***
Он и представить не мог, что так невыносимо будет смотреть за муками Тсунаде. Орочимару давно порвал все связи со старыми товарищами. Не желал их смерти, но вряд бы сокрушался из-за того, что кто-нибудь из них погибнет. Но почему-то болело в груди. Сердце сжималось так, что готово лопнуть. Перед глазами мутнело, щипало от сдерживаемых слез. Змеиный саннин беззлобно усмехнулся, накрыв лицо оледеневшей ладонью. Он знал, что это не его чувства, не его душа рвалась из силков, пытаясь предотвратить отвратительную несправедливость. Этот ребенок был, как и многие другие, еще с момента своего зачатия под строгим надзором Орочимару и его помощников. Это уже был не просто человек, а специально выращенное существо, которое должно было возродить в себе силу Хаширамы и передать ее в руки Змея. Результат не заставил себя ждать, но разочаровал. Девчонка осталась в Корне, посвятив жизнь Конохе. Но не стала безмолвным орудием, сохранила волю и чувства. Прошлые жертвы поглощались быстрее — дня за три, а Кику еще боролась с ним. И если до этого ее сознание лишь вспышками пробуждалось внутри Орочимару, то теперь, увидев Тсунаде, то, как она отвержено сражается, Абэ едва не вытолкнула его. Плач и крики нарастали в его голове, заставляя саннина сильнее сжимать зубы. Он пытался запечатать сознание девчонки, но тогда ограничил бы и себя в силах. Приходилось терпеть. Змей покидал поле бое с неприятной болью в груди, надеясь, что Кику успокоится, если не будет видеть поражение Хокаге. В госпитале у него была своя цель. Орочимару вошел в больничную палату с искривленной гримасой. Увидев его, Карин подскочила от удивления, зашевелила губами, силясь что-то сказать, но, не найдя нужных слов, ограничилась только угрюмым кивком, сверкнув потерянным взглядом из-под рваной челки. Способности сенсора позволили ей безошибочно увидеть в теле мелкой куноичи своего наставника. — Ты чего? — непробиваемый Хозуки не понял, из-за чего все всполошились. Джуго ограничился коротким приветствием и вновь вернулся к безмолвному созерцанию бессознательного Наруто. Он единственный, кто сначала приблизился к пострадавшему джинчурики, а потом только спросил про состояние Саске. — Ты все такой же невнимательный, Суйгетсу, — засвидетельствовав присутствие всех, произнес Орочимару, жестом приказав освободить место возле кровати Саске. Учиха находился в сознании. Здоровым глазом он настороженно следил за ними, сжав побелевшие губы в тонкую полоску. Пальцы сминали больничное одеяло, выдавая готовность Учихи вступить в бой в любой момент. — Тише, Саске-кун, вижу, что тебе сильно досталось, — страшно-ласково промолвил саннин, указывая на бинты, закрывавшие половину лица юного шиноби. Учиха не дернулся, когда чужая рука прикоснулась к месту пострадавшего глаза. Посторонняя чакра принялась осторожно прощупывать его. — Тсунаде хорошо постаралась. Можешь не волноваться — через несколько недель сможешь им пользоваться. — Что… тебе нужно? — хриплым каркающим голосом спросил Саске. Орочимару сделал вид, что задумался. Когда Саске решил его когда-то уничтожить, Орочимару остался без предмета для достижения цели, и давно скитался в виде змеи, выискивая подходящее тело для возрождения. Тогда у него появилась только одна цель — не потерять себя. Важна была не сила, а возможность вернуться в мир. С помощью Сакуры он получил шанс вновь подобраться к Итачи. — Я хочу вырваться отсюда. Мне, знаешь ли, неуютно в Конохе. Но для этого нужно подыграть Данзо, — наконец ответил он, оставив только больше вопросов. — И ты мне в этом поможешь. — Нет, — отрезал Саске, прищурившись. — А если наш лидер против, то и мы с места не сдвинемся, — поддакнул Хозуки, явно довольный своим выпадом. — Мне нужен только Саске. — От холодного тона Змея всем стало не по себе. — Я ни за что не встану на сторону Данзо. Этот человек уничтожил все, — с помощью Карин Учиха сел в кровати. В сознании саннина что-то щелкнуло. В прошлом Кику, кажется, был подобный разговор с Саске. Куноичи, наверное, что-то испытывала к нему. — Я не понимаю. На что вы все надеетесь? На победу Тсунаде? Когда я уходил, она валялась в ногах Данзо, цепляясь за свое упрямство. Данзо сделал все, чтобы выбить ее из равновесия и показать, что теперь Коноха слаба. В частности из-за вас, Хокаге подвергла сомнению свой шаткий авторитет. В дальнейшем для нее будет лучше от вас избавиться. А Данзо подчиняться вы уж точно не будете. Все замолчали, тщательно обдумывая позицию Орочимару. Каждый осознавал свое сомнительное положение. — Где Итачи? — выпрямившись, спросил Саске, ни к кому прямо не