По ту сторону заката.

Я не двигалась с места, прислушавшись к палате номер 542, из которой отчетливо только что услышала голос своего парня. Ему отвечал тихий, еле слышный второй человек, но я не могла разобрать слов. Вообще мне никогда не приходилось подслушивать, да и не было надобности, но сейчас ноги сами понесли меня к приоткрытой двери в крадущей походке. Благо, в коридоре никого не было, иначе мой вид вызвал бы подозрение: девчонка прислонилась к стене, опустив голову, стараясь услышать разговор внутри. В палате было светло от широких окон с прозрачными занавесками - в ней находится, наверное, около трех больных – не больше. Такая же, как у моего отца, но б̀ольшее место занимает оборудование; капельницы, приборы для слежения пульса, широкие экраны с пикающими звуками. И кровати были не обычные – высокие, с подлокотниками. Такие только… только… - Я еще раз поговорю с врачом. Я резко дернулась назад, боясь, что меня увидят. Затем, сделав полный вдох, медленно повернула голову, снова заглядывая внутрь. Моему взору преставилась одна из трех кроватей, что у западной стены – на ней лежит женщина средних лет. Бледная, сухая кожа, обтянувшее похудевшее лицо, впалые щеки и виски, острые линии скул, редкие волосы мышиного цвета, полуприкрытые темные глаза, угасшие, ни на что не надеющиеся. Ее укрывало толстое, белое одеяло, поверх которых лежали тоненькие ручки с выпирающими костями запястий и локтей – одну из них сжимал Эйдан, сидевший рядом. Мой взгляд уперся ему в согнувшуюся спину, на которую он небрежно набросил белый халат. Это точно он. - Ты знаешь, что он скажет. – Еле-еле расслышала я голос женщины, которых был бесцветным, сиплым, больным. Губы едва шевелились – они иссохли, цветом почти слились с кожей лица. - Я не буду сидеть на месте, и ничего не делать. – Твердо заявил Эйдан, но в его тоне я расслышала нотки отчаяния. – Тебе лучше, чем в прошлом месяце, это уже что-то. Кажется, женщина попыталась грустно улыбнуться – уголки ее губ слабо дернулись вверх. - Я приду в ближайшие дни еще, хорошо? – Спросил парень, похлопывая ее по ладони. Та слабо кивнула. – Больше отдыхай, спи. И ешь! Мне сказали, что ты плохо питаешься. - Когда кусок в горло не лезет… - Слабо начала женщина, но Эйдан ее перебил: - Значит нужно затолкать! Послышался кашель, за которым он хотел скрыть рвущиеся наружу эмоции. Лежавшая на постели взглянула на него, тяжело вздохнув. Я знаю этот взгляд. Он словно говорит: «Ты как всегда.» На меня саму точно так же смотрела мама. - Ладно. – Буркнул Эйдан, вставая. Я поняла, что он собирается уходить, что сейчас повернется к двери, в которую я так бесстыдно заглядываю, и поспешила к лифту, мечтая, чтобы они подольше прощались. Саму меня трясло. В голове крутился только один вопрос: «Почему?» Почему он не рассказал мне о своей матери, которая лежит черт знает с чем в больнице, к которой ездит, я уверена, каждый раз, когда его внезапно вызывали на работу? Может, я могу помочь ему. Может, я могу хотя бы поддержать! На ум приходит мама, которая с дрожащими руками рассказывала мне о своем начальнике, Лэсли, которая в истерии царапала себе предплечья, качаясь из стороны в сторону от безысходности, и я понимаю почему. Шутка в том, что как бы тебя не поддерживали родные и близкие, сколько бы не гладили по голове, повторяя: «Мне жаль» и «Все будет хорошо», ничего из их поддержки не изменит твоего положения, не решит проблемы, над которыми они бессильны. Поддержка – вещь нужная, но безрезультатная. Может, кому-то и становятся легче от утешающий слов, но точно не в подобных случаях. Однако мне все равно обидно, что Эйдан не поделился со мной. Обижаться на него я и думала – нет. Я собиралась поговорить с ним. Папа скоро вернулся домой, взяв на работе отгул в несколько дней, пока не снимут гипс с руки – и то мы его еле уговорили на это. Они с мамой все спокойно обсудили – разумеется, он простил ее. Насколько я знаю, она умоляла прощения на коленях, расплакавшись, и сказав, что он может с легкостью выгнать ее из дому. Но отец мгновенно поднял ее, прижал к себе, позволяя выплакаться в его грудь, и мягко рассмеявшись сказал, что и не думал держать зла на нее. Вот это я понимаю – взрослые люди. Ведь мамины поступки были лишь на благо нашей семье – она не хотела терять работу, и за измену это не посчитать нельзя, тем более, что присутствовало насилие. Засудить ее начальника мы не сможем – доказательств