***
Двенадцать часов до исчезновения. Шесть утра Олеся с трудом открыла глаза. Солнечный свет проник в ее комнату, и та недовольно сощурилась. Нужно сделать что угодно, но встать и закрыть шторами окно. Слишком ярко. Предприняв слабые попытки встать, девушка обреченно рухнула на кровать. Она еще слишком слаба. Отдохнув пару минут, блондинка с еще большим упорством все-таки встает с кровати. Да, конечно. Если бы ее кто-то увидел из посторонних, то подумал, что она алкашка, потому что Вишневскую качало нещадно. Наплевав на это, синеглазая медленно пошла в ванную комнату. Сделав все водные процедуры и надев свободную светло-голубую рубашку и черные шорты, она направилась на кухню. Там сидел рыжеволосый парень с чашкой недопитого эспрессо. Он явно о чем-то задумался: этому свидетельствовал задумчивый взгляд, смотрящий сквозь предметы, остывший кофе и ноль реакции, когда зашла девушка. Обычно парень поворачивал голову назад и слегка кивал головой в знак приветствия. — Доброе утро, Нагато, — «вывела» его из тяжких раздумий Леся, варившая доппио. Парень, очнувшись, перевел взгляд на девушку, которая, сварив и выпив одним глотком кофе, перешла на готовку завтрака. Скоро сюда зайдут и другие обитатели ее дома – это она знала точно. — Доброе… — ответил парень, вновь о чем-то задумавшись. Потом он резко встал и подошел вплотную к девушке, чем, собственно говоря, напугав ее. Повернув ее к себе, он начал долго смотреть в глаза Олеси. Та ничего не предпринимала: ждала, что произойдет дальше. Через пару минут рыжеволосый вновь заговорил: — Твои чувства ко мне ложные. Ты сама еще не разобралась в себе. Я взрослый человек, и мне нужны взрослые отношения. Не такие, как у четырнадцатилетних: держаться за руки и гулять в парке. Не думаю, что стоит тебе объяснять про взрослые отношения: ты неглупая, сама понимаешь. Обдумай еще раз, Олеся. Я не хочу тебе сделать больно. — Что за детские отмазки, Нагато?! — с горечью произнесла девушка. Ее голос дрожал, тело было напряжено до предела. — Ты сам прекрасно осознаешь, что я не шучу. Знаешь же, что я никогда ничего не делаю, хорошо не обдумав. Я понимаю, что тебе больно, но, поверь, мне не лучше. Я даже не знаю, когда умру: завтра, через месяц или два! — обладатель риннегана с укором посмотрел на нее и крепче сжал ее плечи. Олеся уже не сдерживала слезы, но все равно продолжала говорить: — Я не знаю, когда ты исчезнешь… знаю только то, что скоро. День или два – наплевать! Не будь так жесток… не сопротивляйся. Сделаешь себе только хуже. Хотя, не только себе… мне тоже. Я тебя люблю. Слышишь? Люблю. И буду любить, пока моя гребаная жизнь не закончится… Ответа она не получила. Парень притянул ее к себе и поцеловал. А девушка ответила. В этом поцелуе было все: боль, любовь, безысходность… Они еще не знали, что этот поцелуй будет последним. Не знали, что сегодня, именно сегодня парень исчезнет навсегда. Не знали, что Олеся действительно умрет, только не через несколько месяцев, а… неважно. Главное то, что сейчас, именно сейчас они были вдвоем. Никто больше не нужен. Только эти родные объятия и успокаивающий шепот…***
