***
Афина особо не пряталась, она была слишком умна для того, чтобы выкрутится из любой ситуации. Она взглянула на часы, которые как нельзя кстати висели над обеденным столом на кухне, куда был направлен ее взгляд, и цокнула. Оставалось двадцать минут до того, как приедет Дионис. Он, конечно, мог опоздать, но обычно он этого не делал, наоборот, приезжал раньше назначенного. Может ему не сиделось дома, но Афине казалось, что мужчина просто слишком сильно любит кататься на машине, что даже лаборатория с наркотиками не прельщает его сильнее. А еще ему нужно постоянно выпивать, если он хотел хорошо работать. Вот и катался от магазина до дома, заезжая к Афине всегда не вовремя. Афина задумалась о том, когда и как Гермес пробрался в ее дом и в какой момент он умудрился вырубить ее. Она тут же решила это выяснить. — Как ты тут оказался? — мужчина на вопрос хмыкнул. Афина попыталась выпутать руки из веревок, но, черт подери, она не могла с этим ничего поделать. — Через двери, как ни странно. От меня ни один замок не спасет, сама знаешь. Это совсем просто для меня, — мужчина пожал плечами. — Так хочется просто выстрелить тебе в голову, — он достал ножик из нагрудного кармана пиджака, — но тогда это будет слишком скучно. Давно хотел понять, нравится ли мне пытать людей, — Гермес приложил к щеке Афины лезвие ножа. Женщина даже вида не подала, что ей страшно. Хотя, если и говорить объективно, то Афина не боялась Гермеса. Он всегда казался ей самым неопытным. Да, у него были золотые руки, если дело касалось краж. Но в остальном… Никто особо не расстроился, когда Гермес ушел из Богов, но его искали только из-за гордости. Никто не имеет право просто бросить все, над чем бились поколения. Она опомнилась от боли — нож неожиданно оказался в ее колене. — Приятно, милая? Вот и мне было не очень, — Гермес заставил женщину посмотреть на себя: он взял ее за подбородок и поднял ее голову. Красная помада женщины стерлась во время сна. Ее тушь осыпалась. Связанной она выглядела такой беспомощной… Гермес улыбнулся, склонился над блондинкой и поцеловал ее. Афина хмыкнула прямо в его губы — поцелуй безвкусный и сухой. Ей больше нравились поцелуи Диониса — вечно пьяного и накуренного. —- Ладно, отомсти-ил, молодец, — Афина сплюнула. Гермес улыбнулся и покрутил в руках ключик. Афина его узнала: таким ключом открывался сейф в ее спальне на втором этаже. — Это не для твоих ручонок, отдай. — О, нет. Вы забрали у меня флэшку, кажется? А, нет. Флэшка досталась придурку Джексону, который даже не удосужился проверить, что на ней. А я хочу проверить, что же в сейфе может хранить самая умная женщина нашей безвредной компании. — Всего лишь документы. Отдай. Мне нужны эти документы, — этот аргумент был самым глупым, но самым честным — доказательства самого страшного ее преступления хранились в сейфе. И не смотря на то, что они уже не представляли никакой ценности, так как никого не сажают за отказ от собственного ребенка — эти документы Афина хранила как доказательство собственной трусости и безразличия к черствому миру. — Никому не нужны никакие документы на том свете. Марта! — рыжеволосая девочка с наушниками появилась в дверном проеме. Гермес кинул ей ключик, и девчонка ловко поймала ключ. — Посмотри, что там. Все самое ценное можешь забрать себе. И с братом не забудь поделиться! — Заметано, — пропела Марта и снова скрылась из глаз. Афина покачала головой. — Обворуешь меня и убьешь? — До прихода Диониса было меньше пятнадцати минут. Веревки на руках и ногах начинали раздражать ее нежную кожу. Афина никогда в жизни не работала руками — она предпочитала делать так, чтобы мужчины