Горькая вишня
Чонин нервно барабанил пальцами по рулю, откинувшись на кожаном сидении. Взгляд то и дело падал на часы, проверяя время. «У него такая фишка — опаздывать?». Парень припарковался у восточных ворот академии и ждал Кёнсу. Омега снова задерживался, чем заставлял альфу нервничать и злиться. Кай чувствовал себя не в своей тарелке. Виной тому были его недавняя находка и неприятный разговор с Кёнсу. Началось всё с сообщения: «D.O: Куда ты ходил прошлой ночью?». Подобный вопрос оказался неожиданным. Чонин и позабыл, что в стенах академии находится под постоянным наблюдением. «kai: Если ты узнал об этом, то почему не знаешь, где я был? D.O: Трудно сразу сказать? kai: Да. D.O: Я, кажется, предупреждал тебя по поводу секса на стороне… kai: Успокойся, я ни с кем не спал. У меня были дела. D.O: Какие? kai: Не важно. D.O: Ясно». В тот момент альфа был зол на Кёнсу. Он делал вид, будто не понимал, чем вызваны его эмоции. Кай убеждал себя — злость никак не связана с тем, что омега ходил на свидание с Чанёлем. Парень старательно отгонял от себя мысли о недавнем разговоре с Исином. «Бред. И дело тут вовсе не в Чанёле». Вся соль была в том, что Чонин совершенно не умел себе врать. «D.O: Кем тебе приходится Чжан Исин? kai: Как ты узнал о нём? D.O: Я жду ответа на свой вопрос. kai: Тебя это не касается. D.O: Он не твой бывший, слишком большая разница в возрасте. Кто он тебе, Кай? kai: Ты с первого раза не понимаешь? Тебя это не касается. D.O: Ведь будет хуже, если я сам узнаю. kai: Ага, удачи». Альфа был изрядно озадачен этим разговором. Что за допрос? И откуда Кёнсу узнал об Исине? У этого засранца, похоже, действительно были козыри в рукаве. Только вот он не знал, что у Чонина теперь были припрятаны и свои собственные. Добило Кая пришедшее через час сообщение: «D.O: Кто такой Ким Чонин?» «Да кто, чёрт возьми, этот парень?!». Эмоции захлестнули альфу с головой, потому что любое упоминание его настоящего имени сводило с ума. В груди разгорался пожар невыносимой боли, который всё это время парень тушил любыми другими чувствами. Только рядом с Исином она утихала, позволяя безболезненно общаться с прошлым. «kai: Понятия не имею. D.O: Врёшь. Этот человек очень важен для Чжан Исина, как ты можешь его не знать? kai: А ты знаешь всех знакомых и друзей Бэкхёна? D.O: Не переводи тему. kai: А тут и нет никакой темы. Я понятия не имею, о ком ты говоришь. D.O: Почему об этом парне ничего, кроме имени, не известно? kai: Откуда мне знать? И вообще, что за прикол? Перестань под меня копать. D.O: Я не люблю, когда от меня что-то скрывают. kai: А я и не должен тебе что-либо рассказывать. За этим, милый, пожалуй-ка к Бэкхёну. D.O: Ты снова переводишь тему. kai: Разговор окончен.»***
Кай настолько погрузился в себя, что не заметил приближения Кёнсу. Из оцепенения его вырвал звук открывающейся пассажирской двери. — Привет. Омега забрался в машину и закинул сумку со своими вещами на заднее сидение. Там уже нашли место два пакета из супермаркета, набитые всякой съедобной всячиной. — Прости, я опоздал. Хлопнула дверь и послышался щелчок ремня безопасности; альфа повернул ключ в зажигании. — Ты не перестаёшь меня удивлять. С каких пор ты извиняешься за опоздания? — С тех самых, когда опаздываю не по своей вине. — То есть до этого ты опаздывал специально? Чонин ожидал, что при встрече с Кёнсу будет испытывать неловкость. Ничего подобного не произошло — оказавшись рядом с ним, парень почувствовал уверенность и спокойствие. «Всё в порядке», — убеждал себя парень. — «Всё в полном порядке». — А ты соображаешь! — омега игриво улыбнулся. — Так куда мы едем? — Считай, что это сюрприз. Машина покинула стоянку, и, преодолев ещё одни ворота, выехала на дорогу. Кёнсу откинулся в кресле, сложив руки у себя на коленях. Сейчас он чувствовал себя комфортно, словно находился на своём месте. — Ты выпил таблетку? — спросил альфа, включая музыку. — Кто-то решил сэкономить на презервативах? — усмехнулся омега. — Это так очевидно? — Конечно, — фыркнул парень. — С чего это вдруг? — Ну я подумал… Ты же сам говорил, что я у тебя первый и единственный. Почему бы и нет? — Разумно, — Кёнсу смахнул чёлку с глаз. — Конечно я принял таблетки и с собой ещё взял. Только лекарство не очень хорошо реагирует с алкоголем. — Это ты к чему? — К двум бутылкам красного вина на заднем сидении. Чонин посмотрел на него и взгляд наткнулся на лукавую, кокетливую улыбку. Он и подумать не успел, как его переклинило: — С Чанёлем ты тоже так кокетничал? Кай сразу заметил, как омега напрягся: очевидно, эта тема была ему неприятна. — Давай не будем говорить о нём, когда мы вместе? — Почему? Что здесь такого? — Я не хочу. — А я хочу, — не унимался альфа. — Вы уже трахались с ним? — Кай… — И кто лучше — он или я? — Кай, — предупреждающе произнёс Кёнсу. — Или тебе всё равно, кому подставлять задницу, лишь бы… — Кай! — завопил омега. — Смотри на дорогу, придурок! Чонин увидел несущуюся на них машину и в последний момент вывернул руль. В пылу назревающей ссоры он даже не заметил, как выехал на встречную. Им повезло, что поблизости не было полицейского поста. Выровняв автомобиль, альфа перевёл дыхание и бросил взгляд на Кёнсу. Парень сидел в глубокой задумчивости, а пальцы его руки до побеления костяшек стискивали ремень безопасности. Кажется, он не на шутку испугался. — Кёнсу, прости… — попытался извиниться Кай. — Я не знаю, что на меня нашло… — Заткнись! — рявкнул на него омега; к нему вернулось самообладание. — Ничего у меня с Чанёлем не было! — Ясно. На пару минут в салоне воцарилась тишина, нарушаемая лишь музыкой. Чонин кусал губы и чувствовал себя крайне глупо. «Хей, Ким Чонин! Неужели ты ревнуешь?». Кёнсу продержался не долго. — О чём вы говорили с Бэкхёном? — Он просил меня отвадить от тебя Пака. Я сказал ему, что не собираюсь в это лезть. — Почему он так обо мне печётся? — озадаченно спросил омега. — Ты что, на самом деле думаешь, что Бэкхён волнуется за тебя? — усмехнулся Кай. — Он о себе печётся. Уж ты, как его лучший друг, должен был сразу понять. — Почему ты думаешь, что он не может переживать за меня? — оскорбился Кёнсу. — Потому что Бэкхён влюблён в Чанёля. И если выбирать между вами с Паком, то в этой ситуации нужно волноваться именно за него. Парень ничего на это не ответил: он скрестил руки на груди и отвернулся к окну, выказывая нежелания продолжать беседу. Альфа украдкой вздохнул и постарался сосредоточится на дороге. Он убеждал себя, что ему