Не делай мне больно
— Где Сехун? — спросил Кай, когда парни стояли в очереди за своими обедами. — Ушёл искать Лу Ханя, — отозвался Чанёль; он то и дело оглядывался по сторонам, словно кого-то искал. — Этот малый куда-то пропал, но что-то мне подсказывает, что сегодня он на занятиях вообще не появлялся. — Странно, что он ничего не сказал. — А я не удивлён. До меня дошли слухи, что вчера Лу Хань нарвался на неприятности в лице поклонников нашего друга. — Тогда почему ты Сехуну этого не сказал? — удивился Чонин и взял свой поднос. — Ты сам просил меня в это не лезть, — усмехнулся Пак. — Тем более Сехун должен узнать об этом от самого пострадавшего. Он должен понять, что теперь несёт за своего парня ответственность. — И не поспоришь ведь. — Пошли, — позвал Чанёль и направился совсем не к тому столу, за которым они обычно сидели. Кай вопросительно изогнул бровь, но послушно пошёл за другом. «Что происходит?», — подумал он. Осознание пришло тогда, когда длинная нога альфы отодвинула стул от стола Бэкхёна и Кёнсу. — Привет, — дружелюбно поздоровался Пак, исключительно с Кёнсу, и опустил свой поднос на стол. — Привет, — как можно спокойнее ответил омега. Кай украдкой поймал его взгляд — очевидно, парень был не совсем доволен происходящим. Чонину, откровенно говоря, происходящее тоже не понравилось. Он только кивнул обоим одногруппникам и присел на соседний стул. Подняв глаза, альфа встретился с вопросительным взглядом Бэкхёна — тот казался ошарашен. Постепенно между Кёнсу и Паком завязалась непринуждённая беседа: Чанёль пустил в ход всё своё обаяние. Их друзья чувствовали себя, мягко говоря, неуютно. Омега мило улыбался и порой краснел, когда альфа отпускал в его сторону комплименты. Он сам шутил и смеялся над шутками собеседника, чем привёл в ступор не только Кая, но и Бэкхёна. Тот впервые видел своего друга таким: откровенно флиртующим с кем-то на глазах у честного народа. И действительно: практически вся столовая, включая и обедающих преподавателей, косилась в сторону их четвёрки. Назревала сплетня невиданных ранее масштабов: Пак Чанёль клеил До Кёнсу, а тот добровольно на это вёлся. — Я схожу за газировкой, — наконец подал голос Бэкхён. — Кёнсу, ты хочешь что-нибудь? — Нет. Чонин посмотрел на омегу и тот украдкой кивнул ему, призывая пойти следом. — Мне тоже попить захотелось. Я сейчас. Альфа похлопал друга по плечу и ушёл следом за Бэкхёном. — Какого чёрта происходит? — зашипел ему на ухо омега, стоило парню с ним поравняться. — Что ты имеешь в виду? Кай оттеснил одногруппника от аппарата с газировкой. — Почему этот идиот клеит Кёнсу? Омега раздражённо стукнул кулаком по стене. — Понятия не имею. Почему ты у меня это спрашиваешь? У него и спроси. — Я думал, вы с Кёнсу вместе, — Бэкхён выразительно взглянул на альфу. — Ты заблуждаешься, — ответил Чонин, — мы не встречаемся. И ты, как мне казалось, в курсе событий. Выражения лица омеги из насмешливого в мгновения ока превратилось в раздражённое. Кай тихо хмыкнул и вынул из прорези в автомате банку с апельсиновым соком. — Вы спите друг с другом. Это что-то, но должно значить. — Это абсолютно ничего не значит. Я не понимаю, чего ты бесишься? — Чего я бешусь? — омега судорожным движением пытался нажать на кнопку. — Я бешусь, потому что не хочу, чтобы Кёнсу страдал. Этот ублюдок способен на всё, что угодно. — Тем не менее, спать с ним тебе это не помешало. Чонин привалился плечом к стене и открыл банку. — Что?! — Бэкхён поднял на него недоуменный взгляд. «До Кёнсу и Бён Бэкхён — просто первоклассные актёры». — И не надо так старательно изображать удивление. Я нашёл твой браслет у него под кроватью. — С чего ты взял, что он мой? — на губах омеги расцвела холодная усмешка. — На нём написано твоё имя, — парировал альфа. — Так что не надо мне распинаться, какой Чанёль плохой — вы друг друга стоите. — Тоже считаешь меня шлюхой? — Нет, — парень сделал глоток. — Просто ты сам достаточно причиняешь боль Кёнсу. — Вы что, во время секса разговариваете