Стальные решётки
Шасси самолёта коснулись взлётной полосы в самый разгар рабочего дня. Городская жизнь Гонконга кипела и бурлила, приводя в недоумение туристов. Такси удалось поймать сразу, а вот добраться до пункта назначения – нет. По городу были ужасные пробки, а с учётом того, что нужно было ехать практически на другой его конец, путь становился в разы длиннее. Крис откинулся на спинку сидения автомобиля и смахнул со лба взмокшие волосы. На улице стояла ужасная жара, и даже кондиционер в салоне не помогал. Альфа час назад прилетел из Ванкувера в Гонконг на заслуженный отдых. От нетерпения он ёрзал на месте и то и дело крутил в руках телефон, с экрана которого ему улыбался Чунмён. Ифань не мог поверить, что скоро наконец сможет его увидеть, обнять и сказать, как же сильно любит.***
На кухне дома зазвенел колокольчик, оповещая, что от ворот к усадьбе направляется гость. Горничная поспешила распахнуть двери, почтительно приветствуя незнакомца. Его визит стал для неё неожиданностью — у владельцев дома был исключительно узкий и ограниченный круг посетителей. — Добро пожаловать*, — сказала средних лет женщина и вежливо поклонилась. — Добрый день, — поздоровался Крис. От самых ворот, где охранник долго проверял его личность, до огромного холла двухэтажного дома, обставленного дорого и со вкусом — всё поражало парня. Ифань даже и представить себе не мог, как жил всё это время его брат. Он, конечно, не думал, будто тот себя в чём-то ограничивает, но, чтобы настолько… — Я позову кого-нибудь из хозяев, — учтиво сказала горничная. Она уже хотела уйти, как со второго этажа донеслись быстрые шаги. Альфа поставил на пол дорожную сумку и поправил волосы, прекрасно зная, кто его встречает. — Ты приехал! — радостно воскликнул Чунмён, перепрыгивая последние ступеньки. На его губах сияла счастливая улыбка, а глаза светились радостным блеском. Глядя на него, такого воздушного и окрылённого, Ифань не выдержал: он сорвался с места и через мгновение стиснул стройное тело в крепких объятиях. Омега заскулил от удовольствия и вжался в него сильней, обвив своими хрупкими руками широкие плечи. — Я так скучал по тебе, любимый, — прошептал альфа в его взъерошенную макушку. — Боже мой, как же я скучал… — Я тоже соскучился, — хрипло выдохнул Сухо; отстранившись, он впился в любимые губы поцелуем. Его ресницы дрогнули, а глаза блаженно прикрылись. Оба парня утонули в этом трепетном и долгожданном прикосновении. Они целовались жадно и страстно, изголодавшись друг по другу после долгой разлуки. Руки обнимали всё крепче, сердца стучали всё громче, а в голове билось только одно: «Он наконец со мной». — Кхе-кхе! — послышался тихий кашель со стороны лестницы. — Я конечно понимаю, что вы давно не виделись, но подождите хотя бы до спальни. Парни в одно мгновение отскочили друг от друга, а омега залился краской. Крис застыл, не веря своим глазам: перед ним стояла абсолютная копия его омеги, только значительно старше. Хоть и причёска у папы Чунмёна была другой, но сходство между ними поразительное. — Здравствуйте, — сказал альфа и склонился в почтительном поклоне. — Папа, это Ифань, — выпалил Сухо, от волнения заламывая пальцы. — Ифань, это мой папа… — Минхёк, — с улыбкой прервал сына мужчина. — Можешь звать меня по имени. — Очень приятно с вами познакомиться, — ответил Крис. — Я тебя умоляю, не надо этих формальностей! — махнул рукой старший. — Я этого не люблю. Просто по имени и на «ты». — Хорошо, — смущённо улыбнулся альфа. Он робко взял своего омегу за руку и переплел с ним пальцы. На этот жест Минхёк