***
Саске и раньше многословным не был, а после того, как поговорил с братом, то отдалился еще сильнее. Все понимали, что ему нужно время, чтобы все осмыслить и понять. На Итачи он теперь смотрел пустым взглядом, поджав губы. Потом опускал голову на сцепленные между собой пальцы и впивался в волосы, как будто намеревался их выдрать. Порой тихо выл, стараясь заглушить невыносимую боль давней утраты. Мысли мучили его, а прошлое глодало, выедая все изнутри. Он узнал то, что столько лет скрывали от него, и никак не мог понять, что же делать дальше и как поступить. Ради чего он ступил на путь мести? Никто его не трогал, понимали ведь, что сейчас к Учихе нельзя приближаться. Сакура порой позволяла себе наглость понаблюдать за ним со стороны. Нет, не из-за любопытства. Она действительно сильно переживала за него и порой хотела выглянуть из своего укрытия, подойти к нему, положить на плечо руку, сказав поздние слова утешения; обнять его крепко, молча прижав к груди, чтобы он слышал стук ее сердца и понял, что ей это тоже не безразлично. Они, пусть и в прошлом — команда, почти что маленькая семья. И ей бы очень хотелось, чтобы он хоть раз доверился ей и открылся. Но что-то останавливало Харуно всегда, как только она хотела ступить к нему. «Еще рано. Не мешай. Не лезь к нему. Даже Итачи старается не тревожить его лишний раз». Устав от очередного бессмысленного наблюдения, ирьенин отстранилась от дерева, которое скрывало ее. Пора было возвращаться в лагерь. В пути они пробыли всего несколько дней. Сакура уже стала узнавать местность, к которой они подходили. Лист приближался с каждым шагом; казалось, что стоит подняться на ближайший холм, как взору откроется монумент Хокаге, а рядом с ним и такая родная Резиденция. Когда они покидали домик торговца, Сакура думала, что Акацуки уже покинули их, отправившись по своему пути. Когда она собирала сумки, стараясь не клевать носом от беспокойной ночи, вызванной Итачи, неожиданно открывшимся с новой стороны, то даже испугалась, когда они вдвоем вышли из дома и последовали за ними дальше, как ни в чем не бывало. Харуно пришлось приложить недюжинные усилия, чтобы не коситься в сторону старшего Учихи и случайно не напороться на его ответный взгляд. Она, неискушенная в таких делах, не понимала, что делать. Поначалу ей казалось, что Итачи — бесчувственный и всегда таким останется. Не сказать, что там, у бочки, он проявил много эмоций, но и этого хватило, чтобы заставить Сакуру испытать неловкость. Пока оставалось время, куноичи мучительно думала, анализировала и надеялась, что от всего этого не сойдет с ума. — Что значит «пожираешь взглядом»? — услышала она озадаченный голос АНБУ, когда приблизилась к палатке, которую вынуждена была делить с Карин и Кику. — Это значит, что гормоны взяли свое и ты хочешь затащить мужчину в постель, — со смешком отозвалась Узумаки. Харуно от удивления не заметила корень под ногами и чуть не рухнула в траву. — Зачем? — Сакура даже представила, как Кику глупо хлопнула глазами. Ее порой удивляла эта странная детская наивность АНБУ. Она вообще представляла этих бойцов другими — более собранными, грозными и молчаливыми. А вот эта маленькая куноичи вела себя порой действительно, как любопытный ребенок — внимательные серые глаза с изучающим интересом наблюдали за всеми в их лагере. — Ты точно всю книгу прочитала? — подозрительно поинтересовалась Карин. — Да. — Тогда должна была понять. Если тебе так кто-то приглянулся, то советую не терять времени зря. Потом ваши пути точно разойдутся, — нравоучительно заключила Узумаки. — А что насчет тебя, очкастая? — с вредной улыбкой на лице бесцеремонно нарушила их уединение Харуно и с довольным видом уселась посередине палатки. Видимо, куноичи решили посплетничать, пока мужская половина разбрелась на разведку, охоту и на поиски смысла жизни. Куда унесся Итачи, Сакура не знала, но жутко хотела бы узнать. Да, теперь