о своих проблемах? Это новый вид психотерапии? — Не твоё дело. Короче, чего ты хочешь от меня? — Отвадь этого ушастого ублюдка от моего друга, — твёрдо заявил Бэкхён, заглядывая парню прямо в глаза. — И не подумаю. Это твои проблемы, не мои — я не стану в это лезть. Тем более не заметно, чтобы Кёнсу был против. — Ты сам ещё об этом пожалеешь! — Ага, жду не дождусь. Бэкхён развернулся и ушёл, не забыв забрать сок, а альфа остался стоять у стены. Он проследил за тем, как омега подошёл к столу и сказал что-то своему другу. Тот уже было подорвался с места, но бледная рука легла на его плечо, усадив обратно. Парень напоследок бросил взгляд на Чанёля и покинул столовую, оставив Кёнсу в задумчивости. Наблюдая за всей этой сценой, Кай только подтвердил свои догадки. Бэкхёна волновал никак не Кёнсу и старался он явно не ради безопасности друга. «Похоже, кто-то влюбился», — невесело подумал альфа, вылавливая в память взгляд Бэкхёна. Он был наполнен не столько обидой на друга, что флиртовал с его якобы врагом, а ревностью, которая предназначалась второй стороне. Только сейчас Чонин понял, почему омега так себя вёл. Вся его злость, направленная на Пака — это проявление любви. Тогда к чему все эти сложности? Зачем отталкивать любимого человека и строить стену ненависти, когда можно признаться в своих чувствах и быть счастливым? Альфа был уверен, что Чанёль бы не отказал. Парень подумал, что в этой ситуации жертвой выходил Кёнсу. Его наглым образом использовали: Пак, которому захотелось за его счёт развлечься и насолить Бэкхёну. Сам Бэкхён, который прятался за другом, стараясь скрыть истинные причины своего поведения. И даже сам Чонин — он играл на чувствах парня, чтобы доказать свою силу. Чем всё это может для них закончится? Последствий, кажется, никто из них до конца не мог себе вообразить. Кай вздохнул и выбросил полупустую банку сока в мусорное ведро. Он запустил руки в карманы, но с места не сдвинулся, продолжая наблюдать. Ему не нравилось то, что он видел: как мягко улыбался Кёнсу, и как трепетали его ресницы, когда омега смущённо опускал глаза. Не нравилось, как заливались румянцем бледные щеки и как с карамельных губ срывался непринуждённый весёлый смех. Но больше всего альфе не нравилось ощущение того, как эта картина высасывала из него все соки; лёгкие сдавило в тиски, словно воздуха не хватало. «До чего же душно тут», — подумал парень, ослабляя галстук. Легче не стало, но он совершенно не хотел размышлять, почему.***
Вот уже несколько минут в дверь методично тарабанили, заставляя лежащего на кровати парня сильнее прижимать подушку к голове. — Ну кто там такой настырный?! — раздражённо зашипел Лу Хань. Спустив ноги на мягкий ковёр, он с силой оттолкнулся от постели и встал. Всё тело ныло, глаз заплыл, и омега даже знать не хотел, как сейчас выглядел. Во рту пересохло и хотелось пить, а желудок требовал еды. Парень не рисковал в таком виде заявляться в столовую, тем более, что Бэкхён обещал принести что-нибудь вкусненькое. «Кстати о Бэкхёне: это он там что ли ломится? Тогда странно, что мата ещё не слышно. Настроение что ли у него хорошее?». Лу Хань вздохнул и потопал к двери, открывать. Как только та отворилась, омегу обдало ароматом ванильных вафель и его глаза встретились с разъярёнными чёрными глазами. — Ты издеваешься? — зло зашипел Сехун. Не спрашивая разрешения, он вошёл в комнату и закрыл за собой дверь. Старший отступил назад, совершенно не понимая, что происходит. «Почему Сехун здесь? А где Бэкхён?». — Ты чего так долго дверь не открывал? Я уже подумал, что с тобой что-то случилось! В этот момент альфа понял — что-то действительно случилось. Лицо омеги представляло собой нелицеприятное зрелище: губа распухла, её украшал пластырь, бровь тоже была заклеена, а левый глаз заплыл и превратился в один большой фиолетовый синяк. — Господи… — ошарашенно выдохнул Сехун, роняя на пол пакет, который держал в руках. — Что с тобой? Под его взглядом Лу Хань стушевался и отвернулся, закрыв