работали за нее. С ее мозгами, у нее это получалось не хуже, чем манипуляции Афродиты. Но Гермес продолжал дырявить ее своим взглядом. Дионис, твою мать, приди раньше! — Эм… Да. Вполне хороший план. Немножко поиздеваюсь для приличия. Кажется, так делает Зевс? — Зевс любит сходу убивать. Это Посейдон и Аполлон обычно немного шалят с жертвами. Посейдон любит секс, Аполлон — жестокость. По чьему пути ты пойдешь сегодня? — Афина улыбнулась. Посмотрев на часы, она перевела взгляд на входную дверь, которая как кстати скрипнула, не оставив Гермесу права выбрать. Дионис вошел внутрь, разговаривая по телефону. — Взятка, взятка! — заорал он в трубку. — Не больше десяти штук, иначе это не взятка, а огромнейшее спасибо заранее, которого никто не заслуживает, — Бог Виноделия обернулся и перед его взором предстала растрепанная блондинка и сложивший на груди руки серьезный Гермес. Мужчина даже немного опешил от картины, но разговора не оборвал. — О, Боги, конечно не бери с собой оружия, Картер, это ужасная шутка, ты же коп, тебе нельзя носить с собой пушку просто так! Афина закрыла глаза. Теперь ничего не зависело от ее красноречия. Казалось, прошла всего секунда, в которой самым громким звуком был звук выстрела, от которого она вздрогнула, но женщина не могла ручаться, что на самом деле не прошло около десяти минут. — Можешь открывать глаза, этот мистер на все руки мертв. Ты правда испугалась? Женщина, ты разочаровываешь меня с каждым днем все больше и больше, вот просто начиная с той минуты, как мы начали почти жить вместе. Кстати, не хочешь все-таки ко мне переехать, не нравится мне идея, что ты тут будешь убираться в одиночку, — Ди вообще умел молчать, но не сейчас, сейчас он, убирая пистолет, собирался развязать женщину. Афина огляделась и заметила кровь на полу. Трупа нигде не было. — Он там, не стоит тебе на такое смотреть. В доме еще кто-то из его друзей есть? — Девчонка, Марта. — Ну, она-то девочка умненькая, сбежит. Не будем портить ей жизнь, вряд ли сунется сюда. Мне написал, кстати, подручный этого парня, ну который с твоей дочуркой яшкается, сказал, мол у Аида проблемки, — Афина возвела глаза к потолку. Дурной, дурной Дионис, как можно так привязываться к своим протеже? — Не смей закатывать глаза, он мне как сын. — Я что, я ничего. Аптечка должна быть там, в коробке из-под печенья, — Афина с шипением вытянула ногу. Она не решалась даже взглянуть в сторону кровавого пятна. Не то чтобы ее сильно смущали трупы, она много чего насмотрелась, но труп пусть и бывшего, но некогда напарника, совсем бы ее утомил. — Ты под кайфом, что ли? — Афина хмыкнула, когда Дионис промычал что-то неопределенное. — Поедешь к ди Анджело? — блондинка даже запомнила фамилию Нико, еще бы, ведь Дионис постоянно говорил о нем. Нико то, ди Анджело сё. Афина так часто даже о своей дочери не думала. А на самом деле, Афина частенько думала о ней. — Отвезу тебя заодно к себе, а сюда вызовем копов, пускай приберутся, — Макс улыбнулся подруге. — С тобой не интересно, — Афина шикнула и ударила Диониса по плечу, когда он слишком туго затянул ей бинты. — Никакого интересного поворота событий. Поговорим об этом, когда вернешься. — Поговорим об этом, когда никогда, — Ди ухмыльнулся. Труп Гермеса широко открытыми глазами смотрел в потолок, заваленный тряпками и одеялами с перевернутого дивана Афины.***
