***
На третий день после произошедшего в госпитале постепенно стали освобождаться места. Ирьенины больше не носились, как ненормальные, не зная, к какому пациенту подойти первым. Работа наладилась, жизнь в Конохе постепенно возвращалась в привычное русло, но в душе у каждого жителя остался горький осадок, а в голове так и вертелись мысли, что еще ничего не кончилось. Был ли тот бой решающим? А умер ли Данзо? И кто убил его? Учиху Саске нашли рядом с местом взрыва и доставили в палату через несколько часов, когда ужасный взрыв сотряс всю Коноху. Тогда уже он вернул свою человеческую форму и истощенный, весь залитый кровью, попал на попечение Сакуры, едва она вернулась от убежищ. Обоим очень повезло, что Саске требовался только хороший отдых. Ситуация с Пятой Хокаге была гораздо опаснее. Как только Данзо исчез, его печать, подавляющая силу Бьякуго, прекратила свое действие, позволив Тсунаде залечить полученные раны, но, потеряв много крови и сил, она ненадолго впала в беспамятство. Сам Казекаге лично нашел ее и доставил в госпиталь, решив остаться в Конохе еще на несколько дней, чтобы убедиться, что положение союзной деревни в скором времени наладится. Шизуне полностью взяла на себя заботу о Хокаге. Интереснее дело обстояло с поимкой Змеиного саннина. Орочимару отменил технику ядовитого тумана, но отказался сотрудничать и рассказывать, как освободить тело бывшей АНБУ Корня. На его памяти еще ни разу не было случаев, чтобы кто-то смог вернуться. Участь оставшихся подчиненных Данзо должна была разрешиться в скором времени на всеобщем совете: главы кланов Конохи решили взять на себя ответственность за это. На днях как раз на краю деревни были обнаружены три трупа шиноби в форме Корня. Тела находились в таком отвратительном состоянии, как будто прошли сквозь мясорубку. Словом, в Конохе все еще было неспокойно.***
Сон состоял из каких-то вспышек и отдельных фрагментов. Одно изображение молниеносно сменяло другое, не давая сконцентрироваться даже на малейшей детали. Этот калейдоскоп в основном из красно-черных цветов со временем сменился нечеткой серой пеленой, сквозь которую пробивалась противная боль, то затухающая, то вновь набирающая силу. Постепенно сознание прояснилось, и четче стал прощупываться окружающий мир. Итачи мог почувствовать каждое прикосновение к своему телу, сосредоточиться на чужих пальцах, то размазывающих что-то холодное, то стягивающих что-то шершавое и тугое. После стал различать запахи, узнавая сладкий запах таволги и едва заметный репешка. Но только он настроился на них, как кто-то сильно нажал на точку под челюстью, заставив разжать зубы, и противный теплый отвар влился внутрь, раздражая горло и нёбо. В голове пронеслась неприятная мысль о том, что жизнь после столь удивительного воскрешения внезапно оборвется. И, чудом проглотив отвар, Учиха все-таки не выдержал. — Хватит, — приподняв руку, он вяло пошевелил ей в воздухе, пытаясь отбиться от заботы невидимого спасителя, но руку перехватили и уложили на место, предусмотрительно накрыв сверху тяжелым одеялом. — Не нужно, Сакура… Над ухом иронично хмыкнули в отдаленно знакомой манере. Он настороженно замер, пытаясь осознать, в каком положении находится и как так получилось. Мозг запустил активный мыслительный процесс и буквально каждую секунду подкидывал пищу для размышления, одна ужаснее другой. — Хочу поздравить: Ваше желание познакомиться с праотцами почти сбылось. — Желание?.. — собственный голос подчинялся с неохотой. — Еще немного и Саске действительно убил бы Вас, как Вы того и желали. — Саске? Что с ним? — он попытался встать, но и в этот раз попытка оказалась безуспешной. — Я хочу сесть, — раздражаясь, процедил Учиха и наконец открыл глаза. Взгляд с трудом сфокусировался на чьем-то лице, черты которого то и дело смазывались, но эта незабываемая внешность могла принадлежать только одному человеку. — Кисаме? — неподдельное удивление проскользнуло в словах. — Ну, а кто бы еще возился с Вами целых три дня, Итачи-сан, — усмехнулся Хошигаки и недовольно зацокал, видя, что Учиха все еще старался приподняться и растревожить недавнюю рану, чтобы получше рассмотреть напарника, будто до сих пор не верил, что это действительно он явился по его душу. — Да-а, что-то Вы поплохели с нашей последней встречи. Надо