Бывшая жизнь. Родители и дети

Витька помолчал несколько секунд. Да уж, нечего сказать, приятная новость. Что называется, добрая гостья с доброй вестью. Но сказать-то что-то надо. - Ну… Жаль её. Так а мы-то при чем? Мы её не убивали. Да и вообще – по логике-то вещей, это она должна была хотеть меня пристукнуть, а не наоборот. Я, конечно, мало знал… покойную, но мне почему-то кажется, что у неё и без нас хватало недоброжелателей. В переднюю вышел Ян – он услышал голос Ксении Сергеевны. «Ушам не верю, - думал он, набрасывая рубашку и преодолевая несколько метров от спальни до холла. – Она! Всё-таки заявилась. Надеюсь, они не всей семейкой… На ночь глядя, вот нахальство». Увидев его (и одним движением брови на полсантиметра вверх оценив выражение его лица), бета чопорно раскланялась: - Добрый вечер. Прошу прощения за поздний визит, но дело безотлагательное, и кстати – в основном к вам, Ян. - Вот как, - альфа положил широкую ладонь на плечо мужу. Было видно, что ему стоит большого труда держать себя в руках, но Ксения Сергеевна была не из тех, кого бы это смутило. - Да, именно так. Я уже сообщила Вите. Вчера Аллу Лисовскую, нашу с вами дорогую подругу, нашли в её собственной квартире с проломленной головой. Естественно, мертвее мёртвого. Я приехала поговорить и поделиться сведениями, и надеюсь, мне не придётся делать это в передней. Супруги переглянулись. Витька пожал плечами: - Ну, проходите. – И шепнул мужу, когда женщина уже прошла в гостиную и не могла их слышать: - Ну в самом деле, неудобно человека у двери держать. - Ладно, - неохотно согласился Ян. – Ты неисправимо дружелюбен, милый мой. Выглядел он озабоченным и хмурым, и омега легонько погладил его по щеке: - Хорошо хоть, что она одна. Из всей семейки она мне наименее неприятна. Наверно, потому, что идея закопать меня после рождения на даче под сосенкой принадлежала не ей. Ксения Сергеевна положила многострадальную сумку на журнальный столик, отказалась от вежливо предложенного чая и уселась в кресло, сцепив руки на колене: - Не время для долгих предисловий, так что я сразу к делу. - Сделайте одолжение, - кивнул Ян. – Жажду понять, каким боком нас касается трагическая гибель Аллы… Как её там по батюшке? - Александровны. Неважно. Напрямую касается. И полагаю, Ян, вы не хуже меня знаете, почему. - Если честно, хочу услышать вашу версию. Витьке почему-то послышалось волнение в голосе мужа, и омега удивился. Что это с его альфой, всегда спокойным и ироничным? Ясно же, что гибель Аллы - всего лишь повод для Ксении Сергеевны приехать сюда. И приезд рассчитан до мелочей – она уловила, что именно к ней отношение внука наиболее спокойное и, можно сказать, почти нейтральное, наверняка поэтому и решено было на семейном совете ехать ей одной, не дразнить гусей. А Ян завёлся почему-то. Омега смотрел то на мужа, то на гостью, а Ксения Сергеевна тем временем продолжила рассказ – сухо, словно читая криминальную сводку: - Аллу нашли вчера вечером. Сын нашёл, когда вернулся с занятий. Дверь была заперта, он открыл своим ключом – квартира вся вверх дном, а мать лежит у окна гостиной с разбитой головой. - Очень петербургское преступление, - заметил Ян. – Сумасшедший последователь Родиона Романовича? Ксения Сергеевна оценивающе посмотрела на альфу: - Не думаю, что у убийцы Аллы были такие же сложные философские мотивы, как у Раскольникова… Да и поиском топорика никто утруждался – орудием, по словам полицейских, послужила каменная статуэтка на металлическом постаменте. Аллу ударили сзади, дважды, с большой силой, и любого из этих ударов было бы достаточно. Из квартиры вынесены многие ценности – украшения, деньги, мелкая техника вроде телефонов… - Ну, так это, вероятнее всего, грабёж, - пожал