***
— Что-о-о-о?! Опять экзамены? Да сколько можно! — завопил трикстер, вскакивая с места, — Мы же недавно уже их писали! Тот даже не обратил на негодующего Лаватейна внимания, равнодушным взглядом обводя остальных учеников, которые разом все поникли. — Вы успешно сдали экзамены по математике и биологии. Пришла очередь других предметов, — невозмутимо произнёс Кадуцей, останавливая взгляд на Аполлоне, что лежал носом в парту. — Он что, спит? — выгнув бровь, мужчина подошёл к парте. Толкающая солнечного бога со спины рыжая невольно дрогнула под тяжёлым взглядом синих глаз и, так и не расшевелив блондина, робко убрала руку. В этот же момент учитель ударил ладонями по парте, отчего та заходила ходуном. — Как ты смеешь спать на моём уроке?! Агана Блеа резко выпрямился, словно по струнке, растерянно оглядываясь, а затем встречаясь с тяжёлым взглядом Тота, который разве что не стрелял из глаз испепеляющим лучом. Хотя, если честно, и без перспективы испепеления лазерами — с этим взглядом лучше так вплотную не встречаться. Парень тут же вздрогнул, будто на него опрокинули ушат с ледяной водой, и опустил взгляд. — Извините, учитель Тот. Я просто не очень хорошо спал ночью, — скомкано пролепетал Аполлон под раздражённое фырканье египтянина. Дальнейшие разборки прервала противная трель звонка, оповещавшая о конце урока. Кадуцей выпрямился и, забыв о нерадивом ученике, подошёл к столу, подхватывая с него книги и ловко устраивая увесистую ношу в руке. — Итак, у вас четыре дня на подготовку. Удачи, — проговорил будничным тоном мужчина, покидая кабинет. Все боги тут же собрались возле парты Нисиды и стали болтать о подготовке к этим самым экзаменам. Ленивым взглядом проводив ребят, Рюуль вновь опустила взгляд на лист альбома, с которого на неё смотрело жуткое чудовище с чёрными глазами и ртом. Оно было нарисовано неаккуратно: частыми линиями карандаша были вычерчены лицо и чёрные волосы, а вокруг были яркие жирные штрихи, так, что на листе почти не проглядывался белый цвет. Едва дыша, девушка положила дрогнувшими пальцами карандаш со сломанным грифелем и медленно закрыла альбом, тут же ощущая облегчение. И с чего ей стали сниться такие реалистичные кошмары? После ночи она всё никак не могла отделаться от чувства страха, которое засело где-то под рёбрами и царапало маленькими коготочками. Блондинка могла поклясться, что за ней кто-то следит, и это далеко не Локи с его безвкусными шуточками и тупыми подколами. Это что-то другое, что-то, чему она не могла дать конкретного имени или отнести его к людям или животным. Оно просто было. Жутким. Непонятным. Неживым. И после этого кошмара девушка стала его замечать в шорохах травы, в тенях от листвы, в лицах на картинах и статуях, черты которых она знала лучше, чем себя саму. Но стоило моргнуть глазами, как наваждение тут же пропадало, оставляя за собой лишь чувство тревоги. С этой академией что-то не так. Тут что-то есть, и оно представляет угрозу. Когда чья-то рука легла ей на плечо, Вагнер резко дёрнулась, так, что стул противно скрипнул по кафелю. На неё взволнованно смотрела Рикки, в то время как немка безуспешно пыталась успокоить дико колотящееся сердце. — Рюуль, что-то случилось? Ты вся бледная, словно призрака увидела. Приняв как можно более безразличное выражение лица, девушка спрятала от взгляда подруги дрожащие руки. — Я спала плохо, ничего особенного, — сухо ответив, Рю встала и быстро скинула вещи в сумку, — Не стоит волноваться. Когда она покидала кабинет, то ощущала на спине два взгляда.***