не должно быть дела до проблем Кёнсу. В воздухе ощутимо пахло горечью обиды и это ощущение словно душило Чонина. Он даже открыл окно, но ворвавшийся в салон ветер не принёс облегчения. — Ты не удивился, когда я сказал, что Бэкхён влюблён в Чанёля, — произнёс Кай. Парень больше не мог выносить молчания. — Почему? — Потому что я знаю об этом, — бросил в ответ омега. — Было бы странно, если бы я не знал. — Эй, Кёнсу, — мягко позвал альфа, когда они остановились на светофоре. — Знаешь, мы сейчас наговорили друг другу много чего… лишнего. Давай просто сделаем вид, что ничего этого не было? — Хорошо, — неуверенно кивнул парень, оставаясь в своих мыслях. Чонин вздохнул, понимая, что его слова прошли мимо ушей Кёнсу. Удостоверившись, что сигнал светофора всё ещё красный, он потянулся к омеге. Альфа коснулся губами щеки, и, когда Кёнсу повернулся к нему лицом, утянул его в поцелуй. Они целовались медленно, не торопясь, вспоминая вкус губ друг друга после долгой разлуки. Глаза в глаза — влажный язык проник в рот, заставив выветриться все мысли из головы. В последний момент Кай успел разорвать поцелуй и тронулся с места, чудом не создав пробки. Омега облизнул губы и улыбнулся. — Спасибо, — шепнул он, на что альфа только кивнул. Через пару мгновений Чонин почувствовал тёплое прикосновение к своей руке. Он перевернул ладонь и переплёл вместе их пальцы. Кёнсу отвернулся к окну, устремив взгляд на проносящийся мимо пейзаж. Кай украдкой посмотрел на него, с удовольствием отмечая на пухлых губах лёгкую улыбку. На душе потеплело, а сердце пропустило пару-тройку ударов. «Не смей», — приказал себе альфа, — «не смей в него влюбляться».***
Автомобиль затормозил перед высокими, кованными воротами. — Я сейчас, — бросил Кай и выбрался из машины. Он отпер ворота, с большим усилием распахнув тяжёлые створки, а затем вернулся за руль и заехал во двор. — Где мы? — спросил омега, когда покинул автомобиль. Он оглянулся по сторонам, пытаясь понять, где находится. Тем временем Чонин вернулся к воротам и запер их обратно. Кёнсу стоял перед небольшим двухэтажным коттеджем. Стены дома были белыми, почти полностью их занимали огромные окна от потолка до пола. Внутреннее убранство скрывали плотные серые шторы. — Попахивает сценой из фильма ужаса. — Спешу тебя огорчить — это всего лишь мой дом. — То есть, твой дом? — удивился омега. Перед ним простирался голый двор, который ограждал высокий забор. — Ты хочешь сказать, что живёшь здесь? — Нет, — усмехнулся Чонин. Он вынул из кармана джинсов ключи и направился к двери. — Я хочу сказать, что это — моя личная собственность. Парень повозился с замком и распахнул дверь, приглашая гостя войти первым. — Добро пожаловать в мою скромную обитель. Кёнсу фыркнул, но послушно поднялся по ступенькам и прошёл в дом. Кай зашёл следом и щёлкнул выключателем; вспыхнула лампа на потолке и несколько бра на стенах. Перед гостем предстал просторный холл: на полу светлый паркет, стены такие же белые, как и снаружи, полное отсутствие какой-либо мебели. Видимо, хозяин жилплощади предпочитает минимализм. Прямо напротив входной двери — арочный проход в другую комнату, судя по всему, гостиную. Слева — широкая дверь в кухню и ещё две маленькие: туалет и ванная комната. Справа — винтовая лестница, ведущая на второй этаж. Омега с интересом осмотрелся и втянул носом воздух. Пылью не пахло, а значит здесь регулярно кто-то убирал. — Потрясающе, — выдохнул Кёнсу, когда разулся и прошёл вглубь холла. — Откуда у тебя это? — Родители подарили на день рождения. Альфа тоже скинул обувь и присоединился к гостю. — Ничего себе! — присвистнул омега. — Они сами выбрали его для тебя? — Нет, просто дали денег. Он дождался альфу и теперь они вместе направились в следующую комнату. Она действительно оказалась гостиной: на полу лежал большой мягкий ковёр с длинным ворсом, в котором ноги буквально утопали. Слева располагался камин, прямо напротив входа — огромные окна, затянутые серыми плотными шторами. И больше ничего. — Удивлён, что ты купил не квартиру. — Ничего удивительного. Это потрясающее место: тишина, свежий воздух, море. — Согласен. Кёнсу подошёл к окнам и распахнул шторы. Перед ним открывался невероятный по своей красоте пейзаж: задний двор выходил прямо к побережью моря. В воздухе парили чайки, тёмные волны разбивались о берег, а песок на пляже был ослепительно белым. Парень замер от восторга, не в силах отвести взгляда от столь прекрасной картины. — Это дверь, — раздался бархатный голос над ухом. Кёнсу вздрогнул, но не шелохнулся. Кай протянул руку и отпер замок на двери, который омега заметил только сейчас. Стеклянные створки с характерным звуком распахнулись, в комнату врывался холодный морской бриз. Кёнсу прикрыл глаза и вдохнул полной грудью восхитительный аромат, который щекотал ноздри. Он невольно улыбнулся, так мягко и мечтательно — Кёнсу всегда хотел иметь дом у моря. Альфа не сводил с него взгляда, душу переполняло странное щемящее чувство. Оно сдавливало грудь, но было до дрожи в пальцах приятным. Хотелось остановить время, чтобы этот момент продлился вечность. Из сладостного оцепенения обоих вырывал хлопок стеклянных створок, которые запахнул разбушевавшийся ветер. Чонин закрыл дверь и покинул комнату, увлекая гостя за собой. — Зачем тебе дом? Омега продолжал оглядываться по сторонам, когда они вошли на кухню. — Чтобы было куда привести омегу. Когда придёт время, это место станет домом для моей собственной семьи. — И много кого ты сюда уже приводил? — усмехнулся Кёнсу. Кухня оказалась пока единственной комнатой, где наблюдалась мебель: полочки, шкафчики, барная стойка вместо стола и пара стульев. Вдобавок к этому большой холодильник, плита, раковина и прочие нужные для готовки вещи. Видимо, это место было самым обжитым в доме. — Нет, — ответил альфа. — Ты первый человек, кроме риелтора и рабочих, кого я сюда привёл. — Не стоило этого делать, — серьёзно сказал Кёнсу. — Почему? — удивился Чонин. — Это дом для твоей будущей семьи. — Но у меня пока её нет… — Нельзя разбрасываться такими словами, понимаешь? Они стояли предельно близко друг к другу. Омега обхватил себя руками за локти, словно пытался согреться, и смотрел альфе в глаза. — Семья много значит для тебя? — осторожно спросил Кай. Он говорил негромко, чтобы не спугнуть Кёнсу. — Не во мне дело, — ответил тот и отвёл взгляд. — Что наверху? Чонин вздохнул и похлопал себя по карманам джинсов. — Спальни. Показать? — Да, — кивнул