Колени
— Тебе не кажется, что это опасно? — Что именно? — Оставлять их наедине. — Я так не думаю. Чонин лежал на кровати, подперев голову рукой. Его причёска растрепалась, а обувь валялась где-то у двери. Омега стоял у стола и увлечённо наблюдал за действом, которое разворачивалось на одном из экранов. — А что, если они всё-таки подерутся? — выдвинул предположение альфа. — Опять же, не думаю. Скорее уж потрахаются. — Очень на это надеюсь. — Бэкхёна уже давно не мешает хорошенько так отодрать. — Думаю, Чанёль тоже не останется без царапин. Чонин плавно заскользил по мягкому ковру, словно зверь, подбирающийся к своей жертве. Пальцы омеги пробежали по клавиатуре, взгляд был сосредоточен на экране. Он не заметил движения в свою сторону. Щелчок мыши, комнату заполнили звуки голосов Бэкхёна и Чанёля. Кёнсу выпрямился и почувствовал горячие ладони на своих бёдрах. — Ах ты, маленький паршивец! — прошептал альфа в самое ухо; по телу омеги пробежали мурашки. Руки тем временем притянули к их обладателю как можно ближе. Пряжка ремня впилась Кёнсу в спину, а терпкий аромат альфы окутал с головы до ног. — Кто позволил тебе устанавливать камеры в нашей комнате? — Это чтобы ты не расслаблялся, — томно выдохнул омега. Восхитительный аромат полностью захватил его сознание, призывал отдаться на растерзание своим чувствам. И он отдался, ко всему прочему, и этим горячим рукам, которые обжигали прикосновениями даже сквозь плотную ткань. Кай медленно провёл кончиком носа по кромке изящного уха. — Не бойся, мой маленький шантажист. Я буду нежен. Кай обхватил губами мягкую мочку уха и принялся посасывать, после чего слабо прикусил и оттянул зубами. Из груди омеги вырывался стон, заставив расцвести улыбку на губах альфы. — Оу, — он скользнул языком по ушной раковине. Кёнсу до побеления костяшек впился пальцами в край стола; ему было слишком хорошо. — Оказывается, эти ушки чувствительны не только к словам. Кёнсу сегодня выглядел удивительно хорошо. Ничего особенного, просто чёрная рубашка-поло с белыми полосками на воротнике и двумя аккуратными пуговичками под самым горлом. Плотная ткань мягко обхватывала стройную фигуру, выгодно подчёркивала плавные изгибы и не скрывала аккуратные бусинки сосков. Чёрные шорты из хлопка снова обнажали эти постыдные колени, которые Чонину невольно захотелось зацеловать до синяков. А эти невинные белоснежные гетры… Пожалуй, их потом можно будет оставить: в них ноги красиво будут смотреться на смуглых плечах. — Просто замолчи и делай своё дело, — почти простонал омега, когда шаловливые пальцы сжали его ягодицы. — Как прикажете, Господин. Чонин подул на влажную кожу и улыбнулся, когда омега вздрогнул в его руках. Он обхватил его за подбородок, пальцы заскользили по раскрытым губам. Альфа осыпал сухими горячими поцелуями шею и щёку. Кёнсу терялся: его дыхание участилось, а сердце готово было вырваться из груди с каждым последующим вздохом. Он кожей чувствовал чужое возбуждение и тонул в нем, даже не пытаясь спастись. Омега резко развернулся, встречаясь взглядом с медовыми глазами. В комнате горела лишь настольная лампа — в её тусклом свете они казались чернее ночи. Он сделал шаг назад, упёрся спиной в стол и попытался отдышаться. Кай дышал через раз, давая понять, что они на равных. Руки взмыли вверх: Кёнсу подхватил пальцами створки воротника и вытянул пуговицу из петель. Потом ещё одну и ещё одну, обнажал прекрасное тело, которое сейчас было в его власти. Чонин наблюдал за его действиями, чуть склонив голову на бок, и мягко улыбался. По коже пробежали мурашки от случайных прикосновений холодных пальцев. Когда ряд пуговиц кончился, омега выдернул белоснежную ткань из-за пояса брюк. Он провёл ладонью по крепкой груди: мягкая и