Обреченные на счастье

      Лишь на девятый день после произошедшего Эрик начинает приходить в себя. Приоткрыв будто налитые свинцом глаза, он оглядывает нещадно плывущую комнату. Первая же мысль заставляет его необдуманно подскочить на кровати — он совершенно беспомощный и не укрытый от жадных глаз находится в чужой квартире. Не смотря на резко охватившую все тело боль, он судорожно пытается найти неизменную полумаску, но вдруг встречает взволнованный взгляд мадам Жири. — Эрик, тебе нужно лежать! — первым делом вскрикивает она, но затем расплывается в нежной улыбке и, понизив голос, уточняет: — Как ты себя чувствуешь? — Антуанетта, где я? — хрипит Эрик словно не своим голосом и укрывает дрожащей от напряжения ладонью исполосованную шрамами часть лица.       Призрак чувствует себя абсолютно растерянным. Он помнит лишь то, как Кристина покинула его, вернув кольцо, а затем кромешная тьма и пугающая пустота. Прежде, чем ответить, Антуанетта протягивает ему стакан воды и с трепетом проводит по спутанным от долгой агонии волосам, глядя на него с почти материнской любовью. — Дома. Эрик, я понимаю, что ты привык жить в одиночестве, но, прошу, пока ты не поправишься, останься, — настойчиво говорит она, — я не приглашала врача, зная, как бы ты отнесся к этому, но у тебя очень серьезные проблемы…       Неопределенно качнув головой, он расслабляется и позволяет себе опуститься на матрац и прикрыть глаза, чтобы хоть немного притупить начавшееся головокружение. — Кажется, ты выиграла за меня битву со Смертью, — усмехнувшись, отвечает он Антуанетте. — Спасибо. В тот вечер я подумал… Подумал, что это конец. — Отдыхай, Эрик. Тебе сейчас нужен покой, не думай о произошедшем, — не сдержав порыва, женщина склоняется над его кроватью и запечатлевает на его израненном лбу осторожный поцелуй.       Под изумленный взгляд Призрака она неторопливо шагает к двери, но Эрик вынуждает ее остановиться тихим вопросом: — А Кристина… Как она?       Мадам Жири замирает и тяжело вздыхает, переводя задумчивый взгляд на плотно зашторенное окно. Вспомнив об объявлении в утренней газете и настойчивом утреннем визите де Шаньи, она отвечает: — Ах, Кристина… Она пропала. Рауль уже обыскал весь Париж и пригород, но никто ничего не слышал о ней. Не стоит волноваться, уверена, виконт найдет ее, где бы она не оказалась.       Слова мадам Жири заставляют Эрика резко усесться на кровати — все его тело тотчас содрогается от повсеместной боли, каждое движение словно отдает разрядом по совсем еще не оправившемуся организму, но судьба Кристины беспокоит его куда сильнее, чем собственное состояние и здоровье. — Но… Что если с ней что-то случилось? — взволнованно шепчет он, запуская длинные пальцы, перебитые в кровь, в темные волосы и отчаянно сжимая их. — Она бы не ушла просто так, я знаю!

***

      Кристина сидит у озера, спустив ноги в холодную воду. Бедняжка пыталась найти мадам Жири, но все попытки, предпринятые за последние пару дней, оказались тщетными. В подземелья несколько раз приходили люди Рауля с жандармами, и ей приходилось скрываться в тайниках, так предусмотрительно созданных её Ангелом.       Она всматривается в кристально чистую воду озера, в отражении которой видит лишь Его глаза, неумолимо заглядывающие в ее душу, и невольно вспоминает чарующий голос Призрака, обращенный лишь к ней одной.

«Знай, назад дороги нет, И очень скоро… Блаженства ночь откроет нам секрет. Теперь назад дороги нет.»

      Страстный Дон Жуан, дарящий свою пылкую любовь Аминте на сцене Оперы, его признание в любви… Как же она хочет теперь вернуться туда, повернуть время вспять и… Дать шанс? В первую очередь самой себе. Дать шанс себе, чтобы предотвратить свою роковую ошибку, чтобы предотвратить предательство, поставившее крест на счастье несчастного Призрака и, быть может, на его жизни.       Глаза вновь начинают нещадно слезиться. Она старается не думать о том, что он мог погибнуть, о том, что сотворили с ним те ужасные люди, но осознание реальности неизбежно режет стилетом прямо по ее изможденному сердцу.       Размышления Кристины прерывают чьи-то тихие шаги. Девушка, уже привычно укрывается в тайном ходе и, прикрывшись портьерой, наблюдает за происходящим. Её глаза расширяются от удивления — посреди логова Призрака стоит малышка Жири, ее подруга. Кристина не может поверить счастью и тут же выскакивает из укрытия, кидаясь к младшей Жири. — Мэг, Мэг! Как же я рада видеть тебя, родная! — восклицает Кристина, стискивая девушку в объятиях. — Кристина, Боже мой! Весь Париж сбился с ног, ища тебя! Неужели все это время ты была здесь? — взволнованно спрашивает Мэг, прижимая к себе так долго пропадавшую подругу. — Ах, Мэг… Я действительно была здесь. Просто… Я не могу потерять надежды, не могу оставить попыток найти моего Ангела. Я такая глупая, Мэг! Я сделала неправильный выбор. Я… — в глазах Кристины появляются слезы, а голос обрывается на полуслове.       Маргарет поджимает губы — мать просила не говорить никому о том, что Призрак укрывается у них, но, глядя на Кристину, отчаянно желающую все исправить, она не может молчать: — Дорогая, не волнуйся, он у нас. Та толпа… То, что они сделали с ним — это ужасно. Тебе бы лучше и не знать этого, — Мэг тяжело выдыхает, вспоминая страшную ночь, когда они забрали Эрика в свой дом. — Мэг, я умоляю, — сбивчиво шепчет Даае, утыкаясь влажным носом в шею подруги, — умоляю, позволь увидеться с ним…       Тяжело вздохнув, малышка Жири крепче обнимает Кристину и чуть заторможено кивает, отвечая: — Хорошо. Я приведу тебя к нам, но говорить ты будешь с мамой, — отвечает Мэг и направляется к тайному тоннелю, чтобы забрать то, за чем и пришла, — маску Эрика. — Она очень переживает за него.