Нет, это уже даже не смешно. Блондинка в очередной раз подняла голову, со скукой глядя на ругающегося Локи и Такеру, дискуссия которых о правильности решения уравнения перешла на новый уровень — эти двое были готовы едва ли не вцепиться друг другу в глотки. Локи начинал заметно нервничать, но это было видно лишь по глазам, в то время как японец весь источал агрессию. Подавив очередной зевок, из-за чего раздалось тонкое мычание, которое утонуло в шуме приводимых аргументов, Рюуль взглянула в тетрадку. Цифры и знаки расплывались перед покрасневшими от усталости глазами, не желая собираться воедино. Это начинало раздражать. — Эй, Аполлон, — Рю подняла голову, смотря на взволнованного Диониса, который мягко тряс друга за плечо, — Просыпайся. Споры тут же прекратились, и все посмотрели на блондина, который медленно разлепил глаза, сонно озираясь по сторонам и, похоже, пытаясь вспомнить, где он вообще и чего все они собрались в одной комнате. — Извините, я снова заснул, — давя зевок, бог проморгался и потёр затёкшую шею: спать в кресле была явно не самая лучшая затея. Локи тут же оскалился и, подойдя к Бальдеру, положил руку ему на плечо, буквально повиснув на блондине. — Что, на роль «Спящей Красавицы» претендуешь? — ехидно произнёс трикстер, тут же получая недовольный взгляд от обожаемого друга, что служил для него сейчас подставкой, но так как «сигнал» был беззлобным, парень не обратил на этот жест особого внимания. — Ой, заткнись, умник, — тут же цокнув языком, парировала за друга Рикки, — Сиди лучше перерешивай с Такеру. Оба налажали везде, где только можно и где нельзя. Подойдя к Агана Белеа под недовольное фырканье скандинава, японка коснулась его лба ладонью, а другую приложила к своему, с облегчением выпрямляясь. Температуры нет, значит, правда просто устал. — Так, у меня есть идея. Рю, сходите с Аполлоном за кофе. Оно вам не помешает. О, и прихватите тогда коробки со сладостями. Я заказала немного у Гермеса, чтобы готовиться было приятнее. Если честно, то перспектива нахождения с блондином наедине больше пяти минут Вагнер совершенно не прельщала, но подруга была права — ей срочно нужен кофе. И чем крепче, тем лучше. Так что, поднявшись с места, девушка забрала мешающиеся волосы за ухо и, молча кивнув, направилась к выходу, спиной ощущая, как разом повеселевший бог чуть ли не скачет следом.***
— А потом Ди-Ди сказал, что всё его вино пропало, но когда мы искали бутылки или хоть какие-то следы — то ничего не нашли. И куда они могли подеваться? Это невыносимо. Как только Рикки умудряется слушать всех этих людей, при этом не сходя с ума? Рюуль ещё и фразы не вставила, ведь Аполлон болтал без умолку, словно они закадычные друзья, которые не виделись год или больше и ему срочно нужно рассказать все последние новости его жизни. Нет, серьёзно. Немка не раз и не два поражалась выдержке подруги, но она и подумать не могла, что всё настолько плачевно. Попивая уже давно остывший крепкий кофе, девушка погрузилась в свои мысли, тихо шаркая ногами по полу и покачивая корзинкой с какими-то сладостями. Что значил тот кошмар? В смысле, почему ей это приснилось? Этот сон был полон реальной боли, от которой потом на душе долгое время осадком была тяжесть, но к чему всё это?.. Сны — это ведь порождение подсознания, и пусть оно у неё искалечено… сны не могут делать больно. К утру человек забывает о том, что его тревожило, но не Рю. Она помнила всё в красках, до мельчайших подробностей, от густой удушающей тишины и до сломанных грязных ногтей на руке той девицы, что лила из глаз кровавые слёзы, и она была уверена, что это имеет какое-то объяснение, но она не знала, какое. Это пугало. Внезапно немка поняла, что белый кафель сменился чернотой, которая поглотила её, клубясь вокруг и закрывая последние крупицы света. В растерянности девушка замерла, оглядываясь. Откуда она пришла? Что это за часть академии? Где Аполлон, который шёл впереди и трещал не прекращая? Внезапно яркая вспышка ослепила девушку и та зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела ту самую неизвестную из кошмара, но теперь она была другой… платье местами пожелтело, а водоросли опутывали её руки и опухшую голубую кожу шеи. Волосы местами слезли с головы, а с водянистых щёк почти облезла кожа. Она открыла рот и в нос ударил запах гнили, но Вагнер не смогла даже пошевелить рукой, цепенея от ужаса. Её начало воротить, а к горлу подкатил ком. Девушка стала стремительно приближаться к блондинке, не обращая внимание на течение, а когда подошла, вцепилась в плечи тощими пальцами, сжимая до болезненных искр перед глазами.Помоги мне.