в его обществе ей было неловко, несмотря на то, что они вместе провели уже достаточно времени. Но до этого она не думала о том, что могут вспыхнуть какие-то чувства… или что это? — Временные трудности, — пробормотала Карин, принявшись растерянно расчесывать волосы. — Что там с маршрутом? Долго еще добираться? — Бывшая подчиненная Орочимару довольно часто задавала подобные вопросы: ей не нравилось таскаться по лесам и буеракам, преследуя какие-то мнимые цели. Карин любила конкретику, и теперь ей нестерпимо хотелось осесть где-нибудь на несколько месяцев. — Максимум два дня, если верить Какаши-сенсею. Больше мне ничего не сказали. Ходят все такие загадочно-важные, а мне предстоит в камере сидеть. И ни капли сочувствия. — Сакура притворно вздохнула. На самом деле ее больше не печалила данная перспектива. Она была уверена, что Хокаге что-нибудь придумает и ее друзья тоже не останутся в стороне. А вот Саске и Итачи… каковы их планы? Что ожидать от них? Чего ей ждать?.. — У тебя хотя бы есть надежда, — неожиданно отозвалась Абэ и опустила голову. Харуно промолчала. Она до сих пор не определилась с тем, как ей относиться к этой маленькой АНБУ. Кику не вызывала в ней такого отторжения, как Сай в начале знакомства. Было видно, что правила, вбитые в Корне, боролись с живым любопытством, с желанием открыть для себя новый мир. Кику младше ее, почти что ребенок. Ее даже немного жаль. Но как утешить? Да и нужно ли ей это? Сакура вздохнула и молча приобняла ее за плечи. Немного тепла никому не помешает. Кику вздрогнула, но промолчала. Идиллию нарушил смачный пинок в палатку со стороны Карин. Куноичи от неожиданности отпрыгнули и, кто чем мог, вооружились. Да потенциального врага можно прибить и расческой, если сильно постраться. — Девки, жрать идите, — пробурчал уставший и недовольный Суйгетсу. — Вот падла зубастая, — в сердцах выдохнула Узумаки, в глазах которой загорелась жажда убийства. Откинув за спину уже порядком отросшие волосы, она поднялась. — Пойдемте, а то съедят все. Девушки тут же поспешили выбраться на свежий ночной воздух, впервые за долгое время теплый и не влажный от прошедшего дождя. Возле костра уже суетились остальные. Не видно было только Саске. — Я отнесу ему, — предложила Карин, накладывая порцию Учихи в тарелку. Противиться никто не стал, и даже Хозуки оставил шанс поиздеваться над Узумаки и ее влюбленностью без внимания. — Сколько же дней ему понадобится, чтобы прийти в себя? — спросил Какаши у Итачи, присаживаясь напротив. — Хорошо, если не несколько лет. Просто не трогайте его, — ответил Учиха, сжимая в руках кружку с чаем. Сакура некоторое время бестолково топталась возле них, не зная, куда пристроиться. Выбор пал на бревно, большая часть которого уже была занята увлеченно жующим Кисаме. Присаживаясь, Харуно бросила быстрый взгляд в сторону говорившего сенсея и нукенина. Она почему-то не ожидала увидеть здесь Итачи: он больше предпочитал одиночество, а не большие компании. — А вы куда потом? — поинтересовалась она у Хошигаки, стараясь хоть немного отвлечься. — У Итачи-сана спроси, — пожал он плечами. — А я у тебя спрашиваю, — недовольно пробурчала куноичи, отправляя первую ложку уже порядком осточертевшего супа из крольчатины в рот. На самом деле после того случая с внезапным поцелуем Харуно побаивалась оставаться с Итачи наедине. Он явно ожидал от нее каких-то ответных действий, а она по неопытности и наивности не знала, как правильно себя вести. И есть ли у нее к нему какие-то чувства? Некая привязанность — точно, но любовь… Вдруг Сакура неожиданно чихнула и не удержала тарелку, облив свою юкату и ноги остывшим супом. — Приятного аппетита, — флегматично бросил Кисаме. «Сама судьба против этих отношений. Не везет мне с Учихами», — в мыслях запричитала Сакура, понимая, что перед сном ее ожидают незапланированные постирушки.***
