***
Ведь, казалось, еще только вчера в сердце мальчика теплилась хоть и призрачная, но все-таки надежда на то, что в его жизни все действительно могло быть по-другому. От вспышки ослепительно яркого белого света Сиэль зажмурился и после, часто моргая и протирая глаза, еще долго не мог прийти в себя, не понимая, что происходит, и где он находится. Но постепенно окружающие его предметы стали приобретать знакомые очертания, и мальчик понял, что стоит посреди пустого холла собственного же родового поместья Фантомхайв. Во всем доме царила непривычная пугающая тишина. Казалось, что само время здесь преломилось и остановило свой ход. История переписывалась, события изменялись, и вот-вот в жизни тринадцатилетнего графа снова должно было произойти что-то непоправимо ужасное. Все внимание Сиэля сейчас было приковано к входной двери в холле, которая вдруг неожиданно широко распахнулась, и на пороге появились две совершенно невозможные фигуры воскресших выходцев с того света – его погибших в огне родителей. — Сиэль, — входя в дом, как-то не очень уверенно произносит Рэйчел и бросает короткий взгляд на мужа, пока тот ставит дорожную сумку на пол. — Мы вернулись, Сиэль, — сухо констатирует Винсент, а затем, лукаво улыбнувшись, призывно протягивает руки, готовясь заключить своего сына в объятия. — Вернулись? Сиэль понял, что ненадолго потерял сознание, когда, осторожно открыв глаза, обнаружил себя лежащим на диване в гостиной. Его ноги были укутаны теплым пледом, воротник рубашки оказался расстегнутым, а в комнате, несмотря на открытые настежь окна, все еще ощущался резкий не выветрившийся до конца запах нюхательной соли. Рэйчел Фантомхайв, обеспокоенно склонившись над ним, первая увидела, что Сиэль наконец-то пришел в себя и теперь своим единственным, не скрытым черной повязкой глазом, не моргая, недоверчиво смотрел то на нее, то на стоящего рядом с ней отца. Затем, не говоря ни слова, приподнялся на локтях, неловко обнял ее за плечи своими худенькими ручками, прижался лицом к груди, с жадностью вдыхая знакомый родной запах, и заплакал. То была совершенно неожиданная для него самого полная и безоговорочная капитуляция без боя. И хотя в этот момент Сиэль сам корил себя и за проявленное малодушие, и за тот постыдный обморок вначале, и за все эти слезы радости и скорби, проливаемые им сейчас, но впервые за долгое время он был по-настоящему счастлив, и это было самое главное. Рядом с ним находились родители: настоящие, живые и вовсе не похожие на ту бледную безжизненную подделку, неудачную копию, что когда-то пыталась воссоздать из его воспоминаний госпожа Анжела. Сиэль не представлял, каким образом демону удалось вернуть родителей к жизни и что для этого ему пришлось сделать. Быть может, как раз в это время Уильям Ти Спирс активно потчевал диспетчера Сатклиффа секатором в нос, пытаясь выпытать, куда тот подевал две исчезнувшие из архива пленки, а красноволосый жнец упрямо молчал и терпеливо сносил все побои, рассчитывая на обещанную награду, в очередной раз поверив заманчивым, но никогда не выполняемым обещаниям Себастьяна. Сиэль не знал, какого рода шуткой нужно было угостить Гробовщика, чтобы тот одолжил свою розовенькую закладку, позволяющую в нужный момент переписывать и изменять судьбы людей. Хотя, возможно, Легендарный и сам был не прочь провести эксперимент с оживлением покойников, и теперь они вдвоем на пару с Себастьяном дружно веселились за его счет. Последнее предположение расстраивало Сиэля больше всего. Еще бы, три года живя бок о бок с демоном, он успешно держал марку потомственного аристократа, никогда не позволял истинным эмоциям и чувствам вырваться наружу, был холоден, расчетлив и трезв в любой ситуации, а теперь одним махом перечеркнул все усилия, сведя их на нет. Собственно говоря, его "верный слуга" для того и устроил эту прощальную встречу с родителями. Дабы специально напомнить Сиэлю о том, чего он был все это время лишен и с кем уже никогда более не увидится вновь даже на том свете, поскольку, согласно условиям заключенного контракта, его собственная душа не попадет на небеса, а вся без остатка будет поглощена и уничтожена демоном. Так почему же именно сейчас, прекрасно осознавая, что Себастьян пристально наблюдает за всем происходящим и будет только рад любому проявлению слабости своего господина, Сиэль, не сдерживая себя, взял и расплакался как маленький ребенок. Быть может, эти игры в условности неожиданно наскучили юному графу? Или же он, наконец, нашел то, ради чего действительно стоило рискнуть собственной душой и, не задумываясь, продать ее кому угодно, но не как