бы убить ту девчонку — плохо лечит, — задумчиво пробормотал мечник, потерев подбородок, потемневший от недельной щетины. — Все в порядке, — как можно более непринужденно попытался отмахнуться Учиха, и тут же скривился, почувствовав предательскую боль внизу живота. Он опустил взгляд и только сейчас увидел, что весь его торс крепко обмотан бинтами, а ровно посередине уже начало расплываться красное пятно. — Я немного опоздал и вырубил Саске лишь после того, как он проткнул Вас, — прояснил ситуацию Кисаме. — С ним все хорошо? — нисколько не заботясь о собственном здоровье, поинтересовался Итачи, поддавшись вперед. Кисаме неодобрительно сморщился, но больше Учиху не удерживал, видя, что клановое упрямство в нем все так же сильно. Особенно когда дело касалось драгоценного младшего братишки. — Да что ему будет? — мечник показательно закатил глаза и выпрямился. — Там как раз отряд из Конохи подбирался, услышав взрыв. А я тем временем из леса наблюдал и следил, чтобы никто вашему бою не помешал. — Кисаме обратил внимание на рассыпанные пучки трав и разнообразные склянки, которые валялись рядом с футоном Итачи то тут, то там. Недалеко обнаружилась и небольшая сумка, которую совсем недавно бережно таскала с собой Сакура, когда они путешествовали все вместе. Хошигаки, когда они разделились, решил, что нечего пропадать добру, может и пригодится когда. Вот и не прогадал. — Ясно, — заметно успокоившись, промолвил Учиха, осторожно укладываясь обратно. — Зачем ты здесь? Мы договаривались встретиться позже. — Так-то оно так, только вот Пейн уже на пути в Коноху. Я пытался заговорить ему зубы, но вышло неубедительно. Я пришел, чтобы предупредить об этом лично. — Плохо. Коноха сейчас не в том состоянии, чтобы остановить Пейна. Нужно выяснить, что с Хокаге и остальными. Наруто нельзя здесь оставаться. Я попытаюсь выиграть время, чтобы они успели подготовиться и спрятать его на время. — Итачи сразу же запустил бурный мыслительный процесс, озадачившись очередным планом спасения. — О-о, — не особо радостно протянул Кисаме, с неким подозрением посматривая на напарника. — Я, конечно, знал, что Вы трепетно относитесь к своей родной деревне, но и не думал, что настолько. Хватайте брата, Сакуру и уходите отсюда. Вы и так слишком много сделали. — Много, но недостаточно, — отрезал Учиха, не желая продолжать эту тему. — Кстати, Мадара просил передать, что хочет с Вами встретиться, мол, Вы ему что-то задолжали. — В вопросе, касающемся теневого лидера Акацуки, они никогда не были друг с другом откровенны. Кисаме не рассказывал о том, что заставило его присоединиться к Акацуки, а Итачи не распространялся о том, почему оказался знаком с Мадарой ранее. Хошигаки надеялся, что это не сделает напарника врагом ему. — Подождет, — было видно, что Учиха особо не горел желанием говорить об этом. Он быстро перевел тему: — Где мы находимся? — Недалеко от Конохи, полчаса пути. Собираетесь заглянуть на огонек? — Да, надо бы. — Э, нет, в таком состоянии никуда не пущу. Я хоть и позаботился о Вас, но все-таки не медик. Так что посидите здесь. Я все улажу. — Но было видно, что Кисаме не в восторге от этой затеи. Однако лучше будет, если пойдет он, чем Учиха, который едва оправился от ран.***
Наруто долго и пристально рассматривал бледное лицо Саске, который с потерянным видом смотрел куда-то в окно и активно хмурился, словно пытался что-то припомнить. Узумаки совсем недавно пришел в себя, потому все происходящее вокруг было вне его понимания. Почему он оказался в госпитале? Почему рядом с ним Учиха? И… — Так что у тебя с глазом? — задал он вопрос, который терзал его с самого момента пробуждения, но джинчурики все не решался его озвучить, как будто шестое чувство подсказало ему, что с этим нельзя торопиться. Однако нетерпение Узумаки оказалось сильнее инстинкта самосохранения. — Не знаю, — раздраженно и устало отозвался Саске, махнув рукой на надоедливого друга, будто отгонял от себя насекомое. Приложив ладонь к лицу, он пытался сложить в голове все, что смог вспомнить. Каждые моменты были связаны в основном с Итачи. В последние дни именно брат был рядом с ним. У того должны быть ответы на его вопросы, на то, что случилось. Почему так болит тело? Почему бинты на лице? В этот момент в палату вошла Сакура, осторожно придерживая