Ночью не спалось. Сакура вертелась в спальнике, закручиваясь в него, как гусеница в кокон. Ровное дыхание двух соседок по палатке нервировало. Они спали слишком спокойно и безмятежно, и Харуно этому жутко завидовала. Повернувшись еще несколько раз вокруг своей оси, она подложила руку под голову и тяжко вздохнула, сверля потолок негодующим взглядом. Уже завтра, всего через несколько часов после рассвета, она увидит родные главные ворота Конохи, двух неизменных караульных, а дальше… сразу ли ее потащат в Корень или дадут увидеться с близкими? Куноичи с трудом проглотила образовавшийся в горле ком и медленно, как-то заторможено поднялась. Черт знает, когда потом выпадет шанс разобраться со всем. С Итачи, например. Замотавшись в одеяло, Харуно, стараясь не тревожить чужой сон, вышла из палатки, потопталась на месте, ожидая, когда глаза привыкнут к темноте, и осмотрелась. Суйгетсу дремал у дерева, обняв Обезглавливатель. Из соседних палаток свет не шел — должно быть, их обитатели спали. Сакура нахмурилась. «Будить или не будить?». Итачи делил палатку вместе с Кисаме. Оба нукенина спали всегда чутко, поэтому придется придумать хорошее оправдание нарушению их покоя. Или вернуться к себе и попытаться уснуть. Дрожащей рукой она расстегнула молнию, заглянула внутрь и тут же резко отпрянула в сторону, едва сдержав крик. Замерла и почувствовала холодное прикосновение лезвия к коже. — А-а, это ты, мелкая, — хохотнул Кисаме, и не думая убирать кунай от горла куноичи. — Не спится? — Я с Итачи хотела поговорить, — сглотнув, призналась она, медленно отступая спиной назад. — И, черт возьми, прекращай уже пугать меня! — вспыхнула, недовольно насупившись. — Вот оно что, — несколько разочарованно протянул он, никак не отреагировав на ее выпад. — Ну, тогда обернись. Опасное, особенно в руках у Хошигаки, оружие сразу же исчезло, будто бы по волшебству. Кто-то коснулся плеча Харуно, и она осторожно оглянулась назад, надеясь, что это не очередная шутка Кисаме. Но Учиха на самом деле смотрел прямо на нее тяжелым нечитаемым взглядом, и это точно не было игрой воображения. Затея поговорить с ним теперь казалась чистой воды самоубийством. Он молча повел ее за собой подальше от лагеря, от любопытного взгляда проснувшегося Суйгетсу, от настороженного Кисаме, после вновь скрывшегося в недрах палатки. Сакура медленно брела за Итачи, подстраиваясь под его размеренный шаг. Он уводил ее все дальше, куда-то в самую лесную темень древесных крон. Сквозь пышные лиственные шапки едва пробивался лунный свет. Видимость становилась все хуже, и куноичи начала было волноваться, но Учиха вскоре остановился и замер, подняв голову к звездному небу. — Саске намерен стереть Коноху и всех ее жителей в пыль, — промолвил он, не оборачиваясь, в тот момент, когда Сакура почти собралась с силами, чтобы начать разговор. От услышанного она опешила и чуть не упала. — Что? — Сакура удивленно хлопнула ресницами. Одеяло скользнуло с плеч к ногам, и ночной холод тут же впился в кожу, жаля не хуже рассерженных пчел. — Я заставил его хорошо подумать о своих словах. И теперь надеюсь, что он выберет правильные цели. Брат так долго копил в себе всю эту обиду и ненависть, что так просто с ней не расстанется. Она требует выхода и терзает его. Это больно, Сакура, — выдохнул он и обернулся к ней. Казалось, удивился, увидев ее на земле неуверенно теребящей край одеяла в руках. — А он… простил тебя? — сглотнув, поинтересовалась она, вглядываясь в его силуэт. — Не знаю, — признался Итачи. — Так о чем ты хотела поговорить? У нее сперло дыхание, и она долго не могла подобрать подходящих слов; даже подняться не получилось, чтобы встать на одном уровне с ним. Совсем уж расклеилась, аж от самой себя стало противно. — Итачи, а это… ну, тогда, после боя. Это была такая благодарность?.. — Сакура чувствовала, как с каждым произнесенным словом она стыдливо краснела, ощущая себя как никогда нелепо и глупо. «Простите, Тсунаде-сама, что опять