Вагнер, сипло всхлипнув, закачала головой, а затем, зажмурившись, закрыла ладонями уши, чтобы не слышать этого хриплого, молящего голоса. Внезапно запах гнили исчез, и девушка распахнула глаза, видя перед собой Аполлона, который держал её за плечи. Губы его чуть подрагивали в улыбке, которая была совсем не свойственна блондину. — Я так рад, что с тобой всё в порядке, — парень, не долго думая, крепко обнял Рюуль, прижимая её к себе. В груди с новой силой вспыхнул страх, и девушка начала дрожать. «Хватит». В голове тут же загудело, а глаза застелил туман, в то время как губы немо кричали, ловя судорожно воздух. «Отпусти». Нервные смешки над ухом казались противнее самого горького яда. «Прекрати». Сжав дрожащие пальцы, девушка толкнула бога в грудь что было силы. — Не смей трогать меня! Аполлон, который рухнул на пол, смотрел на блондинку совсем детским взглядом. Он явно не понял, что только что произошло. Рюуль, вся дрожа, обхватила свои плечи, сжимая их бледными пальцами и испуганно глядя на блондина. Когда тот поднялся, она тут же попятилась на подкашивающихся ногах и замотала головой. Девушка дышала часто и глубоко, но ей казалось, что она задыхается. Голова гудела, а в ней, словно рой диких разъярённых пчёл, кружилось лишь одно слово — «нет». В соседнем коридоре раздался топот множества ног и звонкие голоса. — Аполлон! Рюуль! — из-за поворота выбежала растрёпанная Рикки с поалевшими щеками, — Что у вас тут происходит? Мы слышали крик. Заметив Вагнер, которая словно в бреду что-то шептала, едва перебирая сухими губами, Рикони тут же кинулась к ней, аккуратно обхватывая ладонями лицо и быстро убирая с глаз светлые пряди волос. — Рю, Рю, слушай меня, слушай меня внимательно. Не волнуйся, тише, всё хорошо, — стараясь сохранять спокойствие, рыжая говорила медленно и размеренно, а её голос звучал глубоко и успокаивающе. Обычно таким голосом, вводящим в транс, говорили гипнотизёры, и сейчас Вагнер слышала только его, иногда чуть подрагивающий и преувеличенно спокойный. Тут же явились и другие боги, глядя на девушек, а затем вновь на Аполлона, который и сам уже то бледнел, то зеленел, то покрывался мурашками с пят до головы. Взгляд блондинки прояснился и та замерла, растерянно глядя на Нисиду, которая кусала губы, с волнением наблюдая за переменами, но поняв, что подруга пришла в себя, она облегчённо выдохнула и чуть кивнула, отпуская немку и чуть отходя. Заметив Агана Белеа, девушка тут же изменилась в лице, стала той самой Рюуль Вагнер, которая не так давно выходила из кабинета, где предстояла подготовка к экзаменам. — Никогда не прикасайся ко мне. Бог солнца вздрогнул, словно от пощёчины. Этот голос был сухим и полным безразличия, но парень был уверен, что ему не показалось, когда тонкие губы дрогнули в отвращении. Она ненавидела его. Девушка же, развернувшись, направилась в сторону зала, а пораженные боги безмолвно расступились, позволяя ей пройти.***
Рюуль смотрела в потолок, не прекращая себя ругать за собственную глупость и забывчивость. Вагнер вроде с горем пополам договорилась с Тотом о том, чтобы он дал ей снотворное. Бог согласился, но сказал подходить позже. В итоге, со всей этой нервотрёпкой и Аполлоном, девушка забыла об этом, так что сейчас она тупо пялилась в потолок, глядя как по нему скользят тени листвы близрастущего к окну дерева. Сегодняшнее происшествие она вспоминала с не меньшим ужасом, который поселился в её сердце после кошмаров и непонятно, что пугало её больше — Аполлон или новый кошмар. Почему она увидела девушку тогда, в коридоре, Вагнер не могла понять. Она была уверена, что находится далеко не в душном помещении, ибо по коже постоянно бегал неприятный холодок, но когда она возвращалась в кабинет — все окна были закрыты. Или ей просто показалось, и всё это было из-за леденящего душу страха? Почему этот сон, или видение, да чем бы оно не было! — почему оно преследовало её? Немка повернула голову на бок и посмотрела на Рикки, которая спокойно посапывала, обнимая подушку и сбив в ноги одеяло. Она, наверное, надолго