Бывшая жизнь. Родители и дети

Эффекта разорвавшейся бомбы это заявление не произвело. Ян глянул на мужа – и встретился с ним взглядом. Витька помотал головой. Следователь покусал нижнюю губу и сказал негромко: - Вы, значит. - Да, - подтвердил Раевич. – Я. Вообще-то это не входило в мои планы, но так уж получилось. Она прислала мне записку, приглашала к себе. Если вы видели то, что она прислала моему зятю, то уже знаете содержание, моя точно такая же, только время на полчаса позже. Я, разумеется, сначала ей позвонил, спросил, чего ей надо… Она показалась мне совершенно неадекватной, несла какой-то бред. Мне показалось нелишним поехать вправить ей мозги. - И когда вправить не удалось, вы ей их выбили? - Ну, в общем, да, - спокойно согласился Игорь Ильич. - Как я уже сказал, это был поступок под влиянием момента. Алла, видимо, ещё до разговора со мной была чем-то очень расстроена, накручена до предела. Мне она с порога сказала, что не собирается оставлять дела так, и будет доставать моего сына до тех пор, пока он не откажется от наследства. Ну, или мы должны будем компенсировать ей материальный, как она выразилась, ущерб. Понимаете? Банальный шантаж. Или мы ей платим, или она… К тому же, зная Аллу… Не было никаких гарантий, что она оставила бы моего сына в покое. С неё бы сталось просто из-за плохого настроения позвонить ему и наговорить гадостей. Словом, я понял, что единственный способ заставить её заткнуться – это вот… Я не собирался её трогать, так уж вышло. Вы извините, но можем мы разговор этот продолжить не здесь? Я не хочу подробности при сыне… Я вам всё расскажу, но давайте не здесь. Острогорский внимательно смотрел на Игоря Ильича. Не было похоже, чтобы он безоговорочно поверил его рассказу, но и признание игнорировать он, конечно, тоже не мог. Вздохнув, он сделал очередную пометку в блокноте: - Итак, вы готовы дать чистосердечное признание? - Я его, по-моему, уже дал. Игорь Ильич впервые за весь разговор взглянул на сына: - Витя, - выглядел бета при этом довольно жалко, и в глазах его была тоска, - Витя, прости уж меня, столько беспокойства… Надо было сразу мне всё это признать. От меня тебе в жизни было немного пользы, не сказать хуже. И я бы очень хотел… Очень бы хотел хоть как-то исправить то, что натворил. – Омега ничего не отвечал, и даже не смотрел на отца. - Я сейчас поеду со следователем, все там необходимые формальности пройду, вероятнее всего, меня задержат… Но я надеюсь, мы с тобой ещё увидимся и обо всём поговорим. Ответа не последовало. Ян тоже не счёл нужным вмешиваться. Неловкую тишину нарушил Острогорский. - Ну что ж, Игорь Ильич, в связи с открывшимися обстоятельствами я действительно вынужден вас задержать. Пройдёмте. Он подошёл к двери, приоткрыл её – в квартиру вошёл сопровождавший следователя оперативник. Очевидно, он ждал на площадке. Игорь Ильич, сдержанно кивнув, словно и не он только что произнёс прочувствованную речь, вышел вместе с полицейским. Следователь, чуть помедлив в двери, посмотрел на супругов: - Уффф… Странно. Извините за это происшествие, това… Гхм, господа. Ну что ж, пока до свидания. Но не могу исключить, что мы увидимся с вами снова. Бета вышел. Ян, закрывавший за ним дверь, слышал, как он бормочет, подходя к лифту: «Странно, странно». Следователь – и это было ясно – в версию Игоря Ильича мало верил. Вопрос был в другом - кого он подозревал на самом деле? Ян повернул рычажок замка и глянул на мужа. Витя казался совершенно невозмутимым. - Н-да, - сказал альфа. – Ты прав, и нет нам покоя, гори, но живи… За одни сутки – Вишневский, следователь, Игорь Ильич! Надо же, какой нетривиальный ход – взять на себя вину в убийстве, чтобы хотя бы