лишь ласково улыбнулся. — А где Тао? — Наверху, работает. — А..? — Лингфэн спит, — с улыбкой ответил Чунмён на неозвученный вопрос. — Вы такая красивая пара, — неожиданно выдохнул старший омега, заставив парней смутиться сильней. — Пончик, к нам кто-то пришёл? — донёсся голос со второго этажа. — Да, спустись к нам. И прекращай меня так называть на людях! Ифань усмехнулся в кулак, слушая эту милую перебранку. Он и подумать не мог, что его серьёзный старший брат может быть таким… Милым? Наверху раздались гулкие шаги, а потом на верхней ступени большой лестницы возник Тао. — Ифань? — поражённо выдохнул мужчина, встречаясь взглядом со своим младшим братом. — Что, чёрт возьми, ты здесь делаешь? Как ты узнал, где я живу? — Гэгэ, я тебе всё объясню… — Будь так любезен. Альфа быстрым шагом спустился вниз и встал рядом с мужем. Только тогда он заметил, что брат и пасынок держались за руки. Это добавило ещё больше непонимания. — Мальчики, — сказал Минхёк. — Говорите, пожалуйста, на корейском. — Прости, милый, — отозвался альфа. — Я всё ещё жду объяснений, Ву Ифань. — Тао-я, — вступил в разговор Чунмён. — Тут так получилось… В общем Ифань… Он мой альфа. На пару мгновений в помещении повисла тишина. Крис кусал губы от волнения, словно ожидая приговора, а Тао пытался осмыслить услышанное. — А как вы встретились? — наконец спросил он. — Мы однокурсники, — ответил Ифань, — и вместе работаем в студенческом совете… — Ты знал? — обратился Тао к мужу. — Знал, — спокойно ответил тот, — но тебе не говорил в целях сохранения всеобщего спокойствия. — Хочешь сказать, я истеричка? — Прости, милый, но ты сам это сказал… — Эй, хватит вам! — не выдержал Чунмён. — Не надо ругаться. Ничего же плохого не произошло. По-моему, наоборот надо радоваться — теперь мы с вами одна большая семья! — Ты мне не рад? — спросил Ифань брата. — Я могу уехать. — Нет! — встрепенулся Сухо. — Как уехать-то? Куда? — Не говори глупостей, — вздохнул мужчина. Он сделал несколько шагов навстречу парню и заключил его в крепкие объятия. — Мы так давно не виделись. Я скучал. — Я тоже скучал, гэгэ, — облегчённо вздохнул Крис и обнял старшего в ответ. — Я тебе задницу надеру, засранец, — прошептал Тао ему на ухо. — Буду ждать, — усмехнулся Ифань и отстранился. Минхёк покачал головой, прекрасно всё расслышав. — Что ж, раз всё разрешилось, — сказал он, — может быть пообедаем? Ифань, ты, наверное, голоден? — Нет, — с улыбкой ответил парень, по привычке обняв Чунмёна за талию; тот смутился, но не отстранился. — Ну хорошо. Тогда неси сумку наверх, разбирайте вещи. Можешь остановиться в комнате Чунмёна. — Тебе не кажется, что они должны быть в разных комнатах? — возмутился Тао. — Нет, не кажется. И вообще… Минхёк разразился гневной тирадой и обрушил на мужа весь свой китайский словарный запас. Чунмён же под шумок схватил своего альфу за руку и потащил вверх по лестнице — подальше от назревающей драмы и посторонних глаз.***
Ближе к вечеру семейство Ву и их гости собрались за одним столом. За вкусным ужином и непринуждёнными разговорами никто и не заметил, как пролетело время. Крис весь вечер поражался удивительному сходству между Чунмёном и его папой, которое раскрывалось даже в их характерах и манере речи. Минхёк же с интересом отмечал, как непохожи были его муж с младшим братом: как будто вообще не родственники. После ужина они перебрались в гостиную, где расположились на мягких диванах. — А почему «Крис»? — спросил Минхёк, откинувшись спиной на грудь своего супруга. — Как появилось это прозвище? — Это моё канадское имя, — ответил