запомнила это испуганное лицо: Рикки далеко не в первый раз сталкивалась с подобными припадками подруги, но реагировала всегда одинаково. Рыжая волновалась за Рю, переживала, и она это видела. Нисида вообще была единственной, кто хоть как-то о ней думал и беспокоился. Это, конечно, не раз грело душу немке, но она всё равно каждый раз ловила себя на мысли, что… Внезапно, со стороны улицы послышался какой-то грохот. Блондинка в испуге буквально подскочила на кровати, тут же впиваясь пальцами в покрывало. И что это, позвольте узнать, было? Соскочив с кровати, девушка поспешила пересечь комнату, рывком одёргивая занавески и, тут же укорив себя за неосторожность, медленно повернула голову, глядя через плечо на Рикки, которая что-то пробурчала под нос, сильно хмурясь, и перевернулась на другой бок, прижимая к себе мистера Тибблса — немка до сих пор удивлялась странной кличке игрушечного кота, уже начиная жалеть домашних животных рыжей, если таковые у неё имелись. Нет бы Сахарком назвала или Жвачкой. Стандартная и простая кличка, такие многие используют. Но отвлёкшись от осмысливания странных вкусов подруги, Рюуль поспешно прильнула к окну, надеясь увидеть то, что создало такой шум. Сначала в тусклом свете фонаря было сложно понять, кто топчется на месте, продолжая толкать ногами скрипящую по дорожке скамейку, но когда незнакомец отошёл под свет, Рюуль сразу признала в ночном хулигане Аполлона. Что он делает посреди ночи на улице? Или это он явился извиниться за произошедшее? Что ж, если это так, то Вагнер не желала ничего слышать — этот конфуз и так напрягал её. Вспоминать и тем более говорить об этом ей совершенно не хотелось. Подхватив расписные края ткани, Вагнер приготовилась уже зашторить окно, как вдруг Аполлон, пошатываясь, пошел дальше в глубь леса, но удивляло в этом то, что он шел с закрытыми глазами. Он спал. Рюуль внезапно передёрнуло. Аполлон, оказывается, лунатик? Проследив напряженным взглядом за ярко-желтой макушкой, которую вскоре скрыла тень листвы, девушка задвинула шторы, направляясь к кровати. Ну лунатик, и что? Пусть гуляет, может, в овраг упадёт или речку, поделом ему. Её-то это никаким боком не касается. Постояв немного, девушка раздражённо выдохнула, злясь на саму себя, и подхватила с кованой грядушки кровати кофту, поспешно выбегая в коридор общежития и ловя себя на мысли, что она ещё пожалеет о том, что ввязалась во всё это. Оказавшись на улице, немка с сожалением осознала, что взяла кофту, но забыла главное — обувь. Поначалу она решила вернуться, но увидев, как и без того едва различимый силуэт бога вообще исчез из поля зрения, не думая больше она поспешила следом, быстро перебирая ногами, а потом и вовсе переходя на бег. Ноги царапала холодная и шершавая поверхность дороги, раз за разом впиваясь своими камушками-зубками в ноги и царапая их, словно наждачка корябает дерево. Это было не больно, но и не приятно, однако стоило девушке ступить в траву, как она почувствовала облегчение — пусть опавшие листья и ещё зелёная трава были мокрыми и скользили под ступнями, это было приятнее. Рюуль устало привалилась к дереву и, пытаясь отдышаться, огляделась. Она стояла ночью посреди леса, полного стрекотания сверчков, редких проблесков зеленоватых брюшек светлячков, и была совершенно одна. Аполлоном тут даже и не пахло. Жадно глотнув ртом воздуха, блондинка запахнулась и выругалась про себя на свою же глупость. Какой чёрт дёрнул её пойти сюда в такое время? Вряд ли бы с Аполлоном случилось что-то ужасное. Если он лунатик, то значит, он ходил и до этого во сне, и, как видно, он всё ещё жив и цел. Вагнер уже развернулась и собралась идти обратно, как вдруг в груди что-то больно ухнуло, ударяясь о рёбра. Рюуль с испугом прижала руки к груди, убеждаясь, что в неё ничто и никто не врезался, но тревожное чувство того, что её попросту толкнули — не покидало. Внезапно она кое-что поняла, так что, резко обернувшись, она направилась глубже в лес. С Аполлоном случится что-то плохое. Она не знала, почему так решила, но