привлечь твоё внимание… - А почему мы думаем, что он берёт на себя чью-то вину? – Мрачно спросил Витька. – Мне не кажется такой уж невероятной версия, что это именно он Аллочке проломил черепушку. - Ты думаешь, твой отец способен на убийство? - Не думаю, а знаю, - сказал омега ещё мрачнее. – Практически на собственном примере, можно сказать. Этих слов покойной Аллочки никто не опроверг. Ни Игорь Ильич, ни его родители. Так что идея отнять жизнь ради собственных целей для него не такая дикая, как для нас с тобой. И потом, я не думаю, что за свою долгую карьеру в бизнесе он не принимал крутых решений. - Ну, это безусловно, - Ян поспешил поддержать эту тему, чтобы отвлечь мужа от мыслей о том, что биологический отец, - тот самый, что сейчас просил простить его со слезами на глазах и в голосе, - что этот человек хотел убить собственного сына. Ян снова ощутил внутреннюю дрожь и брезгливое омерзение, не отпускавшее его почти всю поездку в Питер: Витя прав, может, и сгоряча, может, и не всерьёз, но эти слова были сказаны. – Я не думаю, что он благородный герой в белых перчатках. Единственное, что для меня в этой версии скорее аргумент «против» - не очень-то похож Игорь Ильич на импульсивного человека. Такой вряд ли станет за статуэтки хвататься. Скорее выйдет спокойно на улочку, звякнет кому надо – и Аллочке скрутят голову без шума и пыли. Машина собьёт, например. Уверен, у него полно таких возможностей, и он не раз ими пользовался. - Так-то оно так, - задумчиво сказал омега, - но знаешь что – Игорь Ильич мне чем-то Владика напоминает. Конечно, у него характер покруче, и достиг он в жизни большего, но у них знаешь что общее? Они всегда правы. Но если Владик мелкота, и его поступки – мелкие придирки и хаотичные метания, то Игорь Ильич малость из другого теста слеплен. Если он считал, что в данный момент поступает правильно, мог и сам статуэткой хватить. И не раскаиваться, ни тогда, ни потом. Такие не раскаиваются, могут посожалеть, но не более… Чёрт его знает, может, я и неправ, что я знаю-то о нём? А ближе его узнавать у меня что-то нет желания. Какие бы жертвы он тут ни изображал. - Знаешь ты его или нет, ты скорее всего прав в главном. Жертвы жертвами, а подобные люди, как правило, в первую очередь преследуют собственные цели. Даже если это не он пристукнул Аллочку, он своими признаниями пытается добиться твоей хотя бы благосклонности к себе. - Не дождётся, - омега всё ещё хмурился. – Вот чего я не люблю, так это когда меня за идиота держат. К тому же, ведь в таком случае получается, что он считает виновным тебя. Ян с немного виноватым видом улыбнулся и положил мужу руку на плечо: - Клянусь тебе всем, что мне дорого – это не я. - Да я знаю, - засмеялся Витька. – Если уж ты сдерживался, чтобы Владику по роже не съездить, то и Аллу бы как-нибудь не стал трогать. Но мне показалось, что следователь тебя подозревает всё-таки. У тебя и мотив был, и возможность была. Придётся нам отбиваться. Хотя я и считаю, что ты зря туда пошёл, и буду так считать всегда, но уж что сделано, то сделано. - Я не хотел, чтобы она к нам припёрлась, - Ян обнял супруга, прижал к себе. Если бы Игорь Ильич и его эта половая партнёрша – даже мысленно не выходит назвать её матерью, - если бы они осуществили свой невинный юношеский замысел, то Витьки, доброго и доверчивого Витьки, папы маленькой Лили, защитника бездомных животных, Витьки, любящего работу на даче и торт «Прага», не было бы сейчас на свете. И Ян, как предсказывал ему папа, к своим пятидесяти взял бы замуж смазливого практикантика, и его брак закончился бы тем же, что и брак несчастного Морозова. Альфа прижался щекой к мягким коротким волосам мужа и сказал