Холод

Эль лихорадочно чадила сигаретой, руки ее дрожали. Носилась из угла в угол, периодически закатывая глаза от собственных - как всегда самокритичных - мыслей. - Так, Мисс Амбиция, не психуй, - Земфира протянула ноги на подлокотник кожаного диванчика, пристраивая спину к удобной подушке, будто для нее созданной. - Выкладывай, от чего тебя так трясет. - Знала я! - Эль указала на нее сигаретой. - Знала! - Чего же ты такое знала? - Рамазанова достала из заднего кармана брюк телефон, посмотрела на время и прижала "брикетик" к груди. - Знала я, что нельзя такие песни сочинять! - Эль продолжила бег. - Надо было написать вот такую же хуйню! Слышите? - Не глухая, - кивнула Земфира. - И что? Мы же прекрасно знаем, что они станут популярнее, - усмехнулась девушка, качая головой. - Надо было и мне написать что-то вроде "На первой встрече я залез в трусы к тебе. Это лучшее, что было в моей судьбе". - Гениально! - Рамазанова в голос рассмеялась. - А рифма какая охуенная, чувствуешь? Ты чего стоишь, не записываешь? Где мой блокнот, блять? Такие строки не должны пропадать! - Вот вы ржете, а мне не смешно, - надула губы Мисс Амбиция. - Да какая тебе разница, кто что поет? Эль, это твоя судьба, твое творчество - вот за чем следить надо, а не за посредственной хуетой. Да, я признаю: то, что сейчас на сцене - хуета. Как-никак опыт мне позволяет делать подобные выводы. - А мы - не хуета? - Всегда есть возможность в нее скатиться. Так что не расслабляйся. - Если честно, я думала, вы их защищать будете, - Эль села на стул и посмотрела на Земфиру, которая уже успела закрыть глаза, запрокинув голову. - Столько мы дерьма выслушали от вас, что кажется теперь, будто любая другая группа будет для вас в разы лучше. - А мне кажется, у тебя в голове помойка, - заметила певица, не открывая глаз. - Вот опять, - девушка опустила руки. - Не умею врать. И не хочу. - Спасибо вам, - Эль обернулась. - За то, что возитесь с нами. До сих пор думаю, почему вы все это делаете. Надеюсь на благородные порывы, да и человек вы хоть и непростой, но великодушный. Стала бы со мной выпивать высокомерная звезда? Не думаю. А вы даже до дома меня довезли, родителям отдали. Можно я буду называть это "дружбой"? - А еще я не умею разводить сентиментальные сопли. Ну, кроме песен. И не хочу. - Понятно, - выдохнула Эль. - А я, кажется, влюбилась. - Чего? - Земфира повернула голову, открыв глаза. - Да не в вас. Хотя нет, вас я люблю, но как гения, наставника. Появился в моей жизни человек, которого я, видимо, уже люблю. И кажется, он тоже меня любит. - Она в зале? - Откуда вы знаете, что это она? - Да или нет? - Да, в зале. Это плохо? - Да нет, - Земфира посмотрела в потолок. - Так и должно быть: ты на сцене, а она в зале. - Она не слышала, как я пою. - Только не говори, что тебе страшно. - Да, представляете? Мне страшно, - Эль нервно рассмеялась. - Будто перед Богом буду петь, а не перед ней. Хотя да, она, наверное, для меня сейчас тот самый Бог. - Я, конечно, понимаю: любовь-морковь и все дела, но, Эль, я пообещала, что ты не схалтуришь. Сказала, что ты будущий мастер. Да, иногда я все же привираю. Просто не хотелось шанс упускать - пропихнуть тебя на такую сцену. Пусть место и не очень популярное, но в него часто заглядывают именитые персоны, дядьки с тугими кошельками. Понимаешь, к чему веду? Вот взять меня: я сама тут пару раз выступала, не все гладко было, но в целом я осталась довольна. Публика не из быдлограда все-таки - можно петь, не ожидая, что в тебя бросят бутылкой из-под пива. - А в