за руку истощенную девушку с копной распущенных светлых волос, в которой с трудом можно было признать наследницу клана Яманака. — Да вы смеетесь? — пораженно выпалил Наруто, переводя взгляд с Ино на Саске. Учиха тоже присмотрелся и ошарашено замер, заметив, что оба глаза Ино скрыты под тканевой повязкой. Наруто на всякий случай потер свои глаза, чтобы убедиться, что с ними все в порядке. — Что вылупились? Как будто мне нравится ходить слепой мышью, — вспыхнула Ино, давая Сакуре усадить ее на кровать к Наруто. — Ну, тише, это временно, — попыталась успокоить ее Харуно со слабой улыбкой. Было видно, что и сама Сакура выглядела не лучше своих подопечных: темные круги под глазами и мелкая дрожь в руках выдавали ее периодический недосып и излишнее усердие в госпитале. — Как вы себя чувствуете? — внимательно разглядывая Саске с Наруто, спросила она. — Все еще ничего не помню, — отрезал Учиха, понимая, что вопрос о том, кто убил Данзо, будет следующим. — Где Итачи? — Итачи? — удивленный Наруто так и замер, не понимая, что происходит. — Он же наш враг, да? — он озадаченно почесал затылок и обреченно сморщился. — Ох, это долго объяснять, — простонала Сакура, схватив его за руку и передав в объятия Ино. Яманака, как умирающий в пустыне, вцепилась в Узумаки, словно за живительный источник, и счастливо вздохнула, наконец лично убедившись, что с этим оболтусом все в порядке. Ей только сегодня позволили покинуть палату. И только после долгого и трогательного разговора с Иноичи, она упросила подругу отвести ее к Наруто. Сакура, которая не особо была в курсе их отношений, поначалу удивилась такой просьбе, но услышала в словах Ино что-то такое, что сразу поняла причину взволнованного голоса куноичи. И сейчас, видя их вместе, то, как Узумаки неуклюже, но бережно обнимал ее за худые плечи, почувствовала связь между ними. Интересно, когда они успели так сблизиться? Ей даже стало несколько неловко из-за того, что она наблюдала картину чужого воссоединения, пусть это все те же Наруто и Ино, которых она знала довольно давно. Но долго любоваться ими ей не дали. Саске, заметив, что его вопрос проигнорировали, недовольно нахмурился и, поднявшись с кровати, резко схватил Сакуру за руку и, сильно встряхнув, внимательно посмотрев ей в глаза, словно думал, что ее ответ окажется ложью. — Где Итачи? — почти по слогам повторил он. — Если бы я только знала!.. — обессилено прошипела Сакура, пытаясь вырвать свою руку. Знал бы он, как она извела себя за эти несколько дней, что прошли после победы над Данзо. Днем и до позднего вечера она занималась лечением пациентов, а по ночам и до самого утра исследовала окрестности Конохи и ее пределы, надеясь найти хоть какой-нибудь след Учихи. Ей не верилось, что он мог просто так исчезнуть, ничего ей не сказав напоследок. Это слишком низко. Она чувствовала себя преданной. В груди вновь защемило сердце, дышать стало невыносимо больно. — Сакура! — крикнул ей вслед Наруто, когда Сакура, отпихнув от себя Саске, выскочила в коридор, отпихнув в сторону Джуго с целой сумкой продуктов в руках, чувствуя, что еще немного, и она задохнется.***
Временное здание для проведения Совета Кланов постепенно заполнялось людьми. Тсунаде внимательно всматривалась в лицо каждого входящего, заранее пытаясь предугадать, с какими целями тот явился сюда. Уже третий день решалась ее судьба, как главы деревни. Но именно сегодня должны были явиться Старейшины, которые всегда были против нее, те самые люди, что поддержали множество планов Данзо по улучшению Конохи, обходя и оспаривая решения прошлых Хокаге. И теперь они надеются прижать в угол ее. Битва с Данзо знатно потрепала Тсунаде. Вместе с сильнейшим истощением она получила еще и периодические приступы судороги, скручивающие все тело. Боль приходила неожиданно и терзала тело длительное время, принося терпимый, но все равно утомительный из-за своей продолжительности дискомфорт. Вместе с остальными медиками Сенджу пыталась разобраться в проблеме, но на это катастрофически не хватало времени. Сначала вернуть покой и стабильность Конохе, а уже потом заняться самолечением. Мелкая судорога прошлась по пальцам, заставив Принцессу Слизней сморщиться. Она тут же отвернулась, чтобы остальные не заметили ее исказившееся лицо, и не увидела, как в зал