нет, да и откупиться он сможет с легкостью, поэтому мама просто будет искать новую работу. Помню, как вечером мы сидели с ней, улыбались, потому что несмотря ни на что, все было хорошо – отец все понял, все принял. Все таки он очень умный человек. Мама взглянула на меня и рассмеявшись, сказала: - Да, я тоже его ужасно люблю. Мы обнялись, наверно, одновременно подумав, что у нас замечательная семья. И вот еще одна шутка: намного больнее вспоминать, что то, в чем ты счастлива, рушиться у других. Я договорилась встретиться с Эйданом на пирсе – это место часто служило нашим местом назначением, да и вообще, нам нравилось здесь. Я знала, что иду на важный разговор. Я не знала, с чего я начну, и к чему это приведет. Ненавижу волноваться. Я пришла раньше, и мне пришлось еще минут десять наматывать круги по доскам, слушая звук волн и крики чаек. Нервно теребя края джемпера, я обдумывала свои слова. Снова кусаю губу. Да что же за глупая привычка..! - Эй, ты в порядке? – Послышался голос Эйдана, а потом его руки обвили мою талию. Я обернулась, подняв на него взгляд. Улыбается. – У тебя такой вид, словно ты хочешь сказать что-то очень-очень важное. От опечалившегося парня в больнице, крепко сжимающего руку своей матери не осталось и следа – голос весел, глаза светятся. Он провел пальцами по моей щеке, начиная хмурится. - Эйвис? - Ты почти угадал. – Брякнула я, опуская глаза, боясь встречаться с ним взглядом. Взбучки, из-за того, что я подслушала его разговор мне не избежать, ну да ладно. - Эйдан, я видела тебя позавчера в больнице. – Выпалила я. – С той женщиной… Это ведь была твоя мать? Улыбка медленно сползла с лица юноши, взгляд потускнел. Он значил: «Не надо было начинать этот разговор» с примесью «Это не твое дело, Эйвис». - Да, это была моя мать. – Спокойно произнес он, отводя от меня глаза. - Почему ты не сказал мне? – Cпросила я тоном обиженного ребенка. Само вырвалось. - А я должен был? – Холодно спросил Эйдан. В принципе, он прав – он не обязан был мне отчитываться о своей матери. Но я ведь его девушка. Это что-то, да значит. – Ты ведь не специально следила за мной? - Нет! Конечно нет. Я приехала туда с матерью за отцом. И услышала случайно тебя… Парень фыркнул, отступив на шаг. Я подошла ближе и заглянула ему в глаза. - Что с ней? Эйдан недобро усмехнулся. - А ты разве еще не поняла? Она больна. Пятый этаж этой больницы предназначен для больных лейкемией. Раком. Она больна этим уже 6 лет. Я невольно ахнула, прикрыв рот рукой. Эйдан между тем мрачно продолжал: - Спинной мозг. Сначала все было незначительно, как всегда. Потом ее положили в больницу, после родов с Лил. Из родильного отделения сразу повезли в торакальное. - А отец? – Не выдержала я. - Его, видимо, не радовала перспектива жить с больной женой и двумя детьми, один из которых – новорожденный. Повесился на люстре кухни. Хоть мне было шестнадцать, я его почти не помню… - Эйдан пожал плечами. – И так прошло шесть лет. Я сразу начал работать, где мог – навещал маму, оплачивал все, что удавалось. Только изменений никаких – лишь медленное ухудшение и бесполезные поиски донора. Я не подхожу, а Лил еще мала. Я молчала, не зная, что сказать. Все проблемы, происходившие вокруг меня до этого теперь казались пустыми и незначительными. И несмотря на такую беду, Эйдан уделял время мне – смеялся, улыбался, смешил. Может, он уже свыкся, да, но… Мне надо взять себя в руки. Парень раздраженно тряхнул головой. - Думаешь, я не знаю, что обо мне говорят в колледже? «Сдал родителей в пристарелый дом, ни одной юбки не пропускает», - подрожал он, растягивая слова. – У меня вообще не было ни одной девушки до тебя. Ни одной! Просто многие девчонки для поднятия своей никчемной репутации многое говорят, приписывая меня... А мне все равно. Уж лучше пусть на меня будут смотреть с отвращением, чем с жалостью. Вот так, как ты сейчас! – Прошипел он, отвернувшись. Ну а что я могу поделать?! Как я, после таких слов, должна на него смотреть? Я подошла к Эйдану лицом и положила ладони на его щеки. Он поднял на меня глаза, полные тоски. - Все нормально. Ладно? – Тихо сказала я, прижимаясь к нему. – Мы справимся. - Мы? – Спросил он, усмехнувшись, но уже по-доброму. Я подняла на него взгляд. - Познакомишь меня с ней? - Если ты хочешь… - Хочу. Эйдан несколько секунд молча смотрел на меня, видимо, раздумывая, а потом кивнул и крепко-крепко обнял. Может, поддержка чего-то стоит?