Бездушная голубка

«Теперь она принадлежит мне… О, хотел бы я посмотреть на разъяренный взгляд тигрицы, что сейчас так мило на меня дуется, но не сейчас… Слишком похожи, не правда ли? Вот только они сами не осознают, в какую ловушку готовит им жизнь…» Из дневника Призрака Оперы

— Я рада, что выбор пал на меня, месье. Это правильное решение, — дива улыбалась, наблюдая, как месье Андрэ скачет вокруг нее, восхваляя её талант. Играть Графиню… Да, это определенно её роль! И опять Призрак продвигал эту, эту… Карлотты выругалась про себя, искоса поглядывая на бледную Кристину. Девушка была явно не в себе: темные круги под глазами, влажный взгляд, какая-то непонятная нервозность. Решение директоров неожиданно успокоило её, румянец коснулся её щек, и она преданно посмотрела на Рауля. Тот улыбался ей, но в его лице произошло какая-то перемена, заметная лишь пытливому взгляду итальянки. Он ревновал! И эта ревность, — порожденная грязными слухами, шушуканьем и стараниями Карлотты, томно вздыхающей рядом с виконтом и восклицающей, что Кристину «продвигает» её давний поклонник, — разрушала его светлые стороны. Де Шаньи хотел отомстить за страдания, за муки, что он переживал из-за этих прекрасных глаз, так робко смотрящих на мир. Он развернулся и подошел к Карлотте, говоря, что она будет украшением этой постановки. Она коротко кивнула, не желая быть невольной соучастницей выяснения отношений между этой странной парочкой. — «Если Вы ослушаетесь меня, произойдет непоправимая катастрофа…» — в директорском кабинете эхом прозвучал чей-то знакомый голос, но у Карлотты создалось впечатление, что его услышала только она — все оставались такими же невозмутимыми, как и прежде. — Мадам… Мне нужно с Вами поговорить наедине, — Рауль быстро коснулся пальцев певицы и одними губами произнес загадочную фразу. Сначала диве показалось, что это шутка, но увидев серьезное выражение лица виконта, не на шутку взволновалась. Неужели виконт будет просить отказаться от роли в пользу этой маленькой бесстыдницы? Ну уж нет! Женщина не хотела доставлять такую радость Эрику и признавать свою бесполезность. Призрак ненавидел её, она чувствовала это… Ненавидел за то, что она посмела перечить ему, не выходила с ним на связь и не желала признавать, что он ей нужен. И он мстил ей, раз за разом нанося удары всё сильнее и сильнее… Эта игра приносила только боль, но вырваться из этих сетей у женщины, увы, не хватало сил. Виконт ждал её в экипаже, предусмотрительно опустив шторки. Карлотта, посмотрев по сторонам, незамеченная никем, присела напротив виконта. Мужчина постучал по стенке, и они медленно тронулись. — Вы хотели поговорить со мной? Но для чего нужна вся эта таинственность? — натянуто спросила певица, поправляя складку на длинных по локоть перчатках. — Я не хочу лишних разговоров, мадам. Моё почтение и уважение к Вам велико, поэтому… Поэтому я принял такие меры. Надеюсь, Вас не тревожит моё желание сохранить нашу встречу в тайне? — мужчина говорил отрывисто и с придыханием, будто бы не он организовал эту встречу, а Карлотта. — Мне нужно с Вами посоветоваться в одном деликатном вопросе… — Месье, прошу прощение за мою бесцеремонность, но если Вы хотите поговорить по поводу мадемуазель Даэ, я не намерена больше находиться с Вами в одном экипаже… — Прошу Вас, — Рауль подскочил, схватив женщину за руку, словно, он собиралась выскользнуть из кареты, — да, нам придется упоминать имя этой девушки, но выслушайте меня, выслушайте! Я… Я не знаю к кому могу еще обратиться, а Вы… Мадам, не поймите меня превратно, но Ваше обращение ко мне… Когда Вы сказали, что можете стать мне другом, что поможете… В Вашем взгляде было столько тепла и доброты, понимания, сочувствия, что я, невольно, в тот же миг обрел в Вас друга. Увы, я не настолько сведущ в сердечных делах, чтобы описать Вам все те чувства, что испытал к вам в тот момент. Не буду Вас обманывать — мое сердце, давно, очень давно, занято другой женщиной, но Ваш образ — теплый и родной — позволил мне надеяться, что я могу обратиться к Вам… Обратиться, дабы уберечь свое хрупкое сердце от слишком непосильной ноши. Вы прозорливы, о, я знаю, Вы видите то, что другие неспособны разглядеть за маской лжи и фальши, что каждый