тёплая смуглая кожа, под которой перекатывались упругие мышцы. Тонкие пальцы обвели соски, слегка выдающиеся кубики пресса и направились вниз, по впалому животу. Прочертили линию вдоль полоски тёмных волосков и замерли у кромки брюк. Каю показалось, что эти прикосновения отпечатались прямо под кожей. Кёнсу взял его за руку и расстегнул пуговицы на манжете. Сначала на одном, затем на другом рукаве; по очереди прикоснулся поцелуем к жилистым запястьям. Чонин кусал губы и готов был застонать, потому что никто и никогда не делал с ним подобного. Омега смотрел ему прямо в глаза и, словно издеваясь, провёл языком по выступающему переплетению вен. Возбуждение буквально вспороло альфе живот, член в штанах налился кровью. Он прорычал сквозь сжатые зубы, а Кёнсу за руки дернул его на себя. Кай вырвал запястья из тонких пальцев, подхватил парня под бёдра и резко усадил на стол. На пол отправились клавиатура и мышка, а альфа устроился между широко разведённых стройных ног. — Ты сегодня меня поцелуешь или нет? — прошептал омега ему прямо в губы. Он оказался прижат чужими руками к горячему телу. — А ты уже не можешь жить без моих поцелуев? Пальцы сжали упругие ягодицы, сорвав с губ парня сладкий стон. — А что, если я отвечу «да»? — томно выдохнул Кёнсу. Чонин ничего не ответил — он подхватил омегу на руки и переместился с ним на постель. Матрац ощутимо прогнулся под весом их тел. Изящные руки опустились на крепкие плечи; Кёнсу потянул вниз ставшую лишней рубашку альфы. Его тело обвили горячие руки, ладонями скользили под одежду. — Ты хочешь свести меня с ума? — томно выдохнул Кай в пухлые губы. Он оттянул резинку девственно белых боксеров, которые были надеты на омеге. Это выбило почву у альфы из-под ног. Ткань громко шлёпнула о мягкую кожу и оставила красную отметину. — Я надеялся, что тебе понравится. Омега обнял парня за шею и, наконец, накрыл его губы своими. Они целовались медленно и со вкусом, по телу пробегала приятная дрожь; Кёнсу простонал, позволив углубить поцелуй. Кай играл с его языком, обводил своим, дразнил, прикусывая кончик. Омега ёрзал на его коленях, потирался задом о пах. Он с удовольствием отметил чье-то нехилое возбуждение. С влажным чмоком парень разорвал поцелуй и отстранился, заглядывая в глаза альфы. Чонин тяжело дышал и комкал рубашку у него на спине. — Я не хочу заниматься сексом в одежде, — выдохнул альфа в шею омеги; тот запустил пальцы в его волосы. — Тогда нужно раздеться, — промурлыкал Кёнсу ему на ухо, продолжая неспешно двигать бёдрами. Его член, обтянутый тканью шорт, приятно тёрся о плоский живот альфы. Кай оказался не в состоянии прекратить это беззастенчивое ёрзанье по собственной ширинке. Он сжал пальцами упругие ягодицы и прижал парня к себе теснее, коснулся губами чувствительного местечка за ушком. Омега стонал и ластился, желая почувствовать эти прикосновения везде. Ему было безумно жарко и хорошо, но отчего-то всё равно мало. Он чувствовал, как руки потянули рубашку вверх, и послушно помог себя раздеть. Чонин бросил её на пол к своей собственной. Он замер, разглядывая худое тело. Это был первый раз, когда он видел Кёнсу без футболки. То, что предстало перед ним, заставило пожар в штанах разгореться с ещё большей силой. С утробным рыком он опрокинул омегу на постель и придавил разгорячённым телом к матрацу. Жадные губы нашли чужие, сминая их в страстном поцелуе. Они целовались как одержимые, кусались и ласкались языками. Омега стонал в поцелуй и притягивал альфу ближе, сжимал в кулаке волосы у него на затылке. Кай больно прикусил его губу и отстранился, принимаясь расстегивать свои брюки. Кёнсу откинулся на подушки и тяжело дышал, не сводя с парня похотливого взгляда. Альфа скинул брюки и на пол и, упс: на