парень. — Так меня звали, когда я учился там в школе. — А почему ты приехал в Корею? — В поисках своей второй половины, — с улыбкой сказал альфа, и все дружно рассмеялись. — Чего смеётесь? — послышался голос со стороны двери. Крис обернулся и замер. В дверном проёме стоял Чунмён и держал на руках свою сестру. В повседневной одежде он казался таким домашним, что у альфы защемило в груди. Ифань подумал, что омеге безумно шли дети; фантазия уже вовсю рисовала картины будущего с их собственным ребёнком. — Эй, дядя! — позвал Сухо. — Не хочешь поздороваться со своей очаровательной племянницей? Она специально для тебя проснулась. Да, маленькая? Омега ласково поцеловал сестрёнку в лобик, придерживая рукой вертлявую голову. Ифань поднялся с места, неловко потирая руки о собственную футболку, и подошёл к ним. — Привет, красавица, — с улыбкой позвал альфа, заглядывая в маленькие глазки. — Такая крохотная… — Хочешь взять на руки? — спросил Чунмён. — Не знаю, — взволнованно сказал Крис. — Я никогда маленьких детей не держал. — Не бойся, это не страшно, — улыбнулся омега и аккуратно передал своему парню ребёнка. — Осторожно, держи головку. Альфа осторожно взял племянницу на руки и заглянул в маленькое, кругленькое личико малышки. — Ой, а кто это тут у нас улыбается? — Она у нас такая! — рассмеялся Чунмён. — Любит кокетничать с красивыми альфами… — Они так красиво смотрятся вместе. Просто созданы друг для друга, — шепнул мужу Тао, обнимая его за плечи. — Согласен, — кивнул тот, — а Лингфэн вообще выглядит как их дочь. Она даже на них обоих похожа. Глазки Чунмёна, но носик Ифаня. Слушай, это точно наш ребёнок? — Уж не знаю! — по-доброму усмехнулся альфа. — А если серьёзно, то я не понимаю, почему им уготована такая судьба. — Да потому что они два идиота, которые беспрекословно слушаются своих родителей, — раздражённо прошипел Минхёк. — Ты когда-то тоже был таким. — Знаю, — вздохнул омега. — Единственное, почему я не корю себя за свою ошибку — это Чунмён. Я готов благодарить небеса за то, что он у меня есть. — Не понимаю, зачем его отец это делает, — сказал Тао, не сводя напряжённого взгляда с брата и пасынка. Эти двое продолжали стоять у двери и о чём-то весело щебетать, заставляя Лингфэн улыбаться. — Я мог бы предположить, что он мстит мне, но это неправда. Нам с ним на эту тему не довелось поговорить, но мне кажется, он просто погорячился. Не думаю, что Сухён когда-либо хотел нашему сыну такой же жизни, что была у нас. В глубине души я ещё надеюсь, что он одумается. А зачем подобное надо твоим родителям? — Они отыгрываются на Ифане за то, что я им не подчинился. А тот благородный: считает, что обязан родителям всем и теперь его долг — следовать их воле. Я долго пытался его вразумить, но всё без толку. По-моему, это не удастся даже Чунмёну. — Кем надо быть, чтобы обрекать своего ребёнка на подобное? — поражённо выдохнул омега. — Твоим бывшим мужем, Пончик, — усмехнулся Тао. — И моими чокнутыми родителями.***
Когда омеги в очередной раз за вечер отвлеклись на Лингфэн, Тао вызвал брата на разговор. Ифань кивнул в знак согласия, и они вышли на террасу, оставив Минхёка и Чунмёна с малышкой. Старший прикрыл за ними дверь, а Крис прошёл дальше и опёрся на деревянные перила. — Пороть будешь? — усмехнулся парень, вдыхая полной грудью прохладный ночной воздух. — Нет, — ответил Тао, — но стоило бы. Ты вообще соображаешь, что делаешь? — А что я такого делаю? Просто приехал в гости к родному брату и заодно познакомиться с папой своего парня. — Не притворяйся дурачком, Ифань, — голос брата стал