превращаюсь в черте что», — пронеслось в ее голове. — Сакура… — начал он, сделав шаг навстречу к ней. — Подожди, — заторопилась та, выставив вперед руку, как будто отделяя между ними расстояние, которое нельзя преодолевать. — Я хотела просто понять, что требуется от меня. Как я должна ответить. Я не разбираюсь в таких делах, — честно призналась она убитым голосом. — Я тоже, — произнес он, и в его словах прозвучала улыбка. Сакура ошалело открыла рот, силясь что-то сказать. Почему-то подобное она даже предположить не могла. Грозный нукенин, признанный гений, этакий патриот из тени — и ничего в этом не смыслит?! Это надо было уложить в голове… Харуно, не сдержавшись, глупо хихикнула и сразу же прикрыла рот рукой. А то еще подумает, что она над ним издевается. — Ты серьезно? Итачи, чуть помедлив, сел на корточки у ее ног и сложил руки на ее коленях. Сакура вздрогнула, но не отстранилась. — Я хочу показать кое-что, если ты желаешь лучше понять меня и разобраться… — Его прохладная ладонь скользнула по ее голой коленке и остановилась в тот момент, когда куноичи уже была близка к панике. — Хорошо, — выдохнула она. — Тогда посмотри на меня. Сакура с опаской подняла на него глаза, уже догадываясь о том, что ее ожидает.***
Открывать глаза больно и страшно. Казалось, что увиденное произошло на самом деле, перед ней. Даже запах крови настойчиво щекотал ноздри. — Выдохни. Прохладная ладонь легла ей на лоб. Сакура сильнее зажмурилась и укусила изнутри щеку. Страшно. Харуно понимала, что сейчас, в данный момент, ей нечего опасаться. Он показал ей свое прошлое — пугающее и кровавое. Это часть его жизни. Итачи поделился с ней этим не потому что хотел напугать, а из-за того, что доверился ей еще больше и раскрылся. И сейчас ждал, когда она откроет глаза, и тогда он, возможно, поймет, что ждет их дальше. — Сакура, извини. Я должен был, — тихо промолвил он совсем рядом с ее лицом. Харуно вздрогнула, когда его рука стала отстраняться от нее, схватилась за его пальцы, сжала в своих и притянула ближе к сердцу: оно колотилось под его ладонью, словно сумасшедшее. — Ты прости… Просто это так неожиданно было… — пролепетала она каким-то не своим, слишком тихим, надломленным голосом. Выдохнула осторожно и открыла блестящие от слез глаза. Итачи замер и отвел взгляд, как будто считал, что не заслуживает ни жалости, ни сочувствия. Не для него эти слезы. — А Саске знает? О ней и о том человеке в маске? — О ней — нет. Ему это не нужно, — глухо отозвался он, глядя ей куда-то в ноги. А Сакура наконец смогла успокоиться. Она рассматривала Итачи и видела перед собой задушенного терзаниями из прошлого молодого шиноби с мудрыми глазами, на которого в последние годы свалилось слишком много. Который не заслуживает клейма предателя и убийцы. Харуно жалела его, надеясь, что когда-нибудь люди узнают правду о том, что он сделал для них, и простят. Он заслужил. Учиха не сопротивлялся, когда она потянулась к нему и обвила шею руками, уткнувшись в плечо. — Я сожалею, что так получилось, — мягко сказала куноичи, ласково гладя его по спине и затылку, словно маленького потерянного ребенка. Слезы жгли щеки, скатывались вниз к губам и подбородку. При всем желании она бы не смогла понять его боли и всего того, что он пережил, но ей захотелось разделить все это с ним, чтобы Итачи стало легче. Чтобы он наконец-то смог вздохнуть полной грудью. Ему нужно немного света… — Тебе тоже тяжело вспоминать те дни, я понимаю. И все-таки до сих пор не могу поверить, что ты решил поделиться всем этим именно со мной. Я… растеряна. Итачи долго молчал, вдыхая запах ее кожи и волос. Ему нравилась эта невинная близость, тепло ее тела и ласковых рук. Он сам не верил, что когда-нибудь найдется женщина, что сможет хоть немного понять его и принять. С которой ему будет спокойно. Завтра они уже подойдут к Конохе, и тогда придется прощаться и завершать то, что не успело толком