вошли Старейшины. — Теперь все собрались, — заключил Шикаку, поднимаясь из-за стола по правую руку от Тсунаде. Она попросила его сесть рядом с собой, как будто чувствовала в нем крепкую поддержку. Сенджу не прочь была увидеть возле себя и Иноичи, но чувство вины перед ним за произошедшее с его дочерью заставило ее придержать это желание при себе. Глава клана Яманака сидел по левую сторону от нее, отделяло их всего три человека, но даже отсюда было прекрасно видно, как Иноичи измучен, хоть и пытался всячески поддерживать бодрый вид. Он то и дело тихо переговаривался с главами кланов Акимичи и Сарутоби, бросая непродолжительные взгляды в сторону неразговорчивых соседей напротив — Хатаке Какаши и Абураме Шиби. — Если это Совет Кланов, то почему здесь посторонние? Не обижайтесь, Казекаге-сама, но Вам тут не место, — старуха Кохару прошлась по бесстрастному лицу Гаары цепким взглядом. Тот медленно повернулся к ней и едва заметно кивнул в знак уважения, но не теряя при этом собственного достоинства. — Это не Вам решать, — спокойно заметил он и перевел взгляд на Тсунаде, болезненный облик которой внушал скорее сочувствие, чем трепет. Эта была уже не та Сенджу, что раньше. Поэтому ее сторонники, которых было здесь множество, все же сошлись во мнении, что пора избрать следующего Хокаге, а Тсунаде отправить на заслуженный покой со всеми почестями. — Достаточно лишних слов. Наша деревня многим обязана господину Казекаге, как и он нам. Поэтому не вижу смысла акцентировать внимание собравшихся на этом. Сейчас решается другой вопрос: оставить Тсунаде-саму на посту Хокаге или сместить ее, — вклинился в разговор Хиаши, единственным аргументом которого против Тсунаде было лишь ее обещание добровольно оставить свой пост, если клан Хьюга примет в свои ряды Такахаши Тен-Тен и ее нерожденного ребенка. Однако об их договоре знал только клан Хьюга и Тсунаде. Видя плохо скрытое нетерпение, исходящее от Хиаши, Сенджу едва заметно усмехнулась и поудобнее устроилась в кресле, предчувствуя очередные долгие споры. — И не забудьте про Старейшин, которые все это время закрывали глаза на махинации Данзо, — осклабилась Цуме, стрельнув в сторону уважаемых стариков презрительным взглядом. Мать Кибы их и так особо не переваривала, а узнав про их цинизм, и вовсе возненавидела. Ведь одной из целей Данзо было переманить на свою сторону как можно больше наследников кланов. Кажется, старик Шимура запамятовал и забыл, что в клане Инузука правит матриархат и если бы Киба решил переметнуться на его сторону, то глава Корня все равно бы ничего не выиграл. Но все-таки Киба — ее сын, и всем известно, что за своего ребенка мать готова перегрызть глотку любому. — Если так яро поддерживали его, то почему не сделали Хокаге сразу? Дали бы ему все карты в руки. Или ему не нужно было ваше разрешение? — Цуме хитро сощурилась, заметив, как ее едкие слова заставили старуху Кохару уязвлено поджать губы. — Мы делали лишь то, что было необходимо, — наконец подал голос Хомура, видя, что его коллега не смогла подобрать подходящих слов для ответа. — Мы готовы признать свои ошибки, но и вы должны понять, что последние решения Тсунаде лишены здравого смысла. Она позволила вернуться в Коноху изменнику Учихе Саске, без суда простив ему все его преступления. Она сотрудничала с Акацуки в лице Учихи Итачи, который несколько лет назад уничтожил весь свой клан. — По приказу Шимуры Данзо, — заметил Какаши. — Это он сказал тебе об этом? — язвительно поинтересовалась Кохару, скрестив руки на груди. — У меня достаточно причин, чтобы верить ему. — Хочу заметить, что именно возвращение Саске в Коноху стало отправной точкой к тому, что произошло несколько дней назад. Именно после его возвращения Данзо заявил о себе и выступил с претензиями в сторону госпожи Тсунаде. Мы тоже были против того, чтобы принять Саске. Но Тсунаде взяла на себя ответственность за его поступки, и теперь настало время ей расплатиться за ту ошибку. — Хомура оставался удивительно невозмутим. Тсунаде даже поразилась тому, как этот старик упорно продолжал верить в свою неприкосновенность, пытаясь свалить всю вину за свои действия на чужие плечи. — Саске пробыл в Конохе всего несколько дней. Кроме инцидента в закусочной, когда свет нашей молодежи слишком перебрал с алкоголем, за это