***
Змей долго ползал по полу, завершая странный рисунок, чудом не задевая аккуратные линии. Сакура уже почти успела смириться с тем, что больше никогда не вернется обратно. Это ж надо - так глупо довериться этому злобному гению... — Хоть ты и молчишь, но у меня от твоих эмоций уже голова болит, — прошипел он, исказив ее голос. — Все. Харуно с облегчением осознала, что вновь смогла почувствовать свое тело. Она прикрыла глаза, наслаждаясь моментом. А столько паники развела… — Никогда больше так не делай, — выдохнула Сакура, опустившись возле стены. — Зачем это? — спросила она, имея в виду рисунок. «Для точности концентрации, повысит шанс на успех. Не волнуйся». — Ну… спасибо, — неуверенно протянула ирьенин. Хотя поводов для волнения у нее было достаточно. Взять еще эту выходку саннина. Он слишком опасен, даже не имея собственного тела. Нельзя закрывать глаза на его опыт и способности, он столько лет жизни отдал изучению запретных техник, что может удивить любого. Да, Саске сильно ошибся, когда сказал, что убил его. Кажется, это вообще невозможно. Сакура вышла из сарая в тот момент, когда Кисаме возвращался из леса с крайне умиротворенным видом и с тушками трех упитанных зайцев. Завидев ее, он тут же осклабился и продемонстрировал улов, явно намекая на то, кто их готовкой будет заниматься. У нее же были другие планы. — Неси сюда женщину, — бросила она ему и побежала искать Учиху. С каждой минутой бороться с волнением становилось сложнее, пальцы покалывало, сбивалось дыхание. Не хватало рядом с собой Тсунаде и ее наставлений, сказанных серьезным приказным тоном. С учителем все проходило проще, и даже самая трудная задача превращалась в пустяк. Но сейчас… — Аккуратней, — сказал Итачи, когда она чуть не налетела на него. Учиха сидел в позе лотоса около дома, тщательно следя за дыханием и держа спину идеально ровно. — Ты готов? — спросила она у него, остановившись на месте как вкопанная. Он-то уж точно готов. Нукенин приоткрыл один глаз, покосился на нее и коротко кивнул. — Сейчас Кисаме перенесет донора, и мы приступим. Пошли. Она собиралась уже бежать обратно, но Учиха, резко поднявшись, схватил ее за руку. — Что еще? — вырвалось у нее от удивления. — Не подведи меня, — сказал он, сильнее сжав ее ладонь. Сакура стоически стерпела боль и кивнула.***
Сакура сидела в центре рисунка. С одной стороны от нее на полу лежал Учиха, голый по пояс и бездумно, с какой-то скрытой обреченностью смотревший в потолок. Харуно слышала его тихое прерывистое дыхание и не могла понять - неужели он действительно волнуется? Или боится? Нет, человек, переживший многое, вряд ли способен испытывать страх. Ирьенин поджала губы, отвернулась от него и окинула взглядом тело АНБУ, такое беззащитное и пока живое. Кисаме оставил их еще тогда, когда они переступили порог. «Положи ладони между ними и сосредоточься». Сакура негромко чертыхнулась, сдув упавшую на глаза прядь. — Я начинаю… — бросила она в сторону Учихи дрогнувшим голосом. Тот едва шевельнул головой и прикрыл глаза; пальцы на мгновение сжались в кулак. Рисунок — это связь. С животными было проще — они меньше размером и требуют меньшей концентрации, они не имеют сильного барьера сопротивления, какой есть у шиноби. Они слабы и беззащитны и не умеют разговаривать. А перед ней - люди. Либо она вылечит Учиху, либо он умрет вместе с донором. Холод и чакра кусали пальцы. От неловкого движения линия чуть стерлась, заставив Сакуру понервничать, но Орочимару убедил ее, что в этом нет ничего страшного — рисунок все еще скреплен. Прошло два цикла спокойного ровного дыхания, когда она почувствовала, как соединилась с обоими шиноби, с их ощущениями, биением сердца. АНБУ медленно приходила в сознание, Учиха ощущал чужое присутствие в своем теле, но не волновался, так как понимал, кто к этому причастен. Он ей