начаться, сохранить до следующего раза, если вообще повезет увидеть его. — Будут допрашивать — не молчи. Они все уже знают. Расскажешь, и они не причинят тебе боли. Допросы в Корне часто кончаются смертью, поэтому не рискуй. Это того не стоит. — Итачи чуть отстранился и внимательно посмотрел на ее ошеломленное лицо. — Не наделай глупостей, ты бываешь чересчур вспыльчива. Сакура покраснела и неловко почесала кончик носа. — Спасибо за совет, — пробормотала она, глядя куда-то в сторону. Эти напутствия пугающе походили на прощальные слова. Сердце защемило. — Еще увидимся, не волнуйся, — ободряюще улыбнулась она и попыталась подняться с колен. — А если погибнем, то на том свете у нас будет много времени для разговоров. Итачи никак не ответил на этот странный оптимизм и поймал куноичи за локоть, когда она едва не рухнула обратно на землю. — Ух! Когда все это закончится, я отработаю все тренировки с Тсунаде-самой по новому кругу. За все три года! А то совсем расклеилась, — пожаловалась она, отряхивая юкату. — Попробую еще чему-нибудь научиться. Вот стихийные техники ведь тоже очень действенные, да? Харуно совсем уж понесло не в ту сторону. Она прыгала с одной бесполезной темы на другую, даже не ожидая, когда Итачи ответит на прошлый вопрос. Оба понимали, что ей нужно просто отдохнуть. Она была растеряна и в то же время полна энергии, которую пыталась выплеснуть хотя бы в разговоре. Уже стояла глубокая ночь, когда они тихо возвратились в лагерь. На посту дремал Суйгетсу. Палатка Сакуры оказалась ближе всех. Итачи коротко кивнул Харуно и побрел в другую сторону. Куноичи недолго стояла на месте: собрав волю в кулак, она поспешила за ним, обогнала и замерла перед ним с взволнованным видом. — Что случилось? — озадаченно спросил он, но Сакура только замотала головой и тут же прильнула к нему всем телом, поднявшись на носочки и буквально упав в его вовремя подставленные руки. Неловкий рваный поцелуй превратился в долгий, мучительно сладкий и какой-то отчаянный. Ирьенин вцепилась пальцами ему в плечи, как будто боялась сорваться в пропасть. Она не закрывала глаз, думая, что образ нукенина ей только померещился и в любой момент может рассеяться. Губы горели, воздух стал одним на двоих, но и он заканчивался. Руки Учихи легли ей на спину, скользнули по талии и сильно сжали бока. Харуно тихо ойкнула и отстранилась, подставив шею под иные поцелуи и кусая от волнения покрасневшие губы. В глазах, в которых вспыхивали зеленые искры проснувшегося желания, отражалось ночное небо. Сладкая истома разлилась по телу от макушки до кончиков пальцев, когда Учиха, отогнув ворот юкаты, поцеловал верхнюю часть груди. — Ох, — выдохнула она, предательски покраснела и удивленно огляделась. Что они делают? Почему эмоции захватили их именно сейчас? И тот ли перед ней Итачи — хладнокровный и сдержанный? Этот же, горячий и властный, был слишком близко. Ноги подкосились. Она совсем уж висела в его руках, послушно выгибаясь под поцелуями. Сейчас… все же неожиданно и быстро. — Сп-покойной ночи, Итачи. Прекрати… — с трудом произнесла она, стараясь мягко отодвинуть нукенина от себя. Черные волосы щекотали нежную кожу груди, только сильнее дразня куноичи. — Да, — хрипло произнес Учиха, успевший забраться ей под одежду и не на шутку раззадорившийся. Для него такая волна возбуждения была непривычной. Он просто поддался инстинкту, но многолетний опыт шиноби, часто сдерживающего эмоции, позволил ему быстро успокоиться и выпустить Сакуру на свободу. Она, красная от смущения, кое-как заправила одежду и улыбнулась ему. — Я пойду. Он долго смотрел вслед удаляющейся тонкой фигуре. О чем думал, никто не узнает, и сам он вряд ли захочет поделиться. Он не удивился, когда в увидел в палатке бодрого напарника с подозрительно ехидным видом. Спасибо Ками, что Кисаме придержал все замечания при себе и с крайне пакостливым выражением лица повернулся к Итачи спиной, посмеиваясь в кулак. Учиха тихо хмыкнул и накрылся одеялом. Странная ночь…***
