Эффект Пилота

      Я как будто с цепи сорвалась. С утробным рыком я выпрыгнула в окно, гася инерцию биотикой. О выставленный барьер тут же загрохотали пули.       Сингулярность, подвешенная над фонтаном, вытягивает из укрытия пятерых батаров. Локально повышаю давление гравитации на их тела и получаю неплохой такой декстроаминокислотный кровавый дождик.       Ракеты срываются с рук и уносятся куда-то в переулок, расшвыривая попавших под нее батаров.       Капли крови спалили снайпера, лежавшего на одной из клумб. РАЗОРВУ. Деформация не оставляет ему и шанса на выживание.       Перекатом ухожу в сторону от ракеты, одновременно обновляя барьер. Оказывается – вовремя, еще одна группа батаров вновь вылезла откуда–то и сейчас стреляет в меня. Как, однако, весело слышать непереводимый батарианский мат, одновременно наблюдая, как от тебя отскакивают пули, встретившись с барьером.       Коллапсирую сингулярность, получая таким образом неплохой шрапнельный эффект от взорвавшегося фонтана. Группа батаров ложится рядочком, будучи нашпигованной каменной крошкой       Хлыстом швыряю обломок фонтана куда-то в сторону, с которой звучат выстрелы.       Снова вовремя обновляю барьер. Прилетевшая откуда-то справа пуля, попадает в барьер, но не пробивает его. Рывком перемещаюсь в ту сторону, после чего пылающими биотическим огнем руками разрываю на части зазевавшегося батара.       На левом фланге еще кто-то сопротивляется, но мои ребята и, видимо, пришедшие в себя ребята Джеффа, очень умело отстреливают всех вылезших. Скачком перемещаюсь в гущу врагов, Гравиударом бью по земле, подлетаю в воздух, и Ракету вниз. Получился неплохой такой площадный удар, который и накрыл оставшуюся здесь группу четырехглазых.       Сквозь пелену ярости пробивается чей-то голос в эфире. Спустя секунду узнаю в нем голос Родсона – старшего сержанта у нас в роте и заместителя Джеффа в этой перестрелке. - Мы нашли командира. Он жив, повторяю, он жив. Статус: без сознания. Попробую привести его в чувство.       Чувство облегчения проносится светлой волной по всему телу, вымывая тревоги и отрицательные эмоции.       В ту же секунду я понимаю, насколько адски я устала и хочу есть. Хм… нет, немного не так. Я хочу ЖРАТЬ!!!       На одной силе воли добираюсь до своей лежки в снайперском гнезде, после чего буквально падаю от истощения. Не успела я упасть, как Стивенсон – мой зам подхватил меня и усадил, подперев меня об стенку. - Эй, кастеры, у вас зелий манны для командира не будет? – это он уже обращается к боевикам–биотикам.       Спустя минуту передо мной лежит пяток биотических шоколадок, три из которых – настоящие! (синтезированные, не похожи на шоколад абсолютно ничем! Гадость редкостная, но питательная). Вскрываю одну из них и вгрызаюсь в нее зубами, даже не ломая.       Сил я потратила – до хрена и больше. Я такого в жизни не вытворяла. И я превзошла Джеффа в количестве жмуриков (Хихикс!).       Наш спор о том, что лучше - техника или, как выражался Джокер, магия - длится уже очень долго. Мы начинали с банальных споров еще в учебке, а сейчас соревнуемся в количестве… ммм подопытных образцов с маркировкой «груз 300» .       В некоторых случаях лучше Джокер, в некоторых – я. Пока что у нас ничья, но я то знаю, что права!       Тут из наушника прозвучал кашляющий, хриплый, но такой родной и долгожданный голос Джеффа. - Кха, кха. Отбой Тревоги. «Джокер» снова с вами. Меня тут немного приложило парой кирпичиков, но я в норме. Не кипишуйте, а лучше доложите о состоянии дел.       Выхожу на отдельный командирский канал. -Джефф, ты как? - Хреново, Касс, хреново. Меня тут конкретно по голове приложило, имплантат барахлить даже начал, все болит, и, кажется, сломал себе пару ребер, но легкое, слава богу, не задето. Помочь и поддержать огнем смогу, но вот как боец первой линии – для меня самоубийство. Дай мне десять минут, и я…       Бедный. Как же его там приложило то? - Лежи и не дергайся! Лучше имплантат отрегулируй, чтоб не подвел в самый нужный момент. Я и сама прекрасно справлюсь. Тебе уже хватило геройства на Интай’Сей. Да и батаров я заставила отойти на перегруппировку, так что в ближайшие минут десять они к нам не сунутся. - Угу, справится она, как же! Мне тут твой зам что–то говорил, что ты сейчас чуть ли не в обморок падаешь от истощения. Зачем было так истязать себя? - Я волновалась за тебя! - Я вижу, а разрушенная и залитая кровью площадь – это тогда последствия стресса? - Джеееффф!!! - Извини, признаю, плохая шутка. Но ты так мило выглядишь, когда злишься… - Как. Только. Этот. Бой. Кончится. Я. Тебя. Прибью. Ты. Меня. Понял? - Уже боюсь.       Шут гороховый. Чудом выжил после бомбардировки и снова рвется в бой. Впрочем, я не лучше. Сама чувствую себя, как выжатый лимон; хотя силы постепенно и восстанавливаются, но все же чувствую себя отвратно.       Предаваясь таким размышлениям, я просидела еще несколько минут, после чего взяла винтовку, все еще валявшуюся возле окна, и поплелась на другую, заранее заготовленную позицию.       Тяжесть винтовки, хоть и казалась непомерной, но приятно тяготила руку.       Следующее снайперское гнездо располагалось несколькими этажами выше и несколькими этажами правее моего предыдущего. Вот отсюда прыгать уже не рекомендуется – автоматика костюмов не сможет компенсировать нагрузку, и тебя размажет неаппетитной смесью металлокерамики и мяса по асфальту.       Батары снова предприняли попытку атаковать наш укрепрайон, на сей раз более успешно. Ну, как успешно, выбивали мы их несколько дольше, чем в прошлый раз. Но потом четырехглазые подогнали бронетехнику, много бронетехники.       Пехота сидела внутри БМП до тех пор, пока машина либо не взрывалась, либо не высаживала пехоту около самого края площади. Иногда БМП удавалось пробиться так близко, что огонь приходилось открывать «Центру». Центр – это наш загрядотряд, сплошь вооруженный противотанковыми ружьями (здоровенные дуры, весящие чуть ли не двадцать кило), с патронами из обедненного урана, со смещенным сердечником, а также с кумулятивными зарядами внутри.       Эти штуковины крайне эффективны против всего наземного, от пехоты до бронетехники, но вот частота стрельбы не впечатляет. Один выстрел в двадцать секунд – адски много. Но эффект все же поразительный, во всех смыслах.       Как-то незаметно наступила ночь, и противник отступил. Но это как раз таки не значило ничего. Ночь означала лишь начало нового витка борьбы. Наступало время убийц и разведчиков…