие выиграют, но цена будет неизмеримо высока, и я не знаю, какой безумец решился на это… — Да хранят нас Трое, — откликнулся из своего кресла Невис. — Не тревожьтесь, мой повелитель, все обойдется. А сейчас вам следует отдохнуть. — Отдохнуть, да… Король вдруг показался Джестани чудовищно старым, одряхлевшим, изможденным. — Отец, — тихо сказал Алиэр. — Позволь помочь тебе. У меня еще много сил, я могу… — Если хочешь помочь, можешь не доставлять мне хлопот хоть какое-то время, — отрезал Кариалл с тенью былой властности, и Джестани закусил губу, увидев, как поник в кресле принц, понуро обхватив руками свернутый хвост.