Темный, темный лес

Я невольно вскрикнула, и тут же зажала рот ладонями, но меня услышали. Под машиной что-то зашелестело, и не успела я даже понять, что этот звук я уже слышала, прячась на кухне дачи, как «фольксваген» сильно тряхнуло. Меня швырнуло вверх и ударило затылком о спинку переднего сидения. Паника охватила меня. Что-то отвратительное напало на машину, мерзкое и до усрачки жуткое. Я молилась лишь о том, чтобы оно не сумело перевернуть автомобиль. Но бог взял выходной и не внял моим мольбам, потому что целая серия ударов снизу потрясла меня. Я чувствовала себя маленьким утенком, попавшим в торнадо. А потом машина печально закряхтела и оторвалась от земли. В окно я видела, как колеса, чавкая, поднялись из грязи, и повисли в метре от разбухшей дороги. «Мамочка…» только и пронеслось у меня в голове. Никогда еще в жизни я ничего не делала с такой скоростью и на одном лишь инстинкте. Запирающий замочек был вырван с мясом, я распахнула, почти выбив ногами, дверь и вывалилась кулем из «фольксвагена», шлепнувшись лицом в слякотное месиво. Над головой моей повисла моя любимая машина, с таким трудом заработанная, мигнула мне на прощание включившимися фарами, и спустя мгновение унеслась вперед, словно снаряд, выпущенный из катапульты. Ее огни погасли в сгустившемся тумане, сопровождаясь оглушительным лязгом. Таким, который обычно можно услышать, став свидетелем ДТП. Мне некогда было размышлять о гибели своего четырехколесного друга. В тумане извивалось нечто черное, какой-то копошащийся клубок червей, размером с садовый шланг каждый, и эта тварь явно искала меня. Бежать куда-либо, увязая почти по пояс в грязи было попросту невозможно. Мне не оставалось ничего другого, как замереть в луже и постараться дышать как можно реже и тише. Я была настолько сильно измазана с ног до головы, что вполне могла сойти за часть дороги. По крайней мере, очень на это надеялась. Сердце бухало, словно молот по наковальне. Я очень боялась, что этот грохот раскроет меня, здравый смысл, подсказавший бы мне, что это невозможно, куда-то бесследно исчез, оставив меня наедине с моими инстинктами и страхом. Может, оно и к лучшему – только страстное, животное желание жить не дало мне рвануться с места, когда всего в паре шагов от меня, чавкая грязью, проползла огромная черная змея. Сквозь пелену дождя, туман и сгущающиеся сумраки разглядеть что-либо было просто невозможно. Но отчего-то я пребывала в полной уверенности, что эта странная змея не имела головы. Она то и дело расплывалась в тумане, обращаясь в черный бесформенный дым, но все ползла и ползла, усердно разыскивая меня. Что это? Обман зрения? Размышлять об увиденном я стала гораздо, гораздо позже. А сейчас я лишь молилась, чтобы меня не нашли. Чтобы извивающаяся черная дрянь не наткнулась на мою руку или ногу. А еще – что оно не читает мысли. Возле моего уха очень громко чавкнуло. Лишь чудом я удержалась от вскрика. Скользкий черный хлыст, влажно поблескивая, извивался около меня. Но даже не это напугало меня до смерти – хотя, казалось бы, куда уж больше. Таких хлыстов было несколько, они активно месили грязь, быстро приближаясь ко мне. Оставаться на месте стало небезопасным. Игра в прятки быстро подошла к концу. Нужно было подняться рывком и стараться бежать. Неважно, куда – только нестись вперед, не обращая внимания ни на вязкое болото под ногами, в которое превратилась дорога, ни на отяжелевшую одежду, тянущую вниз, словно камень на шее. Бежать… Бежать. Бежать! Я продолжала на автомате перебирать ногами, даже когда одна из змей обвила меня за пояс, и неведомая сила утянула к небу. Я пыталась бежать, даже когда меня безжалостно трясло в шести метрах над землей, и комки грязи отваливались от моих