Сорок четыре килограмма

Он вспомнил – однажды такое уже было, миллион лет назад, наверное. Они сидели в парке и ели любимый пломбир Тецу: Аомине откусывал огромные куски, она аккуратно слизывала растаявшее. Капелька сладкой молочной воды застыла у нее на кончике носа – Тецу напоминала ребенка в такие моменты. Оставалось только протянуть ей платок, которого у Аомине обычно не было, посмеяться над ней и купить ей другое мороженое. Если, конечно, она не выиграет его сама. Тецу всегда везло в мелочах. - Неприятно, - сказала она чуть позже, когда его губы, наконец, оторвались от ее лица, - В следующий раз просто дай мне платок, а не облизывай меня. - Да ладно тебе… Они продолжили болтать ногами, сидя на старой лавочке – Аомине откусывал большие куски, Тецу слизывала растаявшее. Она и не подозревала, что подарила свой первый поцелуй – или просто не предала этому значения. Ей по-прежнему везло. Аомине оторвался от ее губ, посмотрел на нее сверху вниз. Прошло несколько лет, а она по-прежнему ниже его на полторы головы и такая же худая, уставшая. Странно было – она не начала обороняться или отталкивать его от себя, обычно именно так поступают с теми, кто целует без разрешения. Старая юката пузырилась на ее груди, Аомине подумал – еще один поцелуй, и он скользнет в вырез рукой, будет шарить там, пока не найдет крохотный – это он помнил – сосок, стиснет его между пальцами, а потом просто поднимет ее на руки и овладеет ею. Этого, конечно, он сделать сейчас никак не мог. Но – черт возьми – хотел. Она это поняла. Поэтому спокойно стянула юкату на груди и отшатнулась назад на полшага. Ровно. - Ты же знаешь, - начал он, но слов найти больше не смог. Да и что тут говорить?.. Тецу всегда знала его куда лучше других – за исключением, быть может, только Сацуки. Он не романтик и не вежливый педант. У него нет особых навыков и умений. Денег тоже нет. Он привык брать все, к чему тянулась его рука, особенно если это что-то касалось оранжевого мяча и потрепанной корзины. Он знал Тецу. Он первым признал ее. Он был тем, кто бил Хайзаки по лицу, и тем, кто прежде оставшихся чудотворцев бросил вызов самому себе. Он разбил ее тандем с Кагами. И он хотел вернуть ее себе. Простая истина, принять которую несложно – и если Тецу откроет глаза и, наконец, поймет… - Нет, - вдруг серьезно сказала она, - Нет. Она стояла напротив него, без страха глядя ему прямо в глаза, и отказывалась. Не понимая, возможно, полностью от чего – но отказывалась. Напрочь. Аомине думал раньше – как тогда, в парке, много сотен раз – однажды рука Тецу перестанет выскальзывать из его руки. Это нормально – она женщина, и однажды она захочет принадлежать кому-то, кому-то вроде него. Но она решила иначе и не захотела принадлежать никому. А теперь она отказывалась – не от него даже – от их общего прошлого. От липких капелек на кончике носа, от его большого платка, которым он вытирал ее пальцы, от того первого поцелуя. Аомине смотрел на нее, осознавал этот странный факт, и безумный порыв толкнул его вперед, не к Тецу даже, к собственному будущему. Большая рука схватила ее за локоть, заставляя ее нагнуться и причиняя ей и боль, и неприязнь – и почему-то сейчас ее неодобрение было как раз тем, чего так не хватало. И когда он был готов уже потянуть ее на себя и сказать ей все, о чем он так давно хотел сказать, большая рука вцепилась в его воротник и попыталась оторвать от Тецу. Большая ладонь – Аомине хорошо ее помнил. Оставалось только обернуться, с неприязнью всматриваясь в широкие брови и суровый взгляд. - Руку убери, - спокойно сказал он Кагами, без страха и волнения – считал себя сильнее. - Отпусти Куроко, - таким же тоном ответил ему Кагами. Он переводил взгляд с ладони Аомине на удивительно спокойную девушку. Куроко без усилия высвободилась и внезапно оказалась позади Кагами – светлые волосы, рассыпанные по плечам, и нахмуренное лицо ее рыцаря показались Аомине картинкой не из прошлого даже. Он сплюнул и рассмеялся. - Командой, кто завоюет Зимний Кубок, станет Тоуоу, - спокойно сказал он, - Я победил тебя, Тецу. Победил твоего идиота. Победил вас обоих. И когда это случится снова, тебе придется прийти ко мне. Он вдруг почувствовал себя опустошенным и счастливым. Куроко по-прежнему везло в мелочах. Бровастый идиот мог пройти тут десять минут назад или чуть позже – он бы уже владел ею снова. Аомине закрыл глаза. Сегодня Тецу не будет ему сниться. Сегодня вообще он не будет видеть ни ее, ни Поколение Чудес, ничего, из того, что он любил. Странное ощущение ледяного спокойствия – это как ее взгляд, брошенный с влажных половиц, но лучше, куда лучше. Он открыл баночку, выпуская шипящий газ, глотнул с наслаждением и прошел мимо света и тени Сейрин. - Не болей, Тецу, - спокойно сказал он, задевая ее плечом. Она по привычке вежливо кивнула, потому что Кагами уже закрывал ее собой в очередной раз, пусть и безуспешно. - Командой, кто завоюет Зимний Кубок, - вспыльчиво крикнул ему вслед Кагами, - будем мы с Куроко. - Сейрин, - тихонько поправила его Тецу, - Сейрин, Кагами-кун. Они вышли из душного здания, прошли мимо высокого забора, за которым веселилась их команда, медленным шагом удаляясь от Сейрин, Тоуоу и Аомине. Кагами думал, что только что увидел нечто некрасивое, но вспоминать об этом не хотел – ему нравилось видеть в Аомине противника. Он сплюнул и оглянулся – Куроко как обычно не успевала за его быстрым шагом. Он подождал ее, схватил за воротник, машинально поправляя на ней юкату, затянул оби. Она улыбнулась – как улыбаются женщины тем немногим, кто не претендует на них. Потом просто по-свойски сунула прохладную ладошку в его карман. - Купишь мне пломбир, - серьезно сказала она, - Иначе я расскажу капитану про команду Кагами-Куроко… Он усмехнулся. Щелкнул ее по кончику носа. На маленькой лавочке у автомата нашлось место как раз для двоих. Она болтала ногами в приступе беззаботной радости, слизывая растаявшее мороженое – Кагами откусывал большие куски. Маленькая липкая капелька застыла на кончике ее носа. Он рассмеялся – носового платка у него не было – рукавом вытер ее лицо. Ему показалось, что он делал это раньше, но вспомнить этот день Кагами не мог.