плечами альфа. – Криминальная столица, что ж поделать. - Вряд ли, - отрезала Ксения Сергеевна. – Нас, нашу семью, эта версия устроила бы как нельзя лучше, но… В полиции тоже не идиоты работают. Они рассматривают, по их словам, версию грабежа, но, по ряду причин, она кажется им маловероятной. - Они вам прямо вот так и сказали? – скептически поинтересовался Ян. Женщина не обратила ни малейшего внимания на иронию: - У моего мужа много знакомых в полиции и следственном комитете, ему уже сообщили некоторые подробности расследования. Поскольку о визитах Аллы к нам и конфликтной ситуации вокруг наследства многим известно, нас сразу начали допрашивать, сегодня с самого утра. - Вас? – переспросил Витька, подумавший – ему лично и в голову бы не пришло допрашивать таких богатых людей в связи с грабежом и убийством. Ксения Сергеевна досадливо кивнула: - Нас. Я именно поэтому и говорю, что их не устраивает версия простого ограбления с убийством в качестве эксцесса исполнителя. Если бы грабёж был спланирован, то похитили бы картины, старинные украшения, – но всё это осталось цело, украденное – ширпотреб, в сравнении с коллекцией Лисовского копейки стоит. А случайные грабители-наркоманы в поисках денег на дозу, или как там это у них называется, тем более невероятны. Во-первых, дом там непростой, двор закрытый, охраняемый, туда так вот с улицы не попадёшь. Во-вторых, Алла в сортир, извините, не выходила, пока свою конуру на сигнализацию не сдаст. Но дело даже не в этом всём. Дверь не взламывали, Алла сама впустила того, кто её убил - а она бы не открыла чужому, с детства пуганая, она росла в богатой, но не особенно чистой на руку семье. А отследить, кто к ней приходил, не проблема. Там по периметру два десятка камер. Вы понимаете, Ян, о чём я? Альфа молчал, глядя прямо перед собой – и Витьку, не сводящего с него глаз, снова начало грызть беспокойство. Омега нахмурился. Что ещё за намёки?.. Ксения Сергеевна тоже смотрела на Яна, и он, помолчав, сказал: - Понимаю. Но вы-то откуда знаете – они что, вам и записи показывали?.. - Нет, - покачала головой бета. – Они их сами ещё не смотрели, следователь сказала, что их только сегодня к вечеру изымут по постановлению. Вас видел Игорь. Витька, что называется, понимал только то, что ничего не понимает, заодно постигая смысл выражения «из-за угла пыльным мешком стукнули» - именно так он себя и чувствовал. Он обалдело переводил взгляд с мужа на свою родную бабку, а та смотрела на Яна – почему-то не столько строго, сколько с любопытством. Альфа мельком глянул на женщину исподлобья и спросил: - Ваш сын? Он тоже там был?.. - Как вы думаете, почему мы так переполошились? Да, он там был и видел вас, вы шли к первому парадному. А он – от него, вы его не видели, он шёл у стены, за кустами, а вы – по внутреннему паркингу. И не сомневайтесь, все эти ваши похождения зафиксировали камеры. Равно как и то, что шатались вы оба там как раз примерно в то время, когда она была убита – около двух-трёх часов дня. Так что для полиции, как только там увидят записи, вы с моим сыном – готовые подозреваемые с великолепной мотивацией. Сведений хоть отбавляй, свидетелей конфликта – тоже, и им не составит труда сложить два и два. - Что… Что происходит тут? – Витька, до этого онемевший от неожиданности, обрёл дар речи. – Ян! Какого… Это правда? Ян посмотрел наконец на мужа – расстроенно и виновато. Взял его за руку: - Витюша, я не хотел тебя нервировать лишний раз. - Ничего не понимаю… - Помотал головой омега. – Получается, вчера днём… Это пока я спал, что ли? Когда ты якобы по магазинам пошёл?.. - Да, родной. Я и ждал, пока ты ляжешь отдыхать. - Но зачем, объясни мне, пожалуйста? Зачем ты вообще туда ходил? - Я получил от этой