По ту сторону заката.

Погода продолжала меняться: ртуть на градусах опускалась к нулю, люди доставали теплую одежду и обувь, забрасывали в дальний угол шлепанцы и сандали. Я была рада прохладе, ветру, теплой шерсти свитеров. Не смотря на то, что я всю жизнь прожила в ЛА – жару я выношу куда хуже холода. А еще мне нравится, что когда по утрам в холле колледжа холодно – Эйдан греет мои руки дыханием, иногда прижимая их к губам. Он так нежен со мной, так заботлив, и в то же время я стараюсь быть осторожным с ним в словах… Учитывая, что его характер не самый сладкий и к тому же… Не раз я ловила себя на ощущении, что он что-то скрывает от меня. На некоторые вопросы не отвечает и переводит тему, говорит, что много работы, хотя я уверена – он куда-то отлучается далеко не по делам в студии. Боюсь спросить – вдруг задену? Может, мы еще не настолько близки, чтобы он смог доверить мне это? Лэсли вовсю развлекается с Карлом. По-моему, она даже немного перебарщивает. Мы с ней давно запланировали идти в кино на фильм, который давно ждали, а потом она вдруг позвонила, и сообщила, что идет с Карлом. Извинилась, поскулила, и я конечно, все понимаю, но… Обидно как-то. Еще вчера она зло косилась на парней, шепча мне на ухо, что все они – лживые скоты, а сегодня бежит к такому же, отбросив подругу на задний план? Что ж, может, это к лучшему - Бридс расцвела и едва слышит мои расспросы о ее маме. И если раньше наши разговоры были по поводу новых песен Драконов и Artic Monkeys, рецептов глазурных тортов, музыкальных проектов, концертов и распродаж в торговых центрах (исключительно ее монологи), но теперь мы говорим еще и о парнях, которые, в принципе, стали главной обсуждаемой темой. Если я не сильно распространяюсь об Эйдане, и Лэсли в основном тянет из меня клешнями рассказы про него, то она не стесняясь восхваляет Карла, взахлеб рассказывая об их свиданиях. И машина у него классная, и бассейн есть у дома, и собака выступает на соревнованиях, и читает он много – классику любит. Чудо, а не парень! Ну, я уже говорила – я могу выслушать, и на данный период это качество как нельзя кстати. Хотя подруга с интересом расспрашивает меня о моих отношениях, это и радует – и бесит. - А он не намекает на что-то… большее? Ничего не требует? – Спросила она меня как-то. - Ты о чем? Лэсли зло вздохнула. - Давай, Эйвс, соображай. Нахмурившись, я наконец поняла смысл ее слов. Ну куда же без пошлостей со стороны Бридс. - Нет, ничего такого! Лэсли, что за… - А чтоо? Я предостерегаю тебя, мышонок. Или ты забыла что о нем говорят? - Плевала я, что про него говорят! Я знаю, какой он. Подруга вздернула голову и пригрозила пальцем. - Все равно держи ухо востро! За этими парнями нужен глаз да глаз. Я едва удержалась, чтобы не огрызнуться, мол, сама по-моему, благовенно глазки закрыла, но знаю, чтобы я услышала. «Карл не такой, он то, он это…» Что ж, в дружбе многое приходится терпеть. Когда Эйдан пригласил меня к себе, и сообщил, что покажет необычное место – я удивилась и обрадовалась. Мне нравится, когда он говорит загадками и преподносит сюрпризы. Забежав домой и забросив сумку в дальний угол комнаты, я помчалась к Эйдану, ощущая, как сильно соскучилась. Едва передо мной открылась дверь его дома, я услышала взвизг Лил. - Эйвис, привет! Уии, как мы тебя ждали! – Она кинулась ко мне обниматься. За время моего общения с Эйданом мы с Лил стали настоящими подружками – она всегда с радостью встречает меня, пытается побольше показать своих новых рисунков, рассказывает стишки, просит что-нибудь почитать. Славная девчушка – мне бы такую сестру… - Пойдем! Пообедаем вместе! Амели потащила меня на кухню, где стоял Эйдан, наливая в три стакана гранатовый сок. Он подошел ко мне и поцеловал в щеку. - Привет. При Амели мы стараемся не сильно эм… в чувства входить, но обычно он приветствует меня поцелуем в губы – и мне это жутко нравится. Лил уже уселась на свой стул, свесив ноги. На столе было накрыто на трое человек – на тарелках картофельное пюре и мясной гарнир с луком и овощами. Рядом – хлебница и – как странно – салатница с семенами помидора внутри. Ну, не с самими семенами, а эта прозрачно-розовой кашици с семенами, что обычно внутри овоща. Я взглянула на Амели, которая, взяв ломтик хлеба и ложку, начала намазывать это на него, как масло. - А что? Я люблю эти семечки. По-моему эта мякоть гораздо вкуснее самого помидора. Эйдан рассмеялся. - Она у нас со странностями, ты знаешь. Девочка недовольно фыркнула. - Ты сам это лопаешь за обе щеки! Мы хором рассмеялись и начали обед. Было забавно смотреть, как Эйдан постоянно пытается успокоить возбужденную Лил, которая начала изображать из бутерброда самолет, высоко поднимая его над головой. Затем она намазала пюре себе на верхнюю губу и нахмурившись, пробурчала, что она – старый дед, окунувший усы в гороховый суп. Девочка кое-как смогла усидеть на месте только тогда, когда брат уже серьезным тоном велел ей вести себя прилично, стукнув ложкой по столу. После того, как еда была съедена, а Амели – успокоена, я вызвалась помыть посуду, но Лил резко отогнала меня от раковины. - Нет-нет-нет! Ни за что! Я здесь женщина – это моя работа! – И приволокла к раковине табуретку. Я взглянула на Эйдана. - Какая хозяйка у тебя растет. – Сказала я ему. Тот развел руками. - Сам горжусь. - Он улыбнулся. – Лил, мы с Эйвис сходим.. ну, я тебе вчера говорил. Побудешь одна немного? Если что –приходи. Девочка посмотрела на нас через плечо – темные глазки загорелись. - О, конечно-конечно. – Она посмотрела на меня. – Тебе понравится! Я подняла глаза на Эйдана – тот мне загадочно улыбнулся. Оказалось, то место, куда мы идем – совсем не далеко. За домом, чуть дальше, стоял гараж – широкий, длинный, с наклонной крышей, кирпичными стенами и поднимающийся вверх дверью. Если честно – не такого я ожидала. Зачем Эйдан привел меня сюда? На ум пришли предупреждения Лэсли, но я их поспешно отогнала. Эйдан не стал бы говорить сестре – «если что, приходи», зови он меня туда для… Парень, все так же лучезарно улыбаясь, принялся поднимать белые задвижки, закрывающие вход. Сначала я ничего не могла разобрать из-за темноты. Но Эйдан уверенной походкой прошел внутрь и щелкнул выключателем – загорелось три лампочки, вкрученные в потолок. Еще один выключатель – и засияли разными цветами гирлянды, обмотанные за мебелью, вдоль стены. Хотя это даже не мебель… Я осмотрелась, сделав внутрь пару шагов. Гараж был довольно большой, и все же от количества поставленных тут вещей проход был не слишком обширный. Чего тут только не было. Большие металлические коробки, изогнутые кинжалы, корзинки с какими-то спиральками, кнопками. Мне на глаза попалась и невысокая тумбочка с граммофоном с высокой стопочкой пластинок. Полка с книгами, старыми, с пожелтевшими страницами, темными обложками и золотыми буковками названий. А еще рисунки. Много рисунков. Как и в комнате, на стенах, только больше – с разными пейзажами и странными кляксами, маленькие обрывки из тетрадей и большие листы с плакат. Я четко увидела даже один лист, на котором в ряды вырисованы китайские иероглифы черной гуашью. Здесь есть и рисунки осени с пожелтевшей листвой, и зимы с белоснежными сугробами. Причем природа не только ЛА – но и других уголков Земли. Дальше был повешан гамак, за ним – тумбочка с… кубками! Настоящими, золотыми кубками – не менее десятка. Я глубоко вздохнула, прикрыв глаза. Пахло здесь далеко не как в обычных гаражах – не пылью, грязью и бензином, а… историей. По иному не скажу, правда. Я обернулась к Эйдану, молча наблюдавшему за мной. Трудно было понять выражение его лица в таком освещении. - Откуда это все? Все такое… странное. Парень слегка улыбнулся. - Когда-то это была… своего рода лаборатория моего дяди. Он был изобретателем и в свое время создавал удивительные вещи. После его смерти отец никогда сюда не заглядывал – больно было вспоминать брата, а я приходил… Ну и как видишь, оставил кое-что свое. Это что-то вроде… история нашей семьи, память, наши творения, наши труды. Гляди… Он прошел немного дальше, и завернув за тумбу, вытащил