с величайшей ловкостью примеряет в Опере. Прошу Вас, отбросив всю горечь разочарования, недовольства по отношению к мадемуазель Даэ (я знаю, Вы чисты душой, хотя другие пытаются запятнать Вас), скажите мне… Прошу скажите мне, действительно ли у неё есть тайный покровитель? Карлотта смотрела на пылкого юношу (о, по рассуждениям он был еще совсем юн!), не веря в то, что виконт обратился именно к ней. К ней — той, что всеми силами пыталась выжить Кристину, испытывая жгучую ревность и зависть к сопернице, той, что всячески подливала масла в огонь по поводу истинной причины восхождения девушки в примы. Неужели он настолько наивен? Разве в этом мире еще сохранились такие, как он? — Мой друг, я польщена тем, что Вы такого высокого мнения обо мне. Я не заслуживаю этого, поверьте. Но советую Вам лучше скрывать свои чувства: не позволяйте себе более таких речей, в нашем обществе не принято ходить с обнаженной душой. Спасибо Вам за Вашу искренность, и, я бы хотела бы помочь Вам, но действительно ли Вам нужна правда? Готовы ли Вы к этой правде? Мне кажется, Вы ожидаете от меня определенного ответа, что развеет Ваши подозрения и принесет покой, но… — Но? — надрывно воскликнул Рауль. — Но я не могу Вас обманывать. Увы, слухи имеет под собой твердую почву и я не вправе скрывать от Вас это. У мадемуазель Даэ действительно есть покровитель, который желает, нет, требует, чтобы её ставили на главные роли. Господа директора пытаются противостоять этому, месье виконт, но что толку? Я боюсь, что на премьере со мной может что-то произойти… Поверьте, я знаю о чем говорю! Покровителем дамы Вашего сердца (о, не надо краснеть, я все прекрасно понимаю и поддерживаю Вас в Ваших чувствах) является её учитель музыки и по совместительству… — Карлотта замерла, выдерживая театральную паузу. Рауль, кажется, не дышал, и его бедное лицо понемногу приобретало зловещий зеленоватый отсвет, — … Призрак Оперы. Молодой человек глубоко вздохнул и, неожиданно для самого себя, громогласно ответил: — Мадам, зачем Вы издеваетесь надо мной? Неужели Вы, в ответ на моё расположение к Вам, решили шутить? Это жесткая шутка, слишком жестокая, чтобы я мог Вам верить! — О, месье, прошу Вас, отбросьте Ваши предубеждения и выслушайте меня! Призрак Оперы — это реальный человек, из плоти и крови, как мы с вами. Это не миф, не фантазия, друг мой, а хитрый и расчетливый человек! Мы все находимся в его власти, и не дай Бог Вам разозлить его! — Что же… Что же тогда делать? — виконт был явно удивлен и находился в замешательстве. Кристина говорила ему об Ангеле Музыки, о том, что он давал ей уроки музыки, но что это все загадочный Призрак, о котором не раз твердили директора… Рауль поморщился, пытаясь мысленно сложить воедино кусочки картинки, но у него ничего не выходило. Он посмотрел на женщину, надеясь, что она сможет объяснить ему происходящее. — Я понимаю, всё это звучит дико, но выслушайте меня. Кристина попала под чары невероятного человека, который имеет много имен и лиц. Этот человек — Призрак Оперы, если на то пошло, — по какой-то неведомой для меня причине хочет сделать её примой. Об их отношениях я ничего не знаю, но почему он так заступается за неё, почему хочет сделать её знаменитой? — последнюю фразу певица произнесла с нажимом, добавляя в каждой слово всё больше и больше яда. — Я не имею право спрашивать такие вещи, но… Но Ваши чувства взаимны, виконт? — Я… Я думаю, что да, — он неуверенно посмотрел на Карлотту. — Она сказала, что её учитель запрещает ей любить кого-либо, но её глаза… Я вижу в её глазах всё: теплоту, нежность и… я вижу невероятную, искреннюю любовь ко мне. — Тогда у Вас только один выход — предъявить на неё свои права. Сбежать с ней, — хищно улыбнувшись, прошептала красавица. Рауль как-то странно посмотрел на неё, словно, она повторила ему ту мысль, что давно уже вертелась у него в голове, но она была невероятной и непохожей на поступки виконта. — Сбежать? Сбежать… Но согласится ли она на это? — А у неё есть доводы отказаться? Не думаю. Она, кажется, сирота? Виконт, мы с вами взрослые люди, уверяю Вас, если она любит, то согласится. И, кажется, мы уже приехали. Рауль пылко поблагодарил женщину, говоря, что «теперь он в долгу перед ней». Карлотта