омега. — Пошли. Альфа взял его за руку; миновав холл, они поднялись на второй этаж. Кёнсу увидел узкий коридор: справа были две двери, ведущие, судя по всему в спальни, слева — ещё одна комната, ванная и туалет. — Зачем столько спален? — Их здесь всего две: моя и детская. Третья комната — это кабинет. Парни прошли в самую дальнюю спальню. Внутри их встретили такие же белоснежные, как во всем доме, стены и задёрнутые шторами окна. Вдоль них стояла большая двуспальная кровать, на которой не было ничего, кроме матраца; у входа расположился большой платяной шкаф. — Мы будем спать на голой кровати? — поинтересовался Кёнсу. — Нет, — ответил Кай. — Постельное бельё в машине. — Ты всегда привозишь его с собой? — Да, чтобы не пылилось. Омега прошёл в комнату и присел на постель, которая запружинила под ним. Парень откинулся назад, с наслаждением утопая в перине. Альфа наблюдал за ним с улыбкой, оставаясь стоять в стороне. — Кто тут убирает? Кёнсу нехотя поднялся и направился к выходу. — Горничная. Она приходит раз в неделю. — Знаешь, ты странный, — сказал омега, когда они спускались вниз по лестнице. — Странно слышать это от тебя, — съязвил альфа. — Ты живёшь в роскоши, но не избалован ею. — Ты тоже. — Что я тоже? — не понял Кёнсу. — У твоей семьи есть деньги, — пояснил Чонин. — По тебе видно, что в деньгах ты не нуждаешься… — Знаешь… — неожиданно произнёс омега, повернувшись к нему лицом, — я люблю рыбачить. — Что? — удивился Кай. — Почему ты об этом заговорил? — Как-то раз в детстве, — продолжал Кёнсу, — отец взял меня с собой на рыбалку. Мне понравилось, и с тех пор мы с Бэкхёном часто выбираемся к побережью. — Он тоже ловит рыбу? — Нет, — рассмеялся омега. — Он просто загорает или спит; на свежем воздухе всегда хорошо спится. Я могу сидеть с удочкой часами. Даже если ничего не поймаю, потом не чувствую себя расстроенным. — Я понял, — протянул Чонин; его губы невольно изогнулись в улыбке. — А ты умнее, чем кажешься! — Эй! — притворно возмутился альфа и ткнул хихикающего Кёнсу локтем в бок. — Ты чудной, — произнёс он, фривольно закидывая руку ему на плечи. — Это хорошо или плохо? — спросил омега, обнимая парня за талию. — Пока не знаю, — улыбнулся Кай. — Знаешь, я жутко проголодался! — Я тоже. Надо принести продукты из машины…***
Что-то приятно скворчало и потрескивало на сковородке. Из соседней кастрюли поднимался пар, заполняя кухню невероятным ароматом. Кёнсу стоял у стола в клетчатом переднике и нарезал овощи, иногда отрываясь от своего занятия на помешивания содержимого кастрюли и сковородки. Бёдра парня накрыли тёплые ладони, а со спины к нему прижалось горячее тело. — Надо чем-нибудь помочь? — прошептал на ухо Чонин. — Нет, — улыбнулся омега и отправил в рот кусочек помидора. — Я не люблю, когда кто-то вмешивается в мой процесс готовки. В этот момент я царь и Бог. — Мне нравится это в тебе, — рассмеялся альфа и невесомо коснулся губами родинки на тонкой шее. — Иди сядь и не мешай мне. Омега пихнул парня бедром, на что получил ещё одну порцию бархатного смеха; это заставило толпу мурашек пробежать по спине. — Поцелуй меня, и я отстану. — Ты не можешь подождать с этим до вечера? — Нет. Чонин заглянул ему через плечо. Кёнсу вздохнул и повернул голову набок, прижимаясь губами к губам альфы. Он быстро поцеловал его, чувствуя, как пальцы стиснули бёдра. Кай мягко прикусил его нижнюю губу и отстранился. — Ухожу. Он поцеловал парня в нос и ушёл за стол, а омега вернулся к готовке. — Знаешь, мы с тобой словно семейная пара. — Почему это? Кёнсу отправил в раковину грязную посуду и вымыл руки. — Ты готовишь, я наблюдаю за этим. — Странные у тебя представления о семье, — рассмеялся парень и принялся рыскать по шкафчикам в поисках тарелок. — По-моему, нормальные. Если бы мне срочно понадобилось выбрать себе супруга, я бы остановил свой выбор на тебе. — Это должно мне льстить? — Как минимум, — Кай мягко улыбнулся. Омега наконец нашёл то, что искал. — Это ты мне сейчас предложение делаешь? — Нет, — усмехнулся альфа, — просто рассуждаю вслух. А сам ты что об этом думаешь? — Я никогда не думал о нас в таком ключе. Кёнсу поставил перед парнем тарелку с ароматной пастой, а рядом положил столовые приборы. — Смотри, ещё горячее. — Спасибо. Чонин благодарно улыбнулся и поднялся со стула. Он вынул из холодильника бутылку красного вина и принялся открывать. Омега звенел посудой за его спиной, продолжая накрывать на стол. Вскоре к тарелкам добавились два стеклянных бокала на тонких чёрных ножках, наполненных терпкой алой жидкостью. — Зачем тебе столько посуды? — спросил Кёнсу, когда они устроились на высоких стульях друг напротив друга. — Как я понял, ты здесь бываешь один. — Иногда я готовлю на двоих, чтобы не было так одиноко. — Попахивает психическим расстройством, — усмехнулся омега. — И это говорит мне человек, страдающий вуайеризмом. За столом раздался веселый смех. — За что выпьем? — спросил Кёнсу, когда в их руках появились бокалы. Альфа на какое-то время замешкался. Небрежным движением он перекатывал вино по дну, наблюдая за его переливами в свете лампы. — Знаю, что прозвучит странно, — наконец сказал Кай, — но давай выпьем за нас. Кёнсу на пару секунд задумался, но потом согласно кивнул. Раздался звон бокалов; парни одновременно сделали по глотку, неотрывно глядя друг другу в глаза. Вино приятно обожгло горло и оставило терпкий привкус на языке.***
Ужин прошёл за увлекательной беседой, порой прерываемой веселым смехом. Парни слегка захмелели, поэтому позволили себе расслабиться и быть самими собой. Они рассказывали интересные случаи из жизни и шутили, наслаждаясь на удивление приятной компанией. Чонин не мог оторвать взгляда от красивой улыбки на карамельных губах. Он поймал себя на мысли, что хотел бы лицезреть её всю оставшуюся жизнь. Альфа слегка опьянел, поэтому такие размышления не пугали — Кай просто принял их как должное. — Можно вопрос? — Ты его уже задал. Чонин усмехнулся и протянул руку, накрыв ладонь Кёнсу своей. — Перестань, — мягко произнёс парень. — Передо мной можешь не притворяться. Омега едва заметно сморщил нос и высвободил свою руку. — Так о чём ты хотел спросить? Альфа усмехнулся и залпом опустошил свой бокал. Он откинулся на спинку стула и склонил голову набок, внимательно глядя собеседнику в глаза. — Ты любил когда-нибудь? Кёнсу удивлённо выгнул бровь и невольно отзеркалил его позу. — Я люблю Бэкхёна. — Нет, — Кай отрицательно замахал рукой. — Любовь бывает разная… — Любовь всегда