время не произошло ничего страшного. Я думаю, что мальчик был лишь предлогом, чтобы докопаться до Хокаге, — добавил от себя Шикаку, поняв, что поток словоизлияний от Старейшин может длиться вечно. И так всем было понятно, что эти двое будут выгораживать себя и своего старого товарища. Никто не знал точно, убит ли Данзо, потому и опасались, что когда-нибудь тот даст о себе знать. — Похищение Сакуры Акацуки, хоть и не было им запланировано, но тоже сыграло ему на руку. Госпожу Тсунаде слишком задело, что ее ученица попала в плен, потому она могла многое упустить из того, что начало происходить вокруг. Я бы тоже не мог трезво мыслить, если бы с моим сыном случилось что-то плохое. Это была слабость со стороны Хокаге, но то не преступление, чтобы смещать ее с поста. Клан Нара готов дать ей шанс. — Клан Акимичи поддерживает, — поддакнул Чоуза, и оба покосились на Иноичи. Тот, заметив всеобщий интерес к своей персоне, несколько стушевался и тяжело выдохнул, словно кто-то сжал ему горло. — То, что случилось с Ино, не вина госпожи Хокаге, — присутствующие замерли, понимая, какой болезненной для себя темы он коснулся. — Моя дочь, как наследница клана, тоже была под прицелом Данзо. Клан Яманака даст шанс госпоже Тсунаде, но только при условии, что она сможет вернуть зрение Ино… — его голос сорвался. — Я сделаю все возможное, — почти шепотом произнесла Принцесса Слизней, встретившись с ним взглядом. — Я считаю, что преступления Данзо гораздо весомее, чем небольшая ошибка Хокаге. Вот уже несколько лет он переманивал в Корень лучших клановых шиноби, используя их додзюцу и улучшенные геномы не только против врагов деревни, но и против тех, кто не одобрял его методов. И раз уж мы ранее коснулись темы Учихи Итачи, то можно с уверенностью сказать, что клан Учиха был в числе тех, кто не поддержал политику, которую Данзо пытался проводить за спиной Минато и Хирузена. Кто знает, но, возможно, Фуу из клана Яманака или Торуне из клана Абураме в скором времени превратились бы в того же Учиху Итачи. — На слова Шиби многие отреагировали бурными рассуждениями и выкриками, от которых у Тсунаде разболелась голова. Она порадовалась, что дело Орочимару решили рассмотреть отдельно. Не хватало еще, чтобы его появление в Конохе назвали очередной ошибкой ее политики. — Я тоже стал свидетелем преступления некоего Шимуры Данзо, — несмотря на всеобщий гул, тихий голос Гаары услышали все и мгновенно замолчали. — Его методы лишены гуманности. Он готов использовать для достижения своих целей все, что только возможно. В его понимании любой житель деревни — это вещь, которую он может взять под контроль. Я участвовал в операции по снятию купола, которая объединила в себе так же миссию по спасению Узумаки Наруто. Именно Наруто был источником, который поддерживал тот купол. То состояние, в котором мы с Учихой Итачи обнаружили его, было ужасно. И если бы мы не явились, то Коноху ожидало второе пришествие Кьюби. Нетрудно посчитать, сколькими жертвами обошелся бы Конохе этот эксперимент Данзо. И вы продолжите поддерживать этого ужасного человека, прикрываясь словами о том, что все это было во благо Конохи? — он поддался вперед, впиваясь безжизненными бирюзовыми глазами в их застывшие, словно в воске, лица. После удивительно долгой речи Казекаге со всех сторон посыпались слова в поддержку действующей Хокаге. Тсунаде незаметно выдохнула, чувствуя, как усилилось биение сердца. То была победа, но она понимала, что не имела права оставлять все на своих местах. Когда Сенджу медленно поднялась из кресла, все умолкли и замерли, жадно впившись в нее взглядами. — Я благодарна вам за то, что вы доверяете мне. Я останусь на посту Хокаге, — и тут же она заметила, как нахмурился Хиаши, — но лишь до тех пор, пока вы не подберете подходящего кандидата. Все же именно мое решение привело к тому, что Коноха оказалась в таком плачевном состоянии. Пока вы будете искать достойного человека, — она ненадолго взглянула на Какаши, который тут же отвернулся, почувствовав что-то неладное, — я постараюсь привести все в порядок. Это мой долг. — Это мудрое решение, — кивнула Утатане Кохару с таким видом, словно именно благодаря ей все пришли к такому соглашению. — На вашем месте я бы так не расслаблялась, — усмехнулась Тсунаде, вытаскивая из рукава