строгим. — Зачем ты дуришь Чунмёну голову? — Дурю голову? — воскликнул альфа, резко разворачиваясь к нему лицом. — Я люблю его! — Но ты же знаешь, что тебе скоро придётся его бросить! На этих словах Крис вздохнул и поник. — Знаю. Цзытао, я всё прекрасно понимаю…, но я не могу без него! Не могу отказаться от него! — Ты дурак, признайся? — усмехнулся старший. — Какой толк от твоих чувств, если вы всё равно не сможете быть вместе. И зная это, ты продолжаешь усугублять ситуацию. Думаешь я не видел, как вы друг на друга смотрите? Да ты же не сможешь жить без него, а он без тебя! Ифань, ты делаешь вам обоим только больней… — Я не могу по-другому! — сорвался Ифань. — Брат, я уже просто не могу по-другому… Потому что Чунмён меня не отпускает. Он сам так отчаянно цепляется за меня, что мне порой страшно. Я ведь пытался избежать всего этого. Ещё в самом начале, когда только встретил его. Сейчас мне безумно страшно, потому что наше время слишком быстро заканчивается. Ещё каких-то несколько месяцев и моё хрупкое счастье сломается. Я не знаю, как смогу с этим жить. И смогу ли вообще. Он перевёл сбившееся дыхание и потёр ладонями лицо. Пальцы слабо подрагивали, а сердце заходилось в груди от переполняющих его эмоций. Крису действительно было больно и страшно. — Я тебя понимаю, — уже спокойнее сказал Тао. — У меня, конечно, ситуация была другая, но я в силах тебя понять. Тем не менее, я считаю, что ты поступаешь неправильно. Представь, какую боль ты причинишь ему? — Я боюсь это представить, — судорожно выдохнул альфа. — Чунмён очень ранимый. Может быть, он кажется упорным и сильным, но я-то знаю, как легко его обидеть. Наше расставание его просто убьёт, но я не могу ничего сделать. Если я брошу его прямо сейчас, это будет просто-напросто подло. — Почему тогда ты не хочешь забрать своего омегу и сбежать, чтобы жить счастливо? — Я не могу этого сделать — у меня есть долг перед семьёй. — Какой к чёрту долг?! — усмехнулся альфа. — Ты должен быть им благодарен только за то, что ты есть, но это не значит, что следует жертвовать своей жизнью в угоду их маразму. — И надо поступить, как ты? Бросить всё и сбежать? Наплевать на свою семью, на свои обязательства, наплевать на всё? — Да, чёрт возьми! — не выдержал старший. — По-твоему, Чунмён этого не стоит? Его сердце не стоит того, чтобы пожертвовать всем ради него? Ты продаёшь себя за бесценок, Ифань. Потому что нашим родителям наплевать на твои чувства. Они считают, что имеют право распоряжаться твоей жизнью только потому, что они тебе её подарили. Но разве они её проживут? Ведь это ты будешь жить и мучиться, зная, что причинил боль самому главному человеку в своей жизни. Чунмёну, чья жизнь принадлежит тебе и без кого ты сам не сможешь жить. Тао перевёл дыхание, поражаясь собственному красноречию. — Хочешь, я поговорю с родителями? — Гэгэ, пожалуйста, не встревай в это, — обессиленно протянул Ифань. — Я не хочу, чтобы твои отношения с родителями стали ещё хуже… — Ты думаешь, меня это заботит? — усмехнулся альфа. — Если бы меня когда-нибудь волновало их мнение, то у меня бы сейчас не было любящего мужа, с которым я счастлив в браке уже с десяток лет, и прекрасных детей. Всё это у меня есть благодаря тому, что я умею думать своей головой. — Я понимаю, гэгэ, что ты многое пережил… Но не забывай, что я — не ты. Давай просто не будем об этом? — Только жизнь может тебя чему-то научить, — вздохнул Тао и приобнял брата за плечи. — Очень надеюсь, что ты найдёшь выход из всего этого. — Спасибо тебе. — Не за что. Пошли обратно, а то омеги начнут волноваться. Ифань кивнул, и они вернулись в гостиную. * — говорят по-китайски.***