доверял. Куноичи убрала одну руку с пола, сложила печать и напряглась, сосредоточившись на нужных органах. АНБУ шевельнулась и хрипло выдохнула, собираясь открыть глаза. Руки внезапно буквально объяло жаром и болью. Учиха близок к очередному приступу. Но держался, до боли впившись ногтями в ладони. Появилось странное чувство, как будто что-то тяжелое начало тянуть ее к полу и сжимать горло, не давая вздохнуть. Было сложно противостоять этому, не поддаваться панике и продолжать, сцепив зубы, не замечая боли и жжения, как будто под кожу засунули раскаленный жгут. Она закрыла глаза и сложила новую печать, используя уже обе руки. Нельзя. Не отвлекаться. Выдохнуть и сосредоточиться, забыв о себе и своих ощущениях. «В такие моменты ирьенин не принадлежит себе», — говорила Тсунаде когда-то давно, еще на первых занятиях. «Я поняла, учитель», — отвечала она, сжав руку в кулак с полной уверенностью в собственных силах. И вот теперь пришло время подтвердить слова действиями, показать, что долгие три года прошли не зря и полученные знания не пронеслись мимо. Орочимару, должно быть, тоже верит в нее. Хотя бы сейчас. Тяжело поддерживать связь с другими, поэтапно исполняя технику и при этом стараясь сохранить рассудок. Казалось, каналы чакры объяло огнем. Еще чуть-чуть — и она вспыхнет, как свечка. «Давай», — сказал Змей. Она выдохнула и подчинилась. Сакура использовала эту технику много раз. Не всегда успешно, но потом все происходило легче, спокойнее и правильнее. Она была уверена, что и сейчас все получится, ведь в нее верят. Задача ирьенина всегда самая сложная — он борется за жизнь пациентов. На грани ее ставшего необыкновенно чувствительным сознания противным скрежетом отозвались звуки начавшегося боя. Крики и возня с улицы совсем не приносили оптимизма. Сакура боялась лишний раз дернуться и концентрировалась только на цели, понимая, что любая ошибка фатальна. В бешеных объемах она выкачивала из себя чакру, распределяя ее на два дела. Под кожей щипало. Почему сейчас? Почему это началось в самый ответственный для нее момент? Она закусила губу чуть ли не до крови, всхлипнула, проклиная неугомонных шиноби, и вновь мысленно разрывалась — на чьей она стороне? «На своей, да». Но от этого не легче. Кто-то начал ломиться в дверь, и та почти уже поддалась напору, как все стихло. Минута прошла - может, вечность. Чакра стремительно лилась по невидимым нитям. «Еще чуть-чуть», — в мыслях убеждала себя куноичи, задышавшая часто и тяжело. «Я помогу». И она, не думая, доверилась и в этот раз, когда техника была почти завершена. Липкая фиолетовая чакра покрыла руки. Опять появилось ощущение лишнего присутствия - ее вновь вытесняли на задворки сознания. Чтобы не мешала. — Что ты?.. — произнесла она с ужасом в голосе, ведь просила же, хватит… Все шло совсем не по плану. Да и был ли он? Она больше не чувствовала связи с остальными: ее что-то глушило, заставляя не вмешиваться и вновь смотреть на происходящее со стороны, не имея возможности даже попытаться вернуть то, что принадлежит ей по праву - собственное тело. Дверь вдруг с грохотом выломали. Сакуру сразу же схватили за плечи, пытаясь повернуть ее, но ничего не вышло. Как будто к полу прибили гвоздями. — Сакура, отойди! — Саске плевался гневом и злостью, но испугалась она не этого. Фиолетовая чакра стала темнеть, впитываться в рисунок и медленно поползла подобно змее в сторону Итачи. В подсознании зазвучал приглушенный мерзкий смех. — Останови… его, — едва не плача, прошептала она, лишенная возможности даже шевельнуться. Саске больно вцепился ей в плечи и прижался, рыча что-то на ухо, пытаясь вытащить ее из рисунка и убрать подальше от двух тел. Но вновь ничего не получилось. — Карин! — крикнул он, не отстраняясь от Сакуры и прожигая ненавистным взглядом безмятежное лицо нукенина. Фиолетовая змея