Море в твоей крови

Слэш
NC-17
Завершён
3374
автор
Rendre_Twil соавтор
Aelita Biona бета
Пэйринг и персонажи:
Размер:
666 страниц, 62 части
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Работа написана по заявке:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
3374 Нравится 3942 Отзывы 1748 В сборник Скачать

Глава 3. Большие Гонки, большие перемены

Настройки текста
      Кариандский принц коротко с достоинством поклонился, а у Джестани потемнело в глазах. Брат Маритэля! Жениха Алиэра, чье место он занял, чей браслет — браслет избранного и будущего супруга — носит на руке. И ведь Эргиан не может не понимать, кто сейчас рядом с его будущим… зятем, так выходит? То-то так блестят глаза.       — Я очень рад знакомству, тир-на Эргиан.       В воде — не той, что на самом деле, а которую представлял Джестани — начали плавать мелкие льдинки. Глупо, конечно, но что еще оставалось делать, как не смотреть и слушать? О да, рядом с Торвальдом он и помыслить не мог, чтобы попасть в такое положение.       — Я тоже, — продолжал улыбаться кариандский принц. — Могу ли просить о чести быть представленным вашему спутнику?       На мгновение Джестани посетила дурацкая мысль, что на самом деле он спит. Или бредит. Разве его это место — среди наследников престола и придворных интриг? Но ведь не проснуться… С отстраненной холодностью и каким-то тоскливым любопытством он ждал, что придумает Алиэр, чтобы объяснить его присутствие. Назовет — кем? Не избранным же — при брате настоящего жениха.       — Да, конечно. Джестани, позволь представить тебе тир-на Эргиана, младшего принца Карианда. Тир-на Эргиан, это Джестани, амо-на Аруба, каи-на Акаланте. Мой избранный.       Лед, которым покрылось море вокруг Джестани, заполнил все пространство — и треснул. Мгновенным изумлением вспыхнули бесцветно-серые глаза кариандца, и сразу же его взгляд снова стал непроницаемо-любезным.       — О, в кои-то веки слухи не врут, — весело отозвался Эргиан. — Я слышал о красоте каи-на Джестани, но теперь и сам вижу, что суша подарила нам лучшее из своих сокровищ. Значит ли это, что вы разрываете договор, тир-на Алиэр?       А вот взгляд у него был совсем не веселым. Но Джестани почти сочувственно понял вдруг, что ненависти или злости в нем нет, только ожидание. Так в поединке ждут удара, бесстрастно и уверенно.       — Разве мой отец заключает договоры, чтобы их разрывать? — с великолепным ледяным недоумением поднял одну бровь Алиэр. — Или я когда-то давал повод сомневаться в своем слове?       — О нет… — мягко сказал Эргиан. — Как можно? Слово королевской крови — честь всего моря. Именно так нас воспитывают наши отцы. Просто я… удивлен. И заинтересован.       — Позволите утолить ваш интерес после Гонок?       Все та же поднятая бровь, только в голосе больше ледяного яда. Синие глаза против серых. Надменная красота и величие против бесстрастного сознания собственной правоты… Джестани стало вдруг больно и горько, даже в горле встал тяжелый плотный ком. Конечно, он здесь чужой и совершенно лишний. И потом, наедине или при короле-отце, Алиэр все объяснит умному воспитанному юноше, которого кариандский двор прислал присмотреть за брачным союзом брата. Принцы должны жениться на равных себе, это так же верно, как и то, что солнце встает утром, а вечером заходит. Жаль, что прямо сейчас нельзя уйти.       — Разумеется, — чуть ниже, чем в первый раз, поклонился Эргиан и с восхитительной наивностью поинтересовался. — Вы ведь позволите мне попросить некоторых разъяснений о происходящем? Я совершенно не разбираюсь в Гонках, хотя всегда мечтал их увидеть.       — Да, конечно, — процедил Алиэр голосом, которым можно было резать и морозить — одновременно. — Любое место здесь к вашим услугам. Хотите пригласить свою свиту?       — О, благодарю!       Кариандец скользнул к ближайшему креслу по другую руку Алиэра, напоследок одарив Джестани внимательным оценивающим взглядом — словно взвесил, измерил и поставил какое-то одному ему видное клеймо. Устроившись на сиденье, он тем же жизнерадостным тоном заявил:       — Мой начальник охраны собирается участвовать в следующих Гонках. Мне кажется, у него есть шанс на победу, но я, конечно, не могу судить.       — У всех есть шанс на победу, — очень вежливо сообщил ему Алиэр, и тренированный слух Джестани уловил в голосе принца Акаланте тот прилив ледяной ярости, который обычно нес Алиэра навстречу очередным глупостям. — Даже у новичка, первый раз выплывшего на Арену. Желаю ему удачи.       — И еще раз благодарю, — кариандец был совершенно безмятежен. — Но я бы просил вас, если можно, сказать ему это самому. Не сейчас, конечно, как-нибудь попозже. Реголар — искренний почитатель вашего таланта и умения. Знаете, у его салту на упряжи — пряжка с вашего Серого. Вы ее потеряли в последний день Гонок Зеленого Дракона, если помните. А служители подбирают и продают такие вещички — на удачу новичкам. Представить не могу, сколько он за нее заплатил… Но получить пожелание удачи лично от вас… да он будет счастлив!       — А…       Кажется, Алиэр подавился тем, что хотел сказать. На его скуле, которую видел Джестани, расцвело розовое пятно.       — Да, конечно… — выдавил принц и обернулся к Арене, на которой началось какое-то шевеление.       — Почему Гонки так называются? — тихо спросил Джестани, решив, что буря если не совсем стихла, то хотя бы откладывается. — Зеленый Дракон?       — По названию года, — почти спокойным голосом и слегка удивленно отозвался Алиэр. — А разве на суше время считают иначе? Этот год — Золотого салту… Салту вернется через двенадцать лет, но золотой не повторится еще долго…       — А, понятно, — улыбнулся Джестани. — Да, в некоторых странах на суше тоже так считают, только звери другие. Что они там делают?       На дне Арены служители раскладывали какие-то большие круглые шары сине-зеленого цвета.       — Это марве, водоросль такая. Очень редкая. Но для Гонок ее специально выращивают. Когда начнутся гонки… Позволь, я не буду рассказывать, — усмехнулся Алиэр. — Сам сейчас увидишь. А ваш… начальник охраны… — слегка повернулся он к гостю. — Он никогда не участвовал в Гонках? В Карианде же есть что-то подобное, я слышал.       — Да, у нас гоняют по склонам Бездны, — согласился Эргиан. — Но это не соревнования, а дуэли. Иногда один на один, а иногда и по несколько соперников за раз.       — Дуэли в Бездне? Но это же… даже опаснее Арены!       В голосе Алиэра слышалась теперь искренняя бешеная зависть и тоскливое сожаление.       — Намного опаснее, — равнодушно согласился принц Карианда. — То камнем кого-то прибьет, то на выброс подземного яда наткнутся… Мой отец говорит, что дураков, добровольно и бестолково лезущих в Бездну, следует казнить, но Бездна и сама с этим справляется.       — Понятно… — зависти в тоне Алиэра поубавилось, и Джестани про себя усмехнулся.       Дно Арены теперь было усеяно шарами марве, и Джестани слегка наклонился, вглядываясь в происходящее. Вдруг по воде прошел сильный дрожащий звук, от которого Алиэр поморщился.       — Начинается! — бросил он. — Забавно, на кого будут ставить сегодня?       — В самом деле, а кого прочат в победители? — с той же равнодушной любезностью поинтересовался кариандец.       Мысленно Джестани сделал еще одну заметку возле его имени. Принц Карианда не только умудрился погасить гнев Алиэра, тоскующего по Арене, но и не спросил его о причинах такого решения. И вряд ли это было случайностью. Значит, умен, осторожен и расчетлив. И очень хладнокровен. Такого лучше бы иметь в друзьях, чем во врагах. Ну, может, они и поладят, когда породнятся. Кстати, раз Эргиан — младший, значит, не наследник.       — Теперь — понятия не имею, — зло усмехнулся Алиэр. — Я бы поставил на Рассиаля, но он болен. А Мирисс и Кольер всегда шли нос к носу, кто из них выиграет — разве что Мать Море знает. И никогда нельзя сбрасывать со счетов тех, кто держится во второй волне…       Тяжелый дрожащий гул снова прокатился по Арене. Теперь и Джестани поморщился — звук отдавался даже в костях. Кариандец охнул. Алиэр, напротив, едва шевельнулся, устраиваясь удобнее.       — Это второй гонг, — пояснил он. — Сейчас ездоки готовятся. Прозвучит третий — и салту рванут на Арену, а марве… Ну, увидишь.       Третий гонг почти заглушил его слова. Джестани потряс головой, избавляясь от звона в ушах, и почти пропустил момент, когда с дальнего края Арены, слева от них, показались фигурки ездоков на салту. Маленькие, словно игрушечные, чуть искаженные водой, но ясно различимые. Он поморгал, и зрение улучшилось, словно амулет морского сердца услышал и помог.       Почти слившись со своими зверями, иреназе неслись по Арене, и теперь Джестани понимал, как Алиэра можно было перепутать с Кассандром: издали ездоки были почти неотличимы, если бы не яркие костюмы. Вдруг на дне, неподалеку от королевской ложи, один из шаров марве распух, побелел и растворился в воде белым облаком. Ездок, как раз проплывавший мимо, резко свернул, едва не влетев в облако, и тут же понесся дальше, огибая Арену по кругу. За ним проследовал еще один, уворачиваясь от колышущегося облака марве. А третий с разгону влетел в него, и Арена ахнула.       — Триасс, — скучающе прокомментировал Алиэр, не изволив даже шевельнуться. — Он всегда ловится первым. А следующий будет Киралл, в красно-зеленом. Ну, или Сонтар — бело-синий.       Ездок, попавший в марве, придержал салту и медленно свернул к самому краю Арены, явно выбыв из соревнований. Остальные пошли на второй круг. Еще два шара марве лопнули, и снова почти все увернулись, кроме одного невезучего в бело-синем защитном доспехе, как и предсказывал Алиэр.       — Надо было мне заранее спросить вас, на кого ставить!       В голосе Эргиана слышался веселый азарт. А Джестани задумался совсем не о том, что происходило на Арене.       — И большие бывают ставки? — спросил он Алиэра. — Кто их принимает?       — Еще какие большие, — рассеянно откликнулся принц, все-таки тоже наклоняясь вперед. — Если поставить на новичка, который выиграет, целое состояние заработаешь… А принимают… да вон, на трибунах, в белом…       Он махнул рукой, и Джестани разглядел тут и там на склонах Арены иреназе в простых белых одеяниях. Его все сильнее терзала медленно принимающая форму мысль.       — Кто выиграл тогда, ваше высочество? — спросил он, остро жалея, что нельзя спровадить куда-нибудь кариандца, которого этот разговор никоим образом не касался, и надеясь, что Алиэр сам поймет вопрос.       — А? — повернулся к нему принц. — В тот…       Джестани успел увидеть, что он бледен, и испугаться, что не вовремя спросил, напомнив о гибели Кассандра, но принц с явным трудом перевел дух и недоуменно пожал плечами.       — Я не знаю. Но кому-то явно повезло. Ставили-то в основном на меня.       — Это можно узнать?       Что-то не то творилось с Алиэром, но он кивнул, на мгновение поднеся руку к виску и снова ее убирая.       — Да, конечно. И тебе, наверное, надо рассказать про Герласа… Но это потом, хорошо?       — Разумеется, — согласился Джестани, поискав взглядом Ираталя.       Тот был внизу, говорил с кем-то из охраны, судя по крепким мощным плечам, короткой стрижке и выправке, которую, оказывается, и в море не спрячешь. Стражник, он и есть стражник, с хвостом или без.       А на Арене творилось нечто потрясающее. Шары марве разлетались теперь все чаще, причем в самые неожиданные моменты, и если кто-то проскакивал поверху или сбоку, то следующим за ним почти наверняка доставалось. Насколько разглядел Джестани, белое облако неминуемо оставляло следы на шкуре салту и костюме ездока, так что неудачника легко было распознать.       А вот двое салту столкнулись, и один рванул соперника зубами. Ездоки, отчаянно хлеща зверей лоурами, заставили их отплыть в разные стороны, но преимущество в скорости уже было потеряно, а над пострадавшим зверем расплывалось в воде темное пятно. Джестани похолодел, вспомнив гибель Кассандра, зрители взвыли, но пара служителей ловко перехватила раненого зверя и направила подальше от остальных. Судя по тому, что Алиэр остался спокойным, такое здесь не было редкостью. Значит, возлюбленный Алиэра пострадал только из-за приманки на упряжи?       — Тоурос победит, — вдруг ясно сказал Алиэр, кривясь от нового приступа боли и потирая виски пальцами. — Да что же это такое… Жаль, что ставить уже нельзя. Ничего, тир-на Эргиан, если останетесь у нас в Акаланте, с радостью подскажу вам в следующий раз.       Ох, какая же горькая у него была усмешка. Кариандец, явно понимающий, в чем дело, немного помолчал, прежде чем спросить голосом бодрым, как у хорошего врача рядом с тяжело больным:       — Тоурос? Это вон тот, в желтом? Но почему? Салту у него мелковат. Да и плывет всего третьим.       — Потому и третьим, что мелковат.       Алиэр теперь был бледен болезненно. На скулах так и горел нездоровый румянец, но кожа посерела, под глазами как-то мгновенно залегли темные тени, и встревоженный Джестани снова нашел взглядом Ираталя, не зная, как привлечь его внимание. На счастье, начальник охраны сам поднял к нему взгляд и начал, было, всплывать наверх, но кто-то привлек его внимание.       На Арене тут и там взлетали белые облака. Ездоки пошли то ли на третий круг, то ли на четвертый — Джестани не считал. Уже несколько уплыли с белыми пятнами на одежде, но тем злее и упорнее шла борьба между оставшимися. Вот двое, будто сговорившись, толкнули третьего в облако марве. И это тоже допускается правилами?       — Хвост уродам оторву, — мрачно пообещал Алиэр, глядя на Арену. — Если судья не удалит — сам их потом найду и оторву. Он же еще мальчишка, первый раз на Гонках, а дошел до последнего Дня…       — Так почему Тоурос? — не унимался кариандец.       — Потому что мелкий и быстрый. Шел бы первым, его бы тоже столкнули, как этого малыша. А его сейчас не боятся. Пока не боятся. Не видят, что он все марве проходит чисто и совсем рядом, чтоб другие не сунулись. Ах, как же хорош!       Одного из двоих, толкнувших новичка, служители, догнав, уводили с Арены, второго Джестани потерял из виду. Да и неважно это было сейчас. Ираталь, закончив, наконец, разговор, плыл к ним, и лицо у него было… Каменное. Из резко и грубо рубленного серого камня, а не живой плоти.       Сердце у Джестани стукнуло погромче, остановилось на миг и зачастило, как перед боем, готовясь гнать кровь сильно и долго. Но не пришлось. Разумеется, никакого боя не случилось, да и случиться не могло. Просто начальник охраны, подплыв к ним, глянул на Алиэра, недоуменно поднявшего голову, и медленно, низко склонился перед ним, сказав:       — Ваше величество…       — Что? Ираталь, вы с ума…       Алиэр осекся, застыл, как-то странно всхлипнув, будто задохнувшись. Помотал головой, не веря, отрицая то, что понял даже Джестани.       — Ваше величество, — смертельно ровным, каким-то обреченным голосом, повторил Ираталь. — Ваш отец, великий Кариалл… убит…       Сбоку слышалась какая-то суматоха, Джестани мельком глянул туда, и что-то вновь потянуло внутри тревогой. К ним плыли поверх рядов четверо иреназе в одинаковых синих туниках с белыми полосами на груди. Того, что впереди, он узнал: сам верховный жрец Троих амо-на Тиаран.       — Убит? — неверяще повторил Алиэр. — Ираталь, что вы несете? Кем? Когда?       Тиаран и трое за ним доплыли, наконец, до королевской ложи. Алиэр перевел взгляд на верховного жреца, низко поклонившегося ему.       — Тиаран, — сказал он растерянно, — это правда? Но кто… мог…       — Ваше величество, — бесстрастно произнес жрец, глядя, почему-то, на Джестани. — Могу ли я спросить у этого… двуногого… узнает ли он нож?       В руках у него был знакомый нож, только сегодня утром оставленный Джестани на постели. Серебряная рукоять, хороший клинок, кожаные ножны… Он еще беспокоился, чтоб Жи их не погрыз. Впрочем, ножа было два. Уже все понимая, Джестани обреченно пожал плечами.       — Это ножи-близнецы, амо-на Тиаран. Если нож господина Дару у него на поясе, значит, это мой.       — Что ж, ваше величество, — в голосе жреца слышалось холодное торжество, очень неуместное, на взгляд Джестани. — Вы спрашиваете, кто убийца? Проклятые дети Земли снова наносят удар вашему роду. Предательский удар в спину! Он даже не отрицает!       — Да что вы несете, Тиаран! — отчаянно крикнул Алиэр. — Он все утро и день был со мной.       Он повернулся к Джестани, возмущенный, еще не осознавший потерю, но боль уже сменяла злость, и Джестани посмотрел прямо в яростные синие глаза.       — Клянусь, — сказал он, — я этого не делал. Клянусь Малкависом, в которого верю, и Тремя, в которых верите вы. Я не убивал короля Кариалла. Я все утро был с вами, потом с вашими наложниками, потом опять с вами.       — О нет! — прошипел Тиаран, на мгновение сбрасывая маску праведного гнева. — Слуги видели, что ты выплыл из спальни в начале девятого часа от полуночи. А наложник Леавар показал, что у них ты был в половине девятого. Полчаса — вполне достаточно…       — Я искал Жи, — безнадежно вздохнул Джестани. — Просто искал своего салру…       — Я обвиняю этого двуногого! — загремел Тиаран хорошо поставленным голосом, достойным певца или боевого командира.       Зрители вокруг смотрели только на Арену, но постепенно, привлеченные происходящим, стали оборачиваться к ним.       — Я, верховный жрец Троих! — надрывался Тиаран. — И если Алиэр тир-на Акаланте не желает отомстить за смерть отца, ослепленный похотью к земному мальчишке, я обвиняю двуногого в убийстве, а принца — в пособничестве!       — Непочтение к королю! — рявкнул Ираталь. — Его право — обвинять, не жрецу здесь судить! Стража — сюда!       — Народ Акаланте! — далеко разносился голос Тиарана, подозрительно ликующий. — Смотрите сами, как ваш король защищает убийцу своего отца! Земной шпион, подлая мурена, глубинная грязь…       На плечах рванувшегося к жрецу Алиэра повис Ираталь. Хорошо повис, умело обездвижив куда менее опытного в драке принца Акаланте. То есть уже короля — это никак не укладывалось в голове Джестани… А вот остановить принца Карианда было некому. Легкому и тонкому с виду Эргиану хватило одного мощного толчка хвоста, чтобы оказаться рядом с Тиараном и влепить ему коротким резким ударом в солнечное сплетение. Сразу же на кариандца накинулись трое спутников жреца, но Эргиан и не сопротивлялся. Повиснув на держащих его руках, он ухитрился пожать плечами, заявив в нарастающем гомоне:       — О, так он и вправду жрец Троих? Какая жалость, что я не знал. Я думал, это какой-то местный сумасшедший…       Джестани застыл в нарастающем вокруг безумии, смотря, слушая и запоминая — единственное, что ему оставалось. Алиэр наконец стряхнул с плеч начальника охраны, Тиаран молча открывал и закрывал рот, беспомощно ловя им воду, а Эргиан, взгляд которого Джестани поймал, невинно улыбнулся.       — Еще раз прошу прощения, — сказал он тоном, любезность которого граничила с изысканным издевательством. — О каи-на Джестани я слышал много хорошего от Даголара, брата моего начальника охраны. А этому господину даже не был представлен. Мои искренние извинения, амо-на, — он отвесил поклон Тиарану, — и соболезнования вашему величеству.       Следующий поклон в сторону Алиэра вышел куда глубже и серьезнее. Все наконец замолчали, и в стороны от их маленькой группы по Арене покатилась волна нарастающего гомона. А внизу через всю Арену летело трое оставшихся на ней ездоков, и впереди несся, слившись с салту, маленький, в ярко-желтом костюме. Уже наверняка победитель Гонок Золотого Салту, первых в правление тир-на Алиэра, короля Акаланте.