Тишину коридора нарушил стук в дверь. Чонин огляделся по сторонам, словно боялся быть пойманным с поличным. В подобном месте парень находился впервые; признаться честно, оно его пугало. Если бы не важность дела, по которому он пришёл, альфа обходил бы это серое здание с решётками на окнах за километры. — Войдите! — раздался приглушённый дверью окрик. Вдохнув полной грудью пропахший медикаментами воздух Чонин уверенно повернул ручку и вошёл. За столом, прямо напротив двери сидел преклонного возраста мужчина. Копна его густых волос белела сединой, а на носу устроились квадратные очки в тонкой оправе. На широкие плечи был накинут белоснежный халат, а в воздухе витали остатки сигаретного дыма. — Господин Ким? — спросил мужчина. — Совершенно верно, — ответил Кай, слегка склонив голову. Не дождавшись приглашения, он прошёл в кабинет и занял кресло прямо напротив стола. — Очень приятно, — мужчина привстал и протянул парню руку. Обменявшись рукопожатиями, они вернулись на свои места. — Ваш приход меня озадачил, господин Ким. Не могу даже предположить, что вам могло от меня понадобиться. — Мой визит носит сугубо деловой характер, доктор Чон, — пояснил Чонин. Только сейчас его собеседник заметил в руках молодого альфы папку, которую тот положил на стол. — Это ведь ваш почерк, доктор? Мужчина придвинул к себе бумаги и принялся внимательно читать. Его глаза расширились, а рот распахнулся от удивления — очевидно, он не ожидал когда-либо ещё увидеть эти записи воочию. — Откуда это у вас? — ошарашенно выпалил доктор, поднимая взгляд на гостя. — Не важно, — уклончиво ответил Кай. — Как видите, здесь очень многого не хватает и мне хотелось бы знать, чего именно. — Господин Ким, — начал мужчина; его голос дрогнул, а очки соскользнули на самый кончик носа, — существует такое понятие, как врачебная тайна… — Доктор Чон, — елейным голосом произнёс альфа, а его губы растянулись в вежливой улыбке, — давайте опустим эти формальности? Вам, как никому другому известно, сколько компания моей семьи сделала для вас и ваших исследований. Давайте не будем портить наши отношения, если вы конечно не передумали и не хотите завершить свой проект раньше срока, так и не достигнув результатов. Взгляд доктора стал стеклянным, глаза забегали по лицу парня. Очевидно, он хотел отыскать на нём тень волнения, но потерпел поражение. Чонин чувствовал себя уверенно, угрожая взрослому человеку крахом его карьеры и даже не испытывал по этому поводу и толики сожаления. В таких вопросах, за ответом на которые он пришёл, альфа умел отбрасывать эмоции и прислушиваться к голосу разума. — Вы не оставляете мне выбора, господин Ким, — попытался отшутиться мужчина и выдавил из себя улыбку. — Позвольте хотя бы поинтересоваться, кем вы приходитесь До Кёнсу? — Он мой омега, — ответил альфа и сам поразился тому, насколько легко эти слова слетели с языка. — Оу, — удивился доктор. — Странно, что господин До не посвятил вас в некоторые подробности своего детства. — Вас не должно это волновать, — одёрнул его Чонин. — Насколько я понял по записям, всё дело в папе Кёнсу. Я прав? — Совершенно верно, — ответил мужчина и в подтверждении свои слов закивал. — Вы не против, если я закурю? — Нет. Пока доктор искал в ящике стола пачку сигарет и щёлкал зажигалкой, Кай старательно пытался подавить в себе тревогу. Стоило сказать, что он боялся узнать правду. Возможно, в жизни Кёнсу случилось такое, справиться с чем сам Чонин не в состоянии ему помочь. Этот страх опутывал липким