почти достигла цели. Недвижимая Сакура с ужасом наблюдала за ней. Ее ведь просто обвели вокруг пальца, как сопливого генина... Карин появилась почти сразу же. Замерла, поджав губы, быстро окинула происходящее взглядом и села напротив Сакуры, положив ладони на головы Учихи и АНБУ. Выдохнуло рвано и как-то нервно. — Орочимару… он… вот… — Слова не давались, а плечи ныли от боли. Да что плечи — все тело. — Я поняла, — коротко отозвалась Узумаки. — Саске, ты можешь остановить его? — Он ведь… — прошипел тот, отстраняясь от Сакуры. — Убийца, предатель и прочее. Но неужели ты думаешь, что будешь лучше, если Змей завладеет его телом? — Взгляд Карин был тверд и страшен. Она не боялась гнева того, в которого влюблена без памяти. Дело сейчас важнее. — Я его убил... Змея добралась до пальцев Итачи. — Умерь свою самоуверенность и действуй! — выкрикнула Карин. Поправила очки и коротко выдохнула. — Я пока помогу Сакуре. Узумаки повторила печати и взяла руки Харуно в свои. Саске, ругаясь, осторожно присел между нукенином и АНБУ и, стараясь на первого даже не смотреть, взял лицо Сакуры в свои руки и активировал шаринган. Слезы катились по ее лицу. Последовало очередное вторжение в разум, но не мягкое, а резкое, словно внезапная атака. Больно. Красное и черное. Оно скользило дальше, вглубь разума, по каждой части сознания, следуя по пятам темно-фиолетовых пятен. Казалось, что сердце не выдержит, но мирная и какая-то ласковая чакра Карин обволакивала и заставляла отвлечься. Сакура чувствовала их прикосновения, и ей хотелось, чтобы дальше все было хорошо. Саске чертыхнулся и невольно потянулся к проклятой печати, чуть ли не раздирая ее ногтями. — Почти, — выдохнул он, напрягшись. Орочимару не спешил так легко проигрывать. Но все же когда Сакура почти потеряла надежду, змея замерла, задрожала и развеялась, оставив напоследок черную дымку и страшное осознание того, что бы случилось, завладей саннин вожделенным телом. — А теперь продолжим технику, — промолвила Карин едва слышно, взглядом показывая Саске отойти. Тот нахмурил брови, но подчинился. Сакура почувствовала, что тело вновь в ее власти, и радостно и облегченно вздохнула, с благодарностью улыбнувшись Карин. — Нет времени отдыхать. Или ты хочешь, чтобы он умер? — проворчала Узумаки. — Завершай технику. С улицы раздался шум падающего дерева. Харуно поежилась, надеясь, что еще не поздно. — Хорошо, — отозвалась Сакура и бросила взгляд на мрачного Саске. — Останови остальных, пожалуйста… — Нет. — Саске, я тебе уже все сказала. Потом ты поговоришь с Итачи на равных. Сейчас не время для крови. — Она сказала это и тут же опустила взгляд на свои руки. — Я готова, Карин. — Черт с тобой, — выплюнул Учиха, громко ступая по полу. Сакура слабо улыбнулась.***
Сакура сидела в углу комнаты с кружкой в скрюченных пальцах и скользила бессмысленным взглядом по предельно сосредоточенным и хмурым лицам, не зная, что будет дальше. Чай в кружке давно уже остыл. Содержимое небольшого котелка опустошили буквально в одно мгновение. Небольшие запасы саке тоже испарились будто по волшебству. Кисаме чокнулся последней бутылкой с пиалой Какаши и громко рассмеялся, но как-то устало. Должно быть, это самая странная ночь в их жизни. Саске нарочно старался не смотреть на нее, хоть и сидел прямо напротив, поджав под себя ноги и как-то нервно постукивая пальцами по гарде катаны. Суйгетсу валялся прямо посередине комнаты и громко посылал Карин вместе с ее помощью куда-то далеко. Быть может, в страну Демонов. В сарае остался лишь смазанный рисунок, излитый кровью и остатками легких. А среди этого великолепия - осунувшееся мертвое тело безымянной АНБУ, возле которой Кику просидела с полчаса, бездумно поглаживая темные волосы своего капитана и беззвучно что-то шепча. А Итачи… — Выжил. Да я и не сомневался, — хмыкнул