только: - Я тебя люблю, Вить. - Я тебя тоже, - со своей спокойной лаской в голосе ответил омега. Устроил голову поудобнее у супруга на плече. – Что-то подозрительно спокойно. Давно нам не звонил никто, и не приходил. Целых десять минут уже. Последнее слово его перебил телефонный звонок. Пара глянула друг на друга – и оба расхохотались, хотя и не особенно весело, скорее иронически. - Так, - сказал Ян, с сожалением отпуская мужа, - ставлю лишнюю розочку на торте, что это Ксения Сергеевна. Что-то давно ее не было. - Та же ставка, но на кого-нибудь из Вишневских, - бодро ответил Витя. – Но всё же я надеюсь, что это, например, эти… Как их… Из сетевого маркетинга. Или управдом. - Я даже им буду больше рад, - искренне сказал Ян, снимая трубку. Поздоровался с собеседником, прикрыл рукой мембрану и прошептал мужу: - Ты выиграл розочку. Это Максим Петрович. Омега, рисуя в воздухе пальцем эту самую розочку, под смех супруга взял трубку. Беседа была короткой – бывший тесть лишь сказал, что Владик пришёл в себя, но толком ничего из произошедшего не вспомнил, и теперь снова спит. Перепуганный Егор твердил, что если Влад умрёт – он покончит с собой, но родственники ему растолковали, что альфа живёхонек и умирать не собирается. - Это невозможно, - севшим от усталости голосом говорил Максим Петрович. – Когда я уже смогу избавить его от этой зависимости? А тут ещё папаша его добавился… Не успел приехать – с порога: как же ты, идиот, мужа не уберёг?… Егор опять в слёзы, только успокоили… Честное слово, с такими помощниками никаких противников не надо. Я хотел услать это чудо природы обратно на дачу, но он ни в какую. Сидит над сыночком и мозги ему компостирует. Пришлось пацана опять усыпить, пока родной папуля его в петлю не загнал. Кажется, я начинаю понимать, откуда у Егора и эта темнота суеверная, и вообще отношение к жизни. Я бы от такого папочки в монастырь бы ушёл. В буддийский. Словом, беседа с бывшим тестем была скорее занимательной, чем служила расстройству чувств. Положив трубку, Витя сказал мужу: - Дядюшка Макс всё-таки молодец. Сильный оказался человек. - Он был бы ещё большим молодцом, по крайней мере для меня, если бы перестал тебя во всё это втягивать, - заметил Ян. Витька отмахнулся: - Да ладно. Он просто продолжает считать меня близким человеком. Мне это скорее приятно, чем нет… Тем более, он же не заставляет меня сидеть у постели Владика или с Егором нянчиться. Просто держит в курсе. - И плачется заодно. - Ну, не без этого. Мне не жалко. В бытность мою Владиковым мужем дядюшка Макс ко мне вполне положительно был настроен. Да и сейчас не скрывает сожаления, что я его зятем не остался. - Это я его понимаю, - иронически закивал Ян. – На его месте я бы тоже жалел. Особенно если учесть, что за маракуйю он заполучил в зятья впоследствии. Приворотное зелье, надо же. Ну что, пойдём чай пить? - Пойдём, - согласился омега. И снял трубку с домашнего телефона, положив её рядом с аппаратом. - И сотовые я тоже предлагаю выключить. *** Чёрная служебная «Волга-Сайбер» катила из Озерска в Петербург. Капитан полиции, сидевший за рулём, не торопился – на дороге попадались участки сплошного гололёда, туман то и дело сменялся мокрым снегом. К тому же разговоры на заднем сиденье велись очень занимательные, хотя и приглушённые гудением асфальта под зимними шинами. - Мне кажется, мой арест можно было сделать более драматичным, - рассуждал задержанный Раевич, приглаживая волосы. – Как-то всё очень уж спокойно прошло. - Ну знаешь, я следователь, а не народный артист России, - весело парировал майор юстиции Острогорский, в обычной жизни человек суровый, не сказать – мрачный. – Вёл себя так, как вёл бы при обычных