лицо ладонями. Он так и знал, что Сехун испугается его страшного лица! Это всё Бэкхён, предатель! — Хён, что случилось? — как можно спокойнее спросил альфа. Он подошёл к своему парню и накрыл руками хрупкие плечи. Омега от его прикосновений вздрогнул, но лишь сильнее прижался к горячей груди. — Кто это сделал? — Твои фанаты, — горько усмехнулся старший. Сехун услышал, как его голос дрогнул — парень вот-вот готов был заплакать. — Повернись, — мягко позвал младший, на что получил отрицательный кивок головой. — Малыш, повернись ко мне… От этого обращения Лу Хань разомлел: это был первый раз, когда альфа назвал его ласковым прозвищем. Омега отнял руки от лица и медленно развернулся, опуская глаза. Он не хотел, чтобы Сехун видел его таким. — Сволочи! — раздражённо зашипел альфа. Он аккуратно коснулся тёплыми пальцами щёк старшего, нежно обхватил их и притянул его лицо к себе. Младший бережно дотронулся губами до фиолетового синяка, разбитой брови и ссадины на губе. — Я их из-под земли достану, обещаю. Они заплатят за то, что сделали… — Не надо, — тихо выдохнул омега, млея от трепетных поцелуев. Ему было до безумия приятно, что Сехун переживал за него, что хотел защитить. Это заставляло сердце в груди заходиться в бешеном ритме. — Я не хочу, чтобы ты в это ввязывался. — Ты предлагаешь мне закрыть на это глаза? — с болью в голосе спросил альфа. Он обнял своего парня за талию, но тот зашипел от неприятных ощущений, отстранился и выдавил из себя улыбку. — Лицо — это не всё, да? — Сехун-а, не надо. — Где они ещё тебя били? — Сехун, пожалуйста… Тонкие пальцы подхватили край пижамной футболки и задрали вверх, обнажив худой торс, обмотанный эластичным бинтом. Лу Хань сглотнул и забрал из рук альфы ткань, наблюдая за тем, как с него снимают повязку. Бинт упал на пол, младший поражённо ахнул: на бледной коже расцвели лиловые отметины от кулаков и кое-где даже от подошвы обуви. — Прости, — всхлипнул омега, зажмуриваясь и сжимая в пальцах край футболки. — Ты чего? — удивился Сехун. — Ты ни в чём не виноват, хороший мой… — Я не хотел, чтобы ты видел меня таким, — голос сорвался, а по щеке скатилась горячая слеза. — Прости меня… — Глупый, — альфа не смог сдержать улыбки и бережно стёр пальцем влажную дорожку с щеки омеги. Он посмотрел парню в глаза и опустился перед ним на колени. Лу Хань замер, наблюдая за ним; даже всхлипывать перестал. Младший подался вперёд и трепетно прикоснулся губами к фиолетовым синякам на нежной коже. Старший тихо охнул и вцепился пальцами в его плечи. Сехун бережно осыпал поцелуями плоский живот и напряжённый торс. Омега тяжело задышал, чувствуя, как его охватывает жар. То, что делал альфа, действовало на него возбуждающе: по коже побежали мурашки, внизу живота начало стремительно теплеть. Лу Хань почувствовал, как по его ногам вверх заскользили горячие ладони; они замерли у самого края шорт, а пупка коснулся влажный язык. — Сехун-а, не надо, — томно выдохнул омега, сглатывая подступившую слюну. Внутри него всё буквально кричало, чтобы альфа не останавливался; умом же парень понимал, что сейчас не тот момент. Младший тяжело задышал, уткнувшись носом в мягкую кожу прямо у пояса шорт. От Лу Ханя пахло мазью и апельсинами — он с трудом держал себя в руках. — Сехун, — тихий голос вывел альфу из оцепенения. Парень поднялся с колен и встретился с потемневшими глазами старшего. Очевидно, не ему одному сейчас захотелось вкусить запретный плод. — Прости, — он тепло улыбнулся, чем заставил Лу Ханя расслабиться. — Что-то меня понесло. — Всё нормально, — омега подарил ему ответную улыбку. — Давай просто выпьем чаю? Ты ведь принёс что-то вкусное? — Твои любимые вафли, — ответил парень, возвращаясь к двери и поднимая с пола пакет. — Бэкхён подсказал. — Этот засранец! — усмехнулся омега. — Ханни, — Сехун загадочно улыбнулся. — Что такое? — Может быть ты переоденешься? Омега был одет в ту самую пижаму. Ох, знал бы он, героем скольких эротических фантазий она стала. Правда, во всех