нём не было белья. Омега удивлённо выдохнул, а на его губах расцвела соблазнительная ухмылка. — Не ожидал? — Нет, — его ответ больше походил на стон; голос срывался, выдавая эмоции с головой. Чонин снова навис над ним, устраиваясь между покорно разведённых ног, и припал губами к шее. Он целовал, кусал и вылизывал сладкую кожу, оставляя россыпь алых пятен. Кёнсу сладко стонал и запрокидывал голову назад; красные волосы рассыпались по белоснежной подушке, создавая невообразимо прекрасный контраст. Кай вдохнул запах стирального порошка, которым пахли простыни под ними, и вкусный аромат омеги. Стройное тело извивалось в его руках под напором уверенных и умелых ласк. Кёнсу метался по постели, сгорал от невероятного калейдоскопа ощущений. Альфа провёл горячим языком по груди и обхватил губами сосок. С уст омеги сорвался отчаянный вскрик; Кёнсу захныкал и неосознанно прижал его голову к себе, желая получить ещё больше ласки. И парень дал ему то, чего он хотел: посасывал, дразнил языком и оттягивал то один, то другой чувствительный сосок зубами. Вдоволь насладившись отчаянными стонами, Чонин исследовал это тело дальше, прикасался губами к мягкому животу. Прервав дорожку поцелуев у самой кромки шорт, он опустился ниже, поцеловал округлые коленки. Неспешно лаская нежную кожу и согревая её своим дыханием, альфа наблюдал за Кёнсу. Тот смотрел в ответ, посылая ему свой затуманенный взгляд из-под веера полуопущенных ресниц. Его тело покинули шорты вместе с бельём. Пальцы ловко подхватили мягкую ткань и потянули вниз, обнажая стройные лодыжки. Омега приподнял сведённые вместе ноги, помогая освободить себя от белоснежных гетров. Пути назад больше не было. — Я думал, ты их оставишь, — хрипло выдохнул Кёнсу и облизнул пересохшие губы. Его грудь трепетно вздымалась от частого дыхания, щёки раскраснелись, а пальцы комкали наволочку на подушке. Кай поразился своей выдержке: перед ним было распростёрто пышущее жаром страсти, податливое тело, которое пылало от возбуждения и готово было на всё. А он ещё находил в себе силы на него не наброситься. — В другой раз. Альфа подался вперед; омега приподнялся ему навстречу, желая заполучить ещё один поцелуй. Их губы встретились где-то на полпути, а руки Кёнсу обвили широкие плечи. Чонин подхватил его под коленями, поднял стройные ноги выше и шире развёл в стороны. Кёнсу вздрогнул и разорвал поцелуй. — Кёнсу-я, — хрипло позвал парень, — смазка. — Под подушкой. Омега опустился на постель и потянул альфу за собой. Он сам запустил руку под подушку и вытащил оттуда тюбик со смазкой. Вместе с ней в его руке красовался квадратик презерватива; на чувственных губах расцвела ехидная улыбка. — Надеюсь, я угадал с размером. — Не доверяешь мне? — хмыкнул парень. — Речь идёт о моей девственности, как никак. Я решил подстраховаться. Альфа не любил, когда его любовники болтали в постели. Но с этим парнем всё выходило так естественно, что слова абсолютно не мешали. Наоборот — чуть охрипший, свистящий голос Кёнсу возбуждал до чёртиков. — И не жалко отдавать её мне? Кай вскрыл тюбик со смазкой и согрел её в пальцах, свободной рукой накрывая возбуждённую плоть омеги. — Нисколько, — шумно выдохнул парень. Он откинулся на подушку и прикрыл глаза от приятных ощущений. Альфа не спеша скользил пальцами по нежной коже, обводил выступающие венки и гладил большим пальцем чувствительную головку. С губ Кёнсу слетали тихие стоны; дыхание сбилось, он даже не заметил мягко проникшего в него скользкого пальца. Чонин старался дышать как можно глубже и держать себя в руках, но собственное возбуждение уже достигло невероятных пределов. Он добавил второй палец, с удивлением отмечая, что Кёнсу не выказал никакого недовольства. — Ты уже делал это, маленький