мадам записку. Тем утром у портье оставили конверт. Точнее, адресована она была тебе, но я… Прости, солнышко моё, но ты был ещё слишком слаб для подобного рода бесед, а она просила пожаловать к ней в апартаменты к двум часам дня. Допустить, чтобы ты пошёл к ней – этого я точно не мог, ты только-только начал в себя приходить, но с другой стороны – не приди ты к ней, существовала опасность, что Аллочка сама к нам заявится, адрес-то, получается, у неё есть, и неизвестно ещё, что хуже. Вот я и решил посетить её сам. Выяснить, что ей нужно. Правда, пошёл я не к двум, а позже – когда ты уже уснул, но мне это не казалось важным. Не похоже, чтобы у этой леди было такое уж плотное расписание, она казалась мне абсолютной бездельницей. - И что же, как ты с ней побеседовал? – Витька с неудовольствием чувствовал, как нарастают в нём обида и возмущение. Не тем, что Ян без него ходил к Алле, век бы эту лахудру, как он определил её для себя, не видеть – а тем, что альфа, всегда делившийся с ним абсолютно всем, скрыл от него такой важный момент. Это стоило прояснить. Ян, казавшийся всё более виноватым, развёл ладони в стороны: - Да никак. Родной мой, если бы беседа была хоть сколько-нибудь важной, я бы обязательно тебе рассказал… - А откуда я могу знать, что она была неважной? – упрямо спросил Витька. Ян поцеловал его руку: - Да оттуда, что она и не состоялась. Я пришёл, набрал указанный в записке код электронного замка парадного, поднялся на последний этаж, десять минут, как дятел, долбился в дверь – ноль результата. Я решил, что эта красавица всё-таки ждала меня к двум, и теперь утопала в какой-нибудь салон красоты или по магазинам, чем там подобные создания занимают время, я не знаю. Стало быть, не такой уж важный был разговор, раз она не стала ждать. Ну, я и ушёл. А теперь думаю, возможно, она просто уже лежала там… И естественно, никто мне не мог открыть. - Ну почему ты не сказал мне? – с досадой произнёс омега, и при этом сам он не мог понять, на что досадует – на мужа всё-таки, или на себя, за то, что злится на альфу – тот ведь и вправду хотел, как лучше, стремился защитить его, хотя способ, конечно, спорный выбрал. Витька на всякий случай даже отвернулся от супруга, чтобы вид любимого лица не мешал сердиться. - Я по дороге долго думал, рассказывать тебе или нет – и решил, что не стоит, раз уж всё равно ничего не случилось… - Ян, не отпуская руки мужа, повернулся к гостье. - А вот что делал там ваш сын, драгоценная Ксения Сергеевна – вот это действительно интересно, в свете последних событий. Бета и бровью не повела. - Игорь рассказал нам с отцом точно такую же историю, представьте. Записка с просьбой прийти – только время указано другое, половина третьего. И точно то же самое – он пришёл, ему никто не открыл. Он мне показывал этот странный документ. Стиль письма вполне Аллочкин, сумбурные претензии и угрожающие намёки, но вот то, что текст набран на компьютере… Это не совсем её манера. Впрочем, ещё меньше представляю себе её, пишущую от руки. Само по себе это странно для неё. Жанр Аллы была драматическая пьеса, а не эпистолярный роман, скорее, она бы припёрлась сама и всё высказала, что имеет. Кстати, ваш документ сохранился? - Да, - Ян встал с дивана, где сидел рядом с мужем. – Конечно. Такая реликвия. Сейчас принесу. Анализ принесённого письма много времени не отнял – Ксения Сергеевна пробежала листок глазами и сообщила: - Текст абсолютно идентичный. Только время другое. Всё это кажется мне очень странным. Полагаю, что и полиции покажется. - Такое впечатление, - медленно сказал Витька, - что кто-то специально пытался собрать в одном месте в одно время всех, с кем у Аллы был крупный конфликт. Тогда получается, что убийство