Темный, темный лес

В кладовке, фанерная дверь которой была не замечена мной в прихожей из-за того, что по цвету сливалась со стенами, я отыскала старые, но крепкие армейские ботинки и впервые в жизни порадовалась мужскому размеру своих огромных ступней. Мои собственные ботинки, избитые, порванные и заляпанные грязью, не пережили, в отличие от меня, эту кошмарную ночь. Я переобулась, затянула шнурки потуже и почувствовала себя несколько лучше. По крайней мере, ноги будут сухими. Вправленная кисть ныла уже меньше – спасительный компресс со льдом из холодильника делал свое дело. Уставшее тело ныло и требовало отдыха, но сознание было ясным, как никогда. Удерживая в руках пустую остывающую кружку, я задумалась. Кажется, я начинала понимать, в какую беду попал мой брат. Но на этот раз он вляпался по-полной. Куча вопросов роились в моей голове, но не находили ответов. Что это за чудовище? Благословенная Америка, у тебя есть космические шатлы, Лас-Вегас и миротворческая армия, так какого черта ты рождаешь тварей, само существование которых кажется бредом воспаленного ума? Похоже, мне не оставалось ничего другого, как снова войти в лес и попытаться найти отгадки. Найти причину, по которой нечто настолько жуткое бродит по этой земле, и надеяться, что это поможет ее уничтожить. Потому что свалить из этого проклятого, богом забытого места мне, похоже, не удастся. Возможно, я сумею набрести на след Алехандро, и понять, что же случилось и с ним. Скорее всего, его убила эта тварь, но кто знает, может он сумел укрыться? Во всем этом был один огромный минус – нужно было выйти из дома и пойти в лес. Покинуть единственное безопасное место на десятки километров вокруг? Я поставила чашку на стол, закрыла лицо ладонями и глухо застонала. Но кто гарантирует мне, что здесь действительно безопасно? Итак, предо мной стояла мучительная проблема выбора. Оставаться здесь и ждать неизвестно чего – скорее всего, пока закончатся мои незначительные запасы пищи, или прихода лесного монстра. Или же собрать манатки и двинуться навстречу своей судьбе. И тот, и другой вариант хороши, как ни крути. Выбирай, дорогая, какой смертью ты умрешь. Все же, я предпочла хоть мизерный, но шанс. В крайнем случае, постараюсь нашпиговать эту тварь пулями, чтобы когда она меня будет жрать, у нее хотя бы случилось несварение. Подготовка заняла совсем немного времени. Оттуда же, из кладовки, был выужен не менее старый рюкзак, в который я запихала свои небольшие запасы медикаментов – салфетки, несколько бинтов, жаропонижающее, слабое обезболивающее и антисептики. Туда же отправились бутылка с водой, несколько бутербродов и фонарик, найденный на даче. Я пошарила по дому в поисках батареек, но подходящих не обнаружила. Придется использовать его экономно. В шкафу лежала только сиротливо оставленная футболка. Я приуныла – похоже, придется снова натягивать мокрые грязные джинсы. Футболка была мне велика, поэтому я перетянула ее узлом под грудью. Все ж сухой элемент одежды. Хотя, судя по уровню влажности – ненадолго. Волосы я связала в тугой пучок на затылке. Не хотелось бы, чтобы, когда я буду в ужасе мчаться по лесу, они налипли мне на лицо, мешая обзору. Долго думала, брать ли с собой телефон. Не выдаст ли он меня неожиданным звонком? Все же, положила в рюкзак и его, предварительно выключив звук. «Беретта» ласково легла в руку, и это подействовало на меня успокаивающе. Потушив свет, я медленно отодвинула щеколду входной двери. Сердце гулко застучало, я затаила дыхание. Кажется, все тихо. Набрав полные легкие воздуха, я толкнула дверь и вышла на крыльцо. Краем глаза я успела заметить движение, и тут же вскинула руку с оружием. Все вокруг, насколько охватывал взгляд, было покрыто изрисованными тетрадными листочками. Крыльцо, бочки, даже ближние деревья. Я встала, как вкопанная. На каждом из белеющих кусочков было изображено одно и то же - взлохмаченная кричащая голова, видимо, моя, и надпись ярким красным карандашом. «Убирайся». - Я бы и рада, - усмехнулась я. – Будь моя машина цела, стала бы я тут задерживаться? Однако, ответа мне не было. Я тяжело вздохнула и опустила пистолет. Заперев дверь в домик, я спустилась с грязного крылечка и медленно побрела к лесу. Дождь еле-еле моросил, заставив меня поежиться. Холодно, черт возьми. Покрытая мхом земля не расползалась