засранец, — с улыбкой выдохнул альфа и увеличил количество пальцев до трёх. — Да. Омега поморщился на третьем пальце, но всё так же выгибался навстречу ласкающим рукам. Он кусал губы, чтобы не застонать, когда Кай сжал его член у основания и вынул пальцы. — Я должен был подготовиться. — Ну и как? Чонин вытер руку о простыню и подхватил презерватив, разрывая зубами упаковку. Тонкие пальцы тут же выхватили его и с удивительной ловкостью натянули на стоящий колом член. — Мне понравилось, — со смешком ответил Кёнсу. Он подобрал тюбик со смазкой и самостоятельно размазал вязкую жидкость по гладкому латексу. — Но твои пальцы мне нравятся больше. От неловкого движения ненужная уже вещь отправилась на пол; Кай накрыл омегу своим телом, приставляя головку члена к влажному входу. — Сочту за комплимент, — он улыбнулся и подхватил ноги Кёнсу повыше. Тот обнял его за шею и скрестил ступни у него на спине. — Это он и был. — Будет больно, — Чонин неожиданно поцеловал его во влажный висок. — Я знаю, — омега кивнул и прикрыл глаза. — Расслабься. — Хорошо. Кай коснулся губами его подбородка и поднялся выше, накрывая чужие губы сладким поцелуем. Ему тут же ответили, и он плавным толчком погрузился в горячее тело. Вошла только головка, а Кёнсу уже зашипел от неприятных ощущений и оцарапал широкие плечи. Альфа сходил с ума от его пленительной узости и толкнулся дальше. Влажные стенки раздвинулись, с усилием пропуская в себя горячую плоть. Омега впился ногтями во взмокшую кожу и сжал губы, поэтому Чонину пришлось разорвать поцелуй. — Прости. Он принялся осыпать его лицо нежными поцелуями, сам с трудом сдерживаясь от дальнейших движений. Ему хотелось сорваться на быстрый темп, вбиваясь в тело под собой. Но не меньше этого ему хотелось услышать мелодичные протяжные стоны блаженства. — Ничего, — шумно выдохнул Кёнсу, изо всех сил стараясь расслабиться. Но внизу всё горело огнём и буквально разрывалось на части. Словно в нём сейчас был не член, а раскалённая кочерга. Но от этого никуда не убежать: это должно было случиться, рано или поздно. — Продолжай. Кай медленно покинул его тело и услышал облегчённый вздох. Он огляделся и поднял с пола маленькую подушку. Приподняв стройные бёдра, альфа положил её под попу омеги, чтобы изменить угол проникновения. — Зачем? — недоуменно прошептал парень, распахивая глаза. Но тут же закрыл их и громко простонал, когда член вернулся в его тело. По-прежнему было больно, но Кёнсу понимал, что не всё сразу. Чонин утянул его в поцелуй и начал медленно двигать бёдрами. Ресницы омеги трепетали, он болезненно стонал в губы своему любовнику. Шлепки горячих тел друг о друга стали слишком громкими, когда влажная ладонь накрыла опавшую плоть омеги и начала чувствительно оглаживать. Крепкие бёдра двигались все быстрее и быстрее, и вскоре Кёнсу понял, что всё не так уж и плохо. Пусть все ещё болезненно тянули мышцы, но становилось уже значительно приятнее; он даже начал наслаждаться этим невероятным ощущением наполненности. В груди взорвался фейерверк, а в голове была полная каша. Он стонал и плавился под нежными пальцами, которые ласкали худые бока и сжимали бёдра до будущих синяков. Кай ловил эти стоны искусанными губами и не мог оторвать взгляда от искажённого удовольствием лица. Омега больно царапал его плечи; Чонин оторвал его руки от себя и с силой прижал к кровати. Кёнсу упёрся макушкой в подушку и задыхался, иногда срываясь на крик. Из колонок лилась тишина и звуки чужого напряжённого дыхания. Кровать методично стучала о стену, грозясь отколоть кусок штукатурки. Омега извивался в жарких объятиях, до синяков упираясь пятками в чужую поясницу. Кай снова поменял угол проникновения и, наконец, попал по простате. — О, Боже