ног, уносясь в туман. Бежать, даже когда передо мной внезапно выплыла темная безликая фигура, та самая, что преследовала меня на поле. Но теперь она была намного, намного больше. В свой последний удар ногами, направленный в голову чудовища, я вложила все оставшиеся силы. Подошвы мягко вошли в плоть, словно это был свиной студень, и мои уши наполнились оглушительным противным писком, от которого тут же дико заболела голова. Я закричала и принялась в исступлении, почти ничего не видя из-за марева боли и дождя, месить ногами все, что находилось в досягаемости. Это принесло свои плоды – обхватывающее меня щупальце приподнялось и швырнуло мое тело на землю. Я упала относительно удачно, по крайней мере, все кости остались целы, хотя левое запястье явно было вывихнуто. Но такие мелочи не удостоились внимания – вскочив на ноги, я помчалась по полю, оставляя за собой, в тумане, жуткую тварь. Чем больше я отдалялась, тем меньше становился звон в ушах, и боль в висках стихала. Взамен пришла другая – мои ноги горели от нечеловеческих усилий, которые я прилагала, чтобы бежать по размякшей земле. Я закусила губу, и тоненькая соленая струйка крови потекла по подбородку, но через секунду-другую ее полностью смыл дождь. Я больше всего боялась оглянуться, поэтому не обернулась ни разу, пока не добежала до груды смятого металла, в которой с горечью опознала свой «фольксваген». Он лежал кверху колесами, одна из дверей полностью выпала и валялась в паре метров от машины. Багажник был превращен в кашу, но передняя часть, как ни странно, осталась не особенно поврежденной. Это меня обнадежило. Присев на корточки, нет, обессилено упав в грязь, я засунула руку в разбитое окно пассажирского переднего места, не обращая внимания на осколки, расцарапавшие мне пальцы, и потянулась к бардачку. Окровавленные пальцы скользили по шероховатой поверхности крышки, подцепить и открыть которую никак не получалось. Неподалеку в луже снова зашуршали черные змеи, приближаясь. Я бросила затравленный взгляд – они ползли с ужасающей скоростью. Всего пять, максимум, шесть секунд, и они коснутся моих ног. А позади них, сквозь густую пеленую потусторонне-белесого тумана просматривались очертания высокой темной фигуры. Бежать больше было некуда. Я сломала два ногтя, судя по резко стрельнувшей острой боли, они обломились на основе. Но зато я сумела подцепить и распахнуть бардачок. Когда первое же щупальце схватило меня за лодыжку и рвануло на себя, и я упала на спину, быстро скользя в сторону мрачного силуэта, я не стала вырываться. Вместо этого я обхватила двумя руками пистолет, пытаясь удержать его скользкими пальцами, взвела курок и несколько раз выстрелила прямо туда, где, по моему мнению, должна была находиться голова чудовища. Если в прошлый раз мне показалось, что виски мне пронзила тысяча игл, то от нового оглушительного, почти ультразвукового писка мир взорвался передо мной кровавыми ошметками, и я отрубилась. Когда я пришла в себя, сквозь туман серело утро. Надо мной кружилась какая-то птица и громко чирикала. Я поморщилась и закашлялась. Все тело отозвалось тупой болью, словно меня нещадно избивали ногами. Однако как ни странно, я все еще была жива, а вот чудовище, атаковавшее меня прошлым вечером, бесследно исчезло. Лишь грязь возле меня словно месили огромным миксером. Неподалеку валялся пистолет, моя драгоценная «беретта», неоднократно спасавшая меня. Я проверила обойму – семи патронов не было. Поставив на предохранитель, я небрежно засунула «беретту» в карман. Кашляя и тяжело дыша, я поднялась было на ноги, но перетруженные, ослабевшие, они не выдержали моего веса, и я тяжело рухнула на задницу. Дождь практически перестал лить, осталась лишь тяжелая мерзкая морось, из-за