По крайней мере, он хотел бы, чтобы все закончилось именно так. Может, без поцелуев и безмолвного признания, но с надеждой на будущее. Одна сплошная идиллия… Итачи моргнул, отгоняя издевательскую пытку сознания. Не надо ничего предпринимать, все равно больше не будет времени, чтобы что-то ей дать. Пока он только чертов предатель, изгой, вдруг решивший, что может хоть что-то просить от судьбы. Сакура тяжело дышала в его руках, ее веки подрагивали. Сейчас было только ее тело, разум же вынужден был смотреть и анализировать те события, что Итачи показывал ей с помощью своей техники. После того, как она вылечила его, сила уже не колебалась и легче поддавалась контролю. Теперь опасения вызывали только глаза. Рано или поздно он все равно ослепнет. Раньше казалось, что та болезнь неизлечима, но запретным путем — принесением в жертву другого человека — получилось победить и ее. С глазами есть такой же выход, но либо он пожертвует их брату, либо брат — ему. Иные глаза не нужны, если они не принадлежат другим представителям клана. А их уже давно нет. Тело Сакуры неожиданно выгнулось дугой. Итачи чисто на рефлексах успел удержать ее и прижать к земле. Куноичи издала какой-то страшный свистящий звук, всхлипнула и зарыдала, зарываясь пальцами в землю. Ее глаза все еще были закрыты. Учиха сейчас ничего не мог с этим поделать. Он лишь надеялся, что она придет в себя раньше, чем кто-нибудь отправится на их поиски. Он не удержался и провел рукой по холодной щеке ирьенина, вытирая подушечками пальцев блестящие слезы. Итачи показал ей немало смертей. Интересно, чья же из них так зацепила ее? И не испортится ли у нее после этого отношение к нему? — И почему это меня вообще волнует? — тихо прошептал он, отрывая взгляд от ее бледного лица. Близился рассвет, стало заметно свежей и даже прохладней. Вот-вот выпадет роса или начнет накрапывать мелкий дождик. Ясная погода за все время их своеобразного путешествия — редкий подарок. — Итачи… — Надломанный голос без сомнения принадлежал Сакуре. Учиха вздрогнул и посмотрел на нее. Яркие зеленые глаза ясно взирали на него в ответ. И ничего нельзя было в них прочитать. — Все увидела? — глухо поинтересовался он, помогая ей приподняться. — До последней капли крови на твоем мече. — Она поджала губы и отвернулась, приложив обе руки к лицу. Тихо, со свистом, выдохнула, вытянув длинные ноги. — Так не ты один там был. И Третий еще такой благородный. И… — Да, я знаю, — прервал ее Итачи. — Ками, как легко в этом мире убивают совершенно безнаказанно ради каких-то высших целей! — Сакура неожиданно зарычала и обрушила кулак на землю. Почва содрогнулась и пошла трещинами, несколько деревьев в радиусе нескольких метров от них повалило. Внутри Харуно клокотала неудержимая ярость. — Да я лично разнесу Корень по кирпичикам, а после доберусь и до этого Мадары в маске! Я отправляюсь прямо сейчас, — буркнула она, вне себя от зла, и, потирая кулак, попыталась встать. — Тебе самой не кажется это абсурдом? — Слова Итачи заставили ее замереть. Она повернулась к нему с выражением возмущенного негодования на лице. — Мне кажется странным, что ты за столько лет ничего не предпринял. Молчанием ответил на предложение уничтожить целый клан. И после этого опять же молча отправился следить за Мадарой в Акацуки, забыв про ту кровь, что вы вместе пролили. А потом ты просто решил принять свою неминуемую смерть от болезни, перед этим благословив Саске. Думаю, твои родители надеялись, что погибнут не напрасно и что их смерть чего-то будет стоить. А теперь, когда ты здоров, что ты собираешься делать? Опять пойдешь ловить Хвостатых? Как же это, черт возьми, благородно! Не волнуйся, на допросе я лично раскрою Данзо череп, даже если на меня опять навешают печати ограничения. Итачи не пришлось на это отвечать. Только он сделал шаг в сторону