обращаясь. — Скоро ты с ним увидишься, пока отдохни. — Краем глаза Карин увидела, как Змей сложил печать, и в тот момент Саске издал болезненный стон, вцепившись побелевшими пальцами в то место, где была проклятая печать. — Джуго, — саннин быстро взглянул на отшельника. Тот молча поднял Учиху на руки и подошел к распахнутому окну. Карин и Суйгетсу непонимающе переглянулись. — Ты вообще понимаешь, что тут происходит? — не выдержал Хозуки, нервно почесав кончик носа. Карин раздраженно на него фыркнула и рванула к окну: — Что происходит? Что происходит? Саске используют — вот что! — Куноичи скрылась из вида, оставив мечника наедине со своим возмущением. — Опять?! — воскликнул он, терзаясь муками выбора. — Мне-то что там делать? — пробурчал он, перегнувшись через подоконник. По земле стелился фиолетовый туман, вид которого не внушал доверия. Из него, откашливаясь, выпрыгнула Карин. Задрав голову, она увидела Хозуки и поманила его к себе, и мечник вынужден был повиноваться.***
Хокаге подняла потяжелевшие руки, с трудом сложила первую печать и застыла, почувствовав, как спиной уперлась в чье-то плечо. — Достаточно, Хокаге-сама, — мягко осадили ее, — Вам лучше не рисковать собой. — Какаши… — Сенджу удивленно оглянулась, с недоверием рассматривая потрепанную маску Хатаке. Тот, снял свой жилет джонина и подложил его под голову Тсунаде, с некоторым усилием заставив ее вытянуться на земле в полный рост. Принцесса Слизней не нашла в себе сил, чтобы отругать его. — Какаши, я не тебя ждал, — равнодушно промолвил Шимура, когда Какаши встал перед ним, закрыв собой Хокаге. — Это была бы слишком большая честь для меня, — с легкой улыбкой отозвался Копирующий, стоя в расслабленной позе, словно бой предназначался не для него. Но Данзо не успел ответить. В этот же момент ему пришлось уворачиваться, чтобы спасти свою голову от внушительного огненного шара, вырвавшегося буквально из самых глубин ядовитого тумана. Шимура, держась за свою палку, которая во время спасительного прыжка вонзилась в землю, приподнялся, встречаясь взглядом с новым противником. Растрепанные волосы Учиха как черное знамя развевались под порывами ветра, частично закрывая мертвенно-бледное лицо и два черных провала на месте пронзительных глаз. Итачи явился истинным демоном, страшным напоминанием кровавого решения прошлых лет. Данзо не стыдно было признать, что в данный момент он почувствовал забытый вкус страха и неописуемый восторг. Не пройди Итачи через те трудности, что поджидали его после уничтожения клана, то он не стал бы тем смертоносным оружием, а превратился в пресловутое мясо, брошенное под ноги врагам. — Ты заставил себя ждать, — степенно отряхиваясь, ровно произнес Данзо. — Я надеялся, что ты останешься в стороне, и не будешь совершать глупостей. — Вы вынудили меня. — Ничего нельзя было прочитать в облике Итачи. Какаши, что наблюдал за ними со стороны, был убежден только в том, что сегодня все наконец-то закончится. Своей интуиции он привык доверять. — Я всегда учил своих бойцов, что привязанности и чувства ведут к ненависти и необдуманным поступкам. И ты лишь доказал, что я прав, — он взмахнул рукой и воздух вокруг него заклубился. — Что ты выберешь, Итачи? Коноха или клан? — По правую сторону от него появился Сай, удерживающий в захвате ослабевшее тело, по левую — Орочимару со скучающим видом и Джуго с лицом напоминающим мятый пергамент, держащий на руках человека с забинтованной головой. — Сакура или Саске? К ногам Итачи что-то упало, жалобно звякнув. То самое ожерелье, которое он когда-то доверил Сакуре. Всего лишь предлог, чтобы держать ее ближе к себе. — Раньше у тебя была только одна слабость. Если бы ты и дальше продолжил взращивать в Саске ненависть к себе, то всего бы этого не было. Но теперь ты оставил его без сил, он абсолютно беззащитен. — Как будто подтверждая его слова, Саске вяло дернулся, заставив Джуго взволнованно вздернуть голову и пристальнее всмотреться в лицо младшего Учихи, будто тот должен был с минуты на минуту прийти в себя. Но, издав едва слышный вздох, тот вновь обмяк в руках отшельника тряпичной куклой. Орочимару быстро взглянул на них и тут же отвел взгляд, глубоко о чем-то задумавшись. А Данзо, меж тем, продолжал: — Ты вскружил девчонке голову и подверг опасности и ее, и себя. Ты меня разочаровал, Учиха Итачи. — Хотя слова Данзо были сухи, но чувствовалось в них и в прямой позе, что он упивался моментом своего триумфа, чувствуя, что прижал врага. Сакура и вовсе никаких признаков жизни не подавала. Сай без особого труда придерживал ее под грудью одной рукой, другой же твердо