мило улыбнулась, но в душе испуганно ждала развязки этой затянувшейся трагедии. Тем более, что Эрик её слов точно не одобрит… *** Убальдо смотрел на неё и не верил в свое счастье: она, такая яркая, вспыльчивая, до безумия желанная, сейчас обнимает его! Мужчина не верил в свое скоротечное счастье, пытаясь незаметно ущипнуть себя и еще раз проверить, что это не сон. Последнее время Убальдо присматривался к ней и, если честно, ему казалось, что женщина как-то слишком равнодушно относится к Кристине — на публике она, конечно, выражала своё возмущение и недовольство, но вот когда они оставались одни… Ей было безразлично, как поет Даэ, — она была полностью поглощена ролью. Конечно же, мадемуазель Даэ теперь была на вторых ролях, труппа не принимало всерьез произошедшее, но ощущение того, что эта хористочка вновь будет блистать на сцене, витало в воздухе. И вот сегодня, сегодня это чуть не свершилось! Лишь смерть месье Буке предотвратила неизбежное. Мужчина улыбнулся, вспоминая сосредоточенное лицо дивы, её четко очерченную линию губ. Они не были ни разу близки, что ужасно расстраивало тенора, что давало возможность Карлотте держать его подле себя, то приближая, бросая томные взгляды, то отдаляя, выражая крайнее удивление его попыткам её поцеловать, приобнять за талию или ласково шепнуть на ушко какой-нибудь комплимент. И вот, сама не своя, она бросается ему на шею после произошедшего, ища его губы, чтобы прильнуть к ним в страстном поцелуе, чтобы забыться, уйти от пугающей жестокой реальности. Из всех своих поклонников именно он был выбран ею, он, а не кто-то другой! Смешно было видеть его нежные, но неумелые ухаживания: Убальдо пользовался славой ловеласа, повесы, но в присутствии дивы он превращался в испуганного мальчишку, увидевшего женщину чуть ли не в первый раз в жизни. Нет, это не значит, что у него уменьшился круг любовниц, и он стал жить праведно, как монах. Карлотта заняла прочно место в его сердце, а красивые женщины помогали ему унять тоску по желанной красавице. И вот сейчас она, милая Карлотта прижала к нему, умоляя помочь ей справиться с теми, кто её ненавидит, защитить, уберечь от беды! Разве это не настоящее счастье? Женщина потом вновь и вновь ругала себя за опрометчивый поступок с Убальдо, но ей так хотелось разозлить Призрака, который, как ей показалось, тенью следовал за ней, что поцелуй вышел как-то сам собой, совершенно случайно. Тенор был так ласков с нею, в его глазах женщина увидела столько искренней и чистой любви, что невольно поверила в то, что он действительно испытывает к ней серьезное и глубокое чувство. Но как только он стал произносить жеманные комплименты, натянуто улыбаться, представляя продолжение их истории, Карлотту словно разбудили, напоминая, что за всё в этой жизни нужно платить. — Убальдо, прошу, проводи меня до дома. Только… Только я не хочу сейчас… Не хочу в таком состоянии начинать что-то… — взволнованно прошептала женщина (увы, это было совершенно не из-за страсти — голос пока так окончательно и не вернулся в рабочее состояние). Мужчина кивнул и заверил, что у него и в мыслях ничего такого не было. Тенор проводил её до экипажа, уже давно ожидавшего певицу, и только Убальдо решил сесть в него след за Карлоттой, как кто-то стал дергать его за полы пальто. Он обернулся и увидел какого-то оборванца, еще совсем мальчишку, с протянутой рукой. — У меня для Вас письмо, месье, — мальчишка шмыгнул носом и с надеждой посмотрел на мужчину. Он действительно сжимал в грязной ручонке небольшой клочок бумажки, очень смутно напоминающий письмо в прямом смысле. — От кого? Кто передал? — Убальдо нахмурился, презрительно забирая записку. Мальчишка ответил, что его предал какой-то высокий господин во всем черном и, как только в его ручонки перекочевала монетка, тут же пустился наутек. Певец быстро открыл записку и прочел: «Лучше держитесь от неё подальше. Ибо она уже принадлежит другому» Именно в этот момент дверца экипажа резко захлопнулась за спиной Убальдо и, не успев толком понять, что происходит, он увидел лишь удаляющуюся от него карету. Он так и остался стоять, не в силах что-то сказать. Он увидел, как из кареты ему помахала мужская рука, затянутая в черную кожаную перчатку.