что-то в груди ныло, заставляя сердце тревожно сжиматься, пропуская удары, а в голове крутилось ощущение опасности. Что-то или кто-то буквально кричал ей на ухо о том, что она должна пройти дальше, найти Агана Белеа и во что бы то ни стало предотвратить тот кошмар, который мог произойти. От всего этого мурашки бегали по коже. Рюуль невольно сощурилась, когда вышла к реке, что в свете луны ярко сияла серебром. Приглядевшись, она заметила на берегу бога, который ступил в реку. Он вытянул руки вперёд, и тут блондинку пробила крупная дрожь. В середине реки, где самое сильное течение, стояла девушка из кошмаров — Рюуль её сразу узнала, хотя сейчас она выглядела нормально, не считая ужасной бледности. Девушка протянула руку Аполлону и, мерзко улыбнувшись, что-то прошептала, отчего бог ускорил свой шаг. Вагнер, поняв, к чему всё шло, тут же бросилась к реке, догоняя парня. Она собралась его утопить! Водоросли противно обмотали ноги, путаясь между собой и обхватывая Рю своими живыми силками, пытаясь утянуть на дно. Пальцы тонули в иле, который просачивался сквозь них и постоянно пытался утянуть по самую щиколотку в себя. Но немка упрямо продолжала идти, разгребая зелёное полотно вокруг себя руками, царапая пальцы о какое-то колючки. — Аполлон, стой! Женщина, парившая над водой, впервые обратила на Вагнер внимание и, зло ощерившись острыми, словно специально заточенными клыками, зашипела. Рюуль, сжав зубы, сделала последний рывок и ухватила бога за руку, резко потянув на себя. Тут же девушка рассеялась и исчезла, словно её и не было, оставляя после себя на зеркальной поверхности воды белый дымок. Блондин повалился на Рю, а та едва устояла. Бурное течение рычало, пенилось, словно разозлённый зверь, так норовя смыть названных гостей. Когда ноги подкосились, у немки ёкнуло сердце и она стала стремительно падать в воду, но чьи-то крепкие руки, что подхватили её, не дали рухнуть в тёмную холодную пучину. Не успела она опомниться, как рядом мелькнул Аид, забирая у неё бога солнца и направился к берегу. Руки незримого помощника подхватили её и только тогда, цепляясь дрожащими от холода пальцами в одежду, она смогла увидеть ободряющую улыбку Диониса, который выдавливал её из последних сил. «Всё хорошо», — немо твердил он, но в его глазах всё ещё блёклой искрой сияло беспокойство, и с каждой минутой немке от этого становилось дурно. Врать Дионис не умел. Позже, когда они оказались в комнате, Рюуль соскочила с рук бога и попыталась растереть окоченевшие плечи. Увы, это действие ничуть не помогло, а по рукам тут же заструилась вода, капая с локтей на пол. Сейчас бы переодеться в сухую одежду и с носом укутаться в тёплое пуховое одеяло, но Вагнер не могла позволить себе уйти, не убедившись, что с Аполлоном всё в порядке и что ему больше ничего не угрожает. Она немного подумала о том, а надо ли ей это вообще — ввязываться во всякие разборки с мистической подоплёкой, но язык впервые опередил голову. — Что это за девушка была на реке? Аид, стянувший с блондина кофту, собирался уже стянуть и брюки, но, опомнившись, просто уложил парня на подушки и укрыл одеялом. — Кассандра. — Она была возлюбленной Аполлона, — Дионис накинул на худые плечи девушки сухое полотенце. — И человеком. Последнее слово прозвучало почти как приговор из уст Тирсоса. Влюблённость — сама по себе штука паршивая. А если бог влюбился без ума и памяти в человека, то это, считай, прямой билет на гильотину в одну сторону. Девушка невольно поджала губы. Она и представить себе не могла, что Аполлон может быть настолько наивен, чтобы влюбиться в человека. — Она покончила с собой, но в подземный мир так и не попала, — мрачно отозвался бог мёртвых, закрывая окна, из которых дул пронизывающий ветер. Укутавшись плотнее в полотенце, блондинка не удержалась и дополнила: — В общем, она стала призраком или кем-то вроде мстительного духа, раз попыталась утопить Аполлона. — Если тебе так удобнее, то да, чем-то в этом роде. Если бы Рюуль лично не видела эту странную Кассандру в своих кошмарах