одинаковая, — твёрдо произнёс омега. — Разница лишь в том, как она проявляется. — Хорошо, — согласился Чонин. — Тогда ты любил кого-нибудь, кроме Бэкхёна? — Да. — Что ты чувствовал при этом? — Что я чувствовал? — хмыкнул Кёнсу и пожал плечами. — Не знаю, наверное… Счастье? Радость? Любовь? Альфа сглотнул, отмечая мелькнувшую в его взгляде грусть. Пальцы парня терзали ножку бокала и Кай заметил, как они дрожали. — И чем, — прохрипел он, — это закончилось? — Меня предали, — предельно серьёзно ответил омега. Он выпрямился и расправил плечи, словно старался стряхнуть с себя тяжесть воспоминаний. Чонин видел, как ему не хотелось показывать своей боли. — А что насчёт тебя? Ты был влюблён? «Был», — с грустью подумал альфа, — «и есть». — Может десерт? — Чонин, — угрожающе произнёс Кёнсу. — Откуда ты…? — ошарашенно выдохнул Кай. Осознав, что произнёс, омега раздосадовано поджал губы. — Кёнсу, как ты узнал? — Когда же ты перестанешь задавать дурацкие вопросы?! Он поднялся из-за стола и принялся убирать посуду. Чонин заторможено наблюдал за тем, как исчезали из поля зрения опустевшие тарелки. Шестерёнки в голове отказывались крутиться в правильном направлении. — Я помою посуду, — сказал омега. Его голос вырвал альфу из оцепенения. На негнущихся ногах тот поднялся с места и направился в сторону раковины. Тонкие пальцы сжимали влажную губку, выдавливая из неё пену и старательно размазывая по тарелке. Руки Кая обвили талию Кёнсу; он шумно дышал парню в шею. Омега дрожал в его руках и с остервенением елозил губкой по уже чистому фарфору. Его ладони накрыли чужие и вытащили из пальцев губку. — Кёнсу, иди в душ. — А ты? Он вздохнул и развернулся, встречаясь взглядом с почерневшими глазами альфы. — Я домою посуду и тоже приму душ, только на первом этаже. — Прости меня, — неожиданно сказал омега. Он поднялся на носки и коротко прижался губами к губам Чонина. — Я не хотел… — Я буду ждать тебя в гостиной, — альфа отстранился от него. — Можешь не торопиться. Кёнсу закусил губу и торопливо покинул кухню, оставляя Кая наедине с фарфоровыми друзьями.***
Кёнсу замер на пороге, не зная, как себя теперь вести. В гостиной горел камин и его мягкий свет заполнял часть комнаты. Шторы на окнах всё так же были распахнуты, открывая вид на чудесный ночной пейзаж. Вдали виднелись огни моста и проплывающих судов. Омега окинул взглядом комнату и заметил альфу: тот лежал на мягком пушистом ковре у камина. Рядом с ним покоилась вторая, уже полупустая, бутылка вина, два бокала и что-то ещё — с такого расстояния не удалось рассмотреть. В тусклом свете смуглая кожа Чонина казалась шоколадной — хотелось прикоснуться к ней языком и губами, чтобы попробовать на вкус. На нём были надеты только чёрные боксеры с классической белой резинкой, и больше ничего. — Красиво, — произнёс Кёнсу, привлекая к себе внимание. Кай повернулся и их взгляды встретились — вмиг стало нечем дышать. Чонин молчал, разглядывая омегу. На нём была растянутая белая футболка, найденная в шкафу. Она была ему велика и прикрывала все самые пикантные места. Молочная кожа буквально светилась, а восхитительный аромат, усилившийся за счёт алкоголя, окутывал альфу с головой. Волосы Кёнсу растрепались, что только добавляло ему шарма. Его губы дрогнули и несмело изогнулись в мягкой улыбке. — Иди ко мне, — позвал Кай. Омега сделал несколько шагов и опустился рядом с ним на пол. Альфа протянул ему бокал, и парень сделал глоток. — Что это? — спросил он, кивая на пластиковый контейнер, который лежал рядом с бутылкой. — Лёд. — Зачем? — Узнаешь. Чонин задумчиво посмотрел на него и накрыл ладонью колено. Он невесомо огладил нежную кожу и провёл рукой выше, забираясь под подол футболки. Кёнсу глубоко вдохнул и задрожал от интимности прикосновения. — Почему некоторые красные? — хрипло спросил он, стараясь держаться на плаву. Его вело от горячих пальцев, которые скользили по внутренней стороне бедра. Бокал чудом не выпал из его руки. Ресницы Кёнсу подрагивали, а бледные щёки покрылись стыдливым румянцем. — Они из вина, — вкрадчиво ответил Чонин. Он забрал у него бокал и поставил на пол; сам омега откинулся на ковёр. Альфа навис над ним, опираясь на руки по обе стороны от его головы — в чёрных глазах отражались языки пламени. Кёнсу облизнул свои пухлые губы, чем сводил Кая с ума. Парни окунались в бездну взглядов друг друга, терялись между реальностью и мечтами. Их сердца стучали так громко, что казалось, слышали оба. В груди поселилось чувство, что всё правильно, всё на своих местах. Чонин был рядом с Кёнсу и мир для них больше не существовал: остались только они вдвоем, да четыре стены этой комнаты. — Так глупо, — прошептал омега; его ладони опустились на плечи альфы. — Одно слово… — Перестань, — отозвался Кай, очерчивая пальцем контур пухлых губ. — Я не сержусь. — А должен, — не унимался Кёнсу. — Просто не думай ни о чём, — попросил Чонин, — и доверься мне. Об остальном мы потом позаботимся. В его пальцах возник алый кусочек льда. Холодный кубик мазнул по губам альфы и исчез у него во рту. Парень наклонился и поцеловал омегу, приникая к его губам. Кёнсу прикрыл глаза и сразу же ответил. Чужой язык ворвался в его рот, принося с собой алкогольный лёд. Он простонал, когда почувствовал прохладу и терпкий привкус вина на кончике языка. Тонкие руки притянули альфу ближе, пальцы вплелись во влажные волосы. Холод обжигал и вызывал стоны снова и снова; рот наполнился вязкой слюной. Кай разорвал поцелуй, оставив лёд омеге. — Для этого он и нужен? — Не только, — уклончиво ответил Чонин. Он подхватил пальцами подол футболки Кёнсу, намереваясь от неё избавиться. Тот послушно поднял руки, помогая себя раздеть. Когда ненужная вещь отлетела куда-то в сторону, парень потянул Кая на себя. Они снова целовались: страстно и влажно, сталкиваясь носами и улыбаясь в поцелуй. Альфа оторвался от карамельных губ и перешёл на шею, награждая её горячими прикосновениями. Омега простонал и запрокинул голову назад, открывая больше доступа к молочной коже. Кай старательно украшал её алыми отметинами, засасывая, облизывая и кусая тонкую шею. Кёнсу сжимал пальцами его плечи, а ноги против его воли разъехались в стороны. Парень закусил губу и томно простонал, когда чувствительной кожи коснулся холодный лёд. Он тяжело дышал и распахнул глаза, встречаясь взглядом с альфой. Тот соблазнительно ухмыльнулся и облизнул губы. Кёнсу захотелось продать душу дьяволу, чтобы эта ночь никогда не заканчивалась. Лёд