непосильную плату за месть своим обидчикам, а как ничтожную цену за одну только возможность хоть на долю секунды снова увидеть своих умерших близких. Так было ли сейчас Сиэлю, утопающему в нежности родительских объятий, хоть какое-нибудь дело до чувств несчастного демона, поддерживающего свое существование в этом мире только за счет приумножения человеческих пороков? Вот уж кто действительно был достоин жалости, право слово. И пускай Себастьян и получил напоследок то, что хотел, став свидетелем его позорной слабости, но разве могло это жалкое существо, призванное из самых глубин Ада, никогда не испытывающее ни к кому ни любви, ни привязанности, ни тепла, которого и самого-то, наверняка, никто никогда не любил, а лишь боялся и ненавидел, понять то, что, даже если бы прямо сейчас он вырвал Сиэля из рук отца и матери, то это ровным счетом ничего не изменило. По-прежнему ни тени сомнений и ни капли сожалений. Одна лишь твердая уверенность в правильности своего выбора и непоколебимая решимость в точности повторить его при необходимости. Сиэль понимал, с какой гнусной целью демон нарушил естественный ход событий и преподнес ему такой щедрый подарок, позволив снова оказаться в кругу семьи. Все ради того, чтобы в самый "подходящий" момент завершить эту сказку со счастливым концом и вернуть его ровно к тому моменту, на котором они остановились на Острове Смерти, но с одной лишь единственной разницей. Маленький беззащитный мальчик не приказывает страшному и ужасному демону немедленно взять себя в руки и найти силы, чтобы уже наконец-таки прикончить его, а валяется у него в ногах, захлебываясь в собственных слезах. Корчится и извивается, как раздавленный червяк, умоляя лишь об одном, дать ему небольшую отсрочку платежа, чтобы еще немного побыть вместе со своими родителями. И в ответ получает такой взгляд, от которого леденеет сердце, и все надежды обращаются в прах. Но, несмотря на это, Сиэль не был зол на Себастьяна - в конце концов, что еще можно было ожидать от кровожадного демона, а даже, наоборот, был скорее благодарен ему. Дворецкий, сам того не подозревая, сделал почти невероятное и исполнил самое сокровенное желание, о реальном воплощении в жизнь которого Сиэль не мог и мечтать. Позже, со страниц дневника Танаки и из рассказа своего отца, Сиэль узнал всю "правду" о событиях трехлетней давности. О том, как родители попали в поле зрения деятельности одной могущественной тайной организации, состоящей из террористов и отрядов профессиональных наемных убийц, орудующих по всей западной Европе. Наемникам очень быстро стало понятно, что соседство с Цепными Псами может сильно навредить их успешному бизнесу. "К счастью", главарь этого преступного сообщества был приближен к королевскому двору. Сфабриковав необходимые улики, он сумел убедить Ее Величество, что за всеми нераскрытыми кровавыми убийствами членов Парламента стоит семья Фантомхайв. Воевать с Королевой на тот момент означало - заведомо обречь себя на поражение. Поэтому Винсенту и Рэйчел пришлось инсценировать свою смерть, устроив пожар в поместье, а затем спешно покинуть страну, сев на первый же пароход, отплывающий к берегам далекой Австралии. В силу разных причин, скрепя сердце, они вынуждены были оставить в Англии малолетнего сына, доверив воспитание и заботу о нем единственному верному и преданному семье человеку, их дворецкому Танаке. Это было тяжелое и опасное решение, но иначе поступить было нельзя. Сейчас же все сложилось таким образом, что с течением времени угроза была устранена, все виновные понесли наказание, и его родители, которых больше никто ни в чем не обвинял и не пытался уничтожить, наконец, смогли вернуться домой. Конечно же, Сиэль понимал, что эта история была лишь порождением другой реальности, созданной демоном, в которой отец и мать все еще были живы, но ему было все равно. Лежа этой ночью в постели вместе со своими родителями, он тихо млел от счастья, изредка утирая выступавшие слезы рукавом ночной рубашки, боялся закрыть глаза и хоть ненадолго задремать, чтобы не обнаружить на следующее утро, что все произошедшее с ним сегодня было всего-навсего лишь слишком реалистичным сном. Сиэль знал, что рано или поздно ему все же придется проснуться, однако он позволил себе понадеяться, что эта чудесная сказка, в которую он попал, может продлиться хотя бы чуть дольше, чем один единственный день. Но, видимо, у кое-кого были совершенно другие планы на его счет.***