которой воздух был переувлажнен настолько, что напоминал кисель. Метрах в пятнадцати лежало то, что осталось от моей машины. Сейчас, при дневном свете, «фольксваген» выглядел намного плачевнее. А еще меня очень беспокоил тот факт, что я больше не могу вернуться в Лос-Анджелес. Тело просило полежать еще немного в холодной грязи, но я и без того страшно беспокоилась за собственные почки. Кое-как приладив поломанное деревце вместо посоха, я медленно поплелась назад, к окраине поля. Надо было поскорее убираться отсюда. Не знаю, надолго ли ушла та тварь, но испытывать судьбу не хотелось. Когда я, наконец, кое-как отперла входную дверь, испачкав белое дерево в грязи и крови, вновь начавшей капать с ободранных пальцев, и ввалилась в прихожую, я просто заперлась и устало сползла по стене на пол, раскидав измученные ноги по дешевому линолеуму. Минут пятнадцать, а может и больше, я тупо пялилась на подсохшие комки грязи, отваливающиеся от обуви. Потом я задремала. Вернее, провалилась в пучину сна без сновидений. Не знаю, сколько я так провалялась. Когда холод, пронзивший меня до костей, заставил меня проснуться, я не стала смотреть на часы, забыв о многолетней привычке. Боль немного притупилась и я даже смогла подняться на ноги и разуться. Прежде мне нужно было хотя бы немного согреться. Электрический чайник тихо зашумел, подогревая мой будущий кофе, и этот приятный теплый звук подействовал на меня успокаивающе. Хотя меня все еще била дрожь. Огромным соблазном было принять ванну, но когда распухшая ладонь уже легла на ручку двери, я вспомнила о напугавших меня вчера звуках. Вытащив пистолет из кармана, я оттянула курок и приготовилась истратить последние восемь патронов. Резко распахнув дверь ванной, я выглянула из-за угла, оценивая обстановку. В раковине сидела грязная белка и ее выпученные глаза, устремленные на меня, были полны самого настоящего панического ужаса. Заверещав, она прошмыгнула мимо меня и скрылась под потолком. Чертова блохастая тварь. Я опустила оружие и нервно рассмеялась. Под потолком была дыра небольшого диаметра – дерево прогнило в одном месте и, не замеченное хозяевами, провалилось наружу. Я сомневалась, что смогу сейчас удержать молоток и гвозди, да и выходить за ними на улицу не было ни малейшего желания, поэтому я ограничилась тем, что затолкала в дыру как можно больше смятых газет. После чего с удовольствием приняла душ. Часом позже я, чистая, напившаяся кофе и почти согревшаяся, сидела на кровати, закутанная в одеяло, и в буквальном смысле зализывала раны, так как в аптечке Алехандро, найденной на кухне, запасы были крайне скудными. Как я и опасалась, левая рука была вывихнута, и запястье представляло собой один сплошной лиловый синяк. Равно, как и процентов сорок моего тела. Впрочем, ребра остались целы, что меня весьма порадовало. А что меня совсем приободрило, так это початая бутылка виски под кроватью. Пожалуй, это сейчас мне необходимо больше, чем что-либо. Оставалось самое тяжелое. Придумать, что делать дальше. Машина уничтожена. Пешком по такой дороге, да с такими опухшими ногами, избитая и еле живая, я не смогу дойти даже до шоссе. Но оставаться в месте, где бродит кошмарный монстр, словно выползший из какого-нибудь второсортного фильма ужасов, тоже было страшно. Я даже не знала, сумеют ли остановить его дверь и стены этого домика, если оно решит выкурить меня отсюда. Вспомнив, как летал в воздухе двухтонный автомобиль, я поежилась и в который раз пересчитала патроны. Восемь. Ни больше, ни меньше. Целая пачка оставалась в бардачке, но сейчас я не пожелаю вернуться на поле ни за какие миллионы «зеленых». Что же за чертовщина здесь творится, в этом проклятом темном лесу? Что же с тобой случилось, Алехандро?