Темный, темный лес

Я открыла глаза, поморщилась от тупой, ноющей боли во всем теле, и принялась тереть лоб, чтобы поскорее проснуться. К сожалению, я не оказалась в своей уютной кроватке, как глупо надеялась какая-то часть меня, а все произошедшее со мной за последние пару суток не стало всего лишь ночным кошмаром. Тяжело вздохнув, я поерзала немного на жестком продавленном матрасе и села, чуть не ударившись лбом о верхнюю полку двуспальной кровати. Мрачно выругалась и свесила ноги на пол. Сколько времени я спала, мне было не узнать - разряженный телефон был все так же мертв. Какого черта я оставила зарядку в доме Алехандро? Правильно, в лесу нет розеток, и кто ж знал, куда меня занесет… Но здравые рассуждения не мешали мне сейчас кусать губы от досады. С ногой все было совсем плохо – отек совершенно не желал спадать. Наступать на ногу было весьма болезненно, поэтому я старалась ставить ее не полной ступней, а только пяткой, чтобы хоть немного приглушить неприятные ощущения, но даже так я морщилась при каждом шаге. Прежде всего, я проверила дверь бункера. Все так же заперто. Снова приложила ухо к холодному металлу и прислушалась. Какие-то неясные шорохи, но, возможно, это просто бухает кровь в висках. По крайней мере, ни смеха, ни каких-либо попыток выломать дверь. Если там что-то и ходит – а там, определенно, что-то есть – оно пока не испытывает интереса ко мне. Мой обход продолжился, и я проверила забаррикадированную дверь, ведущую вниз, во тьму. Неплохо бы придвинуть к ней еще несколько ящиков, но спина и руки решительно отказывались поднимать что-либо тяжелое. Мне не казалась эта преграда способной остановить тварь, которая с легкостью поднимает в воздух автомобили, но придется обойтись тем, что есть. Мне дико захотелось в туалет, и я вернулась в казармы. Санузел представлял из себя крайне небольшую комнату с душевым отделением, где из стен торчали ржавые трубы, да несколько небольших дыр в полу, имитирующих унитазы. С подступающим к горлу комком я осмотрела ближайшую дырку, и мне показалось, что оттуда на меня кто-то смотрит. Послав к чертям все, я сделала свои дела в душевой. По крайней мере, там никто меня не попытался бы укусить за голую попу. Водопровод работал, хотя первые полчаса то, что лилось из крана, водой назвать было сложно – темно-рыжая жижица, остро пахнущая ржавым металлом. Но потом я сумела не только умыться, напиться, но и наполнить свою бутылку. Сидя на полу в кладовке и уминая очередное мясное месиво из консервов, на вкус довольно съедобное, я размышляла о снимках, что нашла вчера – вчера ли? Какой вообще сегодня день? – в офисе. На самом деле я была нисколько не удивлена сложившимся ходом событий – очевидно же, что лесная тварь откуда-то взялась, не из воздуха же. Смущало другое – как быстро я наткнулась на это место, что за странная удача привела меня сюда, ведь бункер был так надежно спрятан внутри заброшенной еще черт знает в каких дремучих годах шахте? Тут даже зная об этом месте – и то не найдешь. А я почему-то нашла, словно кто-то или что-то вело меня прямо сюда. Ощущение того, что все это неспроста, не давало покоя. Могло ли быть так, что тот жуткий монстр целенаправленно гнал меня сюда? С его-то силушкой он мог убить меня уже много раз, особенно пока я висела без сознания вверх ногами, на тросе, да и после он куда-то испарился. Ведь в шахте мой телефон ни разу не показал его присутствия. Что-то еще там ходило, да. Но это что-то совсем, совсем другое. Фигура того мальчика у ручья, детские каракули, детский смех во тьме… Все это в моей голове притягивало к себе воспоминания о газетных вырезках с пропавшими детьми. Так что же, черт возьми, здесь произошло? Причем тут эти дети? В кухню я больше не заходила. Фотографии того, что могло и по сей день скрываться в морозильной камере, наводили ужас и отбивали всяческое желание там появляться. По крайней мере, пока я в таком состоянии, что не только от монстра – от хомячка не отобьюсь. Мне припомнилась тетка Хуанита, знаменитая в нашей родне не только крайне многочисленным потомством, но и умными житейскими пословицами, крепко сдобренными ругательствами. Эх, нам бы с Алехандро хоть немного ее рациональности, и не оказались бы мы оба в такой заднице. Хотя, в какой конкретно заднице находится сейчас Алехандро, я знать не могла. Быть может, у него дела обстоят еще хуже, чем у меня? Об этом мне думать не хотелось вовсе, но куда же деться от мрачных мыслей, лезущих в голову. Жив ли он, или давно сгинул насмерть в этом проклятом лесу? Я постоянно натыкалась на следы чьего-то недавнего пребывания, но он ли это? И смогу ли вообще я его найти… Около суток – по моим приблизительным