Принцы.

Утро было теплым, хоть и едва заметный ласковый ветерок гулял меж деревьев, пробуждая утренней прохладой лесных созданий. Лотлориэн медленно просыпался, утренний патруль уже выступил в дозор, эльфы потихоньку выходили из своих убежищ и домов, сновали по ветвям, по белым платформам, расположенным высоко в кронах деревьев. Карас Галадон пробуждался. Поднимались даже те, кто был ранен в бою недавно. Те, кто потеряли близких, родных. Выбредали на свежий воздух, вздыхали тяжело и устало, закрывая глаза. Некоторые шли обратно отдыхать, некоторые оставались и просто стояли на месте, вдыхая запах нового утра, которого у них могло и не быть. Вышел и Леголас. Бледный, как сама смерть, кожа имела даже слегка сероватый оттенок. Глаза помутнели, под ними запали глубокие тени. Лицо словно осунулось за одну лишь ночь, плечи слегка ссутулились. Он шел медленно, словно его вели как пленника, повесив голову, опустив руки. Ветер трепал его волосы, потускневшие и спутавшиеся. Эльф словно постарел, как самый настоящий человек, как Смертный. Локи вышел вслед за ним. Твердой и прямой походкой. Следы крови, оставшиеся на нем еще с той кровавой ночной битвы, были смыты, раны уже зажили, хотя их и так было не так уж много. Волосы, спутанные и слипшиеся от воды и крови, были расчесаны и вымыты. Все было хорошо. Только на душе было тревожно и плохо от чего-то. Эльфийский народ, словно повинуясь какой-то беззвучной команде, собрались на одной большой платформе, столпились. Принцы, не зная зачем, подошли тоже, остановились где-то сзади. На постамент перед эльфийским народом медленно вышла Галадриэль. Плавная и грациозная, белая и прекрасная, как лебедь. Она оглянула своих и чужих подопечных взглядом синих глаз, внимательным и пронизывающим. Было такое впечатление, что это она созвала сюда всех эльфов, а теперь пересчитывала взглядом, проверяя, все ли на месте. Рядом с ней вдруг появился ее супруг – Келеборн. Высокий и статный, с белоснежными волосами, рассыпавшимися по плечам. Он так же оглядел народ, а потом что-то заговорил. Негромко, но слышно почему-то было каждое слово, хоть и говорил эльф на родном языке. Видимо, многие из тех, кто стоял здесь, Всеобщего наречия не знали. Особенно молодые эльфы. Локи заметил, с какой горечью слушает Владыку Келеборна Леголас. Смотрит неотрывно, безмолвно, а в глазах отчаяние и плещущаяся волнами печаль, скорбь. Должно быть, речь зашла о его отце. Неужели он еще надеется, что могут быть о Трандуиле другие вести? Может, он все еще верит, что его отец жив, что все то, что с ним случилось – лишь страшный сон? Должно быть, это действительно так. По толпе прошел встревоженный гул голосов, который потонул в негромком оклике Владыки, поднявшего правую руку, словно прося тишины. Народ смолк, вновь обращая взоры на эльфа. Но едва тот начал говорить, за его спиной меж листьев и ветвей пробился ослепительный луч солнца, что затопил площадку, на которой стояли эльфы, мерцающим золотом. Фигуры Владык Лотлориэна чуть потемнели, а вот их одежды и волосы, их венцы засияли в свете солнца, что поднималось из-за багрово-алого горизонта, топя лес в своем свете. И именно в этом свете появилась за спинами Галадриэли и Келеборна третья фигура, более высокая. Ветер раздул длинные волосы, сверкнувшие в лучах рассветного солнца ярким пламенем. Светлые, почти белые одежды ослепили платиново-серебристым сиянием. Широкие плечи, королевская стремительная походка… … Тихо засвистели птицы, запели тонкоголосые соловьи. Словно освободившись от горестного марева, воздух наполнился шелестом листьев, тихим журчанием ручья. А еще взволнованными отчего-то вздохами. И вот, когда высокая фигура вышла из пятна света, эльфы смогли разглядеть того, кто пришел. Сумели понять, почему на лицах их Владык вдруг появилась улыбка, а в глазах блеснули слезы. Леголас, не видя перед собой ничего и никого, пошел к постаменту, оставив Локи стоять одного. Тот не мог сдвинуться с места, настолько был ошеломлен. Но в груди забилась пойманной птицей радость. Он, наконец, почувствовал, что дышит, что сердце еще бьется. А когда лесной принц, его друг, неожиданно легким прыжком взмахнул на высокий постамент, забыв о том, что в шаге есть лестница, то маг невольно улыбнулся, выдыхая. Леголас подходил все ближе к высокой фигуре. А затем, словно оступившись, упал в объятья эльфа, окруженного ореолом солнечного света. И эльф обнял, прижимая к себе лихолесского принца. - Thranduil cuin! Min aran cuin!