Кисаме, опрокидывая в себя последние капли алкоголя. Бутылка дном встретилась с полом, и от этого звука Сакура вздрогнула. Она как будто опомнилась, отставила в сторону кружку и встала на четвереньки, пытаясь подняться. Ослабленный, истощенный организм протестовал, напомнив о себе подкатившей тошнотой и острой болью внизу живота. Прижав ладонь ко рту, Харуно прикрыла глаза, мысленно посчитав до десяти, и вновь посмотрела на собравшихся, мечтая проснуться где-нибудь в другом месте. — Тебе лучше меньше двигаться. — Карин присела рядом, положив ладонь ей на плечо. Куноичи покосилась на нее и выдохнула, убирая руку от губ. Вроде стало легче. — Я… выйти хочу. Здесь душно, — еле проговорила она, стараясь встать на обе ноги. Издав страдальческий стон, Узумаки помогла ей подняться. Их проводили странным молчанием. На улице Сакура сразу же опустилась в приятную прохладную траву и обняла колени руками, уставившись в ночное небо. Безмятежный лунный лик вызывал странное чувство завершенности и какой-то правильности. В конце концов, она выполнила свой долг, пусть и с большим трудом. А дальше… А остальное ее все равно не касается. Однако сомнения и некий страх продолжали выедать душу противным скользким червячком. Никуда уже не убежать. Карин не спешила оставлять ее одну — устроилась рядом и вздохнула, поправив очки. Между ними возникла какая-то признательность, хотя подругами они так и не стали. Да и не смогут. Не сейчас, по крайней мере. — Спасибо, — пробормотала Харуно, уткнувшись подбородком в колени. Узумаки усмехнулась. — Если бы Змей не вмешался, ты бы и сама все закончила. — Это его техника. Сама я ни на что не способна. — А ведь правда, что бы она делала, если бы не Орочимару? Должно быть, Учиха так и не получил бы ни надежды на спасение, ни самого спасения. Так бы и страдал. — Да, ты просто слабачка с большим потенциалом и людьми, которые ей во всем помогут. Хотя поддержка решает многое, главное — правильно воспользоваться. А это, знаешь ли, тоже умение. — Сакура удивленно на нее покосилась, не зная, как воспринимать ее слова. — Я навестила его. Легкие прижились, отторжения не должно быть. Я осмотрела многих людей после этой техники, так что все прошло неплохо. Понадобится несколько дней, чтобы он привык. И лучше будет обойтись без нагрузок. И без огненных техник, а то эти Учихи такие… горячие, — она хрипло рассмеялась. — Да уж, — хмыкнула Сакура. — Саске, наверное, сдерживается из последних сил. Должно быть, он ненавидит меня за то, что я постоянно ему мешаю. — Хм. Кажется, он просто не любит, когда ему указывают. Тебе бы это тоже не понравилось. — Я так понимаю, наш дальнейший путь решится после того, когда Саске и Итачи разберутся. — О да, воссоединение обещает быть кровавым. Ну, ты как? Освежилась? — Наверное. Но я еще посижу. — Сакура сморщилась. — Все тело ломит, как будто по нему лупили несколько часов кряду, — простонала она. — Потерпи, лобастая, у меня еще не восстановилась чакра. Сакура замерла на мгновение, а потом громко рассмеялась. — Ты чего? — Узумаки посмотрела на нее, как на ненормальную. — Я думала, меня так только Ино называет, — утерев выступившие слезы, призналась Харуно и облегченно распласталась на траве. — Чокнутая ты какая-то, — фыркнула Карин и, лениво поднявшись, отправилась в дом. Сакура не стала отрицать, ничего не крикнула ей вслед. Луна сегодня красивая - так что лучше думать о ней, а не о своих недостатках.***