под ногами, а мягко пружинила. Лес по-прежнему молчал, не издавая ни звука, и только деревья иногда поскрипывали, словно вздыхая от старости. Сверяясь с картой, я быстро дошла до сторожки. Все еще заперта и пуста, хотя я, признаться, не удивилась. Другое дело, если бы было наоборот. Опустив курок и засунув пистолет в карман, я подняла с земли тяжелый камень и швырнула его в окно. Толстое стекло не выдержало и пошло трещинами. Повторный удар заставил крупные осколки выпасть из рамы. Вынув фонарик, я включила его и приблизилась к дыре. Изнутри сторожка казалась еще меньше, чем снаружи. Из мебели был только стол, заваленный всяким хламом, настолько грязным, что пыль начала просачиваться через разбитое окошко, да несколько ящиков. На стене висел потертый полушубок и несколько инструментов. Вроде бы, ничего интересного. По крайней мере, никаких трупов или пятен крови. Хотя, с другой стороны, теперь ничто не оправдывало мой вандализм. Я отошла от окна и убрала фонарик в рюкзак. Немного постояла, прислонившись к холодной стене сторожки, и горько усмехнулась. Чувствовала себя, как героиня дурацкого детективчика, ей-богу. Дойдя до дачи, я резко свернула влево. Там вполне могли быть запасные батарейки для фонаря, и на кухне оставались свечки, но возвращаться в это жуткое место мне совершенно не хотелось. С полчаса я брела по лесу, стараясь не заблудиться, пока не услышала шум воды. Удивленная, спустилась с пригорка прямо к небольшой речке. Ну, или большому ручью, так, пожалуй, будет точнее. На другом берегу начинались лесистые холмы, на вершине одного из них виднелась вышка. Над водой носились стрекозы, гоняясь за мошкарой. Я позавидовала их беспечности. Ручей бурлил, приподнимая и кружа на месте старую лодку. Кто-то заботливо привязал ее к кустам молодой осиновой поросли. Но, похоже, уже довольно давно – узел успел высохнуть и покрыться грязью. Недолго думая, я забралась в лодку, отвязала ее и взяла в руки палку, которую обнаружила там же, в кустах. Один конец ее был покрыт илом. Опустив его в воду, я оттолкнулась от дна и лодочка, подхваченная течением, потихоньку поплыла вперед. Возле левого уха что-то зашелестело. Я резко схватила воздух рядом с собой, а вместе с ним – листок бумаги. Обычная тетрадная страница, слегка пожелтевшая от воды и грязи, испещеренная синими линиями и уже знакомыми мне неприятными рисунками тонкого безликого существа. Я обернулась так быстро, что лодка закачалась и зачерпнула бортом воды. На том берегу, от которого я отплывала, у самой кромки леса, стояла фигурка мальчика лет пяти. Мне стало жутко уже от одного присутствия ребенка в этом богом забытом месте, где кроме меня, как мне начинало казаться, нет ни одной живой души. В этом было что-то неестественное, неправильное. Как, пожалуй, и в лице мальчика. Сперва мне показалось, что на него падает тень от сосен, но приглядевшись, я поняла свою ошибку. Детская фигурка не имела лица вовсе, вместо него зияла огромная черная дыра, настолько черная, что, возможно, ни один фонарь никогда не сможет ее осветить. Пшенично-русые волосы недлинной челкой ниспадали на несуществующий лоб, но холодный пронизывающий ветер был не властен над ними. Вокруг этого жуткого существа шелестели тетрадные листочки, усеяв собой всю землю. Фигура не двигалась, но из ее рук появлялись все новые и новые страницы, тут же небрежно разлетаясь по округе, падая на землю, взлетая, подхваченные порывами ветра, ввысь, застревающие высоко в кронах деревьев. Лес больше не молчал. Но отзывался он не щебетом птиц или скрежетом сверчков. Странный шепот бежал среди мокрых темных стволов, шепот, прерываемый тихим плачем. Мне понадобилось несколько долгих мгновений, чтобы осознать – эти звуки издает не лес, а что-то в моей голове. От ужаса майка на спине намокла практически моментально. Большим усилием воли я заставила себя отвернуться и обхватить покрепче дрожащими руками палку, помогая лодке поскорее выбраться на середину ручья. Пожалуй, через него можно было бы перебраться и вплавь – глубина явно не превышала полутора метров. Но сильное течение, скользкое илистое дно и ледяная вода отбивали всяческое желание так поступать. Плач и шепот снизили свою интенсивность и затихали тем сильнее, чем дальше я отплывала от того берега. Я смяла пойманный листок и выбросила его. Грязный