холодом нутро и не давал возможности рассуждать здраво. Что-что, а чистый разум сейчас помог бы альфе гораздо больше, чем глупое, влюблённое сердце. — Что ж, — прервал его мысли голос доктора. — Случай этот достаточно интересный, хотя сначала мне так не показалось. Я диагностировал у Ёнджэ параноидальный психоз. Как вы, наверное, догадались, он похож на паранойю, только это более тяжёлая форма бредового расстройства. Не буду вдаваться в медицинские подробности — просто скажу, что у него наблюдалась достаточно явная мания преследования. Удивительно, но объектом его подозрений стал конкретный человек. Ёнджэ считал, что Кёнсу — не его сын, а умерший много лет назад друг. Чонин задумался, выуживая из памяти образ пятнадцатилетнего Кёнсу. Теперь он догадывался, о ком же на плёнке говорил омега. Тем временем мужчина продолжал: — Пациент считал, что друг вернулся с того света якобы отомстить. Что же он такого сделал, что могло бы заставить кого-то подняться из могилы ни Ёнджэ, ни его супруг нам не сообщили; они сослались на семейную тайну. В любом случае, лечение не сильно ему помогло — пациент продолжал проявлять к своему сыну агрессию, всяческими способами угрожал его жизни, хотя к остальным окружающим относился не в пример дружелюбно… — Что случилось с Кёнсу? — прервал доктора Кай. — Почему на него была заведена больничная карта? — Ах, точно! — опомнился мужчина. — На почве переживаний у Кёнсу развилась депрессия. По соглашению с его отцом и самим мальчиком мы ненадолго поместили его в клинику, чтобы помочь восстановиться. Кёнсу боялся, что заболевание может оказаться наследственным и в будущем проявится и у него. — А как вы считаете? — серьёзно спросил Чонин. Доктор с минуту помолчал, сканируя парня взглядом, а затем вздохнул и ответил: — Я разделяю его опасения, господин Ким. Кёнсу с ранних лет посещал психолога, его реакции на внешние раздражители всегда отклонялись от нормы. — Так значит Кёнсу тоже болен? — Не обязательно, но гарантировать обратного тоже нельзя. Оба замолчали, каждый думая о своём. Чонин боялся осмыслить услышанное, потому что такая информация его пугала. Он морально готовился узнать что-то в этом роде, но всё равно оказался ошарашен и напуган. Сжимая дрожащие пальцы на подлокотниках кресла, альфа боялся даже подумать, насколько же страшно было жить в этом кошмаре самому Кёнсу. — Хотите ещё что-нибудь узнать? — нарушил тишину доктор. — Да, — прохрипел Кай; в горле пересохло, подступила тошнота. — Папа Кёнсу… Ёнджэ, он здесь? — Нет, — ответил мужчина. — Кёнсу забрал его под свою ответственность и нанял ему сиделку. Когда его самого нет рядом, Енджэ кажется абсолютно адекватным человеком. Тем не менее мы до сих пор не можем быть уверены, что его состояние не ухудшится. В любом случае мне кажется, что вам нужно спросить обо всём самого Кёнсу. — Спасибо, — сказал Чонин и поднялся с места. Доктор Чон, не скрывая того, вздохнул с облегчением. – Я, пожалуй, пойду… — Я попрошу медсестру вас проводить. Когда альфа оказался на улице, в лицо пахнуло прохладным вечерним ветром. Он прогнал аромат больничных коридоров, который, казалось бы, прилип к коже. В голове парня роились тяжёлые мысли, а на сердце лежала тяжесть. Рука сама собой скользнула в карман джинсов и нащупала там смартфон. Вынув его, Чонин снял блокировку и невесомо провёл пальцем по экрану. С сияющей поверхности на него смотрело изображение спящего Кёнсу, которого он украдкой сфотографировал на Чеджу. Они уснули тогда на берегу, завернувшись в плед, а наутро альфа решил, что не позволит себе сдаться.