хаори запечатанный свиток, печать на котором тут же привлекла внимание присутствующих. — В этом свитке решение Совета Конохи о том, что клан Учиха подлежит уничтожению, — она бросила свиток на стол, отчего тот раскрылся. — Здесь четыре подписи: двух Старейшин, главы Корня и Третьего Хокаге. Все подписи подлинны. Именно эти четыре человека дали в руки малолетнего шиноби орудие убийства и заклеймили его отступником. Вы готовы заплатить за это? — От праха Третьего ты тоже попросишь расплаты? — ощерилась Кохару, не желая поддаваться давлению. — Сенсей оказался тем еще прохвостом. Он не смог противостоять вам троим, но воспользовался ситуацией по своему усмотрению, заполучив в лице Итачи шпиона, доставляющего в Коноху сведения сначала об Орочимару, который тогда еще был в Акацуки, потом уже про самих Акацуки. Оказывается, вы не все смогли предусмотреть. — То есть, вы хотите сказать, что все это время Итачи продолжал оставаться верным Конохе? Что его помощь нам не ограничивалась лишь привязанностью к брату? — опешил от новой информации Чоуза и вместе с ним еще несколько человек. Тсунаде только кивнула, понимая, что им понадобится время, чтобы свыкнуться с этим. Итачи несколько лет считали самым опасным преступником Конохи, никто даже и предположить не мог, что в его истории скрывалась такая страшная тайна. — А! — неожиданно подскочил на своем месте Копирующий, как будто вспомнил что-то важное. — Казекаге-сама, Итачи перед боем с Данзо передал мне один свиток. Он сказал мне, что это связано со случаем, когда Вы потеряли своего биджу. После я отдам его Вам. Озадаченный Гаара лишь моргнул, не совсем понимая, как это связано с сегодняшним собранием. — Так все же: кто убил Данзо? — спросил представитель клана Сарутоби таким тоном, словно терзался этим вопросом несколько дней кряду. Предположений было много, но никто так и не смог твердо ответить. Однако каждый остался на мысли, что это заслуга кого-то из братьев Учиха.***
Впереди замелькала очередная бессонная ночь. Сакура устало опустилась на не разобранную кровать, отбросив на пол давящий на голову протектор. Внутри шевелился ком из противоречивых чувств: обида, злость, ненависть, вина, любовь и сожаление. Она не знала, зачем упорно продолжала его искать. Верила, что он жив, но не понимала, почему до сих пор не дал о себе знать. Не мог он так просто уйти и ничего ей не сказать. Слишком многое из своего тяжелого прошлого он переложил ей на плечи, потому не мог оставить ее с этой ношей. Сдавленные рыдания сжали грудь. Она принялась яростно вытирать выступившие слезы, стыдясь того, что позволила себе проявить слабость. Сакура силой хлопнула себя ладонями по щекам и сжала руки в кулак, чувствуя, как красные пятна наливаются на лице. — Успокойся уже, идиотка. Перестань проливать слезы по Учихам, они того не стоят. Думай только о своей жизни, о своем счастье, — но сколько бы более стойкое альтер-эго не пыталось убедить ее в том, что переживать не стоит, более мягкая и расстроенная Сакура все равно взяла верх. — Не буду я теперь счастлива! — вспыхнула она и слишком сильно запустила сандалией в дверь. Сквозь незапланированную дыру в темную комнату пробился свет из коридора. Харуно испуганно подскочила и хлопнула себя по лбу, понимая, что сейчас меньше всего ей хотелось разговаривать с мамой. Та прекрасно видела, что с дочерью что-то не так и всячески пыталась это выяснить, доводя Сакуру до белого каления. — Это что за шум? Сакура, что-то случилось? — тут же раздался ее голос. Харуно сдавленно выругалась сквозь зубы и заверила, что все в порядке. — Я просто с кровати упала! — оправдывалась она, посчитав, что проблему с дырой в двери лучше будет решить утром. — Лучше пройдусь перед сном, — севшим голосом пробормотала она, закутываясь головой в плащ, попутно пытаясь выколупать из стены злополучный сандалий. К виду ночной Конохи она уже давно успела привыкнуть. Слишком шумный и многолюдный день утомлял ее, а вот ночью Сакура могла вдоволь выкупаться в мыслях, терроризирующих ее изо дня в день. Много думала о своем прошлом, о будущем, о том, что произошло совсем недавно. Пыталась найти свое место, чтобы продолжить идти дальше по жизни. Но пока только топталась на жалости к себе. Пора бы уже свыкнуться с тем, что впускать в свое сердце кого-либо