вас что, бросали? - Эль приоткрыла от неожиданности рот. - Да не в бутылке дело-то, а в публике. У исполнителя есть свой так называемый "электорат" - те, которые ему больше подходят. Сейчас ты должна завоевать тех, кто, по логике, должен быть с тобой до самого конца. В общем, выжми из себя невозможное, докажи судьбе и дядькам, что не зря я жопу за тебя рвала. Ясно? - Так... Электорат... Жопа... Не зря... Рвать... - призадумалась солистка и улыбнулась, посмотрев Земфире в глаза. - Ясно, дружище. - "Дружище" оставь для собутыльников, - вполне серьезно ответила та, но не сдержалась и расплылась в довольной улыбке. - Я согласна! - выпалила Сати, хватая Ренату под руку. - Значит, ты согласна на спор? Если мне понравится хотя бы одна песня, ты покупаешь мне пять бутылок шампанского. Я правильно поняла? - Твоего любимого, - кивнула подруга, топчась на месте. - Все верно. - Я же привередливая, - по-лисьи прищурилась Литвинова. - Но тебе не чуждо прекрасное, дорогая, - Спивакова покосилась на охранника возле клуба. - Смотри, какой солидный мужчина. Как думаешь, стоит подкатывать? - Считаешь, я найду в этом местечке прекрасное? - Рената скорчила гримасу, рассматривая сверкающую надпись с названием того самого "местечка". - И кто из нас верит в чудеса? - Сати толкнула подругу в бок и потянула ко входу. - Я уже не могу стоять. Ног не чувствую. Заходим! - А я говорила, надо зимние сапоги надевать! - Кто бы говорил! - рассмеялась Спивакова. - Сама в черевичках! - Это не черевички. Что за название для изящных сапожек, сшитых специально на мою ногу? Перебрасываясь ироническими репликами о нарядах друг друга, подруги все же вошли в довольно тесное помещение. От качества музыки, доносящейся со скромной сцены, Литвинову слегка перекосило: она не особо любила смесь дилетантства и поп-музыки, точнее - вообще не любила. "Лучше не петь, чем петь ТАК, но что ж поделаешь", - размышляла она, снимая легкую шубку. К тому времени Сати уже нашла им интровертное место - у окна, никто не будет пьяно ржать вокруг и никто - потенциально - не пристанет, зато сцену прекрасно видно. На нее как раз вышел новый коллектив, и Рената, невольно наблюдая за процессом, облегченно выдохнула. После предположила, что выиграет спор - расплылась в улыбке: кто откажется от пяти бутылок любимого вина? А чувство победы - разве не сладкое чувство? Заиграли гитары и ударные. Сати подозвала официанта - с пятнадцатой попытки, пришлось нехило прикрикнуть. Рената скрестила на груди руки, рассматривая публику. Солистка - хрупкая девушка с короткими рыжими волосами - взяла в руки микрофон: - Заранее хочу поблагодарить двух близких мне людей: Земфиру и Ежика. Если бы не они, то... - Погоди, - Спивакова повернулась к Ренате. - Она сказала "Земфира"? - Видимо, да, - дернула плечом та и закусила губу. - Поехали, мальчики! - взвизгнула Эль, подпрыгнув. - И как это называть? - Сати закатила глаза. - Ситуацией-подлянкой или все же судьбой? - Эля, блять, - выругалась под нос Земфира, слушая первую реплику со сцены. - Лишь бы распиздить! Дверь в гримерку приоткрылась: - Здравствуйте. - Чего надо? - Рамазанова выдохнула дымом и махнула рукой. - Без стука! Вы там охуели все? - Простите, - в помещение зашла девушка-подросток: клетчатая рубашка, джинсы, русые волосы в короткой стрижке. - Я Ежик. - Да мне хоть дикобраз. Чего надо? - Я восхищаюсь вашим творчеством... - Ближе к сути. - У вас же с ней ничего нет? - девушка сжала кулаки. - Ведь так? - Что за предъявы с порога? Я скоро с двустволкой ходить буду. - Не