Вольт

► 2 ◄

В следующий раз наставник заявился как раз к концу лёгкого перекуса. Чонин не отреагировал на его приход и продолжил пить кофе. ― Добрый день, Жэнь, ― мягко произнёс Хань. Он говорил так, словно имел дело с трудным ребёнком. Бесило. ― У меня нет китайского имени, ― закончив с кофе, просветил его Чонин. ― Ты можешь, конечно, обзывать меня как угодно, но не удивляйся отсутствию реакций. ― Чонин лучше? ― Намного. ― Хорошо. Чонин, о чём ты думаешь? ― Хань придвинул стул и уселся на него, уже знакомо закинув ногу на ногу. ― Вообще или именно сейчас? Пока что вопросы были стандартными, поэтому Чонин слушал краем уха и ловил серебристые нити дара Ханя. Помимо телепатии тот обладал телекинезом и, возможно, чем-то ещё. Чонин хотел выяснить все его возможности и их предел. Пригодится в будущем. Насколько Чонин знал, во "Дворце" считали, что он забирает дары с помощью прикосновения, одновременно убивая их владельцев. Ладно, так даже лучше. Убивал он, когда возвращал дар владельцу, отзеркалив его с помощью телепортации или вывернув наизнанку, если угодно. Если сложить одно и то же число, но со знаками плюс и минус, то получится совершенство, идеал. Или ноль. Или смерть. Для того же, чтобы изучить чужой дар и использовать его, Чонину не требовалось прикосновение. Хватало нити, следа, присутствия. И эта способность к заимствованию чужих даров, на самом деле, не являлась отдельным навыком, она проистекала из дара телепортации, была его продолжением, потому что символ телепортации ― восьмёрка, иначе говоря, знак бесконечности, закон Огама или лист Мёбиуса, что говорило о бесконечном совершенствовании и познании. ― Пускай именно сейчас. ― Я потерял суть беседы, ― честно признался Чонин ― он уже успел забыть, о чём его спрашивал Хань. ― Ничего страшного, мы только начали. Так о чём ты думаешь именно сейчас? Именно сейчас Чонин всматривался в разум Ханя и пытался поймать чёткие образы и мысли, что были "на поверхности". И то, что Чонин там увидел, заставило его отпрянуть. Наверное, это называлось отвращением. Поначалу он решил, что не станет больше повторять подобных попыток, потому что... потому что он не понимал и не принимал подобного. Не осуждал, однако был далёк от этого. Только любопытство и, отчасти, обстоятельства заставили его пересмотреть своё отношение. Пускай увиденное смущало и вызывало неприятие, иного способа разобраться и получить более весомые преимущества не существовало. В конце концов, это не вина Чонина, что ему достался именно такой наставник, а мысли ― это всего лишь мысли, а не реальность. Мысли немного похожи на сны, а сны бывали не менее причудливыми и извращёнными, чем чьи-нибудь мысли. Чонин собирался драться всерьёз, поэтому никакие мысли не могли его остановить. Даже если ему самому придётся научиться думать именно так, как думал Лу Хань. Ведь это лишь мысли, безвредная игра воображения. И он уверенно ответил: ― О бесконечности и совершенстве. ― Это весьма относительные понятия, ― снисходительно улыбнулся Хань и пожал плечами. ― Если ты не знаешь ни первого, ни второго, почему утверждаешь подобное? ― А ты знаешь? ― Хань едва заметно нахмурился, но пока не спешил ставить на место Чонина с помощью своего дара. Он вообще думал о другом. Не о Чонине. ― Знаю. Оба понятия предельно конкретны и реальны. Они лежат в основе моего дара ― хотя бы. Было бы сложно делать вид, что их не существует или они относительны. Способность передвигать предмет силой мысли тоже вот для большинства относительна, но, полагаю, ты сразу же начнёшь возражать. Хань сложил ладони на колене и сплёл пальцы, помолчал немного, потом кивнул: ― Придётся признать это. Хорошо. Почему же ты сейчас думаешь о бесконечности и совершенстве? ― Просто захотелось. Наверное, многих в твоём присутствии тянет на подобные мысли? ― Не улавливаю связи. ― Бесконечность и совершенство, ― медленно повторил Чонин, не сводя глаз с лица Ханя и вспоминая образы, пойманные на поверхности чужого разума. Дойдёт или нет? Или это лишь Чонину пришло в голову обратить внимание на бесспорную красоту Ханя и заговорить об этом в подобном ключе? Внешность Ханя безбожно лгала, пленяя ликом ангела; Чонин понимал это, поскольку накануне на собственной шкуре испытал гнев этого самого "ангела". Он играл с огнём и прекрасно знал об этом, но он иначе не умел жить, наверное. Если бы не играл с огнём, не оказался бы во "Дворце" никогда. Воздух вокруг начал знакомо уплотняться, и Чонин не удержался от победной улыбки. Вторая встреча, и снова такие последствия... На сей раз он всё-таки отключился от боли, но улыбаться не переставал до самого конца.