мой! — задыхаясь, прошептал Кёнсу. Он вырвал одну руку из крепкой хватки и схватил альфу за волосы. — Сделай так ещё раз… Чонин повторил движение; потом ещё и ещё, запрокидывая голову назад и подставляя крепкую шею под влажные губы. Омега царапал зубами нежную кожу и ласкал языком кадык; альфа не мог припомнить, когда ещё ему было так хорошо. Их стоны сплетались друг с другом и уже нельзя было различить, кто кого зовёт по имени. Неведомое доселе удовольствие сжигало до тла разгорячённые тела, и оба думали, что это конец. Кай чувствовал, что был уже на грани. Он грубо схватил Кёнсу за волосы и поцеловал в губы, а тот даже не смел сопротивляться. Омега уже почти ничего не соображал, когда внутри него альфа взрывался от оргазма. Того накрыла с головой оглушительная волна наслаждения, выливаясь в чувственный рык в чужие губы. Омегу прошибло током от этого низкого, утробного звука. Он понимал, что сам ещё не кончил, но чужое удовольствие затмевало собственную неудовлетворенность. Чонин тоже это понимал, поэтому незамедлительно покинул разгорячённое тело и сполз ниже по кровати. Влажные губы обхватили сочащийся член тугим кольцом, а язык чувствительно пощекотал уздечку. Кёнсу задохнулся от этого восхитительного чувства и впился пальцами в чужую шевелюру. Кай почувствовал руку на своей голове и расслабил горло, чтобы принять в себя член как можно глубже. Стройные бедра пару раз дёрнулись вверх и опустились на кровать, когда омега с громким криком кончил. Ноги тряслись от пережитого оргазма, а альфа полностью проглотил вязкую сперму. Кёнсу с минуту не мог прийти в себя, тяжело дышал и комкал пальцами простынь. Его ноги покоились на чужих плечах, а тёплые пальцы их обладателя оглаживали выступающие бедренные косточки. — Это было потрясающе, — прошептал омега. — Бывало и лучше, — хмыкнул Чонин, касаясь губами родинки на внутренней стороне бедра. Кёнсу не обязательно знать, что лучше было только в мечтах.***
В комнате царил беспорядок: на полу у двери валялась одежда, кеды, тюбик смазки и упаковка от презерватива. Картину довершали скомканное покрывало, скинутое с кровати, и свисающий с нее уголок простыни. Кёнсу лежал на постели, откинувшись на подушку. Его волосы были мокрыми и оставляли темные разводы на ткани. Кай устало привалился к стене, поглаживая пальцами худые лодыжки. Парни были полностью обнажены и абсолютно не стеснялись друг друга, как и своей наготы. С влажных волос альфы стекали капли воды, вырисовывая причудливые дорожки на смуглой коже; омега прослеживал взглядом путь каждой из них. Чонин же смотрел на него, отмечая новые засосы на молочной коже. — Мы могли бы встречаться, — произнёс Кёнсу. — Могли бы, — кивнул Кай в ответ. Он обхватил пальцами стопу и надавил большим в самый центр — омега вздрогнул, но ногу не убрал. — Но ты ни с кем не встречаешься, да? — Совершенно верно. С чего ты вообще об этом заговорил? Впечатлило сегодняшнее представление? — Может быть, — уклончиво ответил одногруппник. — Просто рассуждаю. — Почему ты не найдёшь себе альфу? — Зачем? — искренне удивился Кёнсу. — Чтобы заниматься сексом, не обязательно встречаться. — Но, чтобы встречаться, обязательно заниматься сексом, — усмехнулся Чонин. — Жизненное противоречие. А как же чувства, Кёнсу? — Чувства? — ухмыльнулся омега. — Разве аппетит не приходит во время еды? Кай ничего не ответил. Он поднялся с постели и принялся натягивать на себя брюки. Пальцы не слушались, когда он пытался застегнуть мелкие пуговички на рубашке и заправлял её за пояс брюк. — А если я не голоден? Его голос дрожал глухой злобой и раздражением; альфа и сам не понимал, на что злился. Слова Кёнсу словно задели его за живое – то, что он успешно хоронил внутри себя вот уже несколько лет кряду. — Голод — естественная реакция организма на недостаток необходимых ему элементов. Он возникает вне зависимости от твоего желания, а порой вопреки ему. — Сколько у нас времени? — спросил Кай. — Часа полтора, может уже меньше. — Мы должны вернуться к вам в комнату. — Разумеется.***
