Жажда мести

      Золотисто – багряный рассвет отразился в деревянной раме окна. На улице валил легкий снег, деревья успели сбросить разноцветную листву. Мерный писк приборов уведомлял о давлении и пульсе, и, местами, от него хотелось провалиться в сон, нежели сходить с ума. Женщина открыла глаза и поморщилась – головная боль была через чур, сильна. Спустя пару секунд, она почувствовала, как затекла спина, и насколько сильно болит тело. Хотелось пить, было холодно. Она осмотрелась по сторонам. Свет облил женщину розовым серебром. Больничная кровать, капельница, тумбочка. Всё хорошо. Рогозина приложила руку к виску. За дверью палаты происходила какая-то ссора. Кто - кто с кем-то спорил, ругался, местами даже не совсем прилично. В момент ей послышался голос Вани Тихонова, но списав это на слишком бурный сценарий прошлых недель, закрыла глаза. Но голос не исчезал, а становился еще громче. Позже, к нему прибавился женский голосок. Сейчас мир казался на удивление простым. И колючее больничное одеяло, как в детстве, защитит от пронизывающего холода. Анализировать, думать совсем не осталось сил. Она чувствовала себя старой, потрепанной куклой. Лекарства стекали по прозрачной трубке, умиротворенно шумела метель за окном. Галя, в тщетных попытках согреться, заснула, не обращая больше внимания на возню за белым глянцем больничной двери.       Она закрывает глаза, и видит молодую девушку, до побелевших костяшек похожую на неё. Те же голубые глаза, та же осанка, те же волосы. Только она гораздо моложе. Еще совсем девчонка. Она так волшебно танцует на мокром асфальте, что был пропитан озоном. Мягкая, шелковая мелодия Штрауса в её пустой голове, и рука спутника на ее талии. Девушка все танцует, не смотря на безумную усталость. Её пробивает от истеричного, доносящегося из вне: - Надоели! Громкий, слишком громкий, с непривычки, хлопок дверью. Галя окончательно отогнала от себя остатки сна. Перед глазами возник мужчина лет шестидесяти в идеально выглаженном белом халате, в сопровождении молоденькой медсестры-стажерки. - Галина Николаевна, как хорошо, что вы очнулись. Врач говорил долго, занудно. В его речь совсем не хотелось вслушиваться, и уж тем более - выковыривать из нее что - то полезное. И только после его короткого, сказанного не громче шепота предложения: - К Вам пришли ваши друзья.... - она наконец смогла собрать весь пазл. Расследование в промозглый ноябрь, похищение. Галя смутно помнила все то, что творилось с ней последние недели. А помнила ли вообще? Рогозина кратко кивнула головой.Значит, ей не показалось, и за стеной действительно ругался Тихонов. В палату, с муками вечного недосыпа, вошел Ваня, таща за собой Оксану. Борис зашел последним. Их лица были измученными, сильно похудевшими. Подсознание начало бить тревогу: нет Круглова. Ну не был же он настолько бессердечным чурбаном, чтоб даже не навестить ее в больнице? А может, просто много дел в ФЭС? Впрочем, это не так важно.       Ребята изо всех сил пытались скрыть, что Круглов находится под арестом. Натягивали глупые улыбки, приостанавливали желание начальницы поднимать эту тему. Пускай она обо всем догадается, как только хлопнет глянцевая дверь. Но только не сейчас. Они не грузили Рогозину подробным рассказом удачного завершения дела, не говорили, как скоро приедет Коля, и она сможет обсудить с ним все назревшие за час вопросы. В самом рассвете декабря темнота накрывала город раньше обычного. Ребята, утомленные краткими, но в тоже время, долгими разговорами, ушли с обещанием навестить её завтра.       И все же, жизнь до неприличия непредсказуемая штука. И они успели в этом убедиться. Пару дней назад ребята обсуждали проблемы в буфете, а теперь - в маленьком кафе на Арбате. Их трое на неделимое количество навалившихся вопросов. Оксана ела кексы, запивая их сладким чаем - сейчас уже не до фигуры. Боря предлагал различные способы решения их непростого уравнения . Но, чем дольше они приходили к единому выводу, тем чаще удостоверивались: сами они не справятся. Генерал поставил перед ними практически невыполнимую задачу. - Я не понимаю, чем мы еще можем помочь. Нас к расследованию даже на миллиметр не подпустили. У нас нет ни улик, ни экспертиз. Ни-че-го, - Ваня отбросил ручку в сторону. - Может, просить пересмотр дела? - отпивая из чашки чай, спросила Амелина. Дискуссия была прервана. Каждый задумался о своем. Но тишина была разбита предложением Бориса: Мне кажется, надо все рассказать Рогозиной. И чем раньше мы это сделаем, тем лучше.