опасно. Потом больно будет наблюдать за счастьем других. Светящаяся Тен-Тен и смущенный Неджи прошли мимо нее, не заметив. Они так были поглощены друг другом, что старая подруга, которая косвенно поспособствовала их воссоединению, исчезла из центра их внимания. Ей не место в мире, который они создали друг для друга. Сакура слышала, что клан Хьюга позволил им пожениться и Тен-Тен примут в клан. Эта новость доносилась буквально из каждого дома Конохи. Сакура была рада за них, но все равно какая-то обида глодала сердце. Почему они заслужили счастье, а она нет? Куноичи проводила будущих молодоженов долгим грустным взглядом, плотнее кутаясь в легкий плащ. Даже Наруто, который когда-то был влюблен в нее, теперь днями и ночами проводил время возле Ино, всячески заботясь о том, чтобы та ни в чем не нуждалась. Они так хорошо прониклись друг другом, что угадывали каждое пожелание с полуслова. И только она осталась наедине со своими воспоминаниями. — Девушка, как пройти в библиотеку? — чей-то грубый голос с претензией на насмешку окликнул ее. Сакура застыла и нахмурилась. Серьезно? В два часа ночи — в библиотеку? Сжав руки в кулак, Харуно приготовилась к тому, чтобы выпустить пар избиением всяких ночных извращенцев. — Подойдите ближе, я вам подробнее весь маршрут расскажу, — процедила она, резко оборачиваясь и занося руку для удара. Запястье тут же вспыхнуло болью, дыхание сбилось из-за подлого удара в живот. Сакура подняла взгляд и расширила глаза от удивления. — Ки…саме? — просипела она, сплевывая кровь. — Прости, мелкая, рефлексы, — мечник позволил ей повалиться к нему на руки. — Если бы я позволил тебе ударить, то отделался бы как минимум сотрясением. — Что ты здесь делаешь? — куноичи удивленно рассматривала его, словно не верила, что это действительно он. Захотелось даже ущипнуть себя, но боль в животе тут же напомнила, что это не шутки сознания. — Как ты прошел мимо патруля? — Да что там его проходить, — отмахнулся Хошигаки, словно отряд первоклассных шиноби из АНБУ для него всего лишь какие-то бесполезные насекомые. — Я хочу сводить тебя в одно место. Думаю, ты обязана побывать там. — Итачи?.. — тихо прошептала она, боясь предположить самое страшное. — Что с ним? — Сакура тут же поддалась вперед, намереваясь схватить Кисаме за воротник и вытрясти из него все, что только возможно. — Тише, иначе воспользуюсь старым методом похищения — оглушу, свяжу и утащу, — понимая, что может серьезно пострадать, поспешил заговорить мечник. — Веди меня туда немедленно! — Ками, да что с тобой? — Он и подумать не мог, что она так переживала об Итачи. И даже немного заревновал, потому и не стал ей сразу рассказывать про то, что с Учихой все в порядке — всего лишь несколько новых дырок. — Ладно, иди за мной. Сама все увидишь.***
С момента ухода Кисаме прошло несколько часов. За это время Итачи три раза проваливался в беспамятство и просыпался в холодном поту. Тело лихорадило и те отвары, что пытался намешать ему напарник, мало помогали. Все-таки Кисаме не медик, но нукенин все равно был благодарен ему за заботу, хотя и не понимал, чем заслужил это. Нужно было идти в Коноху, узнать положение дел и придумать, как противостоять Пейну. Или как перетянуть его на свою сторону, чтобы избавиться от того самозванца, что выдавал себя за Мадару. Как же много вопросов, которые требовали скорейшего решения. И как же сильно все болит… Учиха сдавленно застонал, когда попытался встать с опостылевшей лежанки. Сознание то и дело услужливо подкидывало воспоминания о том, как та страшная болезнь терзала его. Итачи даже стал ловить себя на мысли, что опасается ее возвращения. Ведь может быть так, что Сакура все-таки не справилась и не смогла до конца вылечить его. Но кашля не было, легкие ничего не раздирало. Теперь с ним была только слабость и то, наверное, из-за потери крови и частого использования шарингана… — Паранойя, — прошептал Учиха, обескровленными губами прижимаясь к краю пиалы с очередным отваром. Сладковатая жидкость скатилась куда-то в желудок, добавив ко всему прочему еще и тошноту. Он вылил остатки отвара и вновь повалился на подушку, договорившись с собой о том, что полежит всего несколько минут, а потом отправится в Коноху. Но тут до него донеслись отдаленные звуки шагов, и он напрягся, внимательно