них пижама практически в самом начале покидала стройное тело. — Ох, точно! — встрепенулся парень. — Я сейчас! Он схватил со стула домашние вещи и скрылся в ванной, закрыв за собой дверь на щеколду. На всякий случай. — Ты правда любишь эти вафли? — позже спросил младший, откидываясь на подушку. Здесь он чувствовал себя как дома — факт присутствия его парня делал эту комнату самым лучшим местом на свете. — Да, — ответил Лу Хань, выкладывая сладости на тарелку. — Ты с сахаром пьёшь или без? — Без, — Сехун не отрывал взгляда от его пальцев, что так ловко управлялись с посудой. — Всё потому что я так пахну? — У тебя совсем нет скромности, — рассмеялся омега. — Почему? — возмутился альфа. — Я вот, например, очень люблю апельсины. Старший тут же смутился и покраснел. Ему были безумно приятны слова Сехуна, а тот беззастенчиво любовался очаровательным румянцем на его щеках. Ради такого он готов был смущать своего «оленёнка» и дальше, лишь бы тот никогда больше не плакал.***
Сехун просидел у Лу Ханя до самого вечера. Они пили чай с теми несчастными вафлями, к которым альфа шутливо ревновал омегу, вызывая у того веселый смех. Парни рассказывали друг другу о себе то, что не успели рассказать на свидании. Под конец дня они устроились на кровати в объятиях друг друга, изредка перекидываясь парой слов. Альфа запустил пальцы в волосы старшего, нежно массируя кожу головы и заставляя парня мурчать от удовольствия. Лу Хань закинул на него свои руки и ноги, переплетая их с чужими, устроил голову на тёплой груди. Мерное сердцебиение под ухом успокаивало и от этого звука клонило в сон. Омега задремал, но в одночасье возникшая навязчивая мысль не давала покоя. — Как ты узнал, где я? — Бэкхён передал, что ты просил не беспокоиться. — Вот же засранец! — усмехнулся омега. — Он соврал? — Да, — ответил старший и потёрся носом о ключицы альфы. Сехун поёрзал под ним, а его кадык дёрнулся, выдавая с потрохами — действия Лу Ханя возбуждали. — И если бы он меня обманом не заманил сюда, я бы так ничего и не узнал? — Не совсем, — уклончиво ответил омега. — Я бы сказал тебе потом, когда бы побои сошли. — И заставил бы меня всё это время волноваться? Я же чуть с ума не сошёл, когда тебя сегодня не обнаружил! Сехун бережно обнял парня и прижал к себе, зарываясь носом в его пушистые волосы. — Я так испугался и уже было подумал, что ты передумал со мной встречаться. Не делай так больше. — Прости, — виновато сказал старший. — Я обещаю, что больше не буду тебя так пугать. — И что мне теперь с этим делать? — В смысле? — Я же не могу всё так оставить. Те, кто сделали это с тобой, должны получить по заслугам. — Ты же не будешь их бить? Лу Хань тут же встрепенулся и привстал, заглядывая своему парню в глаза. — Теперь нет, — альфа встретился с его обеспокоенным взглядом, — но они должны понести наказание. — Какое? — Исключение из академии. И пусть ещё порадуются, что так легко отделались. Старший обречённо вздохнул и лёг обратно, прикрывая глаза. — Я не хочу быть стукачом. — Тебе и не придётся — я и сам их найду. Ты, главное, не переживай и выздоравливай. Сехун мягко поцеловал его в макушку. — Всё равно мне как-то не по себе… — Ну почему ты такой добрый? — Я не добрый! — снова подорвался омега. Альфа бережно надавил на его плечи, заставив лечь обратно. — Мне плевать на этих уродов, я за тебя волнуюсь! — Не волнуйся, всё будет в порядке. — На моём месте ты бы тоже волновался, если бы я собирался за тебя мстить. — Да я бы тебя к себе верёвкой привязал, чтобы ты никуда не ушёл, — рассмеялся Сехун. — Мой маленький герой! — Эй! — парень ткнул альфу в бок. — Вы достали все! Я всё-таки старше! — Для меня ты малыш. Лу Хань выбрался из его объятий и отвернулся к стене. На это младший рассмеялся и прижался к его спине, бережно стискивая хрупкое тельце в объятиях. — Ты только мой малыш, слышишь? Я никому тебя не отдам. — Не отдавай, — прошептал омега, устраивая свои ладони на чужих, которые нашли место на его животе. — Никогда-никогда.