преднамеренное и хорошо продуманное. - Версия, достойная внимания, - согласилась бета, она смотрела на внука, и непроглядно-чёрные глаза её теперь казались тёпло-карими, даже с каким-то золотистым оттенком, будто бы они и не об убийстве разговаривали, а о цветах и бабочках. Кажется, ей вообще было всё равно, о чём говорить с внуком, лишь бы говорить. – Я тоже так подумала, Витя. Но тогда сюда не вписывается имитация грабежа. - А может, это никакая и не имитация, - пожал плечами омега. – Решили, раз уж по квартире столько ценностей валяется – не пропадать же добру. Ну, и взяли, сыграв под грабёж, заодно следствие запутать… Знаете, что?.. Давайте всё-таки чаю. Я есть хочу, когда я не ем, у меня молоко пропадает. Омега встал, его ладонь тихонько выскользнула из рук альфы – Ян смотрел вслед мужу, когда тот прошёл в кухню. Ксения Сергеевна молчала, и Ян ничего не говорил. Пока наконец не решил, что пауза затягивается и становится неудобной. - А вы ведь даже рады были, что есть повод приехать сюда, верно?.. - Глупо скрывать, - согласилась бета. – Для нас любой повод увидеться и поговорить с Витей был бы хорош, даже такой, тем более, что мне глубоко всё равно на самом деле, жива Алла или нет. При жизни она меня очень раздражала, и даже после гибели от неё одно беспокойство. Единственное, что меня сейчас занимает – то, что могут обвинить вас или Игоря. - И меня? О, я среди избранных. Думаю, не о многих вы так печётесь. - Вы муж моего внука. Или вы считаете, что наша компания ему мало горя причинила? Не хватало ещё, чтобы его мужа начали из-за нас таскать в полицию. Это, безусловно, добавит Вите поводов для симпатии к нам, а их и так через край. - Вовремя вы очнулись со своей заботой. - Лучше поздно, чем никогда. - Ну, меня-то вряд ли кто-то будет всерьёз обвинять, - заметил альфа. – Если бы это я её огрел статуэткой, то как бы я вынес вещи?.. - Вещи там пропали вполне компактные, - махнула рукой Ксения Сергеевна. – Золото, деньги, телефоны дорогие. Всё уместилось бы в широкие карманы или небольшую сумку. Записки эти тоже можно интерпретировать как попытку отвести подозрения – как от вас, так и от моего сына. Так что, боюсь, у нас неприятности. Кто-то неплохо поработал. - То есть, вы не допускаете мысли, что это и в самом деле мог быть ваш сын? - Ещё как допускаю, - мрачно сказала женщина. – Точнее, допускала бы, если бы не знала своего сына. Он бы не смог от меня скрыть, что он убил человека. Я помню, какой он пришёл к нам в тот день – недовольный и раздражённый. Потом и объяснил, что зол был на Аллу с её дурацкой запиской, и на то, что в итоге зря потратил время. Если бы он совершил убийство, поверьте, он бы выглядел и вёл себя иначе. Витька тем временем заварил чай, разогрел булочки с сыром и приготовил сэндвичи. Всё это он принёс в гостиную, где и застал окончание разговора. Ксения Сергеевна, когда он поставил перед ней чашку, улыбнулась: - Спасибо, Витя. Ты очень гостеприимен, несмотря ни на что. - Угощайтесь, - кивнул омега, усаживаясь на диван рядом с супругом и передавая ему чай. – С вашей стороны тоже очень мило проявить заботу о моём муже. Только чтобы уж все точки над «ё» расставить… Это мило, да, но в нашем вопросе не поможет. Вы понимаете, о чём я. - Понимаю, - спокойно кивнула бета. – И ничего подобного не жду. Я не настолько бесчувственна, чтобы не понимать твоих мыслей и страданий, и не настолько цинична, чтобы соотносить их с нашими. Мы в своих виноваты сами, и готовы платить ту цену, которую запросит жизнь. Уверяю тебя, никто не ждёт, что в ответ на единственный жест сомнительного благородства ты кинешься мне на шею. Я здесь лишь выполняю свой долг. И, как верно заметил твой заботливый супруг, пользуюсь поводом увидеться.