оттуда вентилятор. Я подошла ближе. С виду – обычный вентилятор, но у него слишком много проводов, есть самодельные кнопки и на крутящихся крылышкам много маленьким металлических кругляшков. - Что это? - Сейчас увидишь. Эйдан раскрутил шнур и воткнул его в розетку. - Отойди-ка. – Сказал он мне, сам встав как можно подальше. Господи, что же там такое? Эйдан быстро включил кнопку и поспешил отдернуть руку. Сначала я увидела, как крылья начали с зависанием двигаться и из них посыпались искры, а потом – они начали крутиться, вспыхнув огнем! Крылья были охвачены столбами пламени и крутились, не давая им сгореть! Вращающийся огонь. Я взглянула на Эйдана. Тот улыбался. Сказать, что я была удивлена подобным – ничего не сказать. - Это… Невероятно! – Я вновь перевела глаза на вентилятор. – Удивительно! Это… - Это дядя сделал вместо камина зимой – не нужно тратить дрова, вычищать золу, да вообще делать камин. Розетка, кнопка – и все! И действительно – от горящего устройства исходил сильный жар. Эйдан уже хотел его выключить, но я остановила. Хотелось побольше посмотреть на это все… - А если что-нибудь загорится..? Брюнет пожал плечами. - Придется тушить. Я еще несколько минут смотрела на оранжевые языки пламени, а потом, когда Эйдан убрал вентилятор, спросила: - А есть еще какие-нибудь изобретения твоего дяди? Кивнув, юноша подошел к большой коробке на полу и начал ее открывать. - Большинство его работ куда-то растерялись, а может – отец их выкинул. Остались лишь инструменты, запчасти, вентилятор да это… Он достал из коробки широкую пластиковую подставку, а на ней – чашеобразный горшок, из низа которого выходили три трубочки, присоединенные к стеклянному сосуду рядом , так же там стоит изогнутая мини-лампочка. - Это что-то вроде небольшого устройства садовника – с помощью этого можно вырасти цветок без каких-либо собственных усилий, только посади – и забудь, все само вырастит. Нужна только вода, земля и семена. Залить воду в этот сосуд, насыпать земли в горшок и положить туда семя. Кнопочка… - Он показал на красную кнопку на подставке. – И все. - Здорово! – Сейчас все пустовало и я вопросительно посмотрела на парня, тот нахмурился. - Я им никогда не пытался воспользоваться… Хм… Не знаю, работает ли он еще. - Так давай проверим! Эйдан вздернул брови. - Серьезно? - Да! Почему нет? Парень улыбнулся, убрав прядку волос мне за ухо. - Хорошо, я принесу из дома воды и… кажется, у меня были семена фиалок. - А я землю положу. Воодушевившись, Эйдан пошел обратно в дом, а я, выйдя из гаража, зачерпнула руками землю и понесла обратно. Положила ее в горшок и обернувшись, увидела, что парень уже пришел с литровой бутылкой в руках и пакетикам с изображением сиреневых фиалок. Пока он наливал воду, я спросила: - А почему твой дядя не продавал свои изобретения? - Он не собирался зарабатывать на этом деньги. Ему хотелось, чтобы его труды были лишь частью его семьи, чем-то необычным, что будет принадлежать только ему. Думаю, поэтому тетя и ушла от него – другой работой он не занимался, а семья бедствовала. После этого он и умер. Может даже сам выкинул все свои приборы – он потратил на них полжизни и из-за этого лишился семьи. Неудивительно, что дядя захотел от них избавиться. Эйдан говорил бесстрастно со скучающим лицом, однако у меня все сжалось в груди. - Прости. – Вырвалось у меня само собой. Юноша рассмеялся. - За что ты извиняешься? Странный стереотип – просить прощение, когда упомянул того, кто умер, даже если ты об этом не знал. - Тебе, наверное, больно вспоминать о нем. – Сказала я, смотря, как Эйдан закапывает в земле семена. Он пожал плечами. - Да нет. Я его и не знал почти – он умер, когда мне было шесть. Все в основном от рассказов родителей. - Может, он и подарил твоему отцу телескоп? Может даже сам его сделал? – Спросила я торжествующим голосом. Эйдан, закончив с посадкой, нажал кнопку и повернулся ко мне с улыбкой на лице. Разноцветные огоньки гирлянд отбрасывали на его лице узоры и тени – красные, синие, зеленые. Я вдохнула знакомый запах кофе, исходивший от него. На Эйдане была темная футболка с надписью неизвестного мне языка, джинсы и кеды – на правом запястье висел сплетенный браслет. Парень сказал, что Лил когда-то решила заниматься плетением, но ее хватило только на два браслета – синий – для брата и красный – для себя. Она была слишком нетерпеливая для такой работы. Эйдан подошел ближе ко мне, смотря прямо в глаза. После таких взглядов обычно следует что-то нежное, красивое, личное. - Я говорил, насколько ты удивительна?