плавно скользил по разгорячённой коже, вырывая из груди томные стоны. Влажные дорожки повторяли горячие губы и язык, создавая восхитительный контраст. Кёнсу метался от разрывающего тело удовольствия, сжимая в пальцах длинный ворс ковра. Он вскрикивал, когда холод касался чувствительного соска; протяжно стонал, когда тот погружался в жаркий рот. Чонин не отрывал взгляда от красивого лица омеги, наслаждаясь отражением его агонии. Он буквально тонул в нём — чувственные стоны накрывали с головой, заставляли желать хрупкое тело до потери пульса. Альфа ласкал везде, куда только мог достать. Он целовал, вылизывал и даже кусал белоснежную кожу, вдыхая восхитительный аромат омеги. Тот стонал под ним и пытался потереться возбуждённым членом о чужое тело. Кёнсу чувствовал, как влажно стало у него между ног. Он вскрикнул, когда губы альфы оставили засос на внутренней стороне бедра; его член погрузился в жаркий рот. Кай помогал себе рукой, обхватив пальцами ствол, скользил по нему вверх-вниз. Он дразнил языком чувствительную головку и сладко стонал от морального удовлетворения. Чужие мелодичные стоны стали для него изысканной лаской, от которой он готов был кончить. Кёнсу разочарованно выдохнул, когда его член покинул влажный рот. Он распахнул глаза и привстал на локтях, желая увидеть эту картину. Расфокусированным от возбуждения взглядом омега проследил за тем, как очередной кусок льда исчез за красивыми губами. Он вздохнул и упал назад, потому что руки дрожали от удовольствия. Чонин снова погрузил его член в рот, заглатывая почти на всю длину. От соприкосновения холодного льда с чувствительной горячей плотью Кёнсу прошибало током, и он буквально перестал соображать. Ему было настолько хорошо, что не получалось себя сдерживать. Стройные бедра резко подались вперёд, желая урвать как можно больше восхитительной ласки. Кай надавил пальцами на тазовые косточки, заставив парня перестать двигаться. Волосы на его затылке с силой сжали в кулак — пухлые губы заскользили по стволу ещё быстрее. Вскоре омегу накрыл оглушительный оргазм, выливаясь в протяжный стон. В голове возник полный вакуум, а сердце заходилось в бешеном ритме. Альфа проглотил вязкую сперму и выпустил член изо рта. Он тяжело дышал и облизывал губы, не сводя взгляда с красивого лица. Как же Кёнсу сейчас был прекрасен… Позабыв о своем возбуждении, Чонин любовался его раскрасневшимися щеками и искусанными губами, с которых срывалось рваное дыхание. Ресницы подрагивали — омега распахнул глаза и встретился с Каем взглядом. Обоих словно прошибло током: они одновременно подались вперёд и их губы встретились в страстном поцелуе. — Перевернись на живот, — прошептал альфа, обжигая губы своим горячим дыханием. Он отстранился и снял с себя давно ставшее лишним бельё; Кёнсу послушно выполнил его просьбу. Тело ещё дрожало от пережитого удовольствия, но парень нашёл в себе силы перевернуться. — Ты так вкусно пахнешь, — выдохнул Чонин в его плечо, едва касаясь губами бархатной кожи. Она пахла вишней, а на кончике языка чувствовался терпкий вкус лосьона для тела. Срывая с карамельных губ томные вздохи, альфа принялся осыпать худые плечи влажными поцелуями. Омега прогнулся в спине и прижался попой к пылающему члену парня. Он жаждал скорее принять его в себя, но у Кая на этот счёт были другие планы. Лёд снова коснулся чувствительной кожи, заставив Кёнсу сладко застонать. Видимо, эта приятная пытка кончится не скоро. У него взмокли волосы на затылке, глаза занавесила чёлка. Все чувства обострились, каждое прикосновение вызывало волну удовольствия. Кто бы мог подумать, что может быть настолько приятно. Холодный кубик скользил по плавному изгибу спины, очерчивая хрупкие позвонки; следом за ним кожи касался горячий язык. Омега стонал и снова отчаянно впивался пальцами в ворс ковра. Он ёрзал на месте и чувствовал, как с новой силой накатывало возбуждение. Чонин целовал соблазнительные ямочки на пояснице, стискивая в пальцах стройные бёдра до синяков. — Подожди, не надо, — хрипло простонал Кёнсу, но было уже поздно. Горячие ладони раздвинули упругие ягодицы и язык коснулся влажного входа. Омега запрокинул голову назад, а с раскрасневшихся губ сорвался тихий вскрик. Ему было настолько хорошо, что буквально разрывало на части; хотелось рыдать от наслаждения, потому что это, чёрт возьми, слишком. Он снова сорвался на крик, громче предыдущего, когда горячий язык проник в него полностью. — Ох, Боже мой! Прошу, прекрати! Омегу никто не слушал: Кай принялся ласкать его внутри языком, сходя с ума от протяжных стонов и криков. Смазка Кёнсу оказалась приятной на вкус, что выбило альфу из колеи. Ему хотелось ласкать это тело без остановки, упиваясь его сладостью и ароматом вишни. Чонин просунул руку под живот омеги и провёл пальцами по его сочащемуся члену. Невесомым прикосновением он оглаживал набухшую чувствительную головку, заставляя парня в своих руках сходить с ума. Кёнсу думал, что это край. Крепкие пальцы сжали его плоть у основания, заставив захныкать от болезненного удовольствия. — Чонин, пожалуйста… Омега уже едва мог говорить от окутавшего тело наслаждения. Его слова были снова проигнорированы; рука исчезла с бедра и язык покинул разгорячённое тело. Парень не успел опомниться, когда в него проник холодный лёд. Он закричал и чуть было не упал на пол, но его вовремя подхватила сильная рука. Кёнсу казалось, что от этого можно умереть. Он чувствовал, как внутри него от соприкосновения с жаркими стенками таял ледяной кубик. По промежности стекала смазка вперемешку с водой, и пухлые губы альфы собирали влагу, оставляя засосы в самых неожиданных местах. — Чонин, прошу… Сделай меня своим… Кёнсу действительно не мог больше терпеть; Кай и сам уже вдоволь насладился своими изощрёнными ласками. Он накрыл парня своим телом и одним плавным толчком погрузился в его тело. Омега блаженно простонал, сам подаваясь бёдрами назад и принимая упругую плоть как можно глубже. — Кёнсу, — прошептал альфа, склоняясь к самому уху, — не молчи… — Чонин… Парни стонали в один голос; рука альфы выпустила член омеги из захвата. Его имя, слетавшее с раскрасневшихся губ, рассыпало мурашки по разгорячённой коже. Он сел на колени и потянул Кёнсу на себя, заставив оказаться в вертикальном положении. Тот простонал, потому что член погрузился в податливое тело практически до самого основания. Омега буквально задыхался от необычности ощущения, будто чувствовал своего любовника частью себя. Словно