***
– Я знаю, чем мы займёмся сегодня, – лениво протянул Роттен, развалившись в кресле и стряхивая пепел от сигареты прямо на пол. – И чем же? – я сидел на полу, и мне приходилось запрокидывать голову, чтобы смотреть на него. – Мы научим тебя чему-нибудь, – торжественно-то как. – Оо, Джонни, я уже умею лаять, может, хватит? – шучу и ною немного. Я ленивый. – Нет, мне скучно. Кладу голову ему на колено. Ему скучно, ну надо же. Надеюсь, танцевать не заставит. – И чему же я буду учиться? – как будто у меня есть выбор. Чёрт. – Гм, – задумчиво смотрит, – ты будешь играть на басу. Я в недоумении. Что за прихоть? – Мне надоел Глен. Ах, вот оно что. Он снова меня использует. Стоп. – Что? Ты хочешь… – Я хочу, чтобы ты заменил Глена в Пистолз.***
Так-то. Я был счастлив. Я играл в своей любимой группе. Мне больше не нужно было вытягивать шею, наблюдая из толпы. Я был в гуще событий. Я был рядом с Джоном. И никого не волновало, что я почти не умел играть. Всем было плевать, по большому счёту. Я мог что-то элементарное, и Джонни удовлетворился этим. Но я старался. Мне нравилось. И никто не был против. Вроде, даже Мэтлок. Ему уже давно всё осточертело. Только, кажется, Джон заскучал. Мы уехали в тур, есть дело, а он всё мрачнее и мрачнее. Не знаю, что с ним делать.***
Все разошлись спать, а я ищу Роттена. У этого ублюдка единственный ключ от нашего номера в очередной чёртовой гостинице. А он куда-то слинял. Как свалил за сцену после концерта, так и пропал. Скотина. Мы выпивали в фойе, под неодобрительными взглядами швейцаров, пока девчонки из Бромли не разогнали нас спать. Синдром мамочек, чтоб их. Я тоже собирался отдохнуть, но уткнулся лбом в закрытую дверь. Твою мать. Я обошёл всю гостиницу, но нашёл только злобную тётку-смотрительницу. Под её вопли мне пришлось свалить на улицу, и я устроился на крыльце. Хорошо, что лето. Я ненавижу тебя, Джонни.***
Конечно, он не придумал ничего умнее, чем пнуть меня. Я понял, что это он, ещё даже не разлепив глаза. – Пошёл к чёрту, Джон! Ну что ты ржёшь, а? Твою мать, где ты шлялся? Он только протягивает мне руку и поднимает со ступеней, улыбаясь, толкает ко входу. Мне снова хочется его ударить, это уже постоянное желание. Но он так заразительно ржёт… Когда я, наконец, добрался до своей кровати, рухнул на неё, не раздеваясь. Джон курил, распахнув окно, и я тут же замёрз. – Где ты был? Я искал тебя, – обиженно бормочу я прямо в подушку, но Роттен услышал. – Нашёл классное местечко, тебе бы понравилось. Мне бы понравилось. Но он оставил меня тут. Я устал. Я бы хотел прекратить это. Но у меня не получится. Хлоя как-то назвала это «Стокгольмским синдромом». Не уверен. Это просто сумасшествие. Чёрт, он даже своим присутствием не даёт мне уснуть. Я кое-как поднялся с постели. – Иди сюда, – он кивнул на подоконник рядом с собой. И я потащился к окну, сел рядом с Джоном. Он протянул мне свою сигарету, неслыханная щедрость. Я затянулся, дым проник в лёгкие, окутав меня изнутри и снаружи. – Я схожу с ума, – пялюсь на огонёк между пальцами. – Ты? – ухмыляется. – От чего же? Я отдаю ему сигарету и сползаю на пол, вытягиваю ноги. Опять брякнул лишнее. И как теперь выкручиваться? – Нет, молчи, – он треплет меня по волосам. – Я знаю. У меня мурашки. Замерз, наверное. – Я понял, кто ты, – бормочу смущённо. – Что? – он смеётся. – И кто же я? Зачем я это говорю? – Никотин, – ну тише некуда. Чёрт, да что ж так стрёмно-то? Ну и что ты молчишь теперь?! Слышу, как он слезает с подоконника. Появляется в поле зрения – опускается на корточки рядом со мной, – и в его пальцах уже новая сигарета. Джонни, какого хрена ты так серьёзен? Он глубоко затягивается, кончик сигареты ярко вспыхивает. Джон оценивающе смотрит на меня ровно секунду, а потом хватает за волосы на затылке и, притянув к себе, выдыхает дым мне в рот. А я не сопротивляюсь. Вроде, это не что иное, как поцелуй. Мне кажется, меня трясёт. Он, конечно, это заметит. Боже. Такое недолгое прикосновение его губ к моим. Я задыхаюсь от дыма, он в лёгких. Джон – в крови. Он смеётся. Ухохатывается и снова затягивается, пока я откашливаюсь и вытираю выступившие на глазах слёзы. – Нет, ты даже хуже, – бормочу, отдышавшись, и лезу за вторым поцелуем. Ты, смеясь, уворачиваешься, приходится повалить тебя на пол и ловить. Поймал. Ты позволяешь мне один долгий поцелуй, всего на несколько минут отдаешь мне право лидерства. А потом… Сигарета прожигает ковёр, и я вытаскиваю её из твоих пальцев. У меня дрожат руки. Ты лежишь на полу и ухмыляешься. Я – рядом, я совершенно разбит. Сжигает лёгкие, и глаза закрываются. Тотальный контроль – у тебя. Чёртовы поцелуи. Мне мало. Ты всегда говоришь и делаешь ужасные вещи. Ты хуже никотина. Ты уничтожаешь меня. Я ненавижу тебя, Джонни. – Иди спать, Сидни. – Да, Джонни.