Умершая жизнь

Бессонные ночи, проводимые Дастином в стенах больницы, казались бесконечными и мучительными. Сны без воспоминаний были невозможными. Все, что он мог вспоминать и вспоминал каждый день – тот жуткий туман перед глазами и головокружение от голосов, парящих над головой. Та женщина, назвавшаяся матерью Дастина, приходила два раза, задавая разные вопросы, на которые у мальчика не было ответа. Он с нетерпением ждал дня, когда сможет выбраться из этих стен и получить новые воспоминания. Эта неделя, проведенная Дастином в стенах больницы, показалась ему вечностью, но, оказавшись за пределами этого жуткого здания, он смог почувствовать себя свободным. Его мать, ни на тон не изменившись в лице, все с теми же ярко-синими глазами и бесцветными волосами, пыталась сделать все возможное, чтобы Дастин мог пройти процедуру гипноза в этот же день, несмотря на то, что он умолял дать ему хоть день отдыха от различных процедур. Но, как бы она не старалась, ничего не вышло; даже встреча с тем самым доктором с вечно уставшими глазами не смогла помочь. Эта безысходность ситуации очень ее раздосадовала, и она не желала более оставаться здесь. - Мы едем в лесной парк, - сухо сказала она, захлопнув за собой дверь машины. - Зачем? - Мы были там прошлым летом, и ты говорил, что тебе там понравилось. Может быть, это поможет тебе что-нибудь вспомнить, пока мы не имеем возможности попасть на этот чертов прием! – последнее она прорычала, и лицо ее приобрело какой-то сероватый оттенок. Она впилась своими длинными пальцами в руль и вздохнула. - Спрашивай, если что-то хочешь узнать, - сказала она, слегка успокоившись, но голос ее продолжал быть неприятным, и Дастину не хотелось бы больше его слышать. – А лучше давай поиграем в одну очень интересную игру, хочешь? – ее голос смягчился, что не могло не насторожить, поскольку смягчался он лишь когда речь заходила о Дарси. - Ладно, давай. - Итак, давай, начну я. Игра называется «я помню». Я помню, как мы всей семьей отправились в школу. И не просто в школу, а прямиком к ее директору, милейшему человеку, - она, сощурившись, посмотрела на сына, но он ничего не ответил. – Почему же ты молчишь? Подожди, - ее лицо побагровело, а голос задрожал, словно она была в каком-то припадке, - и ты ничего не скажешь? - Эта игра – провокация? - Ты всегда разводил целую тираду по поводу того, какой ваш директор.. слово это.. как же его! – она отчаянно копалась в голове в поисках этого заветного слова. – Не помнишь? - Я не знаю ни этой истории, ни этого слова. Честно говорю, - он прижал обе свои руки к груди, словно раскаиваясь за какие-то грехи. – Я не помню даже себя самого, не помню ни этого города, ни семьи, и я понятия не имею даже, как выглядит эта Дарси. Имя Дарси, как красная тряпка на быка, действовало на мать Дастина, и, как известно, не в лучшую сторону меняло ее настроение. Цвет ее лица снова приобрел сероватый оттенок, сродный с цветом дороги, по которой они ехали. - Так не пойдет! – громко сказала она и затормозила. – Я не намерена ждать завтрашнего дня! Значит, у меня не остается выбора, и нам с тобой, мой милый, - она особенно выделила последнее слово, придав ему оттенок ненависти, - придется отправиться в небольшое путешествие в соседний город. К сожалению, нам придется провести процедуру гипноза именно там. *** Несмотря на все отказы, которые говорили матери Дастина, ей удалось уговорить провести сеанс именно сейчас. Она в красках описала, как для нее важно сделать все возможное, чтобы найти дочь, и ей не смогли отказать в помощи ее горю. По милости своей матери Дастин снова оказался в стенах больницы, пусть и другой, но не особо отличавшейся от той, в которой он провел последнюю неделю. Сеанс начался после того, как гипнотизер налил себе кофе и трепетно поставил чашку возле окна. Он поправил свои очки с кривыми душками, из-за чего они постоянно слетали, и сказал «нычнем». Его манера речи была очень странной и казалась неестественной. Введя Дастина состояние гипноза, мастер попросил мать написать ему в лежащем на столе блокнотике вопрос, на который она хотела бы знать ответ. Та быстро написала свой вопрос и положила