и… видениях? Да, наверное это можно назвать видениями — она бы подумала, что боги над ней просто насмехаются и что всё это одна большая глупая шутка, которую они столь умело разыгрывают, чтобы потешить себя в этом скучном месте. На самом деле, ей даже хотелось, чтобы это был просто тупой спектакль с хорошими актерами и спецэффектами, ибо в противном случае ей за год пришлось бы поверить в совершенно абсурдные вещи. Чего один только факт существования богов стоил. А тут оказывается, что, возможно, в их мире также разгуливают духи. Сразу добрая половина страшилок и сказок перестают казаться такими забавными и несуразными, и поневоле начинают играть новыми красками. — А что Зевс думает по этому поводу? — Ничего, — сухо бросил Аид через плечо, пододвигая к себе стул и садясь рядом с кроватью. — Он ничего не может сделать. — Но как так? Аполлон же его сын. Сказать, что Рюуль была в недоумении — это вообще ничего не сказать. Как Зевс может так наплевательски относиться к собственному сыну? Его эго решило совсем разъесться и заслонить собою всех, кроме себя любимого? Если громовержец так всемогущ, почему он позволяет какому-то духу терзать его сына? Этого она не понимала. Аполлон не заслуживал такого. Каким бы дураком он не был (а дурак он всё-таки тот ещё), он хороший и у него не должно было быть столько боли в жизни. Парни удивлённо уставились на блондинку, в глазах которой с каждой секундой росла уверенность и обычно холодное и безжизненное лицо сейчас казалось злым от синего блеска льдинок-радужек. — Я поговорю с Зевсом. Он что-то придумает, — твёрдо выдала девушка и вышла. Она услышала хлопнувшую за ней дверь, спустя пару минут ухода и топот ног, после чего её одернули за плечо. — Рюуль, брат тебя не послушает. Оставь это, — качнув головой, Аид отпустил девичье плечо, — Это бессмысленная затея. — Будешь спокойно смотреть, как он умирает? — Что?.. — Эти чувства убьют его. Она убьёт его, — холодный голос Рюуль чеканил слова словно монеты. — Хорошо, я оставлю. А ты просто смотри на то, как он сохнет. — Как ты можешь говорить такое?! Он не… — Ты же не подумал, что я вдруг подобрела, верно? — Аида передёрнуло. Он мог поклясться, что слышал тихий смешок, хотя на лице Рюуль не дрогнул ни дин мускул. — Не забывай, кто я. И Дионису напомни. Меня не волнует его судьба, я просто хочу спокойно закончить этот год и попасть на землю. На вас мне плевать. Каждая фраза словно ледяная игла. Именно тогда, когда Аиду показалось, что она — Рюуль — вовсе не так черства, как кажется на первый взгляд, что её действительно что-то волнует, что она… Жива. Всё-таки именно показалось. Бог сглотнул и отвёл взгляд. Даже ему, живущему бок о бок со смертью, было тяжело выдержать этот взгляд ледяных глаз. Потому что голубые радужки были пусты. И с чего ему вдруг привиделось, что совсем недавно они полыхали от злости? Вагнер действительно было всё равно. — Иди. Присматривай за ним. И надейся, что всё обойдётся, — Рюуль резко развернулась, скрипнула по полу грубая подошва её ботинок. Аид открыл было рот, но в итоге не смог сказать и слова. Ведь неважно, что именно он произнесёт — Вагнер плевать. Она хотела пойти к Зевсу только из своих эгоистичных позывов. — А я думал, что ошибался… Рюуль стояла долго, слушая, как удаляется гулкий звук шагов. Вздохнула глубоко и тяжело, зарываясь пальцами в волосы и прикрыла глаза — всего на секунду, только чтобы окончательно прийти в себя. «Так будет лучше. Хорошо, если они будут думать обо мне плохо». Впрочем, в одном Аид был прав. Нет смысла идти к Зевсу; чем дольше Рюуль думала об этом, тем сильнее убеждалась в правоте бога мёртвых. Однако всё же была одна вещь, которую она могла сделать. Рюуль с дрожью повела плечами, вновь ощущая на себе тяжёлый пилящий взгляд, который сверлил прямо промеж лопаток, хотя Вагнер прекрасно знала — позади неё нет совершенно никого. Никого живого, если быть точнее. — Я знаю, что ты здесь, — прошептала Рюуль, гулко выдыхая. — Покажись мне. Перед глазами промелькнуло облако густого фиолетового тумана.