подсчетам, разумеется, так как работавших часов в бункере я не нашла - я копалась в офисе, изредка дремля в затертом кресле, да поедая консервы. Язык, на котором была вся документация, мне яснее не стал, но я нашла планы бункера. Оказывается, подо мной находится еще целый этаж, причем куда больший, чем тот, на котором я сейчас нахожусь. В нем много однотипных небольших помещений – палаты? Тюремные камеры? Ведет туда тот самый спуск, что я попыталась перегородить, причем отделены этажи двумя дверьми – у начала лестницы и ее конца. Пересмотрев по третьему разу фотографии монстра, я вздохнула и отложила их. Кошмары на всю жизнь мне уже обеспечены. Тревожило то, что выход у бункера на этом этаже был всего один. Тот, через который я пришла. Запасной располагался этажом ниже, а это значит, что мне в любом случае придется туда идти. Хотя, есть еще вариант открыть дверь и осмотреть шахту. Оба варианта прекрасны, как размазанная колесами по асфальту кошка. Рыская по ящикам стола, я обнаружила потайное отделение. Ну, как обнаружила – неудачно оперлась о стол, и подгнившее дерево проломилось под моим локтем. Внутри лежал пистолет-пулемет с патронами и маленькая связка ключей. Огнестрельное оружие не выглядело работающим, поэтому толку от него не было. Ключи я прикарманила – пригодятся, они наверняка что-то открывают здесь, в бункере. Еще там лежала старая выцветшая фотография двух женщин – пожилой и помоложе, на коленях которых сидели мальчик и девочка, лет трех. Женщины тепло улыбались в камеру и в груди у меня что-то защемило. Я положила фотографию обратно в стол и отправилась в казармы, спать. Среди ночи - ночи ли? - меня резко что-то разбудило. Открыв глаза, я очутилась в кромешной тьме. Электричество пропало. Сердце в груди отбивало тревожный набат. Тело словно оцепенело от ужаса, когда за прикрытой дверью казарм раздался неясный шорох. Что-то прошелестело по коридору в сторону котельной. Я судорожно вскинула руки ко рту и сжала губы так сильно, что чуть не вскрикнула. Громыхнула дверь напротив, ясно давая понять, что мне не почудилось. Не совсем осознавая, что делаю, на каком-то интуитивном порыве, я сползла с койки и забилась под нее, отодвинувшись как можно дальше к стене. Рюкзак, а с ним драгоценная «Беретта», остались на соседней койке, тяжелая кирка и вовсе лежала у двери. Роняя слезинки на горячие от возбуждения щеки, я кляла свою расхлябанность и неосторожность. В ушах нарастал тоненький писк, которого я сперва и не заметила. Но теперь от него началась сильная головная боль, и я прислонилась виском к холодному полу, пытаясь хоть немного успокоить раскалывающуюся голову. Когда в дверь с той стороны что-то ударило, я дернулась всем телом и зажмурилась, хотя и так не видно было ни зги. Удар был легким, и дверь, судя по противному скрипу, медленно отворилась. Что-то вошло в казармы. Я слышала тяжелое хриплое дыхание, монотонное, сиплое, с легкими истерическими нотками. Оно в несколько секунд волнами перекатывалось из низкого похрапывания в чуть ли не поросячий визг. Окруженная кромешной тьмой, сжавшись в комочек, я молча плакала под жуткую какофонию этого дыхания. Оно недолго постояло возле входа и прошелестело к кроватям. С собой гость принес затхлую вонь стоячей воды. По полу и койкам хлестали, переплетаясь, щупальца, как те, что искали меня в грязи на поле, как те, что подняли мою машину в воздух и швырнули ее, как бумажный мячик. Но я была отчего-то уверена, что это не та самая тварь. Оно отличалось – такого муторного, до тошноты, дыхания у того монстра не было. Да и змеи-щупальца двигались как-то иначе – более тяжело, медленно. Чтобы ни искало это новое чудовище, делало оно это не слишком активно. Несколько раз влажный шорох раздавался совсем рядом со мной, но ничто меня так ни разу и не коснулось. По большей части оно и вовсе стояло то в одном, то в другом углу помещения, доводя меня до нервной дрожи своим присутствием. Неподалеку загрохотало и я вжалась в пол. Чудовище опрокинуло несколько кроватей и продолжало лениво шелестеть около них. Мне стало совсем дурно – тяжелая металлическая мебель была прикручена к полу большими болтами. Глаза немного привыкли к темноте и я, смутно разобрав очертания дверного проема, с трудом заставила себя выползти из-под койки. Пока чудовище переворачивало остальные кровати, я на четвереньках, как можно тише, пробиралась к выходу. Пол в некоторых местах был покрыт чем-то склизким, но сейчас мне было не до брезгливости. Нужно было остаться и отсидеться в темном углу, что же меня понесла нелегкая… Оглушительный треск отдираемых от пола болтов дал ясно понять, что поступила я правильно. В панике я даже позабыла про больную ногу, изо