***

      Алиэр пытался — и не мог вдохнуть, будто это его, а не Тиарана ударил кариандец. Вода вокруг застыла сине-зеленым камнем: непроницаемая, холодная, не дающая шевельнуться. Что-то кричали вокруг, но он не слышал, замерев и пытаясь осознать то, чему просто не было места в мире. Невозможное…       — Ваше величество!       Голос Ираталя вырвал из оцепенения. Алиэр вздрогнул всем телом, до самого кончика хвоста, непонимающе глянул на бурлящую вокруг воду, что только мгновение назад казалась бесстрастно-твердой.       — Ваше величество… — тише повторил Ираталь, глядя на него.       Они все смотрели на него: Джестани, Ираталь, понемногу приходящий в себя Тиаран и даже кариандец, по-прежнему не пытающийся освободиться. А снизу уже плыл кто-то еще, там мелькали знакомые и незнакомые лица, и надо было что-то делать. Очень быстро, и самое страшное — без права на ошибку. Никак нельзя было ошибиться сейчас, но голова кружилась, а во рту стоял вкус крови. Почему кровь?       — Отпустите посла, — услышал Алиэр свой голос будто со стороны. — Он неприкосновенен. Амо-на Тиаран, вам придется доказать свои обвинения. До этого момента не смейте… — он запнулся, беспомощно пытаясь сообразить, как можно заставить верховного жреца, одного из главных лиц государства, хотя бы молчать. — Не смейте позорить королевскую кровь! Жрец Джестани под моей защитой.       — Как ваш избранный? — ядовито поинтересовался Тиаран, бросая взгляд в сторону Эргиана. — Кельмер, Даурис, дети мои, отпустите благородного юношу. Он просто ошибся…       — Как один из каи-на Акаланте! Вам напомнить, кто дал ему этот титул и за что?       Кариандец, которого два младших жреца Троих отпустили только после приказа Тиарана — это Алиэр тоже собирался припомнить верховному — невозмутимо оправил тунику и с интересом посмотрел на Джестани, потом на жреца и снова на Джестани. Тиаран надменно вскинул голову:       — Я-то помню… ваше величество… А вот вы…       — Ни слова больше, — оборвал его Алиэр, опять сглатывая слюну с привкусом крови, которой просто неоткуда было взяться во рту. — Возвращаемся. Ираталь, пошлите за салту!       — Уже привели, мой… ваше величество.       — Джестани… — начал было Алиэр и остановился.       Слишком много глаз и ушей вокруг жадно ловили каждое его слово и взгляд.       — От меня ни на всплеск, — велел он жрецу и ринулся к подведенному наконец-то Серому.       Позади злая весть расходилась по склонам Арены, как круги от брошенного камня. Алиэр беспомощно покосился на бурлящую толпу, которой враз стало не до результатов Гонок. Крики Тиарана слышали многие, и теперь слухи полетят по городу куда быстрее, чем любой победитель Гонок. Джестани надо уводить во дворец как можно быстрее, пока кто-нибудь и вправду не поверил в ложь верховного жреца. А это ложь! Иначе и быть не может…       А потом он мчался домой, сглатывая и никак не в силах проглотить горькую тяжесть в горле. Невозможно, никак невозможно было поверить, и Алиэр изнемогал от глупой отчаянной надежды. Вдруг все ошиблись? Может, отец только ранен? Тогда он выживет, обязательно выживет! Сердце моря не даст погибнуть своему повелителю, а он, Алиэр, будет рядом с отцом и поможет ему выздороветь. И все будет хорошо…       Дворец встретил их огнями и странной, никогда не виданной Алиэром ранее суматохой. Где-то в глубине было шумно, кто-то плакал, кто-то что-то приказывал или звал, но на пути Алиэра многолюдные залы и коридоры будто вымирали. Ледяная тяжелая тишина сопровождала его от главного входа — и до кабинета отца. Только остановившись у двери, Алиэр вспомнил, что за ним следует охрана, Джестани и еще кто-то...       Он толкнул тяжелую дверь, краешком сознания отметив, что курьера нет на привычном месте. Вплыл в кабинет, все еще отказываясь признавать…       Отец лежал на полу лицом вверх. Заострившееся бледное лицо смотрело на потолок, но взгляд застыл, остановился. Тихое течение мягко колыхало складки его одежды, руки лежали вдоль тела…       Алиэр замер. Умом он понимал, что надо искать настоящего убийцу, а для этого опрашивать свидетелей, искать улики и рассчитывать время. Но тело и разум не слушались. Вместо этого он, едва шевеля хвостом, подплыл ближе, опустился рядом на пол и всмотрелся в спокойное и будто слегка удивленное отцовское лицо. Мгновения текли, а отец все лежал, не поворачиваясь, не отвечая взглядом на взгляд.       