- Спросил он меня, проводя рукой по моему предплечью, покрывая кожу мурашками. - Я просто внимательная. – Улыбнулась я, опустив глаза. Эйдан наклонился и поцеловал меня в щеку, медленно перейдя на губы. Я обвила руками его шею, зарывшись пальцами в волосы. В начале наших отношений я решила считать наши поцелуи, но потом сбилась со счету и бросила. Зачем преобразовывать счастье в цифры? Это так необычно – целовать парня. Раньше мне это представлялось чем-то личным, но простым – всего лишь прикосновения губ. Но нет – может, со стороны это выглядит очень просто, но внутри образовывается сгусток чувств, полностью заполнявший тебя. Ты чувствуешь тепло его тела, чувствуешь, как вздымает и опадает его грудь, дыхание на своей щеке, слышишь стук сердца. А в душе тебя приятно колят маленькие иголочки, от которых хочется смеяться и радоваться. Когда мы отстранились друг от друга, я посмотрела на наше сооружение. Оно тихо гудело, но не шевелилось. - Когда придет время – в горшок будет поступать вода, и иногда включаться лампочка – заменяя солнечный свет. – Произнес Эйдан. - Ну что ж. Посмотрим, что вырастет. Я подняла голову и взглянула в самый конец гаража – там не было лампочек и гирлянд, царил полумрак и я разглядела только какое-то серое полотно на всю стену. Эйдан проследил за моим взглядом и улыбнулся. - Пойдем, покажу. Оказывается, то, что я увидела – серое полотно – было экраном, рядом с которым стояла тумбочка с проектором и скрученными пленками. - Дио.фильмы! – Ахнула я, взглянув на три ряда стульев, выставленных перед экраном, которые разглядела только сейчас. - Ага. – Эйдан подошел к проектору, взяв в руки пленку. – Он самый обычный, но дядя собрал его сам – хотел, чтобы у нас было собственное кино, ведь в то время это считалось роскошью… - А сейчас это считается редкостью. – Я кивнула на его руки. – Посмотрим? Эйдан улыбнулся, кивнув. И до наступления вечера мы смотрели старые фильмы, слушая, как крутится проектор, смотря, как мигает свет. Иногда полезно окунаться в такую атмосферу – старую, теплую, простую. Эйдан и хотел посмотреть со мной эти пленки – поэтому уже заранее принес легкое угощение. Ну, как легкое. Пицца с грибами и соки, как в кинотеатрах. - Мы же за фаст-фуд? – Спросил парень, подняв брови. - За фаст-фуд. – Кивнула я. Бывают моменты, когда ты ловишь себя на мысли: «Как я раньше без этого жила?». Ты думал о тех вещах, которых у тебя нет, но это не казалось чем-то важным и недостающем. Но если вдруг приобретаешь – все становиться по-другому, так, словно было всегда. И сейчас я поймала себя на такой же мысли. Как я жила без этого: тихих разговоров, склонив головы, сплетенных пальцев, соприкасающихся колен, ровного дыхания на плече, улыбок, поцелуев. Эйдана. Смазливо звучит, наверное? Ну и пусть. В какой-то момент я даже чуть не заснула на его плече, а потом тихо спросила: - Ты многих девушек сюда водил? Не знаю, зачем я пристаю с такими расспросами, но я никак не могу себе представить Эйдана, раз за разом рассказывающего историю своего дяди. Парень поджал губы, шевеля желваками. - Ни одну, кроме тебя. – Твердо сказал он, и я мгновенно поверила. На середине второго фильма к нам пришла Лил, сказав, что ей скучно одной дома, и усевшись к нам на колени, тоже начала смотреть, изредка задавая вопросы и ерзая. Потом Эйдан проводил меня до дому. - А что там за кубки стояли – золотые, на полке? – Спросила я его по дороге. - Это моей матери. Она в молодости увлекалась гимнастикой – но потом завязала, отдав все кубки мне. - А почему