Ни Хидан, ни Кристина не спали эту ночь. Фу, уберите свои пошлые мысли и засуньте подальше в свою черепную коробку. Им обоим было о чем подумать. Левицкая думала о том, как помочь Олесе преодолеть боль, когда исчезнет Нагато. О себе, естественно, она не думала. Мацураси думал о том, что, когда он придет обратно в свой мир, переубивает каждого, кто попадется ему на глаза, чтобы заглушить боль. Боль, что Крис, его Крис нет рядом. Гребаные чувства ну их к черту. Может, наслаждения от убийств и постоянные молитвы Джашину-саме заглушат и уберут эти ненужные чувства. — Идиотка, видела, сколько время? Какого хуя ты еще не в постели? — хриплым от долгого молчания голосом спросил фанатик. Конечно же, еретик волновался, но он был слишком горд, чтобы признать это. Темноволосая перевела на него измученный от не высыпания взгляд и криво усмехнулась. — Идиотка не видела, сколько время, да и ей на это наплевать. Пустоголовый фанатик, пытающийся ее изнасиловать недавно, даже не знает, что она проводила бессонные ночи, ухаживая за ним. Хотя, ладно. Я, как и ты, думаю, — стараясь убедительно спародировать безразличие, ответила девушка. Конечно же она умолчала о том, что давно простила это белобрысое чудо. Ему незачем знать это. — К черту эти раздумья, от них только болит бошка, — проворчал жрец и встал, растягивая затекшие мышцы. — Пошли на кухню, жрать мне приготовишь, — махнул тот, скрывшись за дверью ванны. Кристина улыбнулась, и, подтягиваясь, направилась в Святая Святых.***
— Вставай, срака ленивая! — проорала на ухо Учихе-старшему Маша. Она бесцеремонно вторглась в комнату Учих, и хоть дверь была закрыта, ее это не остановило: ключи-то от комнат у нее до сих пор были. Теперь она, восседая на Мадаре, будила его. Похоже на Итачи ей было наплевать, ровным счетом и на то, что она и его может разбудить. — Мелкая, ты что, вконец обнаглела? — зашипел на девушку разбуженный черноволосый, скидывая ту на пол. Иванова, потирая ушибленное место, кинула на парня долгий взгляд и зашипела. Сам факт того, что ее нагло скинули на пол, отнюдь не радовал зеленоглазую особу. Особо не засиживаясь на полу она встала, показала парню язык, и, уже скрываясь за дверью, бросила напоследок: — Жду тебя на кухне. Кстати, сегодня от меня не отвертишься. Арриведерчи. — И эпично ушла, громко хлопнув дверью. — Сумасшедшая женщина, — засмеялся Учиха, и, встав, скрылся в ванной. — Да вы оба психи, — проворчал разбуженный Итачи, но, поняв, что на сегодня ничего не запланировано, лег спать обратно. Сегодня он хочет выспаться.***
Сцену поцелуя Вишневской и Узумаки никто, к сожалению или же к счастью, не увидел, зато то, что они вместе готовили, лицезрели абсолютно все. Вот только если Кристина с Машей умиленно заулыбались, а Мадара безразлично фыркнул, то еретик не сдержался: — Ебаный ты ж блять, не успел пожрать, а тут такое! Охуеть просто! — за что получил затрещину от злой Кристины. Естественно, услышав сей несдержанный ор, Леся с Нагато отвлеклись от готовки. Выражение лиц обоих было вполне обыденным: усталое и не выспавшееся у Леси и безразличное у Нагато. — Да-да, Хидан, представь себе: готовим. Что ты в этом такого увидел, что привело тебя в такой восторг? — спросила блондинка. Голос был уставшим, вид – помятым, движения медленные. Оно понятно – состояние здоровья девушки желало лучшего. Чудом было, что она стояла, а не падала. Но да ладно. В ответ ей была веселая усмешка от беловолосого и восхищенный вздох подруг: завтрак их по-настоящему удивил. Что-то подсказывало готовящим, что скоро все закончится, поэтому они решили хорошенько накормить ребят. Хоть и был завтрак, но блюда, которые хозяйка дома клала на стол, выглядели иначе. Свежий нарезанный салат, запеченная курица, роллы с креветками и сыром фильдельфия, бутерброды с красной рыбой и прочее. Рядом с каждой тарелкой стояла чашка с кофе\чаем, столовые приборы и салфетки. В середине стола стояли две бутылки с апельсиновым соком. Завтрак прошел в полнейшем молчании. Необычно, правда? Каждый понимал, что осталось немного времени до конца. Что этот шикарный завтрак, возможно, их последний совместный. Что будет дальше - не знал никто. Конечно же всем хотелось, чтобы эта история имела хороший, веселый конец. Каждый хотел…***