Джексона действительно пугал тот факт, что его успокаивает голос Чейз. Он буквально вздрагивал каждый раз, когда находил себя за мыслями о ней. Блондинка не проявляла к нему ни единого намека на взаимное притяжение, она лупасила его и брыкалась, когда он пытался ее поцеловать. В последнее время он уже даже не пытался к ней подлизаться: он пытался найти к ней какой-то подход, который, очевидно, не действовал на других, потому что его в базе данных не было. Он ее смешил, кормил, он даже познакомил ее с мамой — какая девушка могла похвастаться этим? — но все летело в тартар, стоило ему закосячить перед ней. И если в обычных парах за косяки можно было принять пустяки вроде: «Ты не приготовил мне подарок на годовщину первого поцелуя», — то в их отношениях косяками были его преступления. А если честно, то Перси устроила бы даже дружба с Аннабет, лишь бы эта блондинка раз за разом пыталась отбить его печень, только вот сама Чейз старалась обходить его десятой дорогой. Когда он вез ее в отдел CSI, она призналась, что пару дней назад забрала документы из университета и подала заявку в Колумбийский, на архитектурный. Она собиралась уволиться. Перси был готов нажать на курок, когда услышал ее голос. Как она дистанционно включила его наушник? Перси было не жалко Посейдона ни капли — как бы иронично это ни звучало. Но его рука буквально дрогнула, стоило блондинке заговорить. Он не платил ей за переносную совесть, не обязательно было постоянно пытаться его исправить. Очевидно же, что он уже не поменяется, как сильно бы ему не хотелось быть постоянно рядом с ней. — Дай ему сказать. Как же ему хотелось вслух сказать Чейз, чтобы она заткнулась. Ему нужно было хоть как-то сосредоточится. Посейдон не особо напрягал Перси, напрягал сам момент — и это тоже была вина блондинки, он теперь постоянно думал о том, что подумает она, сделай он что-либо не так. Вообще-то Перси хотелось бы сегодня остаться дома, а не выманивать всех на встречу и разбирать какой-то там план по уничтожению, и уж тем более не выполнять его. — Перси, не стреляй. «В постели бы так командовала», — мысленно ответил ей Джексон, представив такую картину. Посейдон нес действительно какую-то чушь. Гены, мама, Перси… Парень в какой-то момент даже перестал слушать Аннабет — он посмотрел на Посейдона, словно видел его впервые, и оценил ситуацию со здравой точки зрения, так сказать, переложил проблему с больной головы на здоровую. И сама ситуация была такой глупой. Они пришли убить маньяка и убийцу. И он говорил что-то о самопожертвовании и любви к близким. Любви к его матери. Захотелось врезать. — Не смей произносить имя моей матери всуе, — прорычал Перси и услышал, как цокнул Нико слева от него. Нико хотел закончить это все еще больше, чем сам Перси. Но голос Аннабет в наушнике снова раздался, причем так же неожиданно, как и каждый долбанный раз. — Боги, Джексон, не реагируй, — Перси захотелось сказать этой несносной девчонке что-то вроде «заткнись, ты не помогаешь», но сам же себя и остановил: реакция на слова Посейдона действительно была лишней. Но Посейдон распылял не сочувствие — только нервозность и желание убивать. — Перси, убей его уже, мы опаздываем. Мы можем понадобиться Зое, — напомнил Нико, и Перси был готов кивнуть, если бы не Аннабет. Он дернулся: видимо она включила наушник на полную громкость. — Убийство группой людей по сговору карается лишением свободы сроком от десяти до двадцати пяти лет, — она взвизгнула, будто увидела паука. Перси мысленно послал ее к черту раз… в сотый? Ему хотелось испарится: и от ее голоса, и от взгляда Посейдона, и от недовольных вздохов Нико. А дальше все произошло так быстро, что Перси среагировал моментально: Нико сам поднял пистолет, чтобы убить Посейдона самостоятельно, и Перси нажал на курок. Он ошарашено взглянул на собственный пистолет, оглянулся, и его почему-то захлестнула злость: чертов малец уже играет на его инстинктах!***