она не захотела оставить их дома? Эйдан вдруг подхватил меня на руки и радостно сказал: - Любопытнейшая из любопытнейших, позвольте донести вас до дома на руках! Я рассмеялась. - Эйдан, люди… Парень многозначительно посмотрел на меня, и я быстро прикрыла рот рукой. - Да-да. Плевать на людей и чужое мнение. Эйдан довольно кивнул и пошел в сторону моего дома, до которого оставалось две улицы. Подойдя к крыльцу, он поставил меня на ступеньки так, чтобы смотреть снизу вверх и улыбнулся. - Спасибо за сегодняшний день. – Прошептала я и наклонилась для поцелуя. Через пару минут Эйдан уже исчез в темноте. Счастливая и усталая, я отворила дверь своим ключом и зайдя в гостиную, увидела, что мама дома – сидит на диване ко мне спиной. Я подошла к ней сзади и обняла за шею, чмокнув в щеку. - Привет, мам. - Привет, Эйвис. И тут я почувствовала, что ее кожа была мокрой, а голос – тихий и подавленный. Обойдя диван, я села рядом. Мама отчаянно отворачивалась от меня, теребя в руках платок. - Что случилось? Что с тобой? Всхлип. - Ничего, все нормально. Как погуляла? - Почему ты плачешь? Скажи. – Настойчиво сказала я. Она всегда переводит темы, если я затрагиваю то, о чем она не хочет говорить. Так что если мне нужно у нее что-то узнать – можно только идти напролом с нажимом. Всхлип. Мама еще раз провела платком по опухшим глазам. - Проблемы на работе. Незначительные. Я погладила ее по колену, подвинувшись ближе. - Расскажи. – Мягче произнесла я. Мама редко плачет – правда, редко. А значит, это определенно что-то вполне значительное. Она до сих пор колебалась, отводя глаза. - Эйвис, это… - Расскажи мне! Пожалуйста, мам. Она сглотнула и впервые взглянула на меня. - Мой хозяин… - Голос слегка дрожал. – Он… Просто… - Всхлип. – Это началось давно. Я раньше за ним не замечала такого, но потом пошли намеки… приставания… Я… - Всхлип. – Он грозился меня уволить и все рассказать твоему папе, если я не… если я буду сопротивляться. Я нахмурилась, пытаясь собрать мысли воедино. - Я не могла ничего сделать, Эйвис, пойми! – Сказала мама в отчаянии. По ее щекам снова потекли слезы. – Я не хотела терять эту работу – новую ведь не найду! Но это повторяется снова и снова… Как с собакой какой-то… Она закрыла лицо руками, содрогаясь в плаче. У меня упало сердце. Слова мамы могли означать только одно. - Мам… Я обняла ее, гладя по голове. Я видела ее хозяина ишь пару раз – толстый, лысый холостяк с маленькими глазками и голосом, похожий на хрюканье. И что он… мою маму… Господи… Бедная, бедная моя мама. - Мы что-нибудь придумаем, хорошо? Нужно уволиться с этой работы, слышишь? Поживем на папину зарплату… - Ты вообще видишь его дома?! – Всхлипнула она. – У него застой, я не могу просто взять и уйти – иначе он все расскажет. Я не хочу терять твоего отца, не хочу, чтобы он узнал! Боже… Вы когда-нибудь слышали, как ваша мама в отчаянии плачет, а вы ничем не можете ей помочь – даже не знаете, что сказать? Это самое болезненное чувство внутри, что только я когда-либо испытывала. - Прости меня. Прости, что я… так мерзко и грязно поступаю. Можешь ненавидеть меня – я сама себя за это ненавижу. – Пробормотала мама, и я была на грани того, чтобы не вскрикнуть. - Я не ненавижу тебя,мама! Ты что! Мне… я… Мне жаль? Снова эти бессмысленные слова? - Может, стоит рассказать отцу правду сейчас? Думаю, он поймет, и ты уволишься… - Нет, Эйвис! Не говори ему ничего, прошу! Не сейчас. Я… сама что-нибудь придумаю. Я продолжала гладить ее по спине, смотря на потухший взгляд – мама уже не плакала. - Точно? - Да… - Она взглянула на меня, пытаясь выдавить улыбку. – Иди спать. Уже поздно. - Ну нет, я останусь с тобой! - Заявила я, сжав руку матери. Она посмотрела на меня так жалостливо, словно это у меня произошло что-то страшное. - Не глупи, иди спать.. - Мам! И мы вместе пошли в ее спальню, я легла ей под бок, она обняла меня одной рукой - как в детстве. Мы молчали, хотя никому не удавалось уснуть. Вот так иногда случается. Один прекрасный день может закончится трагедией, давившей на сердце.