они — единое целое. Чонин понимающе улыбнулся и начал двигать бёдрами. Кёнсу впился пальцами в упругую ягодицу парня, прижимая его к себе и задавая темп. Он откинул голову на влажное плечо альфы, подставляя шею под звонкие поцелуи. Теперь была очередь Кая сходить с ума: ему хотелось быстрее и жёстче, да так, чтобы остались синяки. Омега навязывал свой темп, сжимая член альфы в себе. И тому приходилось подчиняться, чтобы получить долгожданную разрядку. Кёнсу не мог больше терпеть — слишком сильно был возбуждён. Он кончил с протяжным стоном, похожим на хрип. Вязкая сперма запачкала его живот и белоснежный ковёр, тело задрожало от головокружительного оргазма. Мышцы ануса сократились, сжав в себе член альфы. Чонину оставалось совсем немного: он совершил ещё пару резких движений в ставшем невероятно узким теле и излился в него с утробным рыком. От ощущения того, как в нем разливалось чужое горячее удовольствие, омегу накрывала новая волна наслаждения, взрываясь внутри восхитительным фейерверком. Оба парня ещё долго не могли прийти в себя, отчаянно прижимаясь друг к другу и вдыхая терпкие ароматы разгорячённых тел. — Что ты сделал со мной? — спросил Кёнсу. Они лежали на ковре спустя пятнадцать минут после секса; омега всё никак не мог прийти в себя. — Ничего особенного, — усмехнулся альфа. — Просто выполнил обязательство. Омега напрягся и хотел было что-то сказать, но Кай его перебил: — Ты такой сладкий, Кёнсу. — Где именно? — Везде, — альфа подвинулся ближе. — Особенно там. — О нет! — застонал Кёнсу, пряча лицо в ладонях. — Я не хочу этого знать! — И зря. Альфа поднял руку и заправил за ухо взмокшую прядь алых волос. Кёнсу хотел увернуться, но не успел — пальцы Чонина сомкнулись на мочке его уха, поглаживая серьгу; украшение поблескивало на свету. — Почему ты всё ещё носишь мой подарок? — Потому что он от тебя, — ответил парень. Поддавшись порыву, он наклонился к Каю и поцеловал его в губы. — Ты мой первый альфа, и для меня это важно. — Зачем ты говоришь такие вещи? Голос альфы охрип и задрожал. Он прижался лбом ко лбу Кёнсу, неотрывно глядя в медовые глаза. Оказалось, быть у кого-то первым — непередаваемое ощущение. «Почему так щемит в груди и хочется быть не только первым, но и единственным?». — Потому что ты хочешь это услышать.***
Два тела мягко опустились на постель. — Кёнсу, мы же мокрые, — с улыбкой выдохнул Чонин, почувствовав поцелуи на своей шее. — Постельное промокнет, а нам ещё тут спать. — Ничего, высохнет, — отозвался омега и подул на влажную кожу. Альфа дёрнулся и запустил пальцы в алые волосы. Кёнсу, оседлавший его бёдра, блаженно заурчал, послав по спине толпы мурашек. Губы нашли губы: парни целовались, стараясь как можно теснее прижаться друг к другу. Влажные языки встретились, сплетаясь в невообразимом танце. Вскоре омега оторвался от губ Кая и снова вернулся к шее. Он осыпал её поцелуями и прикусывал мощный кадык, заставляя парня под собой утробно стонать. Чонин обнял его за талию и прижал к себе. — Руки! — жёстко произнёс Кёнсу. Альфа сглотнул и послушно убирал руки, закинув их за голову. Тем временем омега поднялся и отошёл к своим вещам; вернулся он уже с ремнём от джинсов. — Можно? Кай никогда не замечал у себя склонности к подчинению и в принципе не любил, когда над ним доминировали. Трудно было сопротивляться, потому что обнажённый Кёнсу, возвышающийся над ним с кожаным ремнём в руках — невероятно возбуждающее зрелище. Альфа хотел ему подчиниться. Он кивнул, разрешая, и омега склонился над ним. Вокруг жилистых запястий стянулась своеобразная верёвка, связывая их вместе и закрепляя за спинку кровати. — Не туго? — заботливо поинтересовался Кёнсу. Чонин дёрнул руками, проверяя путы на прочность. — Нормально. Его голос уже охрип от возбуждения, а член снова налился кровью. Омега хищно улыбнулся и облизнул свои восхитительные губы. Он склонился над альфой и принялся ласкать крепкую шею. Скользил влажными губами по солоноватой коже, оставляя после себя яркие отметины. Зубы сомкнулись на мочке уха; Кай тихо простонал. Ещё никогда он не оказывался в таком положении. Сейчас вёл омега, и это было одновременно и странно, и хорошо; от этого ощущения альфа терял голову. Тем временем юркий язык обогнул ключицы и спустился на грудь. Кёнсу чувствовал чужую пылающую плоть и нарочито медленно потёрся о неё ягодицами; Чонин заскулил от желания трахнуть его. Омега упивался своим превосходством, но вместе с тем желал доставить альфе удовольствие. Влажные губы ласкали разгорячённую кожу груди, а пальцы слегка царапали плечи. Кая потряхивало от этих потрясающих ощущений — он метался, рассыпая влажные каштановые волосы по подушке. Шёлковая простынь под ними приятно скользила и охлаждала кожу. Кёнсу слегка прикусил то один, то другой сосок, срывая болезненные стоны с покрасневших губ. Словно извиняясь, он зализал укусы и сполз ниже, устраиваясь между ног альфы. Дорожкой из поцелуев омега спустился по рельефному торсу, его пальцы сжали упругие ягодицы. Чонин простонал и вскинул бёдра, желая получить нечто большее. На карамельных губах расцвела победная улыбка. Омега сходил с ума от потрясающего ощущения, как альфа стонал в твоих руках. Маленькая ладошка обхватила горячий член и заскользила по стволу вверх-вниз. Кай зашипел и принялся кусать губы, не в силах сдержать вскрика — его плоть почти полностью погрузилась во влажный рот. Он упёрся затылком в подушку и попытался перевести дыхание, а Кёнсу прикрыл глаза. Пухлые губы заскользили по члену. Омега расслабил горло, принимая в себя как можно больше, и старался в процессе пройтись языком по вздувшимся венам. Чонин под ним сходил с ума: рычал сквозь сжатые зубы и яростно вскидывал бёдра, совершенно не беспокоясь о том, что Кёнсу мог подавиться. Ремень натянулся, до боли впившись в кожу рук. Омега в отместку выпустил член изо рта и продолжил надрачивать рукой, языком лаская лишь уздечку на чувствительной головке. — Кёнсу, пожалуйста! — протяжно застонал альфа; он и сам не знал, чего же просил. Парень на это ухмыльнулся и поднялся выше, опускаясь на его бёдра. Кай приоткрыл глаза и следил за тем, как Кёнсу прикусил нижнюю губу, опускаясь на его член. Они синхронно простонали, когда тела заполнило непередаваемое наслаждение. Омега подался немного вперёд и опёрся руками на крепкую грудь, начиная двигаться. Кёнсу тяжело дышал, неотрывно глядя в потемневшие глаза альфы. Это походило на противостояние, но парням было безумно хорошо. Чонин