* Голоса эльфов, выкрикивающих лишь две эти фразы, вознеслись до небес, донося и до них эту радость, это счастье. Закричали от радости даже те, кто был ранен, кто потерял своих близких. Все. Даже Локи крикнул, улыбаясь : «Трандуил!». Он не знал эльфийского языка, но и без него все было прекрасно понятно. Душа его затрепетала при виде народа, что в радости кричали. Король, вернувшийся из мира мертвых, улыбался им, обнимая своего сына и гладя его по волосам. А потом, осторожно и ласково отстранив, чуть поднял правую руку, оглядывая свой народ теплым взглядом. А эльфы, утихая, преклонили пред ним колени, склонили головы, прикладывая ладони к груди. Трандуил медленно спустился с постамента, зашагал меж эльфов, аккуратно их огибая, касаясь руками их голов, плеч. И народ поднимался с коленей, оборачиваясь к своему королю и сияя улыбками, тысячами улыбок. Леголас шел за своим отцом. Его тень, его отражение. Не было той тоски и печали в глазах, не было медленной и изнуренной походки, сгорбленной спины. Лишь четкость и грация, ловкость в движениях. Совсем как прежде. Трандуил остановился, оглядывая воинов, жен, матерей, детей и юных оруженосцев ясными голубыми глазами. И на этот раз его взгляд был сосредоточен и четок. Он не был рассеянным, полуслепым, как раньше. Нет. На этот раз его глаза были ясными и не затуманенными слепотой. Леголас остановился сзади, опуская на его плечи руки. Эльфы, улыбаясь, присоединились к нему. Возлагая руки, ладони на плечи товарищей, они образовывали целую сеть, центром которой являлся их король, их Владыка. Золото солнца окрасило в светлые и нежные оттенки лесной народ, сделало их по-настоящему невесомыми, эфемерными, какими-то неземными. Локи смотрел на это действо, не понимая, что улыбается. Это воссоединение народа со своим королем было по-настоящему прекрасным, в этом было что-то… Потрясающее. Это единение, словно эльфы – одна большая неделимая семья. Не было тех слез, не было того отчаяния, что царило в поле после битвы. Той страшной ночью скорби. Умиротворенность и радость прервал стук копыт где-то снизу. На платформу взбежали эльфы, что недавно были в патруле, обернулись к лестнице, вскидывая луки вверх и натягивая тетивы. По белым мраморным ступеням поднималась черная тень, шурша длинным плащом, что клубился и дымился на концах, тлея, словно бумага, слишком близко поднесенная к огню. Холодный стук каблуков о нагретый солнцем камень, едва слышный скрежет доспехов, всполохи черной и серой ткани, шуршание плаща. И вот перед светлым народом встает одинокая фигура. Поблескивающие доспехи, отливающая черным кольчуга, крепкий пояс, на котором в ножнах покоится моргульский меч. Закованные в металл руки, ноги. Такой образ внушает почти священный ужас. Эльфы в безмолвии расступаются, пропуская фигуру к Трандуилу. Тот спокойно стоит полубоком, глядя на приближающегося воина. - Приветствую, эльфийский народ. Я – посланник Темного Властелина. – неспешно проговорил темный воитель, смотря на эльфийского короля из-под большого капюшона, скрывающего его лицо. - Какого именно? – процедил кто-то из толпы. - Владыка посылает вам всем пламенное приветствие. И приглашает к себе. На земли Рохана. Там вас ждет большой прием. – продолжала фигура, явно издеваясь над всеми эльфами. - Говори прямо. Зачем пришел? – холодно оборвал его Трандуил. - Говорю прямо: Темный Властелин приглашает вас на земли Рохана. Не явитесь туда на закате пятого дня, включая этот, Владыка сам придет к вам и пошлет настоящее «пламенное приветствие». Я думаю, вам еще нужен ваш лес. Хотя явитесь – вряд ли вы увидите его еще раз. Я повторяю для особо глухих: Через пять дней вы добровольно приходите всем скопом на роханские земли. Там вам продиктуют следующие правила, я не стану озвучивать какие. Вы принимаете наши условия? Трандуил все это время молчал, смотря на посланника ледяным взглядом. Казалось, он сейчас прожжет в посланнике дыру. Но нет. Когда фигура перестала говорить, король сделал единственное движение – взмахнул мечом. Фигура легко поставила блок, отбивая удар. Но в следующее мгновение прилетела стрела и вонзилась в лицо посланца. Окровавленный наконечник слегка показался из затылка. Посланник рухнул на пол. На теплый пол, освещенный солнцем, полилась темная кровь. Леголас опустил лук. - Предложение принято. – сказал Трандуил, опуская руку с резным мечом.