Нико поднял пистолет, и раздался выстрел. Все остолбенели, хотя бы потому, что никому бы и в голову не пришло, что Нико может поднять оружие и убить человека. Но Нико выглядел не менее растерянным. Посейдон рухнул на пол, и Перси повернулся к Ди Анджело. — Никогда больше меня так не пугай, чертов ты придурок! — парень ребром ладони ударил Нико по оголенной шее. — Занимаешься своими наркотиками — занимайся, а в убийства не лезь, понял? Шпана шпаной, а сам туда же! — Ди Анджело опешил от крика Джексона и списал поведение «старшего братца» на шок: Перси только что убил отца, который прочел ему лекцию о родственных связях. И тут же парень почувствовал себя не то чтобы прекрасно — даже лучше! Он смог спровоцировать Перси на действие. Брюнет вытащил наушник с громким: «Пока, Чейз, я позвоню, когда мы справимся», и выкинул его в ведро у входных дверей. Появление Бога было для всех полнейшим шоком, так как Бог Наркотиков и Алкоголя должен был быть мертв. И, судя по веселой расцветке рубашки мистера Ди, мертв был Бог Воровства Гермес. Все оружие, находившееся в комнате, немедленно было направлено на него. — Опустить оружие, — зарычал Нико, наивно полагая, что его послушаются, но даже заслуги его сестры не могли перекрыть главенство Джексона в этой ситуации. Перси же не спешил стрелять, впрочем, той же практики он придерживался и с безоружным Посейдоном, до того, как выстрелить ему в лоб. Ди Анджело посмотрел на старшего товарища и ни кстати ему в голову пришла мысль, что Джексону очень идет оружие, оно превращает его из милого маленького засранца в очаровательного ублюдка. А потом этот момент наваждения прошел, и Нико вновь посмотрел на Диониса. Это случилось не просто так: от созерцания бывшего парня его старшей сестры, Ди Анджело отвлек звук падающих маски и пистолета. — Нико, — и в этот самый момент Нико захотелось повеситься. Он подписал приговор Дионису чертовых пару часов назад. Неужели Гермес просто не мог его пристрелить? За спиной Диониса показался Тревис. — Ребятки, — он повис на Боге, буквально облокотившись на него, что, впрочем, не повлекло никакой реакции бога. Дионис как стоял с поднятыми вверх руками, так и продолжал. Он смотрел на Нико, а Нико… Нико хотел провалиться сквозь землю. — Этот парень играет за нас, он с нами сейчас играл в игру «не дай шестеркам Посейдона выбраться из задымленного помещения, полного ядовитых веществ». Если бы Нико мог раствориться под взглядом Диониса, он бы это сделал. — То есть ты на нашей стороне? Слабо верится, — когда заговорил Перси, Нико вновь повернулся к нему, не в силах что-то сказать. Парень выглядел таким решительным. Где была та решимость, когда нужно было просто войти в кабинет Посейдона и застрелить его? Нет же, они должны были слушать бред о любви, самопожертвовании и еще о чем-то, чего Нико не запомнил, потому что все время пялился в окно. Вообще Перси с фингалом и разбитой губой выглядел довольно непривычно: как главарь плохой компании, от которой родители обычно советуют держаться подальше. Не то что Дионис с его отцовским взглядом из разряда «сынок, я все прощу». — Нико, я на твоей стороне, — он выделил то, что он на стороне Нико. — Газ из восточного крыла скоро перейдет сюда, нам нужно выбираться, если не хотим сдохнуть. Твои люди, Джексон, на улице. Я отправил их туда, когда мы разобрались с подельниками, — он показал взглядом на Посейдона, который в дырой в носу валялся безжизненным телом на полу. Бог вновь посмотрел на Нико. — Нам нужна машина, чтобы смыться. Мой хамер в твоем распоряжении. Нико краем глаза заметил, что Перси опустил пистолет и расслабился. Тревис перестал висеть на Дионисе и