Собрать осколки разбитой Вселенной

      Гермес любил свою работу. Теперь он любил ее еще больше – он мог посещать Аид в любое время дня и ночи. Конечно, бог не злоупотреблял этим. Да и слишком частые посещения раскрывали бы его раны и только причиняли боль.       На самом деле, многие люди на Полях Асфоделей – простые смертные, - думали, что еще живы. Они жили в иллюзиях существования, созданных мойрами. Никто точно не знает мотивов создания этих иллюзий. Возможно, это был некий подарок смертным.       В Элизиуме ничего не изменилось – он так и остался миром, созданных из желаний и красочных снов. Солнце ярко светило в нежно-голубом ясном небе. Леса изобиловали различными растениями и животными, не причиняющими зла. Вдоль берега чистого лазурного моря был небрежно рассыпан белый песок. На лугу, усыпанном душистыми травами, играла семья. Мужчина с короткими черными волосами и белокурая девушка пытались догнать трех детей разного возраста. Их искрящийся смех разносился далеко за пределы полянки.       Гермес подошел к ним, и Перси - черноволосый мужчина, поцеловав девушку - свою жену, Аннабет, - подошел к богу, оставив семью на лужайке.       - Здравствуйте, - сказал Джексон. – С чего бы это вы решили навестить меня?       - Просто так, Перси.       - Серьезно? – усмехнулся сын Посейдона и притворно-подозрительно посмотрел на бога.       Гермес кивнул, и они отошли к берегу моря. Присев на песок, Гермес спросил:       - Как дела у других тут?       Опустившись рядом, парень ответил:       - Если вам так интересно, узнайте сами.       С минуту они сидели, молча глядя на прозрачное море и наблюдая за чайками, пролетающими над водной гладью.       И Перси произнес:       - Пожалуйста, расскажи, как выглядит мир. Не важно, насколько он стал уродлив. Опиши мне его.       Гермес сглотнул и потупился. Он не был так талантлив в красноречии, как Аполлон, и не мог найти нужных слов, чтобы описать мир за пределами Элизиума.       Бог взглянул на сына Посейдона и увидел в его глазах мольбу. Посланник богов закрыл глаза и вдохнул полной грудью чистый воздух, наполненный сладковатым ароматом магнолии.       И слова нашлись сразу.       Он описал ему все: и лимонно-желтые песчаные дюны, отдающие горечью на языке. И молодые горы, испуганно жмущиеся друг к другу. И утренний туман, который, как пролитое свежее молоко, обволакивает спящую Землю, съежившуюся от его сырости. И хрустальные снежинки у дворца Хионы, которые прикасаются к лицу и умирают, обжигая его. И одинокую Анавиолжи, которая держит на неокрепших плечах Олимп и царапает небесный свод своей макушкой. И огромные озера, наполненные черной холодной водой, соленной, как слезы Посейдона. И красновато-желтое солнце, стекающее по небесной холстине. И ночное небо, сотканное из нитей мрака, бесконечности и снов сгорающих душ, увешанное звездами, одни из которых похожи на мерцающие льдинки, а другие ярко вспыхивают, как огненные цветы. И первый дождь – капли, глухо ударявшиеся о мертвую землю и щекочущие в горле.       Когда слова кончились, да и описывать больше было нечего, бог взглянул на Перси. Парень закрыл глаза и вслушивался в каждый звук. Его ресницы едва заметно подрагивали.       - Вы чувствуете?       - Я чувствую, Перси, - тихо ответил Гермес. Он действительно ощущал все это, пока рассказывал.       Жжение на лице. Песчинки, сыплющиеся между пальцев. Запах сырости.       Парень взял в руку ладонь Гермеса и легонько сжал ее. Отпустив его и поднявшись, Перси сказал:       - Спасибо. Я вернусь, меня ждет семья. До свидания.       - До свидания, Перси.       По дороге во внешний мир Гермес наткнулся на Лео. Парень сидел под деревом, печально склонив голову. Бог подошел к нему и аккуратно тронул за плечо. Сын Гефеста вздрогнул и посмотрел на того, кто потревожил его одиночество.       - Лео, что с тобой? – спросил Гермес.       - Все несправедливо. Я умер, так и не успев спасти Калипсо. Она на Полях Асфоделей, а может, вообще, на Полях Наказаний. А я – тут.       Бог рассмеялся.       - Дурачок, как ты не понимаешь! Она здесь! Просто ты не искал. Найди ее.       Посланник богов увидел воодушевление на лице Вальдеса и развернулся, чтобы уйти. Пройдя пару шагов, он повернул голову и бросил парню на прощание:       - Даже смерть не может избежать любви.