Опираясь руками о сиденье скамьи, Сиэль поднялся на ноги и, пытаясь унять предательскую дрожь в коленях, снова посмотрел в лицо злобно скалящегося, демонстрирующего уродливые гнилые зубы черта. В этот момент у мальчика не было никаких сомнений по поводу того, что этот нечестивый делает на территории поместья. Не иначе, как Себастьян решил поиздеваться, прислав сюда посыльного, а это значит, что его час пробил. Гость из Ада стоял всего в нескольких шагах от него, и, почесывая огромное жирное брюхо, нетерпеливо смотрел на мальчика. В его пронизывающем насквозь взгляде, от которого чисто физически становилось больно, не было ни малейшего намека на человечность, понимание или жалость, и это, пожалуй, пугало в нем больше всего. И хотя Сиэль не был намерен показывать страх и слабость кому бы то ни было, но против невероятно сильной темной энергетики, исходящей от черта, он был практически полностью бессилен. — Ты – Сиэль Фантомхайв? — противным скрипучим голосом снова повторил вопрос черт, подходя ближе, отчего стоящего рядом с ним мальчика обдало сбивающим с ног зловонным дыханием и могильной сыростью. Сиэль попытался выдавить из себя хоть слово, но к стыду своему у него ничего не получилось. От холодившего сердце предсмертного ужаса язык точно прилип к гортани. Поэтому в ответ на вопрос черта ему пришлось ограничиться лишь коротким утвердительным кивком. Сейчас мальчик все еще видел родителей, находившихся в дальней части сада и смотревших в его сторону. Конечно, никакого бесовского отродья рядом с сыном они не замечали, и, наверняка, будущее семьи по-прежнему рисовалось им таким же счастливым и безмятежным, как и в день их возвращения. Сиэлю же в этот момент больше всего на свете хотелось подбежать к ним, обнять и напоследок проститься по-человечески, а еще лучше остаться вместе с ними здесь навсегда. Но, разумеется, ничему этому не суждено было сбыться. Черт, получив положительный ответ на свой вопрос, заметно оживился. Его длинный хвост с кисточкой на конце, доселе неподвижно лежавший на земле, начал извиваться как змея, и радостно подпрыгивать на садовой дорожке, раскидывая камешки гравия во все стороны. — Тебе следует немедленно предъявить печать контракта, — зло бросил черт, сам при этом начиная активно разминаться, нехитрыми упражнениями согревая и подготавливая мышцы спины, рук и ног. Сиэль попробовал было возразить. С какой стати он должен это делать? Он заключал договор с демоном, а не с ним. Но одного лишь взгляда этого дьявольского создания хватило, чтобы снова лишить его воли. На всех людей черти действовали одинаково, и тот, кто послал этого хвостатого сюда, разумеется, был прекрасно осведомлен об этом. Мальчику пришлось подчиниться и снять глазную повязку, покуда черт юлой носился по зеленому газону, истаптывая его до ям и рытвин и совершая немыслимые повороты и тройные прыжки в воздухе, смешно выбрасывая при этом тощие ноги с копытцами вперед. В другое время все эти танцевальные па и акробатические потуги беса вызвали бы на лице Сиэля лишь неодобрительную усмешку, но только не теперь. Подпрыгнув в последний раз, черт оказался прямо перед мальчиком и, склонившись над его лицом, стал внимательно изучать предъявленную печать контракта. От такого близкого соседства с существом, источающим самый отвратительный гнилостный запах в мире, Сиэля чуть не вырвало, хотя он и пробовал на время задерживать дыхание. К счастью, этот контакт не продлился слишком долго. Вскоре черт отстранился от Сиэля и сделал пару шагов назад, зрительно измеряя расстояние между собой и мальчиком, точь-в-точь как нападающий в футболе между воротами и мячом, готовясь нанести решающий удар. — Стой смирно, руки по швам, — свистящим змеиным шепотом произнес он, не сводя взгляда с правого глаза мальчика. — Не шевелись и не смей закрывать свой дурацкий глаз. Поняв, что Сиэль собирается что-то возразить, черт недовольно осклабился, но был вынужден пояснить: — Демон, заключивший с тобой договор, превысил свои полномочия, вернув твоих родителей к жизни. Из-за этого ваш контракт с ним был признан недействительным. Он будет расторгнут. В качестве компенсации за ненадлежащее исполнение обязательств, произошедшее по нашей вине, за тобой сохраняются все блага и услуги, полученные в ходе выполнения контракта. Так что радуйся, маленький гаденыш. Сегодня тебе чертовски повезло. И не успел еще Сиэль толком оправиться от услышанного, как черт сорвался с места, подпрыгнул, резко выбросил вперед правую ногу и, вложив в удар всю бесовскую силу, впечатал свое копыто прямо в правый глаз мальчика, разбив печать демонического контракта. В тот же миг Сиэлю показалось, что его глазное яблоко лопнуло, черепная коробка треснула, и весь мир вокруг раскололся и провалился в тартарары.