всех сил стараясь как можно скорее убраться подальше. Нащупав руками косяк двери, выскользнула в коридор, надеясь, что шум в казарме заглушит негромкий скрип. Куда теперь? Если эта тварь пришла из шахт, значит, входная дверь открыта. Но когда я доползла до нее, она оказалась заперта. Внутри все похолодело. Если сейчас начну открывать дверь, то на скрежет примчится Это, и схватит меня всяко раньше, чем я даже отверну ручку до конца. Но куда же тогда, куда? Времени размышлять не было – за спиной дверь казарм вышибло в коридор. Ближе всего была котельная, туда я и юркнула, вернее, в ту сторону, активно шаря руками по стенам. Чудом уклонившись от кровати, вылетевшей вслед за дверью, я все же нашла котельную и практически ввалилась в нее, больно ударившись плечом о трубу. Тело пронзило фейерверком боли. Пытаясь не завыть, сосредоточилась на поиске укрытия и в итоге забилась в какой-то угол, между трубами и стенкой бойлера. Резко завоняло тиной и тут же запах стал глуше, а потом исчез и вовсе. Влажное, чуть чавкающее, шелестение, сопровождаемое натужным сипом, стало затихать где-то в дальнем конце второго коридора. Зажав голову обеими руками, я выжидала, не двигалась, гадая, ушло оно или же просто меня подкарауливает. Над головой раздалось потрескивание и резко вспыхнул свет. Забыв об осторожности, я негромко вскрикнула – мне обожгло глаза. Сквозь обильно льющиеся слезы я различила, как тусклая лампочка над дверью котельной, сейчас же ярче тысячи солнц, несколько раз мигнула и включилась. И тоже самое происходило в коридоре. Электричество появилось так же внезапно, как и пропало. Немного отдышавшись, я осторожно выглянула в коридор. Дверь в казарму была не просто выбита – вырвана с корнем, и валялась, придавленная сверху одним краем двухярусной кровати. Стены, пол и даже потолок – были покрыты полосами серовато-бурой слизи, будто кто-то исхлестал их толстым шлангом, окунутым в жидкое желе. Одна из ламп на потолке была разбита и не работала, создавая в этой части коридора легкий полумрак. Опершись о стену, брезгливо стараясь не касаться этих полос, я поднялась на ноги. Несчастная дверь, разделяющая два коридора, тоже была изувечена – практически вмята в стену, и больше уже не могла быть закрыта. Баррикада ящиков отсутствовала, вместо нее у лестницы, больше ничем не защищенной, лежала куча обломков. В том, откуда пришло чудовище, не оставалось ни малейших сомнений. Надо сваливать. Надо валить из этого гребанного места. И немедленно. Нужно было забрать рюкзак. С трудом перелезши через кучу коек, наваленных друг на друга, я увидела свои вещи. Рюкзак был цел, это радовало. Однако, достать его у меня не получалось – о том, чтобы отодвинуть тяжелую металлическую кровать не могло быть и речи, а подлезть под нее рукой не получалось. В голову пришло осмотреть обломки ящиков. Немного порывшись, поминутно поглядывая на лестницу и прислушиваясь, я выудила довольно длинную обломанную палку и вернулась с ней в казарму. - Да лезь же ты, сволочь… - шипела я сквозь зубы, обливаясь потом, пока упрямая коряга застревала за все, чего касалась. Но в итоге рюкзак был подцеплен за лямку и вытащен на свободу. Я обняла его так, словно это был щенок, ну или на худой конец, большой плюшевый медведь, как тот, что был подарен мне на прошлое Рождество. Прижавшись лицом к его грязному боку, я сопела, пытаясь не разрыдаться в голос. Слезы бежали по моему лицу, впитываясь в шершавую ткань. Что же это, а? За что? Когда же все это дерьмо закончится и за какие грехи я сейчас плачу по счетам?.. Копаясь в рюкзаке, проверяя, все ли вещи на месте и не повредился ли телефон от падения, я нащупала листочек бумаги, который поймала у дома Алехандро и бездумно положила в карман. «Убирайся». Верно. Этим и займусь. Прихватив с собой несколько консервных банок, запихав в рюкзак кирку по самую рукоять, так, чтобы было удобно, закинув руку за спину, схватить и вытащить ее, я проверила «Беретту» и взяла ее в одну руку, ту, что еще оставалась относительно здоровой. Ссадины на теле немного поджили, да и поврежденная рука, получив отдых, болела куда меньше. А вот ногу по-прежнему стреляло тупой болью при каждом шаге. Предстояло идти в шахту, в самую темноту. А никаких источников света у меня не было. Я решила обыскать этаж, может, найдется что-нибудь полезное. Две швабры, несколько бутылок водки, пара халатов – все это было пущено на создание факелов. Давай, Мария, вспомни свое прошлое герлскаута. Швабры с трудом, но все же удачно были переломлены пополам. Ткань порвана на тряпки и пропитана алкоголем. Спичек не было. Над головой снова заискрила разбитая лампа. Я подняла самодельный факел к потолку. - Ну, была не была.