Бог подобрал свой пистолет, засунув его за ремень брюк. Он остановился на выходе, когда все остальные покинули помещение и в кабинете остался только Дионис — он был в дверях и, похоже, уходить не собирался. А если и собирался, то только после всех. — На моей? — уточнил парень, останавливаясь напротив Бога. Дионис кивнул. — Убийца, которого вы нам послали, оказался никудышным киллером. Так что мне по-прежнему нужен сотрудник в секретную лабораторию, — Нико нахмурился, ожидая подвоха в искренней радости Диониса. Он наклонил голову в бок, ожидая каких-либо разъяснений. Парень почувствовал, как в его наушнике аккуратно повышают громкость: аккуратные щелчки — Аннабет знала, как привлечь внимание — и Ди Анджело услышал ее голос: «В камерах в северном крыле какой-то дым. Главный выход уже перекрыт, выходи через окна зала, где стоишь». Нико не мог пошевелится или что-то ответить. Он продолжал смотреть на Диониса. — Ты сказал, что на моей стороне. Я не был против твоей смерти. Почему ты приехал? — А еще ты хотел сам убить Посейдона. И сам ввязался в дерьмо с законом. Я не обижаюсь на то, чего не произошло. Ну что, уходим? — Дионис повернулся, чтобы выйти в коридор, оставляя Нико один на один с мыслями. Ди Анджело схватил наставника за руку. — Главный выход перекрыт дымом, пошли в окно, — Макс улыбнулся и кивнул. — Прости, — сказал Нико, уже вылезая в окно. Дионис посмотрел на Нико с усмешкой, а потом, выбравшись на улицу, приобнял парня за плечи. Брюнет опешил, но ничего не сказал, и молча направился вперед, ведомый Дионисом. Они вышли к остальным, уселись на передние сидения машины Диониса и только тут Нико почувствовал, как сильно был напряжен все это время. Он расслабился и посмотрел на Перси, который прилег на плечо Коннора, ударив того в бок и засмеявшись. Они довольно долго ехали обратно, и Нико старался не уснуть, облокотившись головой на стекло. — Я приехал, потому что не хочу, чтобы ты натворил что-то такое, о чем бы потом жалел, — Нико нахмурился и посмотрел на Диониса, сосредоточенного на дороге. У Нико никогда не было отца, и, похоже, что судьба давала ему шанс почувствовать себя более защищенным. Впервые чья-то опека не вызывала у него негативных эмоций.***
Рейчел сидела и рисовала. Ее никто не трогал: ни Гроувер, ни Аннабет. Парень и девушка слаженно работали, почти ничего не говоря, и изредка лишь давая какие-то указания. Рыжая почти ничего не замечала: синие чернила шариковой ручки выводили знакомый силуэт, но Дэр все еще не понимала, кого рисует. Перед ее глазами словно комиксом пролетали картинки, и она рисовала их — тихо, спокойно, лишь изредка сильно надавливая на ручку, чтобы зачеркнуть очередное лицо. На столе перед ней появилась чашка кофе, на стол поставили сендвич, но Рейчел не могла отвлечься: эти картинки погаснут, померкнут, все детали будут уничтожены. Она очнулась почти под конец дня, когда услышала рядом с собой включенное видео новостей. Монитор за столом горел, все компьютеры транслировали одно и то же. Рейчел взглянула на рисунок. На нее смотрела уменьшенная нарисованная копия того, что показывали в новостях. Бруклинский мост. Черная иномарка. Мертвый Лука Кастеллан. Аннабет рядом вскрикнула. «Его тело нашли на Бруклинском мосту, когда иномарку занесло». «Водителем был сам Лука Кастеллан». «Что послужило причиной смерти пока выясняется». Рейчел взглянула на рисунок и хмыкнула. Она не была уверена, но на рисунке у него не было ни одной травмы из-за аварии, это точно было убийство. Точное и бесповоротное. Его живот был как решето: в него словно выпустили всю обойму. Он вообще не мог управлять машиной в таком состоянии. Вероятно