прислушиваясь. — Осторожнее, порожек, — прогудел Кисаме, а потом расхохотался. — И потолок тут низкий. — Тут нет ничего смешного! — раздраженно отозвался женский голос и Учиха почувствовал, что его сердце забилось быстрее. — Что это за место? — Итачи попытался выровнять дыхание и улегся максимально расслабленно, сам не понимая, зачем прикладывает к этому столько стараний. — Проходи, — Кисаме аккуратно втолкнул в комнату озадаченную Харуно, которая тут же принялась внимательно глазеть по сторонам. И минуты не прошло, как ее взгляд наткнулся на постель, где лежал осунувшийся и похожий на мертвеца Учиха. Хошигаки грешным делом подумал, что слишком долго прошлялся по Конохе, выискивая Сакуру, что его напарник, оставшись без присмотра, все-таки умер. Не скрывая своего волнения, он двинулся вместе с куноичи к нему. — Ит…тачи?.. — словно не веря удивленному, Сакура рухнула на колени и протянула дрожащие руки к бледной ладони Учихи. Она все никак не могла сосредоточиться, изо шума в ушах и бешенного стука в сердце никак не удавалось понять, есть ли у Итачи пульс или нет. Слезы уже ничто не могло остановить. Харуно, словно в беспамятстве, стянула с него одеяло, провела ладонями по пропитанным кровью бинтам, не видя за пеленой слез очертаний тела и даже собственные руки. — Сакура… — хотел было начать успокаивать ее Кисаме, но тут он заметил, как уголок губ Учихи дернулся, словно он пытался сдержать предательскую улыбку. Мечник озадаченно моргнул и вновь присмотрелся. В ответ на него уставились два черных глаза с немой просьбой остановить это безобразие — кажется, Сакура, шаря руками везде, где только можно, вызвала приступ незапланированной щекотки, с которым не в силах совладать даже «мертвый» Учиха. У Хошигаки от сердца отлегло, он еле сдержался, чтобы не расхохотаться. — Почему все должно было закончиться именно так? — причитала куноичи, капая слезами на бинты и бессознательно гладя Учиху по предплечью. — У Кисаме никогда не было таких нежных рук. — Сакура удивленно подпрыгнула и с ужасом уставилась на заговорившего Итачи. — Со мной все в порядке, Сакура, — поняв, как сильно она перепугалась, он попытался успокоить ее. — В порядке? — подозрительно спокойным голосом переспросила она, медленно усаживаясь на место. — В порядке, значит… Тогда какого черта ты не сказал мне об этом раньше?! — Сакура набросилась на Итачи с явным желанием все-таки добить его, но Кисаме в последний момент схватил ее за шкирку, как нашкодившего котенка, и тут же охнул, получив острым локтем под дых. — Ты хоть знаешь, что я пережила за эти три… Нет! За эти четыре дня! — Вырвавшись, Харуно все-таки добралась до Итачи, но едва сжав пальцы на его горле, обмякла, как будто дух вышел из ее, тела, и устало прижалась к его груди. — Я рада, что ты жив, — едва слышно пробормотала она, прикрыв глаза, и почувствовала, как холодная ладонь нукенина легла ей на спину, принявшись осторожно поглаживать острые лопатки и выступающие позвонки. — Я тебя так просто не оставлю, — заверил он ее, не замечая, что рана раскрылась и горячая кровь пропитала не только бинты, но и одеяло. Но сквозь убийственную слабость Итачи почувствовал и невероятное облегчение от того, что Сакура вновь вернулась к нему. И даже покой, несмотря на то, что еще ничего не закончилось. Данзо ушел, оставив после себя разгромленную Коноху, которой еще предстояло встретиться с человеком, сила которого сродни божественной. И Учиха не знал, есть ли у Конохи хоть какие-то шансы, чтобы выстоять. Нукенин и свои силы старался оценивать трезво: еще несколько таких масштабных использований шарингана и он начнет слепнуть. Саске мог бы помочь, но он слишком молод и резок, а еще серьезно пострадал недавно. Да и теперь: в порядке ли он после использования печати Орочимару? Хлопок по щекам прервал бурный поток размышлений. Итачи озадаченно моргнул и покосился вниз, заметив, что его вновь принялись укладывать в горизонтальное положение, отчаянно переругиваясь друг с другом и почему-то ругая его. — Итачи-сан! Вы правда помереть собрались? — Сакура и Кисаме в четыре руки уложили растерянного Учиху с таким видом, словно им приходилось возиться с непонятливым младенцем. Но он даже и подумать не мог, чтобы обижаться на них. Впервые за долгое время ему было так спокойно и хорошо.