обстоятельствах. Мы ж не пьесу ставим, да и родные твои, знаешь, дураками мне не показались. К тому же Шульман этот в администрации работает, может быть и знаком со следственной практикой, и не по детективным сериалам. - Тебе, конечно, виднее, - согласился Раевич. – Вообще спасибо, конечно, Слава. Я знал, что могу на тебя рассчитывать. Когда отец сообщил Игорю, что на дело Аллы назначен Вячеслав Острогорский, тот действительно пришёл в волнение. Но не потому, что боялся ареста – своего, сына или зятя, - а потому, что Слава Острогорский был его хорошим знакомым. Они ещё в институте вместе занимались борьбой, да и потом часто виделись в компаниях и на разных спортивных событиях, оба болели за «Зенит». Узнав о таком подарке судьбы, Игорь Ильич решил, что его нельзя упускать. И немедленно позвонил приятелю. Майор Острогорский счёл его план несколько мелодраматичным, но помочь не отказался. Наличие у неженатого и бездетного Игоря взрослого сына несколько удивило бету, но и только - возни с чужими секретами Вячеславу Юрьевичу хватало и на работе. - Это моя плата за недостающие улики, которые ты мне любезно предоставил, - довольно усмехнулся следователь. – Обстоятельства преступления-то я давно для себя определил. Но если бы ты не подкинул мне этот крест, я ещё Бог знает сколько носился бы с доказухой. А так я сейчас быстренько пройду по цепочке, достану дамочку, которая к Арзуханяну приходила… И можно будет брать. - Ты уверен, что возьмёте? А вдруг они кого-то другого попросили крест продать? - Хе-хе, - Острогорский протёр очки, которые носил нечасто, больше для представительности. – Меньше книжек читай детективных. Умные бандиты попадаются довольно редко. Чаще они просто очень наглые. К тому же, сколько-нибудь опытные грабители не побежали бы в тот же день сбывать добычу. Так что сомневаюсь, что они додумались скрываться. Тем более, кто ж мог знать, что тётка из Нефтеюганска к твоему знакомому ювелиру побежит. - Человек приезжий пойдёт как раз именно к старому Армену, - сказал Игорь Ильич. – Если кто-то не из Питера спросит местного о лучшем ювелире, его безо всяких отправят к Арзуханяну. - Я думаю, расчёт был такой: дамочка не могла не понимать, что дёшево покупает стулья из дворца именно потому, что они краденые. И ни к какому ювелиру не пойдёт, потому что их всех полиция пасёт, а то и смежники, - Острогорский указал большим пальцем куда-то за левое плечо, за которым у каждого имеющего дело с драгметаллами должен был стоять сотрудник ФСБ. – А она возьми да и пойди. Конечно, вряд ли из гражданского сознания, скорее всего, чтобы убедиться, что ей фальшивку не впарили. Да и то мне повезло, что ювелир с тобой разоткровенничался, а ты этот крест знал в лицо. Раевич, не слишком вслушиваясь в оперативные тонкости, рассеянно кивал головой. Смотрел в окно, за которым мелькали чёрные заросли болотной ольхи и серые деревенские дома, выплывавшие из тумана, как призрачные строения Сайлент-Хилла. Потом спросил: - Как ты думаешь, мой сын понял, что я делаю?.. - В каком смысле? – переспросил Раевич. – Понял ли он, что мы с тобой тут разыгрываем комедию? Вряд ли. Но ты рановато вошёл. Я ещё не успел дать понять, что всерьёз подозреваю твоего зятя. Нужно было ещё немного времени. Знаешь, как у Хичкока: прежде чем психануть – нагнетай. - И всё-таки я надеюсь, что он оценит мой поступок, - вздохнул Раевич. – Я понятия не имею, как ещё донести до него мысль, что я на всё готов ради него. - Ну, в этих делах я тебе не помощник, - Острогорский снова достал свои бумаги и принялся разглядывать список украденного из квартиры Аллы. Игорь Ильич безнадёжно вздохнул: - В этих делах, Слава, мне никто не помощник.