трогайте Эль, слышите? Я люблю ее! - Погоди, так ты - тот самый Ежик? - Земфира рассмеялась и затянулась сигаретой. - Да, а что? Пусть я не такая великая личность, как вы, но у меня есть смелость, чтобы... - Ежик-дикобраз, твоя любовь сейчас на сцене. Старается. И для тебя тоже. Теперь ответь, какого же хуя ты ушла из зала и ебешь мне мозги? - Я хочу выяснить то, что между вами. - Между нами ты. Одержимый любовью дикобраз. Вали отсюда, или я прожгу тебе щеку сигаретой. Да, еще скажи всем, что злая Земфира хотела тебя в гримерке убить. Девушка гордо задрала подбородок и скрылась за дверью. Земфира покачала головой, присела на диван, взъерошила макушку. С губ слетело тихое "Охуели совсем". Рената посмотрела на себя в зеркало: хотелось умыться ледяной водой, но куда деть макияж? Хотя если она смоет его, то ее уже точно никто не узнает, даже Земфира. Сколько они не виделись? А может, ее и нет в зале? С каких, блять, пор она занялась молодыми талантами? И не сказала ничего! Никто ничего не сказал! Друзья-знакомые, блять! Собаки! Литвинова ополоснула руки, вновь надела перстни, причем в хаотичном порядке. Заправила за ухо сбившуюся прядь. Взглянула себе в глаза. Когда в последний раз она видела их такими испуганными? Неужели ей было страшно? Ей - той, для которой трепет испуга был разве что ради драматичности момента, ради любимой театральности. Нет, ей было страшно, конечно, но не за себя, а за любимых людей. А теперь за кого? "Рената струхнула... Прямо заголовок для статьи", - усмехнулась Литвинова, прижимая прохладную ладонь к горячей шее. В туалет ввалилась целующаяся парочка, девушка с девушкой. Одна прижала другую к стене, со звуком чмокая в губы. Рената обернулась и приоткрыла рот то ли от неожиданности, то ли от бескультурия: - А другое место найти не судьба? Или настолько невтерпеж? - А вы не могли бы уйти? - огрызнулась одна из девушек и обернулась. - Ой, блять. Простите, не ожидала вас здесь увидеть. - Ой, - другая девушка прикрыла губы ладонью. - Вы ради Земфиры здесь? - не сдержалась Эль. - А какое вам дело? - Ну, мы с ней друзья вроде бы, - не без гордости заявила девушка. - Ежик, подожди меня в гримерке. - Там Земфира. Я боюсь. Она обещала мне щеку сигаретой прожечь. - Тогда подожди в зале. - Хорошо, - Ежик оставила Ренату и Эль наедине. - Так что мы с ней друзья теперь, - Эль сунула руки в карманы. - А вот вы, я смотрю, нет. - Это не ваше дело, - улыбнулась Литвинова. - И если я не знаю о ваших ПАРТНЕРСКИХ отношениях, значит - так и должно быть. Слишком высоко себя ставите. - Как и вы, кстати. - У меня есть причины. - И у меня, пусть это только начало причин. - Если я захочу, вас не будет возле Земфиры. - Думаете, боюсь? - Эль подошла к Ренате. - Земфира без вас была готова на стенку лезть. А где были вы в это время? - Никакой культуры. Удивляюсь, что она связалась с вами, - Литвинова направилась к выходу. - Да потому что от культуры вашей и чванства тошнит уже! Рената дернула ручку двери гримерки. Находившиеся в помещении притихли и обернулись. - Не могли бы вы оставить нас? - пытаясь держаться в рамках приличия, Литвинова обвела взглядом только что выступивший коллектив. - Пожалуйста. Когда парни покинули гримерку, Рената вошла. Земфира "копалась" в телефоне и даже не смотрела в ее сторону: знала же, как больнее ранить. - Я не выпущу тебя отсюда, пока ты меня не выслушаешь. - О, добрый вечер, - Рамазанова подняла взгляд и рассеянно улыбнулась. - Зачем пожало... - А теперь слушай, - Рената повернула замок на двери и шагнула вперед.