старался подмахивать, желая обоим доставить удовольствие. Омега склонился над ним и припал к губам в требовательном поцелуе; они простонали, утопая в удовольствии. Сердца стучали в каком-то особом ритме, одном на двоих. — Развяжи, — выдохнул альфа во влажную шею Кёнсу. Тот кивнул и послушно развязал ремень, в одно мгновение оказываясь прижатым сильным телом к кровати. Стройные ноги обвили бёдра; Кай прижал руки омеги к матрасу, принимаясь выбивать из него стоны удовольствия. На этот раз он делал всё так, как хотел: жёстко и грубо, заставляя парня вскрикивать от лёгкой боли. Он точно попадал по простате — Кёнсу метался, снова сгорая в пламени наслаждения. Пальцы переплелись друг с другом и не желали отпускать. Альфу накрыло непреодолимое желание поставить на омеге метку, чтобы он принадлежал только ему. Кёнсу сладко стонал Каю на ухо, заставляя того ещё яростнее вбивать хрупкое тело в матрац. Спустя долгие минуты они сорвались в ярких оргазмах, заглушая стоны друг друга поцелуем. Обоим казалось, словно они умерли и родились вновь.***
Чонин проснулся совершенно внезапно. Его выкинуло из сна, словно корабль волной на берег. Парень вздохнул и потёр глаза. За окном было ещё темно, но вдалеке небо уже начинало окрашиваться в светлые тона. Альфа не хотел узнавать, сколько времени, чтобы не расстраиваться. Кёнсу спал рядом, обняв подушку. Кай слышал его мерное дыхание и скользнул взглядом по хрупкому телу; его силуэт мягко повторяла шёлковая ткань. От одного взгляда на него альфу переполняли противоречивые чувства. Осторожно, чтобы не разбудить омегу, он выбрался из постели и подошёл к окну. Шторы были распахнуты и свободно можно было видеть спокойное черное море. Волны мерно разбивались о берег, а белоснежную пену съедал песок. Чонин распахнул стеклянные створки и вышел на балкон. Он был в одних боксерах — практически обнажённое тело окутал ледяной воздух. По телу пробежали толпы мурашек, оно покрылось гусиной кожей от холода. Парень поёжился и обнял себя за плечи. Он ненадолго ушёл назад, в спальню, а затем вернулся на балкон. В длинных пальцах белела сигарета, а в темноте вспыхнула зажигалка. Альфа прикурил и щелкнул крышкой. Лёгкие наполняла давно забытая горечь; он выпустил струйку дыма в ночной воздух. Не хотелось ни о чём думать; просто забыться, упиваясь горькой сигаретой. Кай привалился к перилам и не сводил взгляда с моря, ледяной ветер трепал его волосы. Вскоре альфа замёрз, но продолжал стоять. Неожиданно его талию обвили тонкие руки, а плеча коснулись тёплые губы. — Не знал, что ты куришь, — хрипло сказал Кёнсу, уткнувшись носом ему между лопаток. Тепло его тела согревало успевшего продрогнуть до костей Чонина. На омеге была та же футболка, что и пару часов назад, но теперь из-под неё выглядывала кромка белья. — Очень редко. Когда меня что-то тревожит. — Что тревожит тебя сейчас? — Ты. Кёнсу усмехнулся и покачал головой. Он положил подбородок на плечо альфы и отобрал у него сигарету. Пухлые губы плотно обхватили фильтр — парень втянул бледные щёки. Кай не сводил с него взгляда, и когда тот отнял сигарету от губ, наклонился и поцеловал. Они обменивались едким дымом, неотрывно глядя друг другу в глаза. В этот момент в душах обоих словно что-то перевернулось — они разделили свою боль на двоих. Полегчало. Омега отстранился первым и сделал ещё одну затяжку. Парни не прекращали целоваться, стоя под обжигающим ледяным ветром. Когда потухший окурок сорвался вниз с балкона, Кёнсу сжал руку альфы в своей и утянул его обратно в комнату. Когда они уже лежали в постели, Чонин прижал омегу к себе и перебирал пальцами его мягкие волосы. — Ты слишком много думаешь, — сказал Кёнсу, не размыкая век. — Я знаю, — отозвался Кай. Он прижался губами к виску парня, а потом уткнулся носом в его макушку. — В этом мы с тобой очень похожи. — Знаешь, я хотел бы остаться здесь. — Почему? — Здесь я могу быть самим собой, — ответил Кёнсу. Он заворочался в уютных объятиях и устроил голову на тёплой груди альфы. — Я хотел бы остаться здесь, с тобой, и больше никогда не возвращаться обратно. В тот мир, где всё слишком сложно, где нужно кому-то что-то объяснять и оправдываться. Здесь можно делать всё, что угодно, просто потому что хочется. Здесь не больно, потому что мы с тобой друг друга не обманываем. Чонин зажмурился, сдерживая разрывающий грудную клетку ураган. Слова омеги резали по живому, причиняли боль. Они ведь обманывали и себя, и друг друга. Им не убежать, не скрыться в стенах этого дома от своих ошибок. Слишком много остаётся «но». — Тебе больно? — Да, мне больно. Я устал и хочу умереть, но слишком труслив, чтобы это сделать. — Не смей, слышишь? Кай стиснул пальцами подбородок парня, заставив его посмотреть себе в глаза. — Не смей даже думать об этом. Кёнсу улыбнулся и сморгнул подступающие слёзы. — Не делай вид, будто я тебе дорог… — Ты дорог мне, Кёнсу. Я не знаю, почему, но дорог. Если с тобой что-нибудь случится, мне будет больно. — Я не хочу причинять боль ещё и тебе, — прохрипел омега. Чонин вздрогнул — его глаза были так похожи на глаза разбитого пятнадцатилетнего Кёнсу. — Я могу это выдержать, я сильный. — Но я слабый… — Я помогу тебе, — прошептал альфа, прижимаясь лбом к его лбу, — просто позволь мне это сделать.***
Второй раз Кай проснулся уже днём. Яркий свет ударил из огромных окон прямо в лицо, заставив парня поморщиться и прикрыть глаза рукой. Он перевернулся на бок и уткнулся носом в чужую подушку, пахнущую вишней. Вторая половина постели пустовала, а из ванной доносился шум воды. Чонин распахнул глаза и скинул с себя одеяло, а на его губах заиграла хитрая улыбка. Горячие ладони накрыли округлые бёдра и притянули к крепкому телу. Кёнсу улыбнулся, но даже не открыл глаз, подставляя лицо под тёплые струи воды. — Доброе утро, — прошептал ему на ухо альфа и коснулся губами родинки на шее. — Уже день. Омега открыл глаза и повернул голову, встречаясь с жадными губами в сладком поцелуе. Кай посасывал его нижнюю губу, собирая капли воды, и скользил руками по стройному телу. Кёнсу простонал и отстранился, а на его губах расцвела улыбка. Разгорячённое водой тело прижали к прохладному кафелю. Омега простонал, когда пальцы надавили на поясницу, заставив сильнее прогнуться. Он откинул голову на смуглое плечо альфы и прикрыл глаза. С губ сорвался стон, когда головка члена прошлась между упругими половинками. Чонин раздвинул руками его ягодицы и плавным толчком погрузился в разомлевшее тело. Кёнсу кусал губы и сам подавался назад, принимая в себя горячий член. Он упёрся руками в скользкую стену и наслаждался короткими поцелуями в шею. Стенки душевой кабины запотели, но через них можно было разглядеть два силуэта, извивающихся в танце страсти. С утра Кёнсу был слишком чувствителен к любым прикосновениям — стоило альфе пару раз провести пальцами по его члену, он со стоном кончил. Кай вышел из него и довёл себя до разрядки рукой. Их сперма смешалась на дне душевой кабины и скрылась в отверстии водостока. — Ты завтракать будешь? — спросил омега, когда ему удалось отдышаться. — К утреннему сексу ещё и завтрак прилагается? — рассмеялся альфа. Он обнял парня за талию и снова прижал к себе. — Вот это сервис! — Дурак! — фыркнул Кёнсу и улыбнулся, когда его поцеловали за ухом. — Чай или кофе? — Кофе, если ты, конечно, умеешь его варить.***