Так называемое перемирие продлилось несколько дней. Все с нетерпением ожидали, когда Итачи придет в себя и будет в состоянии ответить на все претензии младшего брата. Едва успев спастись от смерти, он вновь рисковал приблизиться к гробовой доске. Саске, закопав в лесу труп АНБУ, хмурой тучей ходил по дому, со всеми огрызался, возненавидел большие компании и пару дней спал под открытым небом. Потом опять начались дожди, и ему пришлось вернуться к остальным. Чему он не слишком-то был рад. Сакура, когда попала в поле его зрения, чувствовала себя мишенью для кунаев и в итоге тоже вся была на нервах. От обстрела можно было спрятаться только в комнате Итачи, за которым она все время старательно ухаживала, следя за его состоянием. Нукенин выглядел уже заметно лучше, даже кожа порозовела. Хорошо было только Кисаме, который в Суйгетсу увидел родственную душу, а посему желал с ним отработать парочку приемов и несколько раз на дню изменить местный ландшафт. Живность в этих местах поредела, ретировавшись на более безопасные участки леса, но свежее мясо на столе было всегда. Только Какаши меланхолично ковырялся в картах и заметках, раздумывая о дальнейших событиях. Или просто в сотый раз перечитывал любимую книгу, ожидая ответ от Хокаге. Поначалу он думал поговорить с Сакурой наедине и обсудить возможные варианты ее возвращении в Коноху, но видя, что его ученица занята, решил пока повременить. Кику часто ошивалась рядом с ним, не найдя другого занятия. Ее существование, казалось, и вовсе перестали замечать. Настал тот день, когда все резко вздрогнули, услышав, как кто-то, поскрипывая старыми половицами в коридоре, медленно побрел на свет. Как раз было время ужина — все, наевшиеся и умиротворенные, сидели кружком возле очага, вычерпывая из котелка остатки аппетитных кусочков. Сакура поперхнулась чаем. Саске мрачно вгрызся в какой-то сухарь. Остальные молчаливо разглядывали не более многословный бывший труп, прислонившийся к косяку и смотревший на них престранно, как будто не ожидал увидеть тут такую большую компанию. Такую разношерстную. — Необычно, — произнес Итачи пересохшими губами. Суйгетсу заботливо постучал Сакуре по спине. Та была готова сама отправиться на тот свет, лишь бы никто больше не заметил ее присутствия. В голове выстраивались планы побега один дебильнее другого. — Что именно «необычно»? — процедил Саске, поставив тарелку. Напряжение медленно, но верно росло. Слабая улыбка на лице Итачи для многих была слишком непривычна. — Рад тебя видеть, брат. Саске скрипнул зубами и потянулся к мечу. Какаши резко схватил его за руку и покачал головой. Младший Учиха злобно на него зыркнул. Лучше бы никто не вмешивался. — Но-но, малец. Разобраться еще успеется, — заметил Кисаме, скрестив руки на могучей груди. Драки-то он любил, но сейчас посчитал это лишним. — Рад он… — выплюнул Саске, резко поднялся и направился к выходу. Карин едва не подорвалась следом за ним, но отчего-то передумала и села на место, опустив взгляд в пол. Итачи посторонился, пропуская брата к двери. Тот смерил его гневным взглядом и вышел. — Да-а, даже не знаю… Решить вопрос дипломатически вы вряд ли сможете, — цокнул Хошигаки. — Да какая разница, — фыркнул Хозуки, — это все равно не наше дело. Пускай друг друга нашинкуют и успокоятся. Или упокоятся, — скривил он губы в кровожадной ухмылке. Кисаме хмыкнул и дружески хлопнул его по спине, заставив согнуться чуть ли в не три погибели. Намек был понят. — Сакура, — произнес Итачи, никем в этой комнате в данный момент больше не заинтересованный. — А? — всполошилась она и нахохлилась, как воробей. — Я хочу с тобой поговорить. — М-может, завтра? — отчего-то заикаясь, спросила Сакура и вжала голову в плечи. Бежать, бежать отсюда к черту. Надоели все уже хуже горькой редьки. Неужели ей недостаточно всех этих потрясений? Она замерла, напряженно ожидая его ответа. А Учиха, вздохнув как-то с пониманием, кивнул. — Хорошо. — Тебе… вам, — вклинилась Карин, не зная, как к нему правильно обращаться, — нужно немного поесть и восстановить силы. Можно еще подпитать чакрой. А! — она хлопнула в ладоши. — У меня еще питательные пилюли есть, они мягче и вернее действуют. Нукенин поморщился. — Нет уж. Хватит с меня пилюль.