Алиэр взял его руку, холодную, безвольно лежащую в ладони. Опустив голову, прижался губами, совсем как утром. Если бы он тогда знал! Почему не остался подольше, не поговорил? Почему не понял…       Мысли путались. Он закусил губу, пытаясь прийти в себя, но боль рвалась наружу, и Алиэр всхлипнул. Где-то в дверях плавали остальные, ожидая от него силы и мудрости, которыми славился отец. А он… что он может?!       Кто-то опустился рядом на дно и обнял Алиэра за плечи.       — Плачь, мальчик, — услышал он знакомый голос. — Плачь, не стыдись. Не держи боль в себе, она рвет сердце и туманит разум.       — Невис, — прошептал Алиэр. — Как же так? Почему? За что? Кто мог…       — Тише, тише, мой мальчик…       Сильные, хоть и по-старчески морщинистые руки обнимали Алиэра, укачивали, как ребенка, и так сладко было бы поддаться этой ласковой жалости, ведь ему и вправду больно, очень больно…       — Кто?! — закричал Алиэр, вырываясь из сочувственных объятий целителя. — Кто посмел! Где была охрана, слуги? Да что здесь произошло, ради Глубинных!       Взмыв под потолок, он яростно глянул на начальника охраны. Внутри кипела боль пополам с ненавистью, и вправду разрывая сердце, но выпускать ее слезами Алиэр не собирался. Пусть плачут другие, виноватые в смерти отца.       — Я хочу знать все, — заявил он, с трудом сдерживая желание не просто плакать, а выть от жуткого отчаяния. — Ираталь, кто его нашел?       — Я!       Сквозь понемногу вплывающих в кабинет иреназе протолкнулся мрачный жрец Герлас. Он бросил взгляд, полный ненависти, на Джестани, тихонько замершего рядом с Ираталем, и повернулся к Алиэру.       — Я нашел его величество, — повторил жрец глубинных, блестя глазами из-под нахмуренных бровей. — Мы с амо-на Тиараном приплыли, чтобы поговорить с королем. Я проплыл в кабинет первым, и… Король лежал здесь, только не лицом, а спиной кверху. И между лопаток у него торчал нож. Предательский удар! Да покарают убийцу мои покровители!       Он скрестил руки на груди, глядя на Алиэра надменно и вызывающе. Разумеется, для себя служитель Глубинных богов уже давно все решил — понял Алиэр.       — Вы… перевернули… тело?       Говорить об отце так было невыносимо, но Алиэр собирался докопаться до истины, даже если она спряталась под хвостом у тех самых глубинных богов. Если не Джестани, то кто-то же виновен!       — Нет, — буркнул жрец. — Я позвал целителей. То есть сначала слуг. Выглянул в коридор и позвал. Никто не откликнулся, и тогда я остался возле тела, а амо-на Тиаран отправился за охраной и целителями.       — А где был курьер? — быстро спросил Алиэр, ухватившись за то, что заметил еще на входе.       — Его величество отослал его с поручением.       — А, советник Руалль! — обернулся Алиэр на новый голос. — Вы что-нибудь знаете?       — Я нашел сегодняшнего дежурного, — тихо, но ясно промолвил советник, подплывая ближе. — Он помнит, как вы покинули кабинет его величества. А потом король позвал его и велел принести из канцелярии какие-то записи.       — Записи? Какие?       Советник удивленно пожал плечами.       — Простите… ваше величество. Мне в голову не пришло спросить. Разве это важно?       — Не важно, — согласился Алиэр, ловя и снова теряя нить, но упрямо цепляясь за все, что мог придумать. — Итак, он уплыл?       — Да, ваше величество. И когда курьер уже возвращался, то услышал крик амо-на Герласа. Его не было около получаса…       Полчаса. Опять эти проклятые полчаса, когда никто не видел Джестани, ищущего рыбеныша. Зачем он его искал, рыбеныш ведь был с кем-то из близнецов. Ах, как плохо, что никто не видел жреца!       — Полчаса, — повторил Алиэр вслух. — Значит, именно тогда… Кто дежурил в коридоре возле кабинета?       — Никто, — мрачно отозвался Ираталь. — В Крабовом зале стоял пост, как и положено, а из коридора его величество велел стражу убрать.       — Почему? — быстро спросил Алиэр. — Сам велел?       — Да, он утром передал приказ через меня, — откликнулся Руалль. — Я не знаю, почему.       — Никакой стражи, — прошептал Алиэр. — И всего полчаса. А ведь курьер мог вернуться и раньше. Кстати, почему так долго?       — Говорит, что искал записи, — невозмутимо ответил Руалль.       — Бред. Боги, какой бред… Посреди дворца, в нескольких всплесках от охраны, за какие-то полчаса, которых могло и не быть! Ираталь, ну что вы молчите?! Скажите хоть что-то, ради всех богов!       — Можете меня разжаловать в уборщики рыбьих клеток, ваше величество.       Начальник охраны опустил голову, но тут же снова посмотрел в лицо Алиэру.       — Я услышал о случившемся уже на Арене. Во дворце дежурил Семариль. Вот он…       Алиэр молча посмотрел на бледного, как рыбье брюхо, гвардейца, вытолкнутого вперед.       — Ваше… величество…       Семариль тоже не прятал взгляда, рассказывая коротко, но четко. Да, сегодня он отвечал за охрану дворца. Не в первый раз. Все посты были выставлены по распорядку, он лично проверял их каждые два часа. И в Крабовом зале тоже. Да, в коридоре рядом с кабинетом его величества он снял пост по личному приказу короля, переданному советником Руаллем. Нет, стражника не отпустил, а перевел в Креветочный зал, там у охранника разболелся живот, и он попросил замену.       Все это были мелкие несущественные детали. Ну зачем Алиэру сейчас было знать про живот охранника из Креветочного зала на другом конце дворца? Зачем, зачем отец велел убрать стражу?       Заставив себя сосредоточиться, Алиэр продолжил вопросы. Значит, у двери кабинета дежурил только курьер, который уплыл по поручению. Кроме коридора из Крабового зала к кабинету ведет еще проход в малый восточный дворцовый плавник, который давно не используется. Была ли там стража?       — Была! — ответил Семариль. — Там постоянный пост. Стражников двое, они никого не видели. Только господин жрец салру искал.       Алиэр посмотрел на Джестани, ответившего спокойным кивком.       — Совершенно верно, — сказал жрец. — Я действительно заплыл к какому-то холодному и нежилому залу, там дежурили двое стражников. Они сказали, что не видели Жи, и объяснили, как мне вернуться.       — А возвращался он, конечно, мимо королевского кабинета?!       Голос Герласа так и сочился злым азартом.       — Да, — ровно ответил Джестани. — Я проплыл мимо него и вернулся к себе.       Трое, ну зачем он поплыл по дворцу именно сегодня? Один, без охраны, в поисках проклятого малька, которого угораздило смыться от Кари!       — Вот! Слышите?!       Ярость в голосе жреца Глубинных мешалась с ненавистью, он даже подался вперед, напружинив хвост, словно готовился кинуться на Джестани.       — Уймитесь, — велел Алиэр, сам едва сдерживаясь. — По-вашему, у него не хватило бы ума забрать с собой нож?       — Не успел! — быстро отозвался жрец. — Испугался и уплыл.       Алиэр потер пальцами гудящие виски. Разумеется, испугался. Сирен не боялся, а тут кинулся прочь, бросив главную улику — нож, который укажет точно на убийцу.       — Джестани, — окликнул он жреца. — Где и когда ты оставил нож?       — Сегодня утром на своей постели. Когда вы уплыли, я отправился искать Жи. Нож лежал поверх покрывала. Я не нашел Жи, а когда возвращался, меня встретил один из ваших наложников и сказал, что господин Леавар давно ждет.       — То есть в комнату ты больше не заплывал? — уточнил Алиэр.       — Нет, — покачал головой жрец, глядя на него с сочувствием. — Мне очень жаль, клянусь… Я был у Леавара, пока не приплыли вы.       — Так… а кто нашел салру?       Салру нашел и привел Кари, который упустил рыбеныша и искал его часа два, пока чудом не наткнулся на малька в одном из коридоров рядом со спальней Джестани. С трудом ухватив Жи за хвост, охранник притащил его домой и, увидев, что в комнате никого нет, просто втолкнул паршивца внутрь, решив, что господин избранный сам разберется со своим любимчиком, а с него, Кари, хватит. Ножа охранник не заметил, потому что к кровати не подплывал.       Итак, круг замкнулся. Алиэр молча опустил взгляд. Его жгла бессильная и оттого еще более страшная ненависть к убийце. Наглая безжалостная тварь! То ли очень умная, то ли подозрительно везучая… Кто мог предполагать, что отец именно сегодня отпустит охрану и отошлет курьера? И кто мог знать, что Джестани оставит на постели нож, с которым почти никогда не расстается? Если во что-то одно еще можно было поверить, то сочетание всего сразу выглядело полностью неправдоподобным. И кто бы это ни сделал, он был очень, очень быстр!       Нет, все равно не сходится… Курьер мог вернуться в любую минуту, и тогда убийца рисковал, что его застанут. Никто не успел бы узнать, что король остался без охраны, сплавать за ножом, вернуться… Это бред. Значит… сначала кто-то украл нож. То ли нарочно, то ли в ожидании удобного момента, который вдруг представился!       — А стража у спальни Джестани? — с тоскливой безнадежностью спросил Алиэр. — Где ближайший пост?       Впрочем, он и сам быстро вспомнил, что ближайший охранник плавал раньше как раз возле кабинета отца. Получалось, что оттуда до спальни Джестани вполне можно было доплыть незамеченным. Правда, в обычный день по коридору постоянно кто-то плавал, но сегодня… Сегодня все, кто мог, с самого утра уплыли на Арену, и дворец остался почти пустым. Кое-кто работал на кухне, но это довольно далеко. Да еще стража, разумеется…       Алиэр чувствовал обращенные на него взгляды. Советник Руалль, Ираталь и Герлас, гвардейцы и Невис — все ждали от него чего-то. А он не знал, что сказать и сделать. Только сама мысль, что и на этот раз убийца останется безнаказанным, жгла изнутри, не давая вздохнуть. Должно быть что-то, что он упустил!       — Джестани… ты никого не видел, когда искал салру?       — Да, я встретил господина Кари, — голос жреца был так же безмятежен, как и раньше.       — Что?! И ты молчал? Почему?       Джестани пожал плечами, ответив с легким сожалением:       — Это было в самом начале поисков. Мы встретились и сразу поплыли в разные стороны. Боюсь, для моего оправдания это не годится.       — Все равно, — упрямо повторил Алиэр. — А больше ты никого не встретил? И у кабинета… Вспомни, курьер тебя видел?       — Нет, — покачал головой жрец. — У кабинета его величества коридор был пуст.       И снова все было напрасно. Алиэр почувствовал, что задыхается. Он провел рукой по воротнику туники, сжал ее в пальцах, сминая. Сказал глухо, опуская взгляд на дно и натыкаясь на то, что глаза отказывались видеть:       — Мы продолжим завтра. Ираталь, поставьте охрану у комнаты Джестани. И чтоб не смели отлучиться… Найдите курьера и… кто из целителей осматривал… отца первым?       — Мой ученик, Лириан, — мягко откликнулся Невис.       — И этого Лириана, — добавил Алиэр. — Обоих под охрану. И никого к ним не пускать, слышите?       — Да, ваше величество, — поклонился Ираталь. — Прикажете пока… перенести в спальню?       — Нет, — выдавил Алиэр. — Он… терпеть не мог свою спальню. Говорил, что… Неважно. Больше всего отец любил этот кабинет. Пусть переночует здесь. Ираталь, велите… готовиться…       — Я понял, тир-на. Все сделаем, как подобает…       И от этого обращения, больше подобающего принцу, чем королю, и наверняка услышанному Алиэром напоследок, пока отец еще хоть формально здесь, ему окончательно поплохело. Горло перехватило тугим ошейником удушья, и Алиэр не сразу понял, что это слезы, которые он так и не позволил себе выплакать. В глазах потемнело. Никого сейчас он не хотел бы видеть, ни с кем не мог разделить то, что переполняло…       — Оставьте меня… нас, — выдохнул он куда-то в пустоту.       Дождавшись, пока все молча тихо покинут кабинет, Алиэр лег рядом с отцом и уткнулся в твердое холодное плечо. Он так много не успел ему сказать! Так часто огорчал и заставлял тревожиться… Боги, только утром Алиэру казалось, что все плохо, потому что он больше не будет участвовать в Гонках. Если бы тогда он знал, что последний раз видит отца!       — Прости, — прошептал он. — Прости меня за все. Я старался быть хорошим сыном, но получалось не очень… Прости, отец. Что же мне теперь делать? Разве смогу я когда-нибудь сравниться с тобой? Как мне удержать то, что ты оставил?       Ответа не было, и Алиэр понимал — никогда уже не будет. Никогда он не услышит сурового выговора и мудрого совета, никогда не будет скупой и тем более драгоценной отцовской ласки. Никогда, никогда, никогда…       — Что же мне теперь делать? — повторил Алиэр с ужасом. — Я знал, что это будет, но… Не сейчас. Не так!       Он еще немного полежал, содрогаясь в рыданьях, которые никто не должен был видеть, потому что правитель не может позволить себе слабости — так говорит отец. «Говорил», а не «говорит», — напомнил себе Алиэр.       Потом поднялся, оттолкнувшись от дна, и глубоко вздохнул. Время для скорби еще будет. А теперь ему нужно найти убийцу. Тиаран не зря голосил на всю Арену, обвиняя Джестани, кто-то непременно поверит в эту нелепицу. Особенно если оба верховных жреца в кои-то веки придут к согласию и обвинят в смерти отца человека. И нужно продолжать искать заговорщиков. И теперь договор с Кариандом тоже зависит от Алиэра, и торговые поставки в Маравею, и вулканы, и…       — Трое, не оставьте меня милостью… — в тоске прошептал Алиэр.       Быстро глянув на тело отца, он проплыл к стене кабинета и нажал на завиток рамы, обрамляющей фреску с Ариэлем. Рыжеволосый красавец грустно посмотрел на него с картины, но Алиэру было не до любования. В углу фрески щелкнул механизм потайной дверцы, панель сдвинулась, открывая тайник. Пустой тайник.       — Твари Глубинные… — прошептал Алиэр, откровенно богохульствуя.       Сердца Моря в тайнике не было. Ни там, ни на шее отца. Ни — как он теперь понимал, благодаря все разрастающейся внутри пустоте — где-либо поблизости в обозримом пространстве дворца и города.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.