блокнот рядом с мастером. Он, сощурившись, прочел вопрос и переадресовал его Дастину. - Дастин, расскажи нам, что случилось в тот день, когда случился пожар в доме? – он продолжал говорить все в той же манере, заменяя букву «а» в словах на букву «ы». – Расскажи мне, что ты видишь и чувствуешь. - Я чувствую боль. Женщина закрыла руками рот и ее глаза наполнились слезами, по большей части из страха за дочь, чем по какой-либо другой причине. Мужчина в очках протянул ей платок и продолжил: - Почему тебе больно, Дастин? Рядом кто-нибудь есть? - Нет, я один. - Где ты находишься? Что видишь вокруг себя? – гипнотизер кинул свой влюбленный и мечтательный взгляд на окно, где все еще стояла его кружка, печально вздохнул и снова повернулся к мальчику. - Я лежу, – как-то спокойно и даже весело ответил Дастин. - Лежишь? – женщина удивленно смотрела на сына и не могла понять, о чем он говорит. Гипнотизер шикнул на нее и сделал жест, просящий о молчании. - Что вокруг тебя, оглядись. - Земля. Я лежу на земле. Она очень влажная, особенно подо мной. Она вся пропитана кровью и липнет к рукам. Мать Дастина силилась ничего не говорить, и сейчас ей это крайне тяжело удавалось. Она не могла понять, о чем говорит сейчас ее сын, но его рассказ приводил ее в ужас. - Что произошло дальше, Дастин? – спросил гипнотизер, который, увидев реакцию женщины, сам впал в легкий ступор. - Я вижу яркий свет и дым, много голосов вокруг. - Свет? – переспросила женщина, оторвавшись от платка. - Ко мне подходят люди. - Стойте! Он вспомнил уже то, что я сама видела. Может, задать ему другой вопрос? - Давайте, пишите, а я пока отойду, - он поднялся с дивана и блаженно потянулся. Взяв кружку с окна, он вернулся на место. - Дастин, скажи, где была в это время Дарси? - Я не знаю. Я не знаю, кто такая Дарси. Женщина удивленно подняла свои ровные брови, отчего ее глаза стали еще больше. - Где ты сейчас? - Я все там же. Меня никто не видит. - Ты все еще чувствуешь боль? - Нет. Я ничего не чувствую. - Дык, может, закончим, раз он больше ничего не видит? – шепнул мужчина, слегка нагнувшись, и его очки слетели с лица, разбившись прямо на лету. – Черт! - Но я не понимаю, о чем он только что говорил. Какая еще кровь, какая земля? Его нашли в доме, и он лежал на полу, а не на земле, и крови никакой не было. Может, он вспомнил что-то, что было с ним раньше? В детстве, например. - Вы не понимаете, о чем он говорил? – гипнотизер удивился даже больше, чем сама женщина. – Дык, если это было с ним раньше, то вы должны знать об этом. - Понимаете, он около года жил у матери моего мужа, когда ему было пять. У нас с ней отношения не складываются. Так что, если бы с ним что-нибудь и случилось бы, я была бы последняя, кому она бы об этом сообщила. - Сомнительно. Пожара-то тогда не было? Женщина пожала плечами и стыдливо опустила глаза в пол. - Дык, как же тогда мне вопрос свой построить? - Спросите вот что, - она записала свой вопрос в блокнот, и протянула его гипнотизеру. - Дастин, - не своим голосом проговорил он, - расскажи мне, что произошло ровно неделю назад, когда произошел пожар? Что ты видишь? - Я вижу небо и синий дом у ног. - Вы знаете, что за синий дом он видит? – обратился шепотом к женщине мужчина, на что та ничего не ответила. - Хватит, - тихо сказала она, устало протянув мужчине платок. – Наверное, мне нужно подумать над.. всем, что я услышала здесь. - Может, вы хотите воды? - Но я решительно не могу понять, - сказала она, словно не услышав вопроса, - как он сначала лежит на земле, очевидно, раненый, и, затем, вдруг оказывается на носилках перед горящим домом без травм. Знаете, - обратилась она к мужчине, чуть пододвинувшись, и он, как будто только теперь понимающий всю невероятность таких воспоминаний, наклонился вперед, - он ведь умер. У него была клиническая смерть целых шесть минут,- пояснила она. – Я уже и не надеялась, что он сможет выжить. Думала, что все, конец. Но, главное, он умер из-за дыма. Просто задохнулся, понимаете? Так как же понимать его воспоминания? - Дык, обратитесь лучше к гадалке. Это что-то мистическое. - Ну, уж нет. Я не настолько отчаялась, чтобы обращаться к гадалкам.