Сакуры, стремительно мрачнея на глазах, как недалеко от них с неба рухнула здоровая белая птица, по инерции вспахав собой землю. Сквозь завесу пыли прорвался чей-то слабый болезненный стон. — Дейдара? — удивленно выдохнула куноичи и, не медля, бросилась прямо к месту падения. Итачи без слов последовал за ней, и вскоре они оба увидели знакомого подрывника с искаженным от боли лицом, прислонившегося к гладкому боку своего творения. — Зараза, мм! — вместо приветствия бросил он, стиснув зубы. Харуно несказанно удивилась, увидев валяющуюся рядом оторванную руку нукенина и полное отсутствие другой. Она перевела взгляд на его одежду, пропитанную кровью и потом, и поджала губы. Сильно же его мотало. — Долго любоваться будешь?! Лечи давай! — с претензией на истерику выплюнул он, зло посмотрев на нее. Сакура нахмурилась и едва сдержала порыв настучать ему по голове, видимо, поняв, что ему и так досталось прилично, и решив с этим повременить. — Я могу только остановить кровь. Руку в полевых условиях бесполезно пришивать. Что с тобой случилось? — Дейдара все еще бушевал, но заметно успокоился, когда увидел мягкое сияние зеленой чакры. — Этот лисеныш потерял контроль над зверем, мм. Мстил мне, понимаешь, за друга. Идиот, хэх. Тц! Что так больно?! — опять взвился Тсукури, возмущенно зыркнув на Сакуру и стоящего за ее спиной Итачи. — Учиха! Лидер надеялся, что ты на запечатывание лично с Кисаме придешь, а ты, я гляжу, вообще никуда не торопишься. Почему джинчурики, которого должен ловить ты, чуть не разорвал меня, мм? — Я не обязан перед тобой отчитываться, — сухо бросил Итачи. — Так Сасори все-таки мертв? — Лично пролетал над теми руинами, что остались от нашего бывшего убежища, мм, — кивнул Дейдара и затих. Что и говорить, но смерть напарника его задела, и Итачи это прекрасно видел. — Надо было искать Какузу, он бы точно пришил. — Тогда бы ты сдох от потери крови или тебя кто-нибудь добил по пути, — проворчала Сакура, мечтавшая на данный момент просто зашить подрывнику рот. Пока Тсукури закатывал глаза от сарказма, Харуно бросила короткий взгляд через плечо, как будто спрашивая у Итачи, что делать дальше. Он коротко кивнул в ответ и присел возле них. Подрывник, который по личным причинам Учиху терпеть не мог, подозрительно на него покосился и спросил: — А где та зубастая акула, мм? — Недалеко. Лидер связывался с тобой? — Итачи пристально смотрел ему в глаза, тот же смело и нагло взирал на него в ответ, полностью уверенный в том, что долгие тренировки помогут ему противостоять любой технике шарингана. — Каким же, интересно, способом? Одну руку мне разорвал в клочья Казекаге, а на другой нет кольца. — А Зетсу не может найти тебя по воздуху, — заключил Итачи и протянул руку ко лбу подрывника. Дейдара ошалело дернулся и попытался отползти; потеряв надежную опору в виде птицы, рухнул, но не оставил попыток спастись от того, что задумал Учиха. Сакура вмешалась и, надавив коленом на живот Тсукури, прижала его. — Чертов Уч… Как только пальцы Итачи коснулись его, нукенин вздрогнул и тут же обмяк. Харуно окинула его настороженным взглядом, но потом успокоилась, когда поняла, что он просто без сознания. — И что дальше? — неожиданно холодно поинтересовалась она и выпрямилась. Даже немного жаль молодого Акацуки… — Нужно запечатать его и руку. Еще пригодится. — Итачи задумчиво осматривался, стараясь не глядеть в ее сторону. — Зачем? — проворчала Харуно и расстегнула плащ Дейдары, решив убить время на полезное занятие. Кровь-то она остановила, а другие повреждения, которых у него после сражения с Гаарой и Наруто явно немало, тоже требуют внимания. Сакура скривилась: паршивые раны. — Плану не помешает некоторый элемент неожиданности, — спокойно ответил Учиха, ожидая ее реакцию. Но Сакура только криво усмехнулась, откинув за спину мешающие волосы. — Если он не окочурится раньше, — протянула она. И после они больше не разговаривали.