Бэкхён дописал последнее предложение и облегчённо вздохнул, с шумом опуская карандаш на стол. Он потянулся и похрустел пальцами, блаженно улыбаясь. Вся работа была закончена, поэтому смело можно вернуться к себе и завалиться спать. Парень принялся собирать разбросанные по столу записи и складывать их в папку. Закончив с этим, омега развернулся на стуле, намереваясь сказать своему «напарнику», что сделал всё и теперь благополучно сваливает. Но с губ так и не сорвалось ни единого слова, потому что взгляд наткнулся на спящего Чанёля. Тот беззастенчиво дрых, развалившись на своей кровати, и обнимал папку с записями. Вокруг него, на постели и на полу, были разбросаны бумаги и книги. «Вот же придурок», — подумал Бэкхён. Он подошёл к спящему альфе и вытянул папку из рук. Тот заворочался, но не проснулся. Омега открыл его записи: Паку оставалось дописать всего пару предложений. «Слабак!» — усмехнулся парень и начал собирать разбросанные вещи. Когда это было сделано, Бэкхён сложил всё на столе и снова вернулся к кровати. Он окинул взглядом безмятежное лицо спящего и невольно остановил его на засохшей крови в уголке рта. Он протянул руку и осторожно стёр пальцем бурое пятно, невольно проводя дальше, по губам. Чанёль продолжал спать, ничего не чувствуя. Бэкхён убрал кучерявую прядь с красивого лба, разглаживая складочку на коже. — Я такой трус, Чанёль, — прошептал он, нежно касаясь тонкими пальцами смешно оттопыренного уха. — Надеюсь, ты сможешь меня простить. Когда-нибудь. Омега сделал пару шагов назад, схватил со стола свою папку и тихо вышел из комнаты. Парень с веселыми рыжими кудряшками остался досматривать радужные сны.***
Оказавшись у своей двери, он зачем-то постучал. Мало ли, чем эти двое могли там заниматься. Не получив ответа, Бэкхён повернул ручку и вошёл в комнату. Оказавшись внутри, он сразу же оценил обстановку: с его ухода ничего не изменилось. Кай сидел за столом и что-то писал, а Кёнсу лежал на кровати, и, кажется, спал. — Привет, — тихо сказал Бэкхён, привлекая внимание альфы. — Ой, привет! Тот поднял голову от своих записей и дружелюбно улыбнулся. Омега не смог не отметить, какая у этого парня была очаровательная улыбка. — Я не услышал, как ты вошёл. — Кёнсу уснул? — Да, совсем недавно. Кай поднялся со стула и стал собирать свои вещи. — Почему у него волосы мокрые? — удивлённо спросил Бэкхён, касаясь волос друга и убирая тому чёлку с глаз. — Я отправил его в душ, чтобы он взбодрился, но, видимо, это его ещё больше разморило, — с улыбкой ответил альфа. — Как поработали? — спросил Кай, уже стоя в коридоре. — Хорошо, — ответил Бэкхён; он привалился плечом к стене. — Мы почти всё сделали, только Чанёлю осталось кое-что дописать. Он, кстати, тоже уснул. — Почему я не удивлен? — улыбнулся альфа. — Всё прошло без эксцессов? — Да, — с губ омеги сорвалась усмешка. – Ну, почти. — Главное, что все живы. Ну ладно, я пойду. Чонин уже было сделал шаг назад, как его остановило прикосновение к плечу. — Что это у тебя здесь? — спросил Бэкхён. Он указал пальцем на красное пятно у самой кромки воротника. — На засос похоже. — Видимо, он и есть, — пожал плечами альфа. — Вчера была бурная ночь, сам понимаешь. Попался кое-кто очень горячий. — Понимаю, — омега лукаво улыбнулся. — Спокойной ночи. —Спокойной. Кай склонил голову в лёгком поклоне, после чего развернулся и ушёл, оставив за собой шлейф чарующего аромата. Бэкхён закрыл за ним дверь и усмехнулся. «Кому ты врёшь».