держал острие куная, прижав его вплотную к сонной артерии. Безжизненный взгляд и такая же улыбка были обращены в сторону Итачи. Казалось, в лице нукенина слуга Корня пытался отыскать что-то, что давно его интересовало. Как этот человек чувствовал себя, когда вырезал из сердца весь свой клан, но оставил одного брата? Было ли это проявлением силы или слабостью? Итачи же смотрел строго перед собой — ни влево, ни вправо. Он словно знал, что это малодушное желание обернется для него невыносимой болью и скорым поражением. Ему достаточно того, что дорогие люди живы. Осталось их только спасти и извиниться за то, что они попали в такую ситуацию. — Чего Вы хотите? — наконец произнес нукенин твердо, готовясь буквально к любому предложению Данзо. Он предполагал, что условия будут не из приятных. Данзо улыбнулся. Учитывая, что для этого человека такое проявление эмоций чуждо, то улыбка вышла омерзительной и пугающей. Чувствуя себя полноправным победителем в затянувшейся битве, он с достоинством выступил вперед к своему противнику. — Ты можешь пожертвовать кем-то одним и вновь продолжить бой, пытаясь оправдать свой выбор. Но вижу по твоему лицу, что этот вариант тебя не устраивает. — Нет, — отрезал Итачи, не желая даже думать о подобном выборе. — Тогда, — Данзо, словно приглашая подойти, протянул руку, — подчинись мне, и они оба будут живы. — Не делай этого! — голос Какаши в данный момент был непередаваем. Он не желал смерти ни Сакуре, ни Саске, но и отчетливо понимал, что потерять Итачи им никак нельзя. Почему-то казалось, что только Учиха должен поставить решающую точку в истории этой борьбы. — Вы обещаете, что когда я подчинюсь Вам, то все это закончится и никто не пострадает? — уточнил Итачи, никак не проявляя себя. Искренние слова для постороннего могли бы показаться пустыми. Он говорил внятно, спокойно, словно это не ему предложили выбрать, чья жизнь для него дороже. Отдавая себя во власть врагу, Учиха показал, что в нем нет ни капли эгоизма. Что сам для себя он ничего не значил. Итачи с малых лет привык, что он — оружие, средство для достижения чужих целей. Итачи незаметно сжал руку в кулак и ненадолго опустил взгляд, мельком взглянув вправо и влево. Шаринган потух, когда он обратил свое лицо на Данзо, приготовившись выслушать его ответ. — Ты понимаешь, что от любого твоего решения Коноха для тебя лучше не станет. Но ты мог бы наплевать на их жизни и изменить это. Хотя бы попробовать. Но все же сдаешься? — Да, — отчеканил Итачи, сделав первый решительный шаг. Отчаянным жестом он отбросил меч — тот, протестующе звякнув об камень, отлетел чуть ли не под ноги к Саю. Акаши сначала насторожился и отступил назад, но после заинтересованно посмотрел на Итачи. Учиха стоял почти вплотную к Шимуре. Глава Корня коротко кивнул ему и Итачи опустился на колени, запрокинув голову, чтобы Данзо мог поставить печать. И как только Шимура наклонился, правая рука Итачи взметнулась вверх — две звездочки со свистом устремились в Сая. Боец Корня, подхватив Сакуру, собирался отбить опасные снаряды, но внезапно запнулся и захрипел, когда позади него появился Какаши. Копирующий точным ударом в шею вывел шиноби из строя. Харуно рухнула на землю, затылком приложившись об колено Сая. — Ты все же выбрал ее? — парируя удар Итачи, спросил Данзо. — Я знаю, что Вы не причините вреда Саске. — А ты? — на губах Шимуры мелькнула нехорошая усмешка. Отбиваясь от него, Учиха встревожено посмотрел на брата. Орочимару уже использовал какую-то технику, из-за чего Саске буквально свалился с рук обеспокоенного Джуго, и, катаясь по земле от невыносимой боли, принялся менять облик. Проклятая печать второго уровня полностью завладела сознанием младшего брата. — Саске?! — рыжий отшельник вцепился в плечи Учихи, силясь удержать его. Но проснувшийся демон яростно рвался к Итачи, источая вокруг себя лишь одно желание — убить. — Так это ваша цель?! — проревел Джуго, которому пришлось так же перейти на второй уровень джуина. — Не лезь, если хочешь жить, — процедил Змей: к нему уже подобрался Хатаке. Взмахнув смятыми в борьбе крыльями, Саске высвободился из захвата Джуго, с силой впечатав в него тяжелый кулак. Отшельник страшно взвыл и упал лицом вниз, машинально пытаясь вцепиться в него, но не успел. Саске набросился на Итачи. Тот толком не смог увернуться, но частичное воплощение Сусаноо спасло от неприятного ранения. Данзо отошел от них, наблюдая за противостоянием братьев. Прекрасно будет, если один уничтожит другого. А если кто-нибудь выживет, то его всегда можно будет использовать, надавив на недавнюю горечь утраты.