Бездушная голубка

«Она сошла с ума… Эта дерзкая, дрянная девчонка совершенно не понимает с кем связалась! Ничего, я вполне способен доступно объяснить ей, что её ждет, если она только еще посмеет посмотреть на этого толстого вальяжного тенора! А Кристина? Что же делать с Кристиной? Девочка так чиста, так прекрасна… Её рассказ про Ангела Музыки так трогателен, так мил… » Из дневника Призрака Оперы

— Прошу Вас, быстрее, всё уже в сборе! — Аккуратнее с реквизитом, криворукие! Неужели не видели, что здесь ступенька? Голоса участников представления, работников сцены, артистов, режиссера, музыкантов были привычной атмосферой для репетиций в Гранд Опера. Этот огромный театр обсуживали огромное количество рабочих: костюмеры, гримеры, осветители, так называемые, закрыватели люков, билетерши и многие другие, помогающие радовать публику гостеприимством этого замечательного произведения архитектуры. Вот только не всех радовала суета, царящая на сцене и за сценой. «Так, Карлотта, держи себя в руках! Ты должна петь и не обращать ни на что свое внимание. Пусть весь мир раствориться, пусть рамки привычной оперы уйдут, и исчезнет вся мишура этих нелепых декораций. Сейчас ты Элисса, торжествующая и плачущая, метущаяся и опьяняющая!» — успокаивала себя еще певица, величественно глядевшая на всех остальных артистов. — Месье Пьянджи, неужели Вы не слышите меня? Нужно говорите не «Риме», а Рим. Понимаете, Рим! — протяжно сказал режиссер, измученный долгой репетицией. «Как я устала слушать ошибки Убальдо и каждый раз делать вид, будто бы всё нормально. Неужели так трудно раз и навсегда запомнить одно простое слово? Нет, не хочу относиться к нему предвзято — он заслуживает хорошего к себе отношения», — вертелось в голове Карлотты, косившейся в сторону полноватого тенора. — Мадам, прошу Вас. Продолжайте! — улыбнулся режиссер, и только Карлотта открыла рот, чтобы продолжить петь… — Господа, прошу Вас, минуточку внимания! — голос директора Оперы, господина Лефевра, неожиданно разносится, как гром среди ясного неба, останавливая репетицию.- Простите, что прерываю репетицию, но данный вопрос нельзя больше откладывать. Я знаю, что слухи о моем шатком положении уже давно циркулируют среди всех работников Оперы. К моему прискорбию, я хочу подтвердить самые худшие из них — я действительно покидаю пост директора Оперы, господа и дамы. Новость о том, что вот-вот должно смениться руководство, клокотала в будуарах Оперы уже давно, как мы знаем, но все сделали удивленное выражение лица, выражая, тем самым, своё негодование по столь прискорбной ситуации. Карлотта вместе со всеми охала и ахала, внутренне ощущая, что вот-вот залепит Лефевру пощечину. После того разговора она свела общение с ним до коротких фраз «Добрый день», «Как поживаете», «Я бы побеседовала с Вами, но на репетиции меня все ждут». Женщина посмотрела на Лефевра, ожидая его дальнейшую реакцию, а он, чувствую на себе её острый взгляд, покраснел, засмущался и будто выдавил из себя дальнейшие слова: — Я хочу представить вам новых директоров — месье Фирмена и месье Андрэ, — мужчина жестом полным почтения указал на двух респектабельных господ стоявших неподалеку от Лефевра. — И нашего покровителя… А где же он… А, господин де Шаньи, рад Вас видеть! — бывший директор пожал руку молодому светловолосому мужчине, которого ужасно смутил напор Лефевра и его сильное рукопожатие. Виконт де Шаньи был еще очень молод, но в его лице присутствовала какая-то сила, в дальнейшем обещавшая превратить лицо юнца в лицо мужественного и красивого мужчины. Единственным недостатком были его глаза: бледно-голубые, с поволокой, придающие лицу испуганно-кроткое выражение, они скорее должны были принадлежать девушке, чем наследнику большого состояния. Конечно, корифейки тут же надули губки и захлопали ресницами, используя свои ужимки для привлечения внимания молодого человека. Но он, кажется, словно бы никого не замечал вокруг и его взгляд проходил сквозь толпу, не останавливаясь надолго ни на одном лице. Пока все восхищались Раулем, Карлотта была в своих мыслях: «Слишком наивен, слишком прост. Этого аристократа наши девочки быстро возьмут в оборот. Хотя… Может, я всё же ошибаюсь, и он обладает достаточным вкусом, чтобы отличить истинную красоту от фальшивого блеска? Посмотрим-посмотрим» В это время новые директора, представленные публике и ведущим певцам, подошли к Карлотте выразить своё почтение и сказать, что её красота ослепила их. Женщина улыбалась, говоря, что рада встречи с настоящими ценителями искусства. Только виконт стоял в стороне, что-то тихо обсуждая с помрачневшим месье Лефевром. — Виконт, позвольте представить Вам нашу приму, сверкающую, невероятную Карлотту Гудичелли! — бывший директор с теплотой посмотрел на певицу. Молодой человек кашлянул, засуетился, но, встретившись взглядом с певицей, на миг остолбенел, а потом густо покраснел. — Сударыня, я… — пролепетал виконт. — Месье, я думаю, мы с Вами обязательно найдем общий язык. Если Вам потребуется какая-то помощь относительно нашего театра, то я к Вашим услугам, — певица улыбнулась, используя всю возможную доброжелательность, которая была уместна в тот момент. Её слова будто бы ударили виконта и вывели его из какого-то затуманенного состояния: он выпрямился, зорко посмотрел на кого-то, находящегося за Карлоттой, и холодно покачал головой. — Благодаря Вас за такую внимательность к моей персоне, но я не хотел бы отрывать приму от её важных дел по каким-либо пустякам. Лишь знаю, что в театре есть еще один человек, который сможет помочь мне… — Что же, тогда не смею больше задерживаться и задерживать Вас, виконт, — холодно отчеканила Карлотта, уязвленная резкой переменой, произошедшей в молодом человеке. — О, только не обижайтесь на меня, прошу, — поклонился виконт, — я действительно не хочу, чтобы моё появление что-то поменяло в привычном ритме ваших подготовок, репетиций и спектаклей. — Смена директора всегда приносит перемены, месье. Поверьте, Ваше присутствие ничуть не внесет неприятных моментов в наш привычный обиход жизни. Но на меня Вы можете положиться, — Карлотта протянула руку, и Рауль тут же чуть прикоснулся губами к холеной руке, — я — Ваш друг. Простите, но мне нужно идти дальше репетировать. Неожиданно к ней подлетел Лефевр, быстро шепнул: «После репетиции в моем бывшем кабинете на пару слов», и непринужденной походкой двинулся к новым директорам, громко восхваливая театр и труппу.