он уже был мертв, когда машину занесло. Аннабет тоже посмотрела в рисунок Рейчел. — Черная полоса, — Аннабет показала девушке на другой лист ее альбома: с него на девушек смотрел безжизненным взглядом из-под очков Джейсон Грейс с пулей в правом виске. Его портрет был перечеркнут. — Он мертв, — Рейчел не узнала свой голос: он хрипел, только сейчас она заметила, что у нее во рту все пересохло. Видения отпустили ее, она поднялась и подошла к тумбе с водой у входной двери. Гроувер подал ей стакан, он сам был в состоянии, близком к истерике. Вряд ли он ожидал, что сегодняшний день закончится всеобщим счастьем. Это был решающий, переломный момент в истории задымленного выхлопными газами Нью-Йорка. Ундервуд стучал зубами по стеклу стакана и о чем-то сосредоточенно думал с мрачным выражением лица. Аннабет сидела и пялилась в экран, с которого вещали обо всех катастрофах: журналисты представили взрывы в Гарлеме как притеснение цветных, ограбление Банка Нью-Йорка как «самое безрассудное и кровавое ограбление века» — пятнадцать погибших, в том числе два сотрудника CSI, семеро полицейских, один нападавший, которым оказался особо опасный предводитель банды Богов — Зевс, и несколько мирных жителей. — Все было не так. Под влиянием газа вооруженные расстреляли всех, кого смогли увидеть. Все смерти нелепые и случайные, — Рейчел хмыкнула, выпивая еще один стакан воды, — А реальные нападавшие скрылись с деньгами. Гроувер взглянули на нее, теперь слушая больше Рейчел, чем новости. Журналистка из другого конца города докладывала о вооруженной перестрелке на Манхеттене. Сухие факты: убито больше сотни человек, все преступники, а так же два Бога: Артемида и Аполлон. — План был выполнен чисто, разве что Зоя не должна была так безрассудно кидаться на Аполлона, — рыжая села на стул и посмотрела в одну точку, словно она все еще была в каком-то трансе, иначе как она так спокойной размышляла о происходящем? А из пригорода Нью-Йорка, рассказали на следующем видео, вывезли отравленных людей Посейдона и самого Бога. — Единственный не провальный момент плана, — Аннабет кивнула, она отлично знала, что произошло у Перси. Она подошла к Рейчел и обняла ее, сдерживая слезы. Почему-то ей стало так страшно за происходящее. Рейчел подняла глаза на подругу и улыбнулась. — Чейз, они все мертвы. Дай мне альбом, — рыжая протянула руку, и Гроувер подал альбом со стола девушке. Джейсон Грейс и Лука Кастеллан. Раненная Кларисса и улыбающаяся перевязанная Рейна, Пайпер МакЛин и Селена Богард, десятки убитых мирных жителей, Зевс с пулей. Октавиан в панике и Талия в истерике. Это все было выполнено с точностью до мелочей обычной ручкой на обычной бумаге. Половину этих кадров показали на телеканале новостей. Аннабет не заметила, как заплакала, пока Гроувер не приобнял ее и Рейчел за плечи. Рейчел выпуталась из объятий и жирно зачеркнула ручкой рисунок Кастеллана, удивившись, что она не сделала этого в трансе, как с рисунками других погибших. — Я сейчас расплачусь, — тихонько сказал Гроувер, когда Аннабет потрепала парня по кудрявой шевелюре. — Джейсон и Пайпер… Они как Хан Соло в Звездных войнах — совсем не должны были погибнуть. Рейчел улыбнулась против воли, Аннабет хмыкнула, вытерев слезы. Рыжая уселась у монитора и выключила новости на компьютере Гроувера. Все мониторы тот час перестали говорить, настала гнетущая тишина, нарушаемая только дыханием молодых людей и гулом работающих системников. — Мне кажется, что это еще не конец, — Рейчел подняла голову и повернулась к друзьям. — Будет что-то еще. — А мне кажется, что меня пугают твои суперспособности, подруга, — проблеял Гроувер.