— О Боже! — блаженно простонал Чонин, прикрыв глаза от удовольствия. — Кёнсу, это же просто божественный кофе! Омега рассмеялся и опустился на высокий стул, прямо напротив альфы. Они только что закончили завтрак и теперь Кай пил свой долгожданный кофе. — Где ты научился его готовить? — В Париже, — ответил парень и сделал глоток из своей чашки. — Что ты делал во Франции? — Летал на каникулы. Там живут родители моего отца. — И как ты научился варить самый лучший кофе, который я когда-либо пробовал? Кёнсу смущенно улыбнулся и отвёл взгляд. — Кофе как кофе. Напротив нашего дома была маленькая кафешка — еда в ней была отвратная, но вот кофе. Первый раз попробовав простой классический американо, который в принципе терпеть не могу, я просто влюбился. Меня познакомили с баристой, и я просто умолял его научить меня также варить кофе. Я все каникулы проторчал в этом кафе, спуская все карманные деньги на уроки этого парня. В конце концов, мой кофе стал даже лучше, чем у моего учителя. Чонин с искренним интересом слушал этот рассказ. — Если я правильно понял, ты говоришь по-французски? — Немного, — кивнул Кёнсу, — но в основном мы говорили на английском. — Чего ещё я о тебе не знаю? — с улыбкой поинтересовался альфа. — Много чего, — хмыкнул омега. — Кое-что тебе лучше не узнать никогда. — Чем займёмся? — Кай решил сменить тему. — Я хочу на пляж. — Хорошо, только оденься потеплее. Сейчас на улице прохладно. — Я взял с собой куртку, — Кёнсу поднялся с места. — Пойду одеваться. — Хорошо, — кивнул Чонин. — Я помою посуду и тоже приду. Омега мягко поцеловал его в щеку и покинул кухню, оставляя наедине со своими мыслями. Кай изо всех сил старался не перебить тарелки, потому что в голову то и дело лезли мысли о ночном разговоре. Какого чёрта он всё это сказал? Зачем он дал ложную надежду и себе, и Кёнсу? Закончив с мытьём посуды, альфа выключил воду и взял в руки полотенце. В конце концов, ещё рано волноваться. Омега, хоть и вёл себя иначе, делал вид, словно между ними ничего не изменилось. Глубоко внутри оба знали, что это не так. «Кажется, я ещё больше запутал этот клубок, Исин. Возможно, ты дал мне не ту ниточку». Тем не менее сердце настойчиво шептало, что он просто неправильно за неё потянул.***
Ветер трепал неуложенные волосы Кёнсу, а тот щурился от слишком яркого солнца. Парни устроились на камнях в нескольких метрах от линии воды. Омега не отрывал взгляда от горизонта, грея руки в карманах дутой куртки. Кай снова курил, носком кеда ковыряя песок под ногой. — Я не знаю, что мне делать, — нарушил затянувшееся молчание омега. — С чем? Альфа протянул парню пачку сигарет и тот благодарно кивнул, вынимая одну. — С Бэкхёном и его чувствами. Чиркнула зажигалка и Кёнсу прикурил, после затягиваясь. — Ты ничего не можешь с этим сделать. Это в принципе не твоё дело. — Это твоя позиция, да? Не лезть в чужие отношения, — усмехнулся парень, разворачиваясь к Чонину лицом. — Ты сам от неё отошёл, когда заговорил обо мне с Чанёлем. — Мне теперь извиниться? — Кай раздражённо дёрнул плечом. — Знаешь, не мешало бы. Тебе-то всё равно, но здесь замешаны мои чувства. — Мне не всё равно, — огрызнулся альфа. — Почему? Чонин промолчал и Кёнсу расценил его молчание по-своему. Наполовину выкуренная сигарета оказалась погребена под толщей песка. — Ты не имел права так со мной поступать. Я, конечно, тебе никто, но я тебе доверился. Я сделал это не для того, чтобы ты использовал меня в своих играх… — А для чего? — усмехнулся альфа. — Для чего ты это сделал? — Потому что ты меня попросил! — закричал омега. В его глазах заблестели слёзы обиды. — Ты вывернул меня на изнанку, распотрошил мою душу, а теперь строишь из себя жертву… — Кёнсу, прекрати! — взорвался Кай. — Это был баш на баш, и ты не смеешь меня осуждать! В воздухе раздался звонкий звук пощечины, а щеку альфы обожгло болью. Он схватился за неё рукой, недоуменно глядя на раскрасневшегося от злости и обиды парня. — Спасибо, что напомнил мне моё место, — нарочито спокойно произнёс Кёнсу. — Я тебя шантажирую: ты месяц занимаешься со мной сексом в обмен на компромат на тебя и твоего брата. Таков был уговор и нечего лезть в то, что тебя не касается, — омега запустил руки в карманы куртки. — Не стоило выбирать тебя, это было ошибкой. Ты забылся, словно никакого договора не было. Но я, чёрт возьми, всё ещё помню, кем являюсь! И кем мне приходишься ты! Я не могу закрыть на это глаза и сделать вид, что всё нормально. Твои слова, что ты сказал сегодня ночью… Я тебе не верю. Ни единому твоему слову. — Кёнсу, — на грани слышимости выдохнул альфа; он почувствовал, как обжигающим кольцом сдавило его лёгкие и сердце, — не надо… Что ты такое говоришь? Омега старательно отводил взгляд, не желая видеть, какие эмоции отражаются в глазах Чонина. Он боялся, что может дать волю своим чувствам и всё разрушить. — Отвези меня обратно, — бросил Кёнсу парню, проигнорировав его слова. Он развернулся на пятках и направился в сторону дома. Кай провожал взглядом его ссутуленную спину и всё ещё прижимал руку к пострадавшей щеке. В голове звенела пустота и не было ни единой мысли. После услышанного парень совершенно потерялся в своих ощущениях. — Кёнсу! — позвал альфа, когда наконец пришёл в себя. — Кёнсу, подожди! Омега упорно игнорировал окрик, продолжая торопливо идти. Песок под ногами болезненно хрустел, а холодный ветер хлестал по влажным от непрошеных слёз щекам. — Брось Чанёля, Кёнсу! Раз тебе плевать на собственные чувства, то хотя бы Бэкхёна пожалей! Он же ни в чём не виноват! — Иди к чёрту, Чонин! — крикнул омега. — Как же я вас всех ненавижу!