— Слыш, Левицкая, пойдем в парк? — Хидан такой Хидан: как всегда прямолинейный. Правда, нервное постукивание ногой и сумасбродные движения руками выдавали его с лихвой. Кристина заметила это, но промолчала. — А давай. Погода просто восхитительная. Подожди немного, я переоденусь и выйду, — слишком быстро ответила девушка. Мацураси выдохнул. — Хорошо, я жду на улице. — И вышел. Неестественно. Наигранно. Каждый из них переживал по-своему. Хидан, ударивший бетонную стену. Кристина, кусающая до крови губы, еле сдерживая слезы. А что дальше? Мечты не было. Все - иллюзия умирающего подсознания. Скоро все закончится. Темноволосая переоделась в платье небесно-голубого цвета, умыла покрасневшее лицо и выбежала к прислонившемуся к стене парню. — Я готова, пошли, — наигранно улыбнулась. — Пойдем. — Еретик взял ее за руку, улыбнулся и повел в сторону парка. Девушка была не против. Что было бы, если б они находились в одном мире? Если бы Хидан не был джашинистом? Как все было бы тогда? Наверное, просто превосходно. Но жизнь на самом деле очень жестокая. Счастливый конец только в банальных русских сериалах. А это – реальность, и она настолько дерьмовая, что ты каждой клеточкой своего тела почувствуешь боль.***
Прошу, покажи мне дорогу. Прошу, останови меня. Прошу, дай мне вздохнуть. Найди настоящего меня. Мадара пятнадцать минут смотрел на застывшую Машу. Что случилось с ее утренним энтузиазмом? Она находилась в этой прострации довольно-таки долгое время. Или ему это кажется, потому что атмосфера настолько напряженная? Ждать, ждать, чтоб его, того времени, когда он вернется обратно и завершит тот чертов план, который он готов был послать на все четыре стороны уже сейчас. — Знаешь, я хочу побыть немного сумасшедшей сегодня, — неожиданно заговорила Иванова. Голос был ровный, спокойный. Не такой, как с утра. Определенно. — Да ты каждый день чокнутая, — усмехнулся Учиха. — Почему именно сегодня ты решила выделить свое сумасшествие? – это было тяжело. Нереально. Кажется, что еще чуть-чуть и он не захочет оставлять ее. Но нельзя. — Просто захотела. А еще я хочу отвести тебя в одно особенное место. О нем даже Олеся не знает. Так что собирайся, я жду тебя у входа. Он бы, наверное, изменился, если бы выбрал другой путь, если бы остановился и оглянулся. Слишком поздно. Представитель учиховского клана в последний раз оглянулся, всмастриваясь в интерьер комнаты, встал и ушел к ждущей его девушке.***
За что вы так со мной?.. Олеся, не без помощи Пейна, убрала на кухне и теперь лежала на кровати. Сил, чтобы встать, не было. Вся энергия была потрачена еще с утра. Ничего не хотелось: ни кофе, ни разговоров с Нагато. Она устала. До крика. До истошного визга. До боли в руках. Просто устала. Дверь слегка приоткрылась и в комнату зашел рыжеволосый. Девушка даже не повернула голову, чтобы посмотреть на него. Узумаки присел на краешек кровати и достал лекарства и стакан воды. Да, правильно. Пора принимать лекарства, от которых Вишневскую уже тошнит. Я заперта в себе, и я погибаю. — Все разошлись. Сначала ушли Кристина с Хиданом, потом Маша с Мадарой, а затем и Итачи куда-то испарился. Мы одни здесь, — парень помог ей приподняться, помог выпить таблетки и уложил на кровать. — Да? Хорошо. Пусть погуляют. Неизвестно, когда это все исчезнет. Нагато… Побудь со мной. Пожалуйста. — В ответ рыжеволосый приобнял девушку. Та прижалась к нему, как к самому дорогому, что у нее есть. Что вы знаете о боли? Осталось семь часов...