А, может, неизвестные правила?

Драко раздраженно бросил мантию на кровать в то время, как Дайон удивленно смотрел на своего возлюбленного. Он и прежде видел его вне себя, где причиной чаще всего являлся Поттер, однако в этот раз его яростный блондин очень долго и витьевато ругался, швырялся вещами, а после рухнул на кровать, потребовав, чтобы все «свалили и оставили его в покое». Пожалуй. Ему необходима была помощь. Признаться, Дайон не мог понять свою роль ибо их спектакль игрался как-то не по правилам. Когда перед ним появился Авенкорд и предложил заполучить Драко, без посягательств на его жизнь, что подтвердил Непреложным обетом, он согласился, не раздумывая, однако постепенно, он сам чувствовал, что его интерес к Драко таял, а интерес к русоволосому юноше возрастал. Как и в какой момент Авенкорд стал его целью, Прюэ не осознавал, но он в идеале хотел всего и сразу. Он хотел видеть перед собой зеленые властные глаза Авенкорда, получая удовольствие с каждого грубого и обрывчатого поцелуя и заставлять стонать Драко, оставляя у него на бледной коже следы своего участия, так, чтобы тот сдавался и признавал свою слабость. И каждый раз Дайон чувствовал, что его мечта убегает дальше, а он в слепой попытке ее поймать, сжимает воздух в своей ладони. Дайон присутствовал на момент наложения заклятия на Драко, но даже в тот момент по щекам юноши лишь беззвучно катились слезы, а после он чувствовал, что Драко просто выполняет приказы отца, сейчас же он опять отталкивал Дайона от себя с той самой силой, которая непонятно как у него появлялась. Авенкорд и вовсе был ближе к этому несносному гриффиндорцу, что выводило из себя. Возможно, ему мог помочь лишь тот, кто дольше всех испытывал неприятности от Поттера. Поэтому Дайон лишь вышел и направился в комнату отца Драко, ведь кто, как ни Люциус мог подсказать как быть с его сыном и как победить его злейшего врага? Драко смотрел в потолок. Это занятие в последнее время и раздражало и успокаивало одновременно. Он не чувствовал, что живет своей жизнью. Он вообще не чувствовал, что живет. Единственный, кто его более менее успокаивал, всегда была мама, но сейчас он понимал, что частые встречи с ней могут лишь навредить ведь она – сквиб, а его отец – сильный маг, который ради своих целей не остановился ни перед чем, рискуя даже здоровьем собственного сына. Драко узнал, что скорее всего, отец наложил на него какое-то заклятие, поэтому было ощущение, словно он что-то забыл. Что-то очень важное для него. И этот чертов Поттер. Драко понимал лишь одно: Поттер не должен быть с Авенкордом и не должен безразлично относится к нему, Драко. Вот когда он видел улыбку Поттера все обретало смысл. Драко закрыл глаза и выдохнул, после чего ухмыльнулся и положил руки под голову - а ведь со стороны все не так плохо, как кажется: у него есть блестяще выгодная партия, Дайон красив, богат и Драко его терпеть не может. Все в Дайоне было чересчур: чересчур напоказ, чересчур манерный, чересчур правильный… Драко любил выводить его из себя, вот тогда Прюэ казался живым: голубые глаза становились стальными, а плавные и манерные движения оживали в своей резкости и неправильности. А вот неправильностью уже притягивал Поттер, даже эта его неуклюжая дурацкая прическа и нелепые очки, но вместе с тем он был какой-то милый. Иногда казался застенчивым, но это же «чертов Поттер»! Внезапно рука Малфоя нащупала снитч на тонкой цепочке под рубашкой и он нахмурился, вытаскивая его. Точно! Это же всучил ему Поттер, но так и не понятно для чего. Осторожно перебирая его в руках, наконец, юноша наткнулся на тонкую нить фразы, опоясывающей снитч у крыльев. «"Rebus est semper amica nondum tibi aliquid» - Что за ….? Внезапно снитч засверкал и раскрылся, внутри него яркими всполохами светилась прозрачная дымка. Драко ухмыльнулся. - Значит «Любовь всегда будет там, даже если для тебя это ничего не значит?» Не знаю что ты хочешь мне показать, но я знаю лишь одну комнату с Думосбором, который приходит на ум. Жаль, что Драко не учел, что именно в этот момент кабинет Зельеварения может понадобится не только ему одному…