комочек закачался на волнах и быстро скрылся из виду. Когда лодка глухо ударилась днищем о мель, я выскочила из нее. Вопреки ожиданиям, старые армейские ботинки не дали течи, пока я шлепала по щиколотку в студеной воде. На всякий случай достала из кармана «берету». Необычная тишина уже не удивляла. Я подняла голову. Крохотная красная точка на вершине радиобашни призывно мерцала, словно звезда. Возможно, стоит проверить это место. Достав карту из кармана, я наспех отметила на ней ручей. На новой территории я чувствовала себя неуютно. Если за спиной осталась пусть и густая, но лесополоса, в которой находились жилые постройки, то впереди, похоже, начиналась настоящая чаща. Я не страдаю топографическим кретинизмом, но… Господи Иисусе, да любому человеку под силу заблудиться в густом лесу! Что ж, главное сейчас – это стараться идти вперед и не сворачивать. Передвигаться было весьма непросто. Мое избитое тело после каждого поваленного бревна, через которое приходилось перелезать, молило упасть на мокрую землю и остаться там навсегда. Такие мелочи, как грязь и сырость уже не волновали. Что на самом деле подгоняло меня идти вперед, так это нежелание встретить ночь в лесу. И до мурашек холодное чувство, что за мной кто-то наблюдает. Возможно, не будь прошедшей ночи, встреченное у ручья существо показалось бы мне галлюцинацией, следствием переутомления и плохого самочувствия. Но после полетов в поле и моей машины, превращенной в искореженный кусок металла, сомнений в реальности происходящего со мной не оставалось. Лес был многократно гуще и темнее. Над головой словно завис один сплошной массив буро-зеленой лиственной массы. Это очень угнетало меня. Зато земля здесь намного суше. Вскоре мне стали все чаще попадаться поваленные стволы и пни. Пройдя еще метров сорок, я вышла на прогалину, образованную несколькими десятками спиленных деревьев. Вся поляна была усеяна бревнами, пару раз мне попались бензопилы и другие инструменты. Судя по не потемневшей смоле на сосновых бревнах, работы здесь проводились совсем недавно, возможно, еще пару дней назад. Но просека словно вымерла. Где же все рабочие? Я не нашла никаких зацепок, проливших бы хоть немного света. Ни пятен крови, ни следов, кроме тех, что оставили рабочие возле бревен. Словно люди просто взяли и исчезли. Стало еще темнее. Я положила рюкзак на землю и достала телефон. Странно, уже шестой час. Я не посмотрела времени, когда выходила из дома Алехандро, но мне казалось, что я не так уж и долго бродила по лесу. До заката было еще часа два, но, похоже, из-за туч и густой кроны здесь станет темно намного быстрее. Придется поспешить. Я отметила просеку на карте и двинулась дальше. Мне казалось, что я иду правильно, строго вперед, никуда не сворачивая, однако запримеченных мною ранее холмов все не наблюдалось. Никакого подъема в гору не было, это меня весьма озадачило, так как я думала, что возвышенность намного ближе. Я покрутила телефон в руках. Можно обратиться к Гуглу и поискать карты этой местности. Сигнала не было, впрочем, я не удивилась. А вот странные помехи, мелко рябящие на поверхности дисплея, немного озадачили. Это еще что такое? Подобное я видела неоднократно на телевизорах, но в телефонах с таким нечасто сталкивалась. Раздраженно потрясла аппарат, но помехи только усилились. Одновременно с этим я почувствовала в ушах тоненький звон, словно непрерывный писк комара. Резкий приступ паники заставил меня вскинуть рюкзак на плечо и бешено заозираться. Деревья мелькали, словно странная карусель, а мое шумное дыхание, казалось, было слышно в Лос-Анджелесе. Я кружилась и кружилась, а в ушах звенело все сильнее. На дисплее судорожно сжатого в пальцах телефона змеей шипел белый шум, паника все росла и росла. Не выдержав, я бросилась вперед. Ветки больно хлестали меня по лицу, с деревьев то и дело лились ледяные ручейки скопившейся на листьях дождевой воды, но я почти не замечала этого. Мне хотелось как можно скорее убежать от того, что стояло там, позади, почти незаметное среди мешанины стволов. Задыхаясь, я неслась настолько быстро, насколько позволяло пространство, то и дело больно ударяясь о деревья